Александр Конторович: Беглец. Михаил Лермонтов — Беглец: Стих Беглец читать

Это была длинная процедура. Сначала Пашка шел с матерью под дождем то по скошенному полю, то по лесным тропинкам, где к его сапогам липли желтые листья, шел до тех пор, пока не рассвело. Потом он часа два стоял в темных сенях и ждал, когда отопрут дверь. В сенях было не так холодно и сыро, как на дворе, но при ветре и сюда залетали дождевые брызги. Когда сени мало-помалу битком набились народом, стиснутый Пашка припал лицом к чьему-то тулупу, от которого сильно пахло соленой рыбой, и вздремнул. Но вот щелкнула задвижка, дверь распахнулась, и Пашка с матерью вошел в приемную. Тут опять пришлось долго ждать. Все больные сидели на скамьях, не шевелились и молчали. Пашка оглядывал их и тоже молчал, хотя видел много странного и смешного. Раз только, когда в приемную, подпрыгивая на одной ноге, вошел какой-то парень, Пашке самому захотелось также попрыгать; он толкнул мать под локоть, прыснул в рукав и сказал:

– Мама, гляди: воробей!

– Молчи, детка, молчи! – сказала мать.

В маленьком окошечке показался заспанный фельдшер.

– Подходи записываться! – пробасил он.

Все, в том числе и смешной подпрыгивающий парень, потянулись к окошечку. У каждого фельдшер спрашивал имя и отчество, лета, местожительство, давно ли болен и проч. Из ответов своей матери Пашка узнал, что зовут его не Пашкой, а Павлом Галактионовым, что ему семь лет, что он неграмотен и болен с самой Пасхи.

Вскоре после записывания нужно было ненадолго встать; через приемную прошел доктор в белом фартуке и подпоясанный полотенцем. Проходя мимо подпрыгивающего парня, он пожал плечами и сказал певучим тенором:

– Ну и дурак! Что ж, разве не дурак? Я велел тебе прийти в понедельник, а ты приходишь в пятницу. По мне хоть вовсе не ходи, но ведь, дурак этакой, нога пропадет!

Парень сделал такое жалостное лицо, как будто собрался просить милостыню, заморгал и сказал:

– Сделайте такую милость, Иван Миколаич!

– Тут нечего – Иван Миколаич! – передразнил доктор. – Сказано в понедельник, и надо слушаться. Дурак, вот и всё…

Началась приемка. Доктор сидел у себя в комнатке и выкликал больных по очереди. То и дело из комнатки слышались пронзительные вопли, детский плач или сердитые возгласы доктора:

– Ну, что орешь? Режу я тебя, что ли? Сиди смирно!

Настала очередь Пашки.

– Павел Галактионов! – крикнул доктор.

Мать обомлела, точно не ждала этого вызова, и, взяв Пашку за руку, повела его в комнатку. Доктор сидел у стола и машинально стучал по толстой книге молоточком.

– Что болит? – спросил он, не глядя на вошедших.

– У парнишки болячка на локте, батюшка, – ответила мать, и лицо ее приняло такое выражение, как будто она в самом деле ужасно опечалена Пашкиной болячкой.

– Раздень его!

Пашка, пыхтя, распутал на шее платок, потом вытер рукавом нос и стал не спеша стаскивать тулупчик.

– Баба, не в гости пришла! – сказал сердито доктор. – Что возишься? Ведь ты у меня не одна тут.

Пашка торопливо сбросил тулупчик на землю и с помощью матери снял рубаху… Доктор лениво поглядел на него и похлопал его по голому животу.

– Важное, брат Пашка, ты себе пузо отрастил, – сказал он и вздохнул. – Ну, показывай свой локоть.

Пашка покосился на таз с кровяными помоями, поглядел на докторский фартук и заплакал.

Олег Бубела

Вместо предисловия

Как люди обычно начинают писать мемуары? Вот так сидят себе спокойно дома в кресле, с бокалом чего-нибудь вкусного и не обязательно алкогольного в руках, и вдруг говорят себе: а попробую-ка я сочинить чего-нибудь поучительное, да чтобы и самому не стыдно было! Так, что ли? Может быть, но, думаю, то, что наваяют эти люди, читать будет интересно разве что им самим. Попадались мне и такие книги, которые можно было использовать только в определенном месте, где все обычно становятся задумчивыми-задумчивыми...

Нет, я уверен, что у каждого человека должно в определенный момент появиться такое желание – вспомнить всю свою жизнь. И не обязательно при этом что-нибудь писать, можно просто расслабиться и разложить по полочкам все события, которые с тобой приключились. Почему так происходит, я не знаю. Просто вдруг наступает у человека такой период, когда мысли начинают бегать взад-вперед, колыхая старые воспоминания, так что руки сами тянутся к перу. Или, может быть, посмотрит он на своих детей, да и вздохнет украдкой, вспоминая, каким был он сам еще несколько десятилетий назад.

Не избежал такого момента и я, но только решил все это не просто вспомнить, но и по своей старой привычке выплеснуть на бумагу, чтобы было нагляднее. Причина у меня была проста – захотелось вдруг понять, почему я стал тем, кем являюсь сейчас, каким образом мне удалось пройти свой путь и зачем я вообще на него встал. Да, сейчас я, вообще-то, начал жалеть о том, что решил детально описать всю свою жизнь, поскольку некоторые события, которые происходили со мной, некоторые мои поступки совсем не делают мне чести. И многое из того, что я решил не утаивать, показывает меня далеко не с лучшей стороны. Ну и пусть! Я не собирался, подобно многим, делать из себя некоего святошу, который всю жизнь жил праведно и по совести. Я просто вспоминал себя, свои мысли и дела, свои победы и поражения, свои чувства и ощущения, и, в конце концов, понял, кем я являюсь и почему.

