Боль утраты (2). Жизнь после смерти жены

На самом деле я думаю о ней не все время. Например, во время работы или разговора это просто невозможно. Но эти периоды, когда я не думаю о ней, пожалуй, хуже всего. Потому что еще даже не осознав причины, я чувствую, что мне не по себе, мне чего-то не хватает. Бывают такие сны, в которых вроде бы не происходит ничего страшного, ничего значительного, о чем можно было бы рассказать за завтраком, но в то же время вся атмосфера сна, особый привкус кошмара оставляют впечатление ужаса. Также и здесь. Я замечаю, что ягоды рябины начинают краснеть, и на секунду не могу сообразить, почему именно рябина ввергает меня в депрессию. Слышу бой часов, и в нем чего-то не хватает, какой-то не такой звук. Что случилось с миром, почему все выглядит таким плоским, бесцветным, изношенным? И тут я вспоминаю.

Вот еще что меня пугает. Природа возьмет свое, постепенно утихнет мучительная боль, пройдут ночные кошмары, но что потом? Просто апатия, мертвая скука? Наступит ли когда-нибудь время, когда я перестану вопрошать, почему весь мир превратился для меня в убогую улочку, потому что грязь и мерзость запустения стали для меня нормой? Неужели за скорбью следует скука с налетом легкой тошноты?

Чувства, чувства и чувства. Начну-ка я думать. Если трезво подумать, что нового привнесла смерть Х. в мое восприятие мира? Какое основание для сомнений в том, во что я всегда верил? Мне прекрасно известно, что каждый день во всем мире умирают люди, происходят вещи и пострашнее. Должен сказать, что я это учитывал, меня предостерегали, да я и сам себя предостерегал - не рассчитывай на всемирное счастье. Более того, страдания предусмотрены, они - часть плана. Нам было сказано: «Благословенны те, кто скорбят», и я соглашался с этим. Я не получил ничего, чего бы я не ожидал. Конечно, большая разница, когда это случилось с тобой, а не с другими, и не в воображении, а в действительности. Да, но как может человек в здравом уме понять эту разницу? Тем более, если его вера была истинной и его сочувствие к горестям других было искренним? Объяснение достаточно, даже слишком, простое. Если мой дом рухнул от одного дуновения, значит это был карточный домик. Вера, которая «все принимала во внимание», была воображаемой. «Принимать во внимание» не значит «сопереживать». Если бы меня действительно волновали чужие горести, как я полагал, я не был бы так придавлен собственным горем. Это была воображаемая вера, играющая с безобидными фишками, на которые наклеены бумажки со словами: «болезнь», «боль», «смерть» и «одиночество». Я верил, что моя веревка достаточно крепка, пока это было не так уж важно, но когда встал вопрос, выдержит ли она мой вес, выяснилось, что я никогда и не верил в ее крепость.

Любители бриджа утверждают, что надо непременно играть на деньги, иначе теряется интерес. Так же и здесь. Если вы ничего не ставите на кон, то и неважно, есть Бог, нету Бога, милосердный Он, или злобный космический садист, есть ли вечная жизнь или ее нет. И вы никогда не осознаете, насколько это для вас важно, пока не начнете играть не на фишки и не на шестипенсовики, а поставите на кон все, что имеете, до последнего пенни. Только это может встряхнуть такого, как я, и заставить пересмотреть свои взгляды, начать думать и верить по-новому. Такому требуется дать хорошего тумака, чтобы привести в чувства. Иногда правды можно добиться только пытками, и только под пытками ты сам узнаешь правду.

Я должен признаться (сама Х. добилась бы этого признания в два счета), что если мой дом построен из карт, чем скорее его развалить, тем лучше. И развалить его может только страдание. И тогда все рассуждения о Космическом садисте и Вечном вивисекторе становятся бессмысленной и никчемной гипотезой.

Не говорит ли моя последняя запись о том, что я неизлечим, даже когда реальность разбивает мою мечту на мелкие куски, я все равно продолжаю хандрить, запутываю все еще больше, пока еще не прошел первый шок, а уж потом тупо и терпеливо начинаю склеивать осколки. И так будет всегда? каждый раз, когда разваливается мой домик, я должен строить его заново? Не этим ли я занимаюсь сейчас?

Конечно, не исключено, что как только произойдет то, что я называю «восстановлением веры», окажется, что это очередной карточный домик. Я не узнаю этого до очередного щелчка, скажем, когда я сам заболею неизлечимой болезнью, или грянет война, или я погублю себя, совершив какую-нибудь ужасную ошибку на работе. Но возникают два вопроса: в каком смысле это можно назвать карточным домиком, потому что то, во что я верю, всего лишь сон, или мне только снится, что я верю?

Если посмотреть правде в глаза, на каком основании можно больше доверять тому, что я думал неделю назад, чем тому, что я думаю теперь? Я почти уверен, что в основном, я сейчас более нормален, чем был в первые недели. Как можно доверять отчаянному воображению человека, находящемуся в полубессознательном состоянии, как после сотрясения мозга?

Потому лишь, что тут не было никакой попытки выдавать желаемое за действительное? Потому что мои мысли были настолько ужасны, что именно поэтому они скорее всего наиболее приближаются к истине? Ведь исполниться могут не только приятные, но и страшные сны. Так уж они были отвратительны? Нет, мне они даже по-своему нравились. Я отдаю себе отчет, что я слегка сопротивляюсь более приятному варианту. Все мои рассуждения о Космическом Садисте были скорее всего не отражением мыслей, а выражением ненависти. Я получал от них мстительное удовольствие, единственное удовольствие, доступное человеку, испытывающему мучения, удовольствие дать сдачи. Просто оскорбительное ругательство - выложил Богу начистоту все, что я о Нем думаю. И конечно же, как всегда, оскорбив кого-нибудь в сильных выражениях, добавляешь: «Я на самом деле сам не верил в то, что говорил». Я только хотел оскорбить Его и Его последователей. Подобные высказывания всегда доставляют некоторое удовольствие. Высказал все, что накипело. После этого чувствуешь себя получше некоторое время.

Но настроение еще не доказательство. Конечно, кошка будет визжать и царапаться, пытаясь вырваться из рук ветеринара, а если удастся, то и укусит. Вопрос в том, кто он: врачеватель или вивисектор. Поведение кошки не проливает света на этот вопрос.

Я могу поверить в то, что Он - врачеватель, если я думаю о моих собственных страданиях. Сложнее, когда я думаю, как страдала она. Муки горя не сравнить с физической болью. Только дураки утверждают, что моральные страдания во сто крат страшнее физических. Разум всегда обладает способностью восстанавливаться. Самое худшее, что может произойти, тяжелые мысли возвращаются снова и снова, но физическая боль может быть абсолютно бесконечной. Горе - это бомбовоз, летающий кругами и сбрасывающий очередную бомбу, описав очередной круг и возвращаясь к цели. Физические страдания подобны постоянному огневому валу в окопах первой мировой войны, обстрелы, длящиеся часами, без передышки. Мысли не бывают статичными, тогда как боль часто статична.

Что из себя представляет моя любовь, если я думаю больше о своих, а не ее страданиях? Даже мои безумные мольбы «Вернись, вернись!» - прежде всего то, чего я хочу для себя. Я никогда не задумывался, если бы такое оказалось возможным, было ли бы это хорошо для нее? Я хочу ее возвращения ради восстановления моего прошлого. Для нее я не мог пожелать ничего худшего: испытать смерть и вернуться на землю, чтобы снова, пусть позже, пройти через умирание? Первым мучеником считается Стефан, может быть, мучения Лазаря были похуже?

Я начинаю понимать. По силе моя любовь к ней была приблизительно такой же, как моя вера в Бога. Правда, не буду преувеличивать. Насколько моя вера была воображаемой, а любовь эгоистичной, знает только Бог. Я не знаю. Может, слишком сильно сказано, особенно, что касается моей любви. Но ни то, ни другое не было, как я полагал, истинным, и в том и в другом было довольно много от карточного замка.

Какая разница, как я скорблю и что я делаю со своим горем? Какая разница, как я ее помню и помню ли вообще? Ничто не облегчит ее прошлых страданий. Прошлых страданий. Откуда я знаю, что все ее страдания в прошлом?

Я никогда не верил, считая это абсолютно невероятным, что самая преданная Богу душа немедленно, как только из горла умирающего вырвется последний хрип, обретает мир и покой. Поверить в это теперь - это выдавать желаемое за действительное. Х. была яркой личностью, прямая, светлая душа, как шпага из закаленной стали. Но она не была святой. Грешная женщина, замужем за грешным мужчиной. Два пациента Бога, которых еще надо излечить. Я знаю, требуется не только осушить слезы, но и отчистить пятна, чтобы шпага заблистала еще ярче.

Но пожалуйста, о, Боже, осторожнее, осторожнее. Месяц за месяцем, неделю за неделей Ты растягивал ее бедное тело на дыбе, когда она еще в нем находилась. Не хватит ли?

Самое ужасное, что совершенный милосердный Бог в данном случае ничуть не лучше Космического Садиста. Чем больше мы верим, что Бог причиняет боль, только чтобы излечить, тем меньше мы надеемся, что он услышит наши страстные мольбы быть «поосторожней».

Жестокого можно задобрить взяткой, или он сам, наконец, устанет от своего утомительного занятия, или на него может найти неожиданный приступ милосердия, как у алкоголика вдруг наступает период трезвости. Но предположим, что вы имеете дело с искусным хирургом, у которого самые лучшие намерения. Чем он добросовесней и добрей, тем безжалостней он будет резать. Если он приостановится в ответ на ваши мольбы, или вообще прекратит операцию, не закончив, то все страдания, которые вы испытали вплоть до этого момента, окажутся напрасными. Но так ли уж необходимы эти запредельные пытки? Что ж, решайте сами, на выбор. Мучения неизбежны. Если они бессмысленны, значит нет никакого Бога, а если Он есть, то Он злой. Но если Бог есть и он справедлив, значит пытки необходимы. Потому что никакое хотя бы мало-мальски порядочное существо не допустило бы ненужных страданий.

В любом случае, мы обречены страдать

Что имеют в виду те, что говорят: «Я не боюсь Бога, потому что я знаю, что Он милосерден»? Они никогда не бывали у зубного врача?

Там не менее страдания нестерпимы. И ты лепечешь: «Если бы я смог принять эти муки, пусть самые ужасные, вместо нее». Но никто не знает, насколько серьезна такая высокая ставка, потому что в действительности ты ничем не рискуешь. И если бы такая возможность вдруг представилась, мы бы открыли для себя, насколько серьезно мы были готовы к такой жертве. Да и позволен ли нам подобный выбор?

Это было позволено только Одному, сказано нам, и я снова начинаю верить, что Он сделал все возможное во искупление грехов. Он отвечает на наш лепет: «Ты не можешь и не смеешь. Я мог и я посмел».

Сегодня утром случилось нечто неожиданное. По многим причинам, которые сами по себе отнюдь не таинственны, я почувствовал какую-то легкость на сердце, чего не чувствовал много недель. Во-первых, я думаю, что начинаю приходить в себя физически после огромного напряжения и усталости. Накануне я проработал 12 часов и не очень устал, ночью неплохо поспал; и после двух недель низкого серого неба и неподвижной влажной духоты, вдруг выглянуло и засияло солнце, подул свежий ветерок, и вдруг в тот самый момент, когда я впервые за все это время тосковал о ней меньше, я вспомнил ее особенно хорошо. И это, действительно, было нечто, почти лучше чем воспоминание; какое-то внезапное и необъяснимое видение. Сказать, что я увиделся с нею, было бы чересчур, тем не менее напрашиваются именно эти слова. Как будто кто-то приподнял завесу горя, и исчез разделявший нас барьер.

Почему мне никто не говорил обо всем этом? Как легко я осудил бы другого в такой же ситуации? Я мог бы сказать: «Он оправился после своей утраты. Он стал забывать свою жену», а истина вот в чем: «Он помнит ее лучше, потому что он частично оправился». И это факт. Мне кажется, я могу объяснить, почему это имеет смысл. Вы не можете ясно видеть, если ваши глаза затуманены слезами. И вы никогда не получите именно того, чего вы хотите, если вы слишком сильно хотите, а если даже и получите, то не сумеете толком распорядиться полученным.

«Нам необходимо серьезно поговорить» - подобное вступление заставляет всех погрузиться в молчание. «Сегодня я непременно должен хорошенько выспаться» - и вы, скорее всего, проведете бессонную ночь. Лучшие напитки бездарно переводятся, когда испытывают особенно мучительную жажду. Не происходит ли то же самое, когда мы думаем о наших умерших, и именно из-за нашего отчаяния опускается железный занавес, и нам кажется, что мы взираем в пустоту? Те, кто просит (тем более, кто очень просит), ничего не получат. И возможно, не сумеют.

И так же, наверное, с Богом. Постепенно я начал ощущать, что дверь приоткрыта, нет больше замка и засова. Может, моя отчаянная нужда была виновна в том, что дверь захлопнули перед моим носом? Может быть, как раз тогда, когда ваша душа вопит о помощи, Бог не может дать ее вам? Так же как тонущему трудно помочь, если он барахтается и хватается за все подряд. Может быть, вы оглохли от своих собственных воплей и поэтому не слышите голоса, который жаждете услышать?

С другой стороны, «стучи, да отверзнется». Но «стучать» не значит барабанить и пинать двери ногами, как безумный. И еще: «Воздастся тому, кто имеет». Прежде всего, нужно обладать способностью получать. Если у вас нет этого умения, то никто, даже самое могущественное существо, не сможет вам ничего дать. Может быть, именно страстность вашего желания временно разрушает вашу способность получать.

Любые ошибки возможны, когда вы имеете дело с Ним. Очень давно, когда мы еще не были женаты, однажды утром, когда она собиралась на работу, ее вдруг охватило необъяснимое чувство, что Он находится здесь, рядом, буквально за ее плечом, как бы требуя ее внимания. Конечно, не будучи святой, она подумала, как водится, что от нее требуется исполнить какой-то долг, или в чем-то покаяться. Наконец, она сдалась- мне известно, как мы стараемся это отсрочить - и предстала пред Ним. Оказалось, наоборот, Он хотел воздать ей, и ее мгновенно наполнила радость.

Мне кажется, я начинаю понимать, почему горе похоже на ожидание страха. Потому что нарушение целого комплекса самых разных импульсов становится привычным. Каждая моя мысль, каждое чувство, каждое движение души были связаны с Х. Она была их мишенью, ее нет больше. Я по привычке беру свой лук, прилаживаю стрелу, натягиваю тетиву и вдруг вспоминаю…и кладу лук на место. Столько дорог могут привести меня к ней. Я же упорно иду единственной, одной из многих. Но я наткнулся на пограничный заслон, дальше ходу нет. Передо мной открывалось столько дорог; теперь, куда не повернись - сплошной тупик.

Ибо хорошая жена соединяет в одном лице всех, кто тебе необходим на жизненном пути. Кем она для меня не была? Она была мне дочерью и моей матерью, моей ученицей и моим учителем, моей слугой и моим господином. И всегда, соединяя в себе все эти качества, она еще была мне верным товарищем, другом, спутником, однополчанином. Моей возлюбленной; и в то же время она давала мне все то, чего мне не могла дать никакая мужская дружба (а у меня было немало друзей). Более того, если бы мы никогда не влюбились друг в друга, мы все равно были бы всегда вместе и наделали бы много шуму. Это я имел в виду, когда однажды похвалил ее за «мужские достоинства». Она немедленно заставила меня замолчать, спросив, как мне понравится, если она сделает комплимент моим женским качествам. Это был хороший ответный выпад, моя дорогая. Но тем не менее, было в ней что-то от амазонки, от Пентесилии и Камиллы. И ты, как и я, гордилась этим и была рада, что я заметил и оценил это.