Так что предупреждаю тех, кто вдруг возьмется за чтение моих записок: не ищите здесь себе образец для подражания, не извлекайте каких-нибудь мудрых мыслей, а просто постарайтесь почувствовать, что я пережил. Это не героический эпос, не философские размышления, а просто жизнеописание обычного человека, который волей слепого случая стал... Не буду забегать вперед. Если проявите терпение, сами все узнаете, а пока желаю приятного чтения!

Как все начиналось

Многие жизнеописания начинаются с детства их автора, но я пропущу этот период и начну с поворотного момента в моей жизни. А произошел он за неделю до того, как я попал в... Нет, я опять забегаю вперед! Начну сначала.

Где-то дней за пять до поездки, которая так круто изменила всю мою жизнь, мне родные буквально плешь на голове проедали, бегая за мной и повторяя: «Тебе нужно отдохнуть, проветриться...» Как будто нельзя было дома спокойно провести свободные две недельки отпуска! И ведь существовала масса причин остаться, масса весомых аргументов никуда не ездить. Ведь и программу мне нужно было интересную добить, выловив буквально несколько багов, после чего солидная премия была бы обеспечена. И с девушкой побыть в свое удовольствие, а то работаем мы с ней как-то несинхронно – я прихожу, когда она уже спит, а она уходит, когда я только просыпаюсь. Вообще никакой личной жизни!

Но нет, поддался на уговоры предков. Они у меня жутко консервативные, предпочитают традиционному понятию отдыха какую-то бредятину наподобие турпоходов по пересеченной местности. И нет бы самим попробовать все прелести походной жизни, ведь их туристические впечатления ограничиваются лишь забегами по грядкам на даче – так начали уговаривать меня выехать на природу, лишь узнав о моем отпуске. Почти неделю я мужественно сопротивлялся уговорам, но добила меня Натка, решительно встав на сторону моих родителей. Главным ее аргументом стал якобы нездоровый вид моего лица. И чего она там такого увидела, в лице? На огурец вроде не тянет – не зеленоватый и пупырышки не особо торчат. Но, твердо отвергая все мои разумные доводы, она заявила:

– Тебе нужно подышать свежим воздухом! А то скоро возле своего компьютера корни пустишь и мхом зарастешь!

Нет, это она зря, конечно, ляпнула. В последнюю неделю я просиживал у машины всего часа четыре, не больше. Остальное время пытался заниматься наведением порядка в квартире, в чем не сильно преуспел, и целенаправленно доказывал подруге, что и как ухажер я тоже ничего. Может, еще и это сыграло свою роль. Ну, переусердствовал я немного с вниманием, которое старался уделять Натке эти дни, а может быть, просто надоел, да так, что она захотела меня спровадить подальше. В общем, все это привело к тому, что совместными усилиями меня вытолкали из дома взашей. На природу, мать бы ее...

Причем мои заверения, что близлежащая лесопосадка – это тоже природа («Можно выйти всем, поваляться на травке, поесть, что с собой захватили, а к вечеру домой...»), не проканали. Конечно, я не согласился с первым предложенным вариантом – отправиться в турпоход по Карпатским горам с обязательными уроками альпинизма и охренительной возможностью навернуться с ближайшей очень живописной скалы, чтобы потом всю жизнь собирать на лекарства, и это только в том случае, если сильно повезет. Вариант спуска на байдарке по притокам Днепра я также отверг как крайне неудачный. Ну, что поделаешь, плавать нормально я не умею и не хочу учиться – в воде так мокро и холодно, бррр... Я лучше дома в ванне поплаваю, для нее моих умений вполне достаточно!

Короче, в процессе поиска вариантов и горячих споров я наткнулся на сайтик «Курорты Щукино», и пока остальные рядом выясняли, кто круче – водолаз или альпинист, втихаря пролистал страничку, посмотрел на цены, прикинул дальнейшие перспективы (я с аквалангом – не дай бог в кошмарах увидеть!) и решил отделаться малой кровью. С радостной физиономией я повернулся к родным и стал описывать преимущество щукинской природы, краем глаза кося на сайт: мол, там и лес («Тьфу, комары, клещи – мерзость!»), и речка («Брр!..»), и свежий воздух, который мне так нужен! А еще я могу начать бегать по утрам («Вот уж не дай бог!»). В общем, родные, посмотрев в мои честные глаза, решили пойти мне навстречу и осчастливили решением:

– Завтра туда и отправишься!

И хотя я еще рассчитывал доделать программку денька за два, чтоб хоть как-нибудь скомпенсировать оздоровительные затраты, но нет, пришлось уступить грубой силе. Весь вечер меня усиленно собирали. Напихали кучу очень нужных вещей, незаменимых на курорте – и теплую одежду, ведь вдруг заморозки! («Ага, в начале июля-то!»), и сменную обувь для леса, для пляжа и для дома! («И домашние теплые тапочки!»), и... Короче, вышло две объемистые сумки, которые я ради эксперимента подергал за лямки. Сумки при этом не шелохнулись, им были абсолютно по фигу мои попытки. Тихо зверея, решил завтра с утра все перебрать, пока никто не видит, и избавиться процентов от девяноста «необходимых» вещей.

Олег Бубела

Вместо предисловия

Как люди обычно начинают писать мемуары? Вот так сидят себе спокойно дома в кресле, с бокалом чего-нибудь вкусного и не обязательно алкогольного в руках, и вдруг говорят себе: а попробую-ка я сочинить чего-нибудь поучительное, да чтобы и самому не стыдно было! Так, что ли? Может быть, но, думаю, то, что наваяют эти люди, читать будет интересно разве что им самим. Попадались мне и такие книги, которые можно было использовать только в определенном месте, где все обычно становятся задумчивыми-задумчивыми…

Нет, я уверен, что у каждого человека должно в определенный момент появиться такое желание - вспомнить всю свою жизнь. И не обязательно при этом что-нибудь писать, можно просто расслабиться и разложить по полочкам все события, которые с тобой приключились. Почему так происходит, я не знаю. Просто вдруг наступает у человека такой период, когда мысли начинают бегать взад-вперед, колыхая старые воспоминания, так что руки сами тянутся к перу. Или, может быть, посмотрит он на своих детей, да и вздохнет украдкой, вспоминая, каким был он сам еще несколько десятилетий назад.