Соломон называл свою жену Сестрой. Можно ли считать женщину совершенной женой, если хоть один раз, в определенный момент, в определенном настроении, мужчина не почувствует потребности назвать ее Братом?

Меня все время тянет сказать о нашем браке: это было слишком хорошо, чтобы продолжаться вечно.. Хотя на это можно посмотреть по-разному. Если посмотреть пессимистически - как только Бог увидел, насколько счастливы Его создания, Он сразу решил положить этому конец. «Не разрешается!». Так хозяйка званого вечера, пригласившая вас на шерри, немедленно разлучает двух гостей, как только те увлеклись по-настоящему интересным разговором. А с другой стороны, это может означать: «Они достигли совершенства. Это стало тем, чем должно было стать. Посему дальше продолжать не имеет смысла». Как будто Бог сказал: «Молодцы! Вы достигли мастерства. Я очень вами доволен. А теперь переходим к следующему упражнению». После того как вы научились решать квадратные уравнения, вам даже нравится их решать, но тема пройдена, учитель переходит к очередному материалу.

Потому что мы выучили что-то и достигли какой-то цели. Между мужем и женой всегда происходит скрытая или явная борьба полов, до тех пор, пока совместная жизнь не стирает все противоречия. Считать женскую верность, прямоту и храбрость признаками мужественности - такое же высокомерие, как нежность и чувствительность мужчины называть женственностью. Какой же несчастной и извращенной частью человечества должно быть большинство мужчин и женщин, допускающих подобную самонадеянность! Брак излечивает ее. Соединяясь в браке, двое сливаются в одно полноценное человеческое существо. «Он сотворил их по образу своему и подобию». Как это ни парадоксально, но торжество сексуальности приводит нас к тому, что гораздо выше пола.

И вот один из них умирает. И мы думаем, что любовь срезали на корню; так танец прерывается посреди па, или сорван только распустившийся цветок, что-то вмешивается извне и нарушает естественное развитие вещей. Не знаю. Если, как я упрямо предполагаю, мертвые испытывают боль разлуки не меньше, чем живые (это может быть одним из испытаний, которым мы подвергаемся в чистилище), тогда для всех любящих без исключения горе - универсальная и неотъемлимая часть любовного опыта. Оно следует за браком так же, как брак является естественным следствием периода ухаживания, как осень сменяет лето. Это не конец процесса, а очередная его фаза, не прерывание танца, а следующее па. Мы отдаем часть самого себя своей любимой, пока она жива. Затем мы начинаем исполнять следующее, трагическое па нашего танца, когда мы должны научиться отдавать часть самих себя, несмотря на то, что исчезла телесная оболочка партнера, научиться любить саму суть покойного, а не нашу память, или собственное горе, или освобождение от него, или нашу собственную любовь.

Теперь, когда я возвращаюсь мыслями назад, я вижу, что совсем недавно я был больше всего озабочен памятью и опасениями, не обманывает ли она меня. Непонятно почему (единственное, что приходит на ум - Божие милосердие), я перестал об этом беспокоиться. И что интересно, как только меня перестал занимать этот вопрос, я стал встречать ее на каждом шагу. «Встречать» - может, слишком сильно сказано. Я не имею в виду, что я вижу ее или слышу ее голос, ничего подобного. Я даже не имею в виду особенно сильное эмоциональное переживание в какие-то определенные моменты. Скорее, это постоянное неясное, но глубокое чувство, что она всегда со мной - факт, который требуется принять во внимание. «Принять во внимание» - возможно, неудачная формулировка. Звучит так, как будто она была этакой бой-бабой. Как бы выразиться поточнее? Как насчет «серьезная реальность», «упрямая реальность»? Как будто все пережитое говорит мне: «Так уж случилось, что ты страшно рад, что она - есть. Но помни, она есть и будет всегда, хочешь ты этого или не хочешь. Твои желания в расчет не принимаются».

Ну, и к чему я пришел? К тому же, что и любой другой вдовец, который остановится, облокотившись на свой заступ, и скажет: «благодарю Тебя, Господи. Я не должен жаловаться. Я тоскую по ней безмерно. Но сказано - испытания ниспосланы нам». Мы пришли к тому же самому: простой парень со своей лопатой и я, который вообще не мастер копать, ни лопатой, ни чем бы то ни было. И, безусловно, то, что нам «ниспослано испытание», нужно правильно понимать. Бог не не пытается проверить, насколько истинна или сильна моя вера или любовь, Он это и так знал. Этого не знал я. Он сажает нас одновременно на скамью подсудимых, место свидетеля и в кресло судьи. Он знал с самого начала, что мой храм - это карточный домик. И единственный способ заставить меня это понять - развалить его.

Так быстро пережить горе? Но слова двусмысленны. Скажем, больной оправился после операции по поводу аппендицита. Совсем другая история, если ему ампутировали ногу, после такой операции либо культя заживет, либо больной умрет. Если рана заживет, утихнет невыносимая и бесконечная боль. Больной окреп и ковыляет на своей деревянной ноге. Он поправился. Но он наверняка будет испытывать боли в культе всю оставшуюся жизнь, и временами довольно сильные. Он всегда будет одноногим. Вероятнее всего, он не забудет об этом ни на минуту. Для него изменится все: как он будет умываться, одеваться, садиться и вставать, даже лежать в постели он будет по-другому. Вся его жизнь изменилась. Он лишился многих удовольствий и занятий, которые раньше принимал как должное, даже обязанности его изменились. Я сейчас только учусь пользоваться костылями. Может, со временем мне выдадут протез. Но у меня уже никогда не будет двух ног.

Все же я не стану отрицать, что в каком-то смысле я «чувствую себя лучше» и это ощущение связано с чувством стыда, будто я был обязан лелеять и разжигать в себе свое горе и оставаться несчастным. Я когда-то читал об этом, но никогда не предполагал, что это произойдет и со мной. Уверен, что Х. этого бы не одобрила, она бы сказала, что это глупо. И я почти уверен, что этого не одобряет Бог. Что скрывается за этим?

Отчасти, безусловно, тщеславие. Мы хотим доказать самим себе, что мы возлюбленные в самом высоком смысле, трагические герои, а не простые рядовые в огромной армии лишившихся своих близких, плетущиеся с трудом и просто старающиеся выжить. Но и это не объясняет всего.

Думаю, тут еще и путаница в мыслях. На самом деле, мы не хотим продолжения этих мук горя, которые мы испытываем в первые недели после смерти близких, этого не хочет никто. Мы хотим, чтобы наша скорбь была чем-то вроде часто повторяющегося симптома, и мы путаем симптом с самой болезнью. Прошлой ночью я записал, что горе после потери супруга не есть конец любви, а ее очередная фаза, как медовый месяц. Мы хотим пройти эту фазу, сохраняя нашу любовь и верность. И если это доставляет нам боль (что, безусловно, правда), мы должны принять эту боль как неотъемлимую часть данной фазы. Мы не хотим избежать боли, скажем, ценой развода. Это значило бы убить мертвого еще раз. Мы были одной плотью. Теперь, когда половину ее отрезали, мы не станем притворяться, что мы по-прежнему единое целое. Мы по-прежнему муж и жена, мы по-прежнему любим и поэтому мы по-прежнему будем испытывать боль. Но мы, конечно же, если хорошо понимаем самих себя, не хотим этой боли ради самой боли. Чем меньше болит, тем лучше, тем крепче брачные узы. И чем больше остается радости между мертвым и оставшимся жить, тем лучше.

Лучше во всех смыслах. Потому что, как я обнаружил, страстность нашего горя не приближает нас к умершим, а наоборот, отдаляет от них. Это становится для меня все яснее и яснее. Когда я меньше всего горюю - чаще всего по утрам, принимая ванну - она врывается в мои мысли, во всей своей реальности и уникальности. Совсем не так, как в самые плохие моменты, когда мое отчаяние заставляяет видеть все в одном ракурсе и придает всему излишнюю жалостность, напыщенную торжественность, а когда она является сама, во всей своей правде. Такие моменты самые лучшие и освежающие.