Не избежал такого момента и я, но только решил все это не просто вспомнить, но и по своей старой привычке выплеснуть на бумагу, чтобы было нагляднее. Причина у меня была проста - захотелось вдруг понять, почему я стал тем, кем являюсь сейчас, каким образом мне удалось пройти свой путь и зачем я вообще на него встал. Да, сейчас я, вообще-то, начал жалеть о том, что решил детально описать всю свою жизнь, поскольку некоторые события, которые происходили со мной, некоторые мои поступки совсем не делают мне чести. И многое из того, что я решил не утаивать, показывает меня далеко не с лучшей стороны. Ну и пусть! Я не собирался, подобно многим, делать из себя некоего святошу, который всю жизнь жил праведно и по совести. Я просто вспоминал себя, свои мысли и дела, свои победы и поражения, свои чувства и ощущения, и, в конце концов, понял, кем я являюсь и почему.

Так что предупреждаю тех, кто вдруг возьмется за чтение моих записок: не ищите здесь себе образец для подражания, не извлекайте каких-нибудь мудрых мыслей, а просто постарайтесь почувствовать, что я пережил. Это не героический эпос, не философские размышления, а просто жизнеописание обычного человека, который волей слепого случая стал… Не буду забегать вперед. Если проявите терпение, сами все узнаете, а пока желаю приятного чтения!

Как все начиналось

Многие жизнеописания начинаются с детства их автора, но я пропущу этот период и начну с поворотного момента в моей жизни. А произошел он за неделю до того, как я попал в… Нет, я опять забегаю вперед! Начну сначала.

Где-то дней за пять до поездки, которая так круто изменила всю мою жизнь, мне родные буквально плешь на голове проедали, бегая за мной и повторяя: «Тебе нужно отдохнуть, проветриться…» Как будто нельзя было дома спокойно провести свободные две недельки отпуска! И ведь существовала масса причин остаться, масса весомых аргументов никуда не ездить. Ведь и программу мне нужно было интересную добить, выловив буквально несколько багов, после чего солидная премия была бы обеспечена. И с девушкой побыть в свое удовольствие, а то работаем мы с ней как-то несинхронно - я прихожу, когда она уже спит, а она уходит, когда я только просыпаюсь. Вообще никакой личной жизни!

Но нет, поддался на уговоры предков. Они у меня жутко консервативные, предпочитают традиционному понятию отдыха какую-то бредятину наподобие турпоходов по пересеченной местности. И нет бы самим попробовать все прелести походной жизни, ведь их туристические впечатления ограничиваются лишь забегами по грядкам на даче - так начали уговаривать меня выехать на природу, лишь узнав о моем отпуске. Почти неделю я мужественно сопротивлялся уговорам, но добила меня Натка, решительно встав на сторону моих родителей. Главным ее аргументом стал якобы нездоровый вид моего лица. И чего она там такого увидела, в лице? На огурец вроде не тянет - не зеленоватый и пупырышки не особо торчат. Но, твердо отвергая все мои разумные доводы, она заявила:

Тебе нужно подышать свежим воздухом! А то скоро возле своего компьютера корни пустишь и мхом зарастешь!

Нет, это она зря, конечно, ляпнула. В последнюю неделю я просиживал у машины всего часа четыре, не больше. Остальное время пытался заниматься наведением порядка в квартире, в чем не сильно преуспел, и целенаправленно доказывал подруге, что и как ухажер я тоже ничего. Может, еще и это сыграло свою роль. Ну, переусердствовал я немного с вниманием, которое старался уделять Натке эти дни, а может быть, просто надоел, да так, что она захотела меня спровадить подальше. В общем, все это привело к тому, что совместными усилиями меня вытолкали из дома взашей. На природу, мать бы ее…

Причем мои заверения, что близлежащая лесопосадка - это тоже природа («Можно выйти всем, поваляться на травке, поесть, что с собой захватили, а к вечеру домой…»), не проканали. Конечно, я не согласился с первым предложенным вариантом - отправиться в турпоход по Карпатским горам с обязательными уроками альпинизма и охренительной возможностью навернуться с ближайшей очень живописной скалы, чтобы потом всю жизнь собирать на лекарства, и это только в том случае, если сильно повезет. Вариант спуска на байдарке по притокам Днепра я также отверг как крайне неудачный. Ну, что поделаешь, плавать нормально я не умею и не хочу учиться - в воде так мокро и холодно, бррр… Я лучше дома в ванне поплаваю, для нее моих умений вполне достаточно!

Короче, в процессе поиска вариантов и горячих споров я наткнулся на сайтик «Курорты Щукино», и пока остальные рядом выясняли, кто круче - водолаз или альпинист, втихаря пролистал страничку, посмотрел на цены, прикинул дальнейшие перспективы (я с аквалангом - не дай бог в кошмарах увидеть!) и решил отделаться малой кровью. С радостной физиономией я повернулся к родным и стал описывать преимущество щукинской природы, краем глаза кося на сайт: мол, там и лес («Тьфу, комары, клещи - мерзость!»), и речка («Брр!..»), и свежий воздух, который мне так нужен! А еще я могу начать бегать по утрам («Вот уж не дай бог!»). В общем, родные, посмотрев в мои честные глаза, решили пойти мне навстречу и осчастливили решением:

Завтра туда и отправишься!

И хотя я еще рассчитывал доделать программку денька за два, чтоб хоть как-нибудь скомпенсировать оздоровительные затраты, но нет, пришлось уступить грубой силе. Весь вечер меня усиленно собирали. Напихали кучу очень нужных вещей, незаменимых на курорте - и теплую одежду, ведь вдруг заморозки! («Ага, в начале июля-то!»), и сменную обувь для леса, для пляжа и для дома! («И домашние теплые тапочки!»), и… Короче, вышло две объемистые сумки, которые я ради эксперимента подергал за лямки. Сумки при этом не шелохнулись, им были абсолютно по фигу мои попытки. Тихо зверея, решил завтра с утра все перебрать, пока никто не видит, и избавиться процентов от девяноста «необходимых» вещей.

Ага, счаз! Всю ночь мне снились кошмары о том, как я в акваланге лезу по веревке на высокую скалу, сзади привешены две тяжеленные сумки, внизу пропасть и клубится туман, а скала-то, сука, не кончается… Проснулся весь в поту, на часах восемь - домашние ждут, когда я соизволю позавтракать на дорожку. Матерясь про себя, я пошел умываться. Позавтракав, от проводов решительно отказался. Взвалив на плечи по сумке и в ответ на мамин вопрос прошипев: «Нет, что ты! Совсем не тяжело!», я втиснулся в лифт, который закрылся со злобным лязгом, унося меня по пути к оздоровлению.

На втором этаже я вышел и очень обрадовался, что сосед Серега оказался дома. Попросив его о небольшом одолжении - присмотреть несколько дней за моими вещами, я взял у него какой-то старый рюкзак и откопал в моих безразмерных баулах кружку с ложкой, кипятильник, бритву и зубную щетку, а также сменное белье и сумку с ноутбуком. По поводу последнего мне вчера пришлось выдержать очень нелегкое сражение и клятвенно пообещать, что буду включать ноут только для того, чтобы посмотреть прогноз погоды. Да я даже сам себе поверил в тот момент, когда обещал, хотя точно знал, что недоработанная программка ждет меня с нетерпением.

В общем, покидав реально нужные вещи в рюкзак и пообещав Сереге проставиться, я отправился на вокзал. Дальше было как обычно - покупка билета, ожидание электрички, ведь до неземного курорта всего несколько часов езды, вагон и полудрема, редко прерываемая истеричными возгласами:

Покупаем клей! («Блин, эти наркоши везде!»)

Мороженое, холодное пиво! («Хочется, но лень просыпаться…»)

Голубая луна всему виной! («Чего-чего?! Ах, это просто бродячие музыканты. ГитарАсты бродячие, мать их… Спим…»)

Когда электричка докатила до нужной станции, я уже практически выспался. С облегчением покинув душный раскаленный вагон, я узнал из заранее припасенной распечатки номер автобуса и отправился его искать. По пути всеми силами отмахивался от назойливых таксистов, мимоходом размышляя, на что же те живут, если на каждого приезжающего их получается человек по десять?

Автобус домчал до поселка за полчаса, невзирая на истошное дребезжание и пугающий чих мотора. Водитель был просто асом, ехал, почти не глядя на дорогу, иногда бросая руль, чтобы двумя руками переключить передачу. Во время сего действа все в салоне испуганно прислушивались к скрежету из днища, думая только об одном: тормоза уже отказали или еще болтаются на какой-нибудь сопле? Когда приехали на место, все будущие отдыхающие покинули эту развалюху, по какому-то дикому недоразумению еще не отправленную на металлолом, и вздохнули с облегчением. Несколько местных с ухмылками смотрели на наши переживания.

Поселиться не составило труда - несмотря на разгар отпусков, свободных мест в пансионате было полно. Хотя какой там пансионат, название одно! Куча небольших одноэтажных домиков по паре-тройке комнат типа «гараж с кроватями», общая кухня, душ и туалет типа «сортир» (ну, разумеется, «мэ» и «жо»). Сказка! Хорошо, что жить мне в этой сказке придется всего шесть дней. На большее я категорически не соглашусь, даже если приплатят, а меньше просто нельзя, ведь родным потом может прийти в голову мысль отправить меня еще куда-нибудь.

Номер мне выдали на окраине, в двух шагах от леса. Само помещение было просторным, бо?льшую его часть занимали две кровати типа «софа» с матрацами, а также в нем имелось большое окно, бывшее чистым когда-то давным-давно, а сейчас вовсю усыпанное дохлыми мухами и затянутое паутиной по углам. Сделав нехитрый выбор между двумя на вид одинаковыми лежанками, я поставил рядом с одной свой рюкзак и аккуратно на нее прилег. Матрац жалобно скрипнул старыми пружинами и обрадовал меня небольшим пыльным облачком.

Да-а-а… - протянул я. - Не фонтан, однако.

Так, лежа на кровати, я обдумывал свои планы на неделю. Первым делом - наладить более-менее нормальную работу сетки, потом поработать с программкой, где один из багов прямо на поверхности, в прошлый раз я его уже практически обнаружил. Потом пойти куда-нибудь поужинать, прогуляться, посмотреть на достопримечательности, которые найду, и - на боковую. Отлично, на сегодня план готов, можно действовать!

С приподнятым настроением я начал разбирать вещи. Разложил все на кровати - а куда деваться, тумбочка ведь здесь не предусмотрена, - и достал мобильник. Мелкий пушной зверек начал осторожно подкрадываться к моим планам - на дисплее горело: «Нет сети».

Гадство! - не удержался я.

Теперь еще сеть искать нужно. Должно же здесь быть интернет-кафе или переговорный пункт. Да ладно, это не горит, потом найду. Надо будет вечером обязательно поболтать с аборигенами. Достав из сумки ноутбук, я открыл его, но запускаться тот почему-то отказался.