Я помню, хотя сейчас не могу припомнить точно, откуда, что в разных народных сказаниях и балладах мертвые не хотят, чтобы мы горевали по ним, они умоляют нас перестать оплакивать их. Смысл этого может быть гораздо глубже, чем я думал. Если это так, значит, наши деды заблуждались. Все эти (иногда всю оставшуюся жизнь) траурные ритуалы - посещение могил, отмечание годовщин, или когда оставляют нетронутой комнату покойного, чтобы «все было, как при нем», никогда не упоминают его имени, или упоминают, но особым голосом, или даже приготовляют покойному наряд (как королева Виктория) каждый вечер перед ужином - все это отдает мумификацией. Это делает мертвых еще более мертвыми. Может, это и было (пусть бессознательно) целью? Тут срабатывает что-то очень примитивное. Пусть мертвые остаются мертвыми, для примитивного разума дикаря важно быть уверенным, что они незаметно не пробрались в мир живущих. Любой ценой заставить их оставаться там, где им надлежит быть. Безусловно, все эти ритуалы подтверждают смерть. И может быть, именно такой результат желателен, по крайней мере, для тех, кто совершает эти ритуалы.

Но я не имею права их осуждать. Все это лишь догадки; Я бы лучше побеспокоился о себе. У меня, как ни посмотреть, простая программа. Я буду по возможности часто обращаться к ней с радостью. Я буду приветствовать ее, смеясь. Чем меньше я оплакиваю ее, тем я к ней ближе. Программа, достойная восхищения. К сожалению, невыполнимая. Сегодня снова возвратились адские муки первых дней; безумные слова, горькое чувство обиды, внутренняя дрожь где-то в животе, нереальность ночного кошмара., я захлебываюсь слезами. Ибо горе никогда «не стоит на месте». Ты только вышел из очередной фазы, но возвращаешься в нее, снова и снова. Все повторяется. Смею ли я надеяться, что я двигаюсь не по кругу, а по спирали?

А если по спирали, то вверх или вниз?

Как часто (будет ли это всегда?) ощущение пустоты будет ошеломлять меня, как-будто это происходит впервые, и заставит меня воскликнуть: «Никогда, вплоть до этого самого момента я не осознавал всего ужаса моей потери»? Снова и снова отрезают мне ту же ногу. Снова и снова я чувствую, как нож режет мою плоть.

Говорят, трус умирает много раз, это можно сказать и о смерти близкого. Находил же орел каждый раз новую печень у Прометея, снова и снова вырывал и поедал ее?

Это четвертая и последняя чистая тетрадь, которая нашлась в доме, почти чистая, если не считать нескольких страниц, заполненных рукой Дж. древними арифметическими упражнениями. Я решил для себя, закончится тетрадь, и я прекращу свои записи. Я не буду специально покупать новые блокноты. До сих пор эти записки служили мне спасением от полного краха, моим последним прибежищем, они в какой-то мере помогали мне. С другой стороны, выясняется, в их основе заключена какая-то путаница.. Я полагал, я могу описать состояние, начертить географическую карту своего страдания. Но оказалось, горе - это не состояние, а процесс. Тут нужна не география, а история. И если я не перестану писать эту историю, поставив произвольную точку, то тогда нет никакого резона останавливаться. Ведь каждый день происходит что-то новое, что требуется занести в дневник. Горе - как длинная извилистая долина, где за каждым поворотом вам открывается новый ландшафт, но, как я уже говорил, это не обязательно, иногда, наоборот, за очередным поворотом вас ожидает сюрприз другого рода: повернув, вы с изумлением обнаруживаете, что вы оказались в том же самом месте, которое вроде бы прошли несколько часов назад. Вот тут вы начинаете задумываться, может это вовсе не долина, а траншея в виде замкнутого круга. Нет это не так, если даже что-то и повторяется, то в другой последовательности.

Вот, например, еще одна новая фаза, новая потеря. Я стараюсь побольше гулять, глупо даже пытаться заснуть, если хорошенько не устанешь. Сегодня я решил навестить любимые места, по которым я бродил часами в холостые годы. На этот раз лицо природы не выглядело пустым и лишенным красоты, мир больше не казался убогой улочкой (как я жаловался буквально несколько дней назад). Наоборот, каждый вновь открывшийся вид, каждый куст или группа деревьев наполняли меня прежним счастьем, какое я испытывал до встречи с Х. Но это приглашение к счастью показалось мне ужасным. Счастье, которое мне предлагалось, не имело вкуса. Я понял, что не хочу такого счастья. Меня пугает сама возможность возвращения в прошлое. Такая участь - самая ужасная из всех возможных - достичь состояния, когда любовь и женитьба в ретроспективе оказываются всего лишь милым эпизодом - как праздник, ненадолго нарушивший привычную, монотонную жизнь, который закончился, и я снова такой, каким был, неизменившийся, обыкновенный. И со временем, прошедший праздник кажется далеким и нереальным, настолько инородным в самой ткани моей истории, что кажется, все это было не со мной, а с кем-то другим. Это значило бы, что она умерла для меня второй раз, и эта потеря была бы еще страшнее, чем первая. Что угодно, только не это.

Дано ли тебе знать, любимая, что ты унесла с собой, когда покинула меня? Ты унесла с собой мое прошлое, даже то прошлое, которое у меня было до встречи с тобой. Я ошибался, считая, что моя культя заживает после ампутации. Я был обманут, ибо есть столько видов боли, что раз за разом она застает меня врасплох.

Зато я сделал для себя два важных открытия - я, правда, слишком хорошо себя знаю, чтобы поверить, что польза от них будет «продолжительной». Мой разум, обратившись к Богу, больше не упирается в закрытую дверь; обращаясь к Х., он не встречает абсолютную, как прежде, пустоту, я больше не озабочен тем, как мысленно вызвать ее образ. Мои записи не отражают всего процесса, как я надеялся, а лишь отдельные моменты. Может быть, эти изменения трудно уловить. Это не было внезапным озарением и полной эмоциональной перестройкой. Так, к примеру, нагревается холодная комната, или светлеет поутру, когда впервые обращаешь внимание, что заметно потеплело или посветлело, оказывается, что теплее и светлее становилось постепенно, до того как ты это заметил.

Я писал о себе, и о Х., и о Боге. Именно в этом порядке. Такой порядок и такие пропорции как раз абсолютно недопустимы. Ни разу мне не пришло в голову воздать им хвалу. А это было бы весьма полезно для меня. Хвала - это одно из проявлений любви, вносящее в нее какой-то элемент радости. И восхвалять нужно в следующем порядке: Его как дарующего, и ее как дар. Ведь воздавая хвалу, мы мы в какой-то степени получаем удовольствие от предмета восхваления, как бы далеко от нас он ни был. Я должен чаще воздавать хвалу. Я утратил способность испытывать наслаждение, которое давала мне Х. И я так заблудился в своих сомнениях, что лишил себя радости, которую (если Его милосердие безгранично) мог иногда получать от Бога. Воздавая хвалу, я могу в какой-то степени радоваться ей, и в то же время, в какой-то степени радоваться Ему. Это лучше чем ничего.

Но возможно, я лишен этого дара. Я как-то сравнил ее со шпагой. До какой-то степени это верно. Но по сути совершенно не соответствует истине и вводит в заблуждение. Тут требуется сохранять равновесие. Мне надо было добавить: «но в то же время она как цветущий сад, как лабиринт, садовая куща, стена в стене, загородь за загородью, чем дальше в него углубляешься, тем больше тайны, больше благоухающей и плодоносящей жизни».

И восхваляя и все созданное Богом, я должен воскликнуть: «Хвала тебе, Господи, ибо все это создал Ты!»

И восхваляя сад, мы славим Садовника, восхваляя меч - кузнеца, что выковал его. Хвала Жизни, дающей жизнь, и Красоте, дарящей красоту.