Маленький пушистый негодник подобрался к моим планам уже вплотную. Но тут я вспомнил, что давеча смотрел на нем какой-то фильм в автобусе и полностью его разрядил. Ну, ничего страшного, это дело поправимое! Слава богу, хоть зарядка на месте, облегченно выдохнул я, нащупав шнур в одном из кармашков сумки. Воткнув провод в ноут, я огляделся в поисках розетки. После тщательного осмотра и вдохновенного мата искомая обнаружилась под кроватью, прибитая к плинтусу двумя ржавыми гвоздями. Поминая черта, я полез в этот угол, попутно помогая здешним уборщицам отрабатывать свой хлеб. Хотя я еще не видел тут этих уборщиц, да и, судя по сантиметровому наросту пыли, вряд ли вообще когда-нибудь их увижу.

Чихая, я воткнул вилку и выбрался на свободу. Правда, лишь только чтобы увидеть, что ноуту мои потуги неинтересны. Он так и остался безжизненным куском пластика, безучастно взирая на меня зрачком веб-камеры. Материть дорогую японскую электронику я не стал, так как знал не понаслышке одну истину - как ты к технике относишься, так она и служит. Вот один мой знакомый несколько раз в год менял системники, и как ни бился, надолго их не хватало - то вирус пролезет, то железо греется и тормозит, то кулера начинают шуметь так, что соседи стучат в стенку.

И вот однажды один чудак ему посоветовал - ты, мол, начни собирать комп с нуля. Сам все детали найди, поставь, аккуратно, нежно, приговаривая всякие ласковые слова, потом протри все хорошенько, поставь машину, чтобы больше не двигать напрасно, привесь какую-нибудь финтифлюшку, наклейку или светодиод и дай компу имя. Только реальное, чтобы потом всегда его так называть. Знакомый, конечно, посмеялся, а потом задумался и через недельку решил попробовать. Сделал все, как ему посоветовали, и назвал компьютер Валей.

Чудо это было или нет, можно думать как угодно, только с тех пор он полтора года горя не знает. И все вирусы особого вреда не приносят, а особо злобные стороной обходят, и апгрейд еще ни разу делать не пришлось - летает машинка, как новая. Все знакомые над ним посмеиваются втихомолку, когда, приходя домой, он с компьютером здоровается, а ему на них плевать. А с чудаком тем они с тех пор стали хорошими приятелями. Правда, жена его к компьютеру ревновать стала, ее ведь тоже Валентиной кличут. Интересно, во что это у него выльется…

Ну, вот и я не стал свою Асю ругать, а подумал пару минут и пошел проверять проводку. Дальше второго домика не ушел - встретил женщину с двумя обормотами лет семи, которая оказалась моей соседкой по домику. Она любезно мне пояснила, что света в нашем поселке нет и не будет. А есть он в грузинском ресторане, где генератор стоит. Обормоты же не менее любезно сообщили, что Интернета тут тоже не наблюдалось никогда, а пункт связи находится в городе, куда три раза в день, утром, днем и поздно вечером, ходит автобус, на котором я сюда и приехал. Вот так!

Поблагодарив их за столь ценную информацию, я поплелся в свой номер и рухнул на кровать, которая с готовностью выдала мне новую порцию многолетней пыли.

Пес-с-сец! - выдохнул я и чихнул.

Воображение услужливо нарисовало мне картину, как пушистый зверек с ехидной мордочкой устраивается на моих планах, с наслаждением на них гадит и, весело посвистывая, удаляется обратно в глубины моего подсознания.

Так, планы рухнули, что теперь делать, решительно непонятно. Ну не ездить же каждый день в город, чтобы часов через семь возвращаться? Да и не так я много с собой денег взял, чтобы тратиться еще и на ежедневные поездки. А тех, что заплатил за шесть дней пребывания в этой «сказке», мне уже не увидеть никогда. Такой у них пунктик есть - деньги не возвращаются, и все тут! Так что даже если меня тут завтра медведь-шатун на обед определит в ближайшем леске и родные будут хоронить то, что от меня останется, снятый мной номер все равно будет меня ждать. Ведь вдруг я еще вернусь, хоть и в потустороннем состоянии, а отдохнуть негде? Непорядок!

Помыслив еще пару минут в подобном ключе и пообещав в случае чего медведю крепкое несварение желудка, я свернул на то, что неплохо бы перекусить. Спрятав все вещи в рюкзак, я пересчитал наличность, запер номер и двинулся на запахи. Их здесь было много, и все вкусные. На открытом воздухе, местами даже без навесов, дальше по небольшой улочке с домиками мостились различные шашлычные, закусочные, был даже суши-бар, хотя кому он здесь был нужен, я так и не понял. Решив, что в мелких ларьках лучше ничего не брать (вдруг выйдет, как в анекдоте - купи четыре чебурека и собери кошку!), я отправился к большому заведению, где то и дело слышался хохот и играла громкая музыка.

Подойдя к этому ресторану, я услышал слабое тарахтение дизеля и понял, что передо мной то самое место, о котором рассказывала моя недавняя знакомая. Хотя какой там ресторан? Крытый павильон на деревянном помосте, огороженный заборчиком и пластиковой пленкой. Самая обычная летняя кафешка. Постояв немного на пороге и осознав, что есть все-таки хочется, а одними запахами сыт не будешь, я вошел внутрь.

Тут собралось если не все население поселка, то как минимум половина. Свободных столиков практически не было, между шумными компаниями сновали официанты в джинсовых спецовках. Осмотревшись, я увидел одинокий маленький столик в углу. Главными достоинствами этого места были пластиковый стул с трещиной посередине, мусорный бак рядом и рыжий кот, с сосредоточенным видом его изучавший. Причем по упитанной морде кота было ясно, что есть он не хочет и роется в мусоре только из спортивного интереса.

Я аккуратно присел на стул. Трещина подо мной расширилась, грозя прищемить известную часть тела, как только я зазеваюсь. Кот, которого я мысленно уже назвал Рыжим, повернул голову на неизвестного пришельца, посмевшего покуситься на его территорию, и грозно зашипел. Я посмотрел ему в глаза и спокойно и дружелюбно сказал:

Ты меня не трогаешь, и я тебя не трону.

Кот несколько секунд глядел мне в глаза, затем, фыркнув, вернулся к изучению содержимого бака. Видимо, он решил, что связываться со столь ничтожным человечишкой недостойно его высочайшего внимания. Ну и ладно, как будто мне хотелось!

Устанавливая нейтралитет с Рыжим, я не заметил, как сзади кто-то подкрался.

Заказыват будэм? - неожиданно рявкнули мне в ухо.

Я, естественно, подскочил. Стул при этом радостно сжал челюсти и ухватил меня за левую ягодицу. Я взвыл, мысленно проклиная дурацкую мебель, свое решение пойти пообедать, родных, отправивших меня отдохнуть, и всех аборигенов вместе с их сказочным поселком. Официант и Рыжий с интересом глазели, как я пытаюсь отцепить стул от своей задницы. Наконец официанту надоело смотреть, как портят имущество ресторана, и он одним рывком сдернул эту пластиковую челюсть с моего тела.

«Крак!» - обиженно щелкнул стул, расставаясь с моей пятой точкой.

Спасибо! - сказал я, глядя на эту садистскую мебель и проверяя, не остался ли кусок моих брюк в его пасти.

Официант с грохотом поставил стул на пол.

Так заказыват будэм? - строго посмотрел он на меня.

Я в ответ посмотрел на него и, оценив физическую массу, горячую кровь и серьезное выражение лица, говорившее: «Я тэба нэ болно зарэжу», решил не шутить и сказал:

Зря я это сказал. Официант начал меняться в лице, постепенно наливаясь всеми оттенками сочного помидора. Под его взглядом я скис и опустился на стул, который с готовностью опять распахнул свою челюсть. Предчувствуя, что сейчас пострадает не только моя задница, но и другие части тела, я поспешил смягчить ситуацию.

Антон Павлович Чехов

Это была длинная процедура. Сначала Пашка шел с матерью под дождем то по скошенному полю, то по лесным тропинкам, где к его сапогам липли желтые листья, шел до тех пор, пока не рассвело. Потом он часа два стоял в темных сенях и ждал, когда отопрут дверь. В сенях было не так холодно и сыро, как на дворе, по при ветре и сюда залетали дождевые брызги. Когда сени мало-помалу битком набились народом, стиснутый Пашка припал лицом к чьему-то тулупу, от которого сильно пахло соленой рыбой, и вздремнул. Но вот щелкнула задвижка, дверь распахнулась, и Пашка с матерью вошел в приемную. Тут опять пришлось долго ждать. Все больные сидели на скамьях, не шевелились и молчали. Пашка оглядывал их и тоже молчал, хотя видел много странного и смешного. Раз только, когда в приемную, подпрыгивая на одной ноге, вошел какой-то парень, Пашке самому захотелось также попрыгать; он толкнул мать под локоть, прыснул в рукав и сказал:

Мама, гляди: воробей!

Молчи, детка, молчи! - сказала мать.

В маленьком окошечке показался заспанный фельдшер.

Подходи записываться! - пробасил он.

Все, в том числе и смешной подпрыгивающий парень, потянулись к окошечку. У каждого фельдшер спрашивал имя и отчество, лета, местожительство, давно ли болен и проч. Из ответов своей матери Пашка узнал, что зовут его не Пашкой, а Павлом Галактионовым, что ему семь лет, что он неграмотен и болен с самой Пасхи.

Вскоре после записывания нужно было ненадолго встать; через приемную прошел доктор в белом фартуке и подпоясанный полотенцем. Проходя мимо подпрыгивающего парня, он пожал плечами и сказал певучим тенором:

Ну и дурак! Что ж, разве не дурак? Я велел тебе прийти в понедельник, а ты приходишь в пятницу. По мне хоть вовсе не ходи, но ведь, дурак этакой, нога пропадет!

Парень сделал такое жалостное лицо, как будто собрался просить милостыню, заморгал и сказал:

Сделайте такую милость, Иван Миколаич!

Тут нечего - Иван Миколаич! - передразнил доктор. - Сказано в понедельник, и надо слушаться. Дурак, вот и всё…

Началась приемка. Доктор сидел у себя в комнатке и выкликал больных по очереди. То и дело из комнатки слышались пронзительные вопли, детский плач или сердитые возгласы доктора:

Ну, что орешь? Режу я тебя, что ли? Сиди смирно!

Настала очередь Пашки.

Павел Галактионов! - крикнул доктор.

Мать обомлела, точно не ждала этого вызова, и, взяв Пашку за руку, повела его в комнатку. Доктор сидел у стола и машинально стучал по толстой книге молоточком.

Что болит? - спросил он, не глядя на вошедших.

У парнишки болячка на локте, батюшка, - ответила мать, и лицо ее приняло такое выражение, как будто она в самом деле ужасно опечалена Пашкиной болячкой.

Раздень его!

Пашка, пыхтя, распутал на шее платок, потом вытер рукавом нос и стал не спеша стаскивать тулупчик.

Баба, не в гости пришла! - сказал сердито доктор. - Что возишься? Ведь ты у меня не одна тут.

Пашка торопливо сбросил тулупчик на землю и с помощью матери снял рубаху… Доктор лениво поглядел на него и похлопал его по голому животу.

Важное, брат Пашка, ты себе пузо отрастил, - сказал он и вздохнул. - Ну, показывай свой локоть.

Пашка покосился на таз с кровяными помоями, поглядел на докторский фартук и заплакал.

Ме-е! - передразнил доктор. - Женить пора баловника, а он ревет! Бессовестный.

Стараясь не плакать, Пашка поглядел на мать, и в этом его взгляде была написана просьба: «Ты же не рассказывай дома, что я в больнице плакал!»