«Она в руках Господних». И когда я сравниваю ее со шпагой, это сравнение наполняется новой энергией. Может быть, земная жизнь, которую я с ней делил, была лишь частью искушения. Может быть, Он уже берется за эфес новой шпаги и размахивает ею в воздухе, вызывая молнии. «Настоящая иерусалимская сталь».

Вчера ночью был один момент, который нельзя описать словами, можно только привести какие-то сравнения. Представьте себе человека в кромешной тьме. Он думает, что находится в каком-то подвале или в темнице. И вдруг послышался непонятный звук. Он предполагает, что звук доносится откуда-то издалека - то ли шум волн, то ли шелест деревьев на ветру, а может, кипит чайник где-то в полумиле от него. Если он все это слышит, следовательно, он не в подвале, а на воле, он свободен. Или этот звук где-то рядом, это чей-то сдавленный смех., если это так, значит, он не один, рядом с ним во тьме - друг. В любом случае, это добрый звук. Я все-таки не сумасшедший, чтобы считать, что это переживание что-нибудь доказывает. Это лишь попытка представить некую идею, которую я всегда допускал теоретически, идея состоит в том, что я, как и любой смертный, могу неправильно понять ситуацию, в которой нахожусь.

Пять чувств; неизлечимо абстрактное мышление; избирательная наугад память; целый набор предубеждений и ничем не обоснованных предположений, их столько, что я могу исследовать лишь некоторую, самую малую часть, а иногда даже не подозраваю о их существовании. Какую же часть реальности способен пропустить через себя столь несовершенный аппарат?

Я постараюсь, насколько смогу, не залезать в дебри. Все сильнее и сильнее меня одолевают два очень разные убеждения. Одно из них - Вечный Ветеринар гораздо более жестокий и безжалостный, чем мы можем себе представить в самом худшем воображении.. Второе - «все будет хорошо, все будет хорошо, все будет прекрасно»

Не важно, что у меня не осталось удачных фотографий Х. Не имеет значения - почти никакого - если ее образ в моей памяти несовершенен. Изображения, запечатлены они на бумаге или в нашей памяти, не важны сами по себе. Они лишь немного похожи на оригинал. Проведите параллель на более высоком уровне. Завтра утром священник даст мне маленькое кругленькое, тонкое, холодное и безвкусное печенье. Хорошо ли это, или плохо, что просвирка даже приблизительно не напоминает то, с чем она меня воссоединяет? Мне нужен Христос, а не что-то, что его напоминает. Мне необходима сама Х., а не что-то, похожее на нее. По-настоящему хорошая фотография со временем может стать ловушкой, ужасом и помехой.

Изображения, наверное, полезны, иначе они не были бы так популярны. (Не имеет значения, существуют ли статуи и картины вне нашего разума, или являются образными конструкциями внутри него). Лично я считаю, что их опасность более чем очевидна. Изображения святого становятся святыми изображениями, они сами становятся святынями. Моя идея Бога - не идея божественности. Она должна время от времени подвергаться сомнению. Он сам расшатывает ее. Он сам великий иконоборец. Не является ли постоянное сомнение одним из признаков Его существования? Прекрасный пример - инкарнация, она не оставляет камня на камне от ранних идей пришествия Мессии. Большинство людей иконоборство оскорбляет, благословенны те, кого оно не задевает. Но то же самое происходит, когда мы творим свои собственные молитвы. Сама реальность является иконоборческой. Ваша земная возлюбленная даже при жизни постоянно торжествует над вашей идеей о ней. Вы именно этого и хотите; вы хотите именно ее, с ее сопротивлением, ее ошибками, ее недостатками, с ее непредсказуемостью. Вот именно: живую, настоящую ее, а не ее изображения или память о ней, мы продолжаем любить и после ее смерти.

Но «это» пока не поддается воображению. В этом отношении она и все мертвые подобны Богу. В этом отношении продолжать любить ее в какой -то мере все равно как любить Его. И в том и в другом случае я должен простирать руки любви - глаза любви тут не годятся - навстречу реальности, наперекор и сквозь зыбкую фантасмагорию всех моих размышлений, страстей и воображения. Я не должен оставаться с самой фантасмогорией и поклоняться ей вместо Него, или любить ее вместо Х. Не мою идею Бога, а самого Бога. Не мою идею Х., а ее самое. Да, и также не идею соседа, а самого соседа. Не совершаем ли мы ту же ошибку по отношению к живым, даже к людям, находящимся рядом с нами в той же комнате? Разговариваем ли и ведем себя, будто мы имеем дело не с самим человеком, но с его образом - почти точным, созданным нашим воображением? И разница между истинным и воображаемым нами человеком становится довольно разительной, прежде мы себе в этом, наконец, признаемся. В реальной жизни (а не в романах), если внимательно присмотреться, он в своих высказываниях и поведении выходит из «характера», из того, что мы называем его характером. Он всегда неожиданно выкладывает карту, о которой мы и не подозревали.

Я полагаю, что я неправильно оцениваю окружающих на основании того факта, что они совершают ту же ошибку по отношению ко мне. И все мы думаем, что раскусили друг друга.

Может оказаться, что все это время, в очередной раз, я складывал карточный дом. Если это так, то Он снова развалит его одним щелчком. И будет делать это каждый раз, когда сочтет необходимым. Если только не убедится, что я неисправим, и я не окажусь в аду, где буду вечно строить карточные дворцы, «свободный среди мертвых».

А что, если я и прихожу постепенно к Богу, то лишь в надежде, что Он приведет меня к ней? Но при этом я прекрасно понимаю, что нельзя использовать Бога как путь для достожения своей цели. Он должен быть целью, а не средством, Он - конец пути, а не сам путь, иначе вы никогда не приблизитесь к Нему. Это и есть главная ошибка разных популярных картинок, изображающих счастливые воссоединения с родными и близкими «в запредельном будущем», ошибка не в самих простых и очень земных образах, а в том факте, что то, что они называют окончанием пути, на самом деле лишь промежуточный пункт на пути к истинному концу.

О, Боже, неужели только на этих условиях? Неужели я смогу встретиться с ней, если только я возлюблю Тебя так, что мне станет все равно, встречусь ли я с ней или нет? Подумай, о, Господи, ведь именно так это видится нам. Что можно было бы подумать обо мне, если я сказал бы детям: «Никаких конфет! Вот вырастите большими и перестанете их хотеть, тогда вы сможете есть столько конфет, сколько угодно!»

Если бы я точно знал, что нас разлучили навечно, и что она навсегда забыла о моем существовании - но это принесет ей радость и успокоение, я бы, конечно, сказал: «Пожалуйста, я согласен, валяйте!» Так же, как если бы в земной жизни я мог бы излечить ее от рака, согласившись никогда больше не увидеть ее, в ту же секунду я бы устроил все возможное, чтобы никогда больше ее не видеть. Я бы должен был согласиться, как любой порядочный человек. Но, к сожалению, мне не дано этого выбора.

Когда я задаю все эти вопросы Богу, я не получаю ответа. Но это не прежнее «Ответа не будет!». Это не захлопнутая перед носом дверь. Скорее, это спокойный, явно без всякого сочувствия, взгляд. Как будто Он покачал головой не в знак отказа, а как бы не желая обсуждать вопрос. Как бы говоря: «Успокойся, дитя мое, ты не понимаешь». Может ли смертный задавать Богу вопросы, на которые Он не считает нужным отвечать? И очень даже просто, думаю я. Бессмысленные вопросы не требуют ответа. Сколько часов в одной миле? Желтый цвет круглый или квадратный? Боюсь, что добрая половина наших великих теологических и метафизических проблем подобна этим вопросам.