Доктор осмотрел его локоть, подавил, вздохнул, чмокнул губами, потом опять подавил.

Бить тебя, баба, да некому, - сказал он. - Отчего ты раньше его не приводила? Рука-то ведь пропащая! Гляди-кась, дура, ведь это сустав болит!

Вам лучше знать, батюшка… - вздохнула баба.

Батюшка… Сгноила парню руку, да теперь и батюшка. Какой он работник без руки? Вот век целый и будешь с ним нянчиться. Небось как у самой прыщ на носу вскочит, так сейчас же в больницу бежишь, а мальчишку полгода гноила. Все вы такие.

Доктор закурил папироску. Пока папироска дымила, он распекал бабу и покачивал головой в такт песни, которую напевал мысленно, и всё думал о чем-то. Голый Пашка стоял перед ним, слушал и глядел на дым. Когда же папироса потухла, доктор встрепенулся и заговорил тоном ниже:

Ну, слушай, баба. Мазями да каплями тут не поможешь. Надо его в больнице оставить.

Ежели нужно, батюшка, то почему не оставить?

Автор Сергеев Александр Львович

Сергеев Александр

Сергеев Александр

Беглец

Александр Сергеев

или Не хочу быть героем

Аннотация: Фантастика меча и колдовства.

БЕГЛЕЦ Год 1579 от падения Империи.

Таргел осторожно, стараясь не расплескать воду, бежал по тропинке, петляющей среди скал и поднимающейся к замку. Сколько он себя помнил, почти всегда эта тропинка была с ним. Братство не терпит строптивых. Братство требует безусловного повиновения и бездушного послушания. И тот, кто задает вопросы, обречен на выполнение самой тяжелой работы. Поэтому каждое утро, перед рассветом, когда остальные послушники еще сопят на своих лежанках, он берет ведра и спускается к реке, чтобы наполнить бочки на кухне. Двадцать ведер. Десять ходок вверх-вниз. И каждое утро тропинка, как живое существо, меняет свои очертания. Там исчезнет камень, здесь появится, вольготно развалившись посреди дороги. А то и вообще свернет в другую сторону, заставляя пробираться среди скал, выискивая новые пути. Чтобы не расслаблялся, значит. И так с тех пор, как привезли его сюда, девятилетним мальчишкой.

Воспоминания о доме уже давно стерлись из памяти. Остался лишь окровавленный отец, лежащий на полу, да крик матери, склонившейся над ним. Братство не спрашивает согласия у своих новых членов. Братство приходит и берет тех, кто ему подходит, и горе тем, кто посмеет воспротивиться этому.

К сожалению, а может и к счастью, упрямый характер его отца сказался и в Таргеле, вызывая гнев наставников. И, скорее всего, давно уже стал бы он дичью в большой охоте, в назидание другим непокорным, да уж больно впечатляли его успехи в боевой учебе. С раннего детства отличался Таргел одной особенностью - любая вещь, попавшая ему в руки, тут же ломалась. И вовсе не потому, что был он таким уж силачом, или так уж старался отличиться, просто стоило ему взять в руки что-либо и он сразу видел, что если слегка нажать, допустим вот сюда и при этом потянуть вот здесь, то эта, крепко сделанная штука, развалится. Позже он, конечно, научился не тыкать пальцем почем зря, однако слух о необычном мальчугане уже пошел. И в одну из тихих ночей в их дом вошел посланник темного Братства.

Значительно позже, когда он понял, что единственная возможность для него выжить - это стать лучшим из лучших, этот его талант пригодился в полной мере. Он почти никогда не проигрывал другим послушникам в бою, потому что всегда знал, куда бить. Он, в прямом смысле этого слова, видел слабые места противника. Потому и бились над ним учителя, ломали характер, пытаясь превратить его в не рассуждающего исполнителя, совершенную машину смерти.

Конечно махание кулаками и всеми доступными видами оружия далеко не единственное, чему их учили, ведь из них готовили не воинов - из них готовили убийц, лучших убийц в этом подлунном мире. А хороший убийца должен знать и уметь многое. Подняться по гладкой вертикальной стене, просочиться в такую щель, в которую не всякая кошка пролезет, слиться с тенями так, что человек пройдет в двух шагах от тебя, не заподозрив о твоем присутствии, уметь быть своим и среди знати и в последней трущобе, знать все о ядах, чувствовать опасность всей своей битой-перебитой шкурой...

И вот тут то и начинаются трудности. Ну не чуял он опасности, слишком уверен был в своих силах. И никакая магия не помогала, пока один из наставников не додумался надеть ему на глаза повязку...

В одно мгновенье из грозного бойца превратиться в беспомощного котенка. Ох и покуражились над ним друзья-завистники, стократ возвращая все, полученные за прошедшие годы, синяки, в конце концов у каждого из них имелись свои таланты, пусть и не такие впечатляющие, бесталанных сюда просто не брали. Полгода в кромешной тьме ада, готовой в любой момент взорваться болью. Выручала только безумная жажда жизни и его знаменитое упрямство, не позволяющее сдаваться. И вот наконец оно пришло, слабое и неразвитое, ничем не объяснимое, и тем не менее, живущее в каждом человеке, поставленное перед реальной опасностью физической смерти, оно наконец вырвалось наружу.

Лежа в очередной раз на земле, опрокинутый мощным ударом подкравшегося мерзавца, и, вслушиваясь в грохот собственного сердца, пытающегося протолкнуть кровь, через тугой узел боли в солнечном сплетении, он вдруг почувствовал, как переполняющая его бессильная ярость истекает из него капля по капле, и остающаяся на ее месте пустота гасит боль, принося в сознание ощущение совершенного покоя. А потом, когда пустота заполнила его всего, без остатка, он вдруг услышал окружающий мир. Он услышал трепетание листьев на дереве, растущем в сотне метров от места драки, всей кожей он ощутил шепот легкого ветерка и понял, о чем тот пытается ему рассказать. Теперь ему не надо было прислушиваться, пытаясь почуять своего противника, он просто знал, где тот находится. Он ощутил себя центром стометровой сферы - сферы своего влияния...