А если хорошенько подумать, то передо мной вообще не стоит никаких практических задач. Я знаю две великих заповеди и буду-ка их и придерживаться. С ее смертью ушла одна проблема. Пока она была жива, она практически могла быть для меня важнее Бога, я мог делать то, чего хотела она, а не Бог; если бы возник вопрос выбора. Теперь я оказался перед лицом проблемы, где я ничего не могу поделать. Остался только груз чувств, мотивов и прочее того же рода. С этим я должен разобраться сам. Я не верю, что это проблема Бога.

Дар Бога. Свидание с умершими. Сколько я ни размышляю, ничего не приходит на ум, кроме ассоциации с игральными фишками. Или незаполненными чеками. Моя идея, если это можно назвать идеей, что фишки - это рискованная попытка экстраполирования всего нескольких очень коротких земных эпизодов. И подозреваю, что эти эпизоды не самые значительные, может быть даже менее важные, чем те которые учитываю я. Идея пустого чека - тоже экстраполирование. В реальности и то и другое (попытка выиграть или получить наличные по чеку) вероятнее всего разобьет вдребезги все идеи, касающиеся и фишек и чеков, (более того, соотношение обеих идей между собой).

Мистическое воссоединение, с одной стороны. Воскрешение из мертвых, с другой. Я не могу достичь хотя бы намека на образ, или найти формулу, или даже только почувствовать, что их объединяет. Их объединяет реальность (и нам дано это понимание). Реальность - еще один иконоборец. Да, небеса разрешат все наши проблемы, но, думаю, не демонстрируя искусное сглаживание всех наших явно противоречивых представлений, нам с нашими представлениями сразу выбьют почву из-под ног. Мы увидим, что и проблемы-то никакой не было.

И снова не раз возникнет то же самое переживание, которое мне никак не удается описать, кроме как сравнить с приглушенным смехом в темноте. Догадка, что единственно верный ответ - сокрушающая и обезоруживающая простота.

Часто мы думаем, что мертвые нас видят. И заключаем из этого, неважно, имеются ли на это основания, что если это правда, то они видят нас более ясно, чем при жизни. Видит ли теперь Х., сколько пены и мишуры было в том, что мы оба называли «моей любовью»? Да будет так. Смотри изо всех сил, родная. Я не стану ничего от тебя утаивать, даже если бы мог. Мы не идеализировали друг друга. У нас не было секретов друг от друга. Ты знала все мои слабости. И если сейчас, оттуда ты увидишь что-нибудь похуже, я могу это принять. И ты тоже можешь. Отчитать, объяснить, подразнить, простить. Потому что одно из чудес любви - то, что она дарит обоим, в особенности, женщине, способность видеть партнера насквозь, несмотря на околдованность любовью, в то же время не освобождаясь от ее чар.

В какой-то степени это способность все видеть, как Бог. Его любовь и Его знание неразделимы и неотделимы от Него самого. Мы всегда можем сказать: Он видит, потому что любит, и любит, потому что видит.

Иногда, о, Господь, мы склонны спросить у Тебя, если Ты хотел видеть нас чистыми, как лилии, то почему Ты не создал мир, подобный лилейному лугу? Я полагаю, потому что Ты поставил великий эксперимент. Хотя нет, Тебе не нужны эксперименты, Ты и так все знаешь. Скорее это было великим предприятием: создать организм, но в то же время дух, создать ужасный оксюморон, «духовное животное». Взять бедное примитивное создание, существо с обнаженными нервными окончаниями, с желудком, постоянно требующим пищи, животное, которому требуется самка, чтобы размножаться, и приказать: «Теперь живи сам. И стань богом.»

В одной из предыдущих тетрадей я написал, что если бы мне вдруг было представлено что-нибудь хоть отдаленно похожее на доказательство существования Х., я бы все равно не поверил. Проще сказать, чем сделать. Даже сейчас, после того, что я испытал прошлой ночью, я не собираюсь рассматривать это как свидетельство связи с ней. Но само «качество» переживания, хоть оно ничего не доказывает, стоит того, чтобы попытаться его описать. Оно было начисто лишено каких-либо эмоций. Это было ощущение, будто ее разум на какой-то момент столкнулся с моим. Именно разум, а не «душа», то, что мы обычно считаем душой. Абсолютная изнанка того, что мы называем «слияние душ». Совсем не пресловутая встреча двух любящих, скорее, похоже на телефонный звонок или телеграмму от нее, с каким-то известием или распоряжением. Никакого конкретного сообщения - просто ум и внимание. Не было ощущения радости или печали, ни любви в обычном смысле, ни отсутствия любви. Никогда до сих пор я не мог вообразить, что мертвый может быть таким, что ли, деловым. И в то же время я ощутил необыкновенное чувство бесконечной и радостной близости. Близости, не имеющей отношения ни к чувствам, ни к эмоциям.

Если это и были отголоски моего бессознательного состояния, то мое «бессознание» оказывается по своей глубине гораздо интереснее, чем представляют себе психологи. Прежде всего, оно гораздо менее примитивно, чем мое сознание.

Неважно, что это было, но мой разум просветлел, как дом после генеральной уборки. Такими и должны быть мертвые - чистый разум. Любой греческий философ не удивился бы тому, что я испытал. Он бы и не ожидал ничего иного: если что-нибудь и остается после нашей смерти, то именно это - разум. До сих пор такая идея бросала меня в дрожь Отсутствие эмоций отвращало меня. Но при моем контакте (не знаю, реальном или воображаемом) я не почувствовал никакого отвращения, так как понял, эмоции здесь больше не нужны. Это была полная, бесконечная близость, всеобъемлющая и оздоровляющая, но лишенная чувств. Может быть, эта близость и есть сама любовь, которой в жизни всегда сопутствуют эмоции, не потому что любовь сама по себе является чувством, или потому что она всегда сопровождается эмоциями, но потому что наша живая душа, наша нервная система, наше воображение поневоле должны по-своему реагировать на любовь? Если это так, то сколько еще предрассудков мне следует отмести! Общество или комунна, где царит чистый разум, не может быть холодным, серым и бесчувственным. С другой стороны, это не должно быть тем, к чему люди привязывают такие определения как «духовный», или «мистический», или «святой». Если бы я смог только заглянуть, бросить один взгляд, то я бы употребил (я немного опасаюсь употреблять их) другие определения. Яркий? Радостный? Смелый? Внимательный? Острый? Бдительный? Прежде всего, цельный. Абсолютно надежный. Никакого вздора, когда это касается мертвых.

И когда я говорю «интеллект», я имею в виду и волю. Внимание - это волевой акт. Разум в действии - это, в основном, воля. И для меня это и есть полное разрешение всех вопросов.

Незадолго перед концом я спросил ее: «Ты могла бы придти ко мне - если это разрешается - когда придет моя очередь умирать?» «Разрешается!», сказала она, «Если я окажусь в раю, меня трудно будет удержать, а если в аду, я там все разнесу на куски». Она понимала, что мы говорили на условном мифологическом языке с некоторым элементом комедии. И она даже подмигнула мне сквозь слезы. Но не было никакого мифа и ни тени шутки в воле, которая пронизывала все ее существо, в воле, которая глубже любого чувства.

Однако, хотя я уже меньше путаюсь в определении, что из себя представляет чистый разум, я не должен прегибать палку. Не следует забывать о воскрешении из мертвых, хотя мы не понимаем, что это значит. Мы не можем этого постигнуть, что, наверное, и к лучшему.

Любовь не кончается никогда (как пережить смерть близкого человека?)