Тот день стал черным днем для его истязателей. Похоже наставники остались весьма довольны, но повязку так и не сняли.

Таргел улыбнулся своим воспоминаниям, огибая очередной камень, и резко остановился, в темноте, окружающей его, не раздавалось ни одного лишнего звука, собственно говоря не было вообще никаких звуков, они попросту исчезли. Таргел помотал головой, пытаясь избавиться от непонятной глухоты, и тут резкое чувство надвигающейся опасности заставило выпустить ведра и прыгнуть в сторону. Мягкий толчок воздуха сказал ему, что нечто пронеслось там, где мгновенье назад находилась его голова. Таргел повернулся к атакующему и блокировал следующий удар предплечьем, принимая его на защитную пластину, он почувствовал как лезвие скрежетнуло по металлу наручей и слегка спружинил, давая ему соскользнуть в захват, находящийся возле локтя. Резкий поворот кисти, предплечье опускается вниз, и выбитый меч покатился по земле. Не давая противнику опомниться, Таргел бросился вперед, его кулак сходу врезался в...Металл. Таргел едва не взвыл от боли и неожиданности. Ургх! Доспехи! Откуда, здесь, взялся человек в доспехах? Тем временем ему удалось захватить руку, слегка ошеломленного ударом противника, и он тут же начал разворот, выводя его на бросок. Чувство опасности, возникшей сзади, было настолько острым, что он, не закончив начатого движения, нырнул вниз и вперед, укрываясь за первым нападающим. Дернувшееся и тут же обмякшее тело противника подтвердило правильность его действий.

Таргел прыгнул, пытаясь достать нового противника подкатом...И тут давящая на уши тишина взорвалась. Громыхнуло так, что барабанные перепонки едва не лопнули, кожу лица, не скрытую под повязкой, словно лизнуло языком холодного пламени, вдоль всего позвоночника пробежала волна жара.

Магия? Откуда у нас здесь колдун такой силы? Что вообще происходит? Таргел застыл в оцепенении.

Тем временем его враг, вместо того, чтобы немедленно атаковать растерявшегося противника, вдруг разом утратил всякую осторожность и неторопливо, вперевалочку, направился к Таргелу, стоящему на коленях. Подошел, приостановился, примериваясь, как бы поудобнее рубануть...

Ну это уже наглость! -- подумал Таргел и ударил. Напряженные пальцы с хрустом врезались в незащищенное горло, противник удивленно всхлипнул и умер раньше, чем упал на землю.

Таргел приостановился, прислушиваясь, потом сорвал повязку, закрывающую глаза. Неясный сумрак раннего утра резанул по отвыкшим от света глазам похлеще, чем самое яркое солнце. У его ног лежали два тела в доспехах королевской гвардии, а наверху, у распахнутых ворот замка, толпились их товарищи, размахивая факелами и оглашая окрестности воинственными воплями. Похоже королю наконец удалось выяснить местоположение замка Братства и он решил раз и навсегда покончить с этим змеиным гнездом.

Придурки! Они что, всерьез решили, что способны справиться с ночными в их собственном убежище? Хотя... Похоже королевский маг знает свое дело. И еще неизвестно, что бы со мной было, если бы не повязка. -- Таргел на секунду задумался, глядя на царящую наверху суету, потом вдруг усмехнулся. - Похоже мне предоставляется неплохой шанс. Если победят гвардейцы то обо мне никто и не вспомнит, а если кто-то из ночных и уцелеет, то вряд ли будут искать меня среди живых.

Таргел снял с трупа оружейный пояс, быстро обшарил карманы, подобрал валяющийся меч, кинул последний взгляд на замок, бывший его домом последние десять лет, и побежал прочь...

Из донесения дефрагментатора Координатору:

К нашему величайшему сожалению, несмотря на то, что спровоцированное нами нападение оказалось на редкость успешным, оно не достигло той цели ради которой затевалось. Объекту удалось ускользнуть. Вдвойне обидно, потому что, от захваченных нами братчиков удалось узнать, что талант его оказался даже более полным, чем мы ожидали. Его талант разрушителя настолько всеобъемлющ, что позволяет ему видеть слабые места не только других, но и свои собственные. Это ставит его в один разряд с предвидящими. До сих пор нам был известен лишь один разрушитель с даром предвидения. Вы знаете о ком я говорю...

Лесная дорога легко ложилась под босые ноги. Я шагал, наслаждаясь теплом, идущим от земли. Время от времени, в такт своим мыслям, оглядываясь назад, где в просветах между деревьями синели горные вершины. Эти проклятые горы едва не прикончили меня.

Когда-то в давние времена, этих гор и в помине не было. Наш, не слишком большой континент, был единой могучей империей, живущей под властью императора-мага и его приближенных. Лет триста процарствовал он, пока в один прекрасный день не загнулся над бокалом с отравленным вином, поднесенным любимым сыночком, которому надоело сидеть в принцах у трона бессмертного папаши. Вот тут то все и началось. Сыночек-то хитрый, не один такой был. За триста с лишком лет жизни император успел наплодить весьма многочисленное потомство. А вот назвать наследника, по причине бодрости духа и внезапности кончины, не удосужился. Начавшаяся борьба за престол вылилась в длинный ряд конфликтов, которые историки сейчас называют Войнами престолонаследия. В конце концов выделились две наиболее могучие группировки, которые быстренько разделались с остальными и сошлись в решающей схватке. Оба претендента унаследовали колдовские способности отца, поэтому, не мудрствуя лукаво, оставили в покое свои войска и обратились к магии. Никто не знает, что там случилось, однако, или один...