Моя жена умерла три с половиной года назад. Немного придя в себя после первого шока, я начал спрашивать у людей, переживших аналогичное горе, когда пройдет это жуткое состояние, что я переживаю сейчас? Кто-то говорил - через год, кто-то - через два года. Время шло, и я все ждал, что так оно и будет. Но спустя год улучшения не произошло, почти ничего не изменилось и через два года. И хотя острая фаза с внезапными эмоциональными наплывами прошла, ощущение, что ты не в своей тарелке не исчезло. Я по прежнему смотрел на мир как бы сквозь дымку, все происходящее вокруг казалось мне не настоящим, а строить какие-то планы на жизнь казалось мне абсурдом. У меня было ощущение, что я где-то долго отсутствовал и появился в родном городе, когда там произошли большие перемены. С виду все было тем же самым, но только другим и было непонятно, что я здесь делаю. Я чувствовал, что моя жизнь остановилась и потеряла всякий смысл. Парадоксально, но из этого состояния совершенно не хотелось выходить. Я не мог ни смириться с утратой, ни отпустить образ бесконечно любимого мною человека. Один из психологов как то сказал мне, что память о супруге станет впоследствии «светлой грустью», но похоже этот прогноз не для всех. Ну, какая светлая грусть, когда в твоем сердце вырублена половина? Мне потребовалось три года, чтобы я наконец смог найти в себе силы преодолеть свою личную трагедию. Я постараюсь откровенно рассказать как я выкарабкивался - с единственной целью, что мой опыт кому-то пригодится. И станет дополнением к тому, что уже написано на эту тему.

Сон
Мы прожили с К. вместе 15 лет. Это было время абсолютного счастья. И иногда спрашиваю себя- за что Бог дал мне эту любовь? Чем я заслужил ее? К. открыла мне какими прекрасными и чистыми могут быть отношения между мужчиной и женщиной, и каким может быть это светлое непередаваемое словами чувство, вокруг которого вертится на земле жизнь. За полтора года до своей смерти К. приснилась мне, когда я был в очередной командировке (в силу профессии мне приходилось много ездить по стране). «Через два года я умру»- сказала она тогда во сне. Я уже знал, что она больна раком, но ей сделали операцию и как говорил врачи - вовремя, и вдруг такой поворот. Я начал спорить с ней во сне, что-то доказывать, а она молча смотрела на меня и наконец сказала- «через два, может быть через три». Я обрадовался как ребенок, словно это что-то меняло принципиально. Как потом мне объяснил врач-психиатр, очень мудрый кстати человек, и который в дальнейшем очень помог мне, этот сон мог быть вызван моими внутренними страхами и переживаниями, поскольку по статистике, больные раком живут после операции обычно 5 лет, редко 7 лет, ну, а кому не повезло с иммунитетом, - еще меньше.
Можно спорить с этим, но факт остается фактом.

Вернувшись домой, я ничего не сказал ей. Да и вообще никому об этом не говорил до ее смерти. Я не верю снам. Ее анализы были отличные, она проходила все необходимые обследования, чувствовала себя прекрасно. Но в моей голове помимо воли включился обратный отсчет. Как передать это состояние, когда приходится жить с дамокловым мечом над головой? Ты начинаешь ценить каждый миг жизни рядом с любимым человеком, все прощаешь ему, гонишь от себя все недобрые мысли, ты бережешь каждое мгновение вашего общения и все время молишься, где бы не находился. И веришь, и любишь и просишь, просишь, просишь и надеешься, что вот сейчас что-то изменится и суровый приговор отменят. И даже в самый последний миг, когда всем вокруг уже все понятно, ты не можешь согласиться с этой утратой, стоишь на коленях возле кровати и целуешь ее руки. И просишь прощенья, виня себя во всем, что было и что не было. Пока в твоей голове не пронесется мысль: «Отпусти ее, ты причиняешь ей страдание». В чем же была милость Божья, если К. все равно не стало? В этом сне. Если бы я не был готов к этому, то сошел бы с ума. Я никогда никого так не любил.

Ощущения горя
С уходом любимого - перед вами распахивается Вечность. Вы не можете смириться с мыслью, что его уже нет (и ваши ощущения не обманывают вас). Но все вокруг говорят о нем в прошедшем времени, вам это непонятно и кажется, что у окружающих проблемы с головой. Вдруг со всей очевидностью оказывается, что у вас есть ключ в другую вселенную, не в ту, в которой вы живете и жили до сих пор. А ту, в которой теперь живет ваш любимый. Но этот ключ есть только у вас. И вы не можете передать его другим, не может словами передать то, что чувствуете и что кажется абсурдом окружающим. Иногда вам кажется, что единственная возможность быть рядом с любимым - уйти вслед за ним. Смею вас уверить, что это не так. «Если Бог оставил меня на этой земле, значит у меня здесь есть еще кое-какие дела, значит меня ждут новые встречи, новые открытия и какая-то другая, новая жизнь, которая скрыта пока от меня завесой моих страданий»,- так я старался себе все объяснить и это придавало мне некоторые силы начинать новый день,Ю хотя хотелось сжаться в комок и забиться в самый дальний угол.

Мне было очень трудно понять, что моя жизнь уже больше никогда не будет прежней. Ни потому что, что не стало любимого человека и уклад жизни непременно станет другим. А потому что я уже никогда не буду таким, каким был неделю, месяц, год назад. Я понимаю теперь, что это для меня было самым сложным - смириться с мыслью, что ее нет, тогда как во всей полноте и очевидности я ощущаю рядом с собой ее незримое присутствие. Около года меня не покидало ощущение, что меня самого тоже уже больше нет. А по земле ходит только моя оболочка, заведенная кукла, в которой уже давно нет никакой жизни, нет души. И которую найдут где-нибудь в канаве, когда кончится завод.

Что происходит со мной - спрашивал я себя. Но ответа не было. В этом состоянии ты не видишь себя со стороны, пребывая в полузабытьи или в каком-то глубоком душевном оцепенении. Зато оно хорошо заметно окружающим. Вот характерный пример. У одной моей знакомой умер муж. У нее трое детей. Она впала в ступор. Время шло, ее состояние не менялось. Однажды младший сын, которому было шесть лет спросил ее: «Мама покажи мне этого человека». «Какого человека тебе показать? Хочешь, выйдем на улицу и я покажу тебе всех людей сразу?». «Нет, - ответил ребенок. - Ты же скоро умрешь, а я подойду к нему и скажу- здравствуйте, меня зовут Вадик, можно я буду у вас жить?». С этого момента она поняла, что нужно брать себя в руки и как то выкарабкиваться.

Смерть К. была не первой смертью в моей жизни. Я и раньше терял своих родных и близких и друзей. Но такого рода переживания я впервые ощутил именно с уходом К. Я пытался читать религиозную литературу, но не мог найти в ней утешение. Единственная книга, которая мне помогла, это «Расторжение брака» Льюиса (и хотя в ней речь немного о другом, она дает какое-то новое понимание жизни и смерти). Но вместе с тем, в это время никакая книга не может заменить человеческого общения, но только не формального. Ну и конечно молитву и за тебя, и твою собственную. И ничто не заменит Божественную литургию. Вместе с состоянием глубокой депрессии я первые два месяца переживал состояние потрясающей эйфории или экстаза. Я не пил никакие транквилизаторы и не употребляя спиртное, это состояние приходило само, причем всегда неожиданно. Было такое ощущение, что ты находишься на вершине блаженства. Жуткая тоска вдруг сменялась этой безумной радостью, для которой не было совершенно никаких причин. Но достигнув своей высшей точки, радость постепенно спадала и я снова чувствовал как бездонно мое горе и как пуста моя душа.

1. Рассеяность. В первые дни я потерял способность различать разницу между денежными знаками. Три тысячи и 10 тысяч рублей значили для меня примерно одинаковую сумму. И когда намного позже я увидел цифру, которую мне пришлось заплатить за похороны, у меня был шок.

2.Мне было очень трудно заставить себя произнести слова «она умерла». Мне было невозможно трудно переодеть обручальное кольцо с левого безымянного пальца на правый. Но когда я все- таки это сделал (спустя 3 месяца, по настоянию врача), мне стало намного легче.

3. У меня появилось абсолютное неприятие лжи. Я вдруг настолько остро начал чувствовать, когда другой человек лжет, что это стало невыносимо. По этой же причине стало невозможно смотреть телевизор или общаться с теми людьми, кого я до сих пор как -то терпел.

4. Меня мучило недоумение, почему моя беда не волнует других, даже близких людей. Мне казалось, что они равнодушны. Когда закончились хлопоты с похоронами, я вдруг оказался совершено один « в чистом поле». У меня было ощущение, что все шарахаются от меня как от прокаженного. Хотя это было не так.

Я не понимал, почему ни у кого не находится душевного тепла, чтобы как-то поддержать или хотя бы выслушать меня. И почти физически страдал от этого. Телефон вдруг наглухо замолчал. Но в этом нельзя обвинять других. Никто не учит и не готовит нас к тому, чтобы помогать друг другу в такой состоянии. В моем случае, один приятель, с которым мы регулярно общались, узнав о смерти К., просто исчез из моей жизни где-то на полгода. Тогда я никак не отнесся к этому, но сейчас я понимаю, что это было лучшее, что он мог бы сделать тогда для меня. Люди не знали, чем могут помочь, образно говоря, это оказалось не в их компетенции. И я благодарен им хотя бы за то, что они не лицемерили.

На самом деле лучшая помощь - просто взять человека за руку и сказать - «расскажи мне о ней (о нем). Расскажи, какой она была, что любила, что тебе больше всего запомнилось из вашей жизни, как она боролась до конца, почему вы не сдались, не распустили нюни?». Этот искренний, похожий на исповедь рассказ принес бы моей душе необыкновенное облегчение. Но с другой стороны - эта помощь не должна быть навязчивой. Как найти эту границу - я не знаю.

5. Моя жизнь разделилась на две части: день и ночь. Ночью депрессия переходила в острую фазу. На работе я еще как-то держался (к слову моя работоспособность упала в два раза), но стоило мне прийти домой и выпасть из привычной рутины жизни, я буквально начинал ползать по стенке, не зная, что делать со своей бунтующей душой. За несколько лет до этого, один человек рассказывал мне, что у его друга умерла жена и он уже два месяца только беспробудно пьет и рыдает. Вдовцу было 42 года. Помню я удивился тому, что он так убивается, ведь вся жизнь впереди. Но теперь я понял его. Я просыпался среди ночи и не мог заснуть. И тогда я начал читать псалтирь. Это была настоятельная потребность души. Одна- две кафизмы среди ночи успокаивали меня и я снова засыпал.

Первое время стоило мне закрыть глаза, и передо мной возникал темный коридор, по которому я должен был идти. В конце коридора я видел белую дверь с золоченой ручкой в вензелях. Я шел по этому коридору, а на его стенах словно мультфильмы, мелькали события прожитого дня. И я не мог все это остановить простым усилием воли. С каждым разом я все ближе подходил к этой двери, но больше всего напрягало то, что она заперта и я чувствовал это. Когда я рассказал это психологу в поликлинике, она выписала мне какие-то антидепрессанты и дверь как и коридор к моему облегчению исчезли.

6. Потребность в провокации.
Вы постепенно начинаете понимать- что живете по инерции, как автомат. Что ваши чувства - пластмассовые, ваши слова - лживы, ваши поступки - провокационны. Вы чувствуете, что произошла подмена вашей жизни. Что настоящая жизнь - там, куда ушел ваш любимый человек. И что она в прошлом. Вы как бы живете всем тем, что было у вас до ее смерти. А здесь, в настоящем - только кино. Будущее кажется вам сплошной «черной дырой».
Вы начинаете бессознательно провоцировать других людей с надеждой, что вас оскорбят, что на вас сорвутся, что произойдет нервный стресс. Мне кажется теперь, что таким образом психика ищет бессознательно доказательств, что вы еще живы.
Таким образом, у меня возник конфликт с моим начальником, и в результате я потерял работу. Теперь я уверен, что это была провокация с моей стороны, и при иных обстоятельствах я ее не допустил бы.

7. Болезни.
За три дня после смерти любимой я потерял пять килограмм. Нужно быть готовым к тому, что в связи с пережитым стрессом обострятся все ваши давние болезни. Некоторые могут «рвануть» и через полгода. Не знаю, откуда брались у меня силы в эти дни, ведь я почти ничего не ел и не спал. Через полгода со мной случилась настоящая беда - жуткие боли в позвоночнике, в результате чего я на два месяца оказался прикованным к постели. Оптимизма это не добавило, особенно если прибавить к этому потерю работы.
Я не знал, смогу ли подняться когда -нибудь с постели, ходить и бегать как раньше, обслуживать сам себя, работать. Я испытывал совершенно безумные боли при малейшем движении, и плакал от бессилия как ребенок. В итоге я оказался в совершенно жалком состоянии: одинокий, больной, в глубокой депрессии и без работы. 45-летний мужчина, который еще недавно рассекал эту жизнь под всеми парусами и строил какие-то планы.

Варианта выхода

Молитва
Не знаю, смог бы я вернуться к нормальной жизни и снова обрети в душе радость, если бы был неверующим человеком. Я работал в православной организации и мои коллеги молились за меня. Я очень хорошо это чувствовал. Это была настоящая, ничем не заменимая поддержка.
Совершенно неоценимую помощь в восстановлении равновесия в душе мне оказал монастырь, куда я стал каждый раз приезжать на несколько дней. Этот молитвенный настрой, совершенно другая духовная атмосфера, просто пребывание среди людей, решивших посвятить свою жизнь Богу, долгие службы оказали ничем невосполнимое воздействие на мою душевную рану.
Настоятель монастыря -достаточно мудрый человек- так ответил на мой вопрос, когда я спросил, почему Бог забрал К., но при этом оставил меня? «Потому что она - готова. А ты - еще нет». Я сказал, что я постоянно чувствую в душе и рядом с собой пустоту и ничего не могу с этим сделать. «Эта пустота затянется постепенно сама собой, только нужно время», - ответил он.

Дневник
Мне очень помог мой личный дневник. Я каждый день записывал свои переживания и это помогало мне не только откровенно высказаться обо всем что меня мучило, но и оглядываясь назад осмысливать- что со мной происходит. Вы мысленно беседуете с близким вам человеком и вам кажется, что он слышит вас, и что вы уже не один на один со своим горем. А с другой- когда через некоторое время вы перечитываете эти записи, это приносит успокоение вашей душе.

Музыка
Я открыл для себя, что музыка может не только успокоить душу, но и служить неким тестом переживаемой вами фазы горя. Для меня таким тестом стал известный хит «Отель Калифорния». Первое время стоило включить мне эту песню, слезы ручьями помимо моей воли текли из моих глаз. Когда это прекратилось, я понял, что острая фаза прошла. Более всего в успокоительном плане на меня действовали песни Олега Митяева. Может быть, потому что в них есть, как мне кажется, какая-то покаянная нотка.

Теперь, когда все уже позади, я понимаю, что эти три года, наверное, были самым сложным периодом во всей моей жизни, хотя выпало мне не мало. Но по милости Божией я не отчаялся, не спился и не сошел с ума, я нашел новую работу и сумел вернуться к полноценной жизни. В моем сердце теперь живет любовь, а в душе чувство внутренней свободы и радости. Мне открылись новые горизонты жизни, многие жизненные проблемы и страхи, которые когда-то так тревожили меня, перестали существовать и кажутся смешными. Я снова обрел полноту жизни, только теперь я научился ценить каждый ее миг, каждое мгновение общение с другими людьми, каждый миг счастья.

Новости Партнеров

Здравствуйте, уважаемые читатели. Сегодня я бы хотела поговорить о том, как пережить смерть любимой жены. Тема очень непростая и многогранная. Ведь когда в семье происходит такая трагедия, многие не справляются и это приводит к серьезным последствиям. Люди уходят в себя, закрываются от общения, что может привести к депрессии, неврозам и более страшным ситуациям.

Превратности судьбы

Всегда является большим горем. На свете не существует единого правила того, как справляться с этим несчастьем. Каждый проживает этот момент индивидуально.

Со смертью невозможно договориться. Она не принимает взяток, не смотрит на титул или статус. Она едина для всех. Для богатых и бедных, для молодых и стариков, для известных и обычных людей. У смерти нет каких-то правил игры. Она приходит и забирает к себе.

Различные культуры и религии имеют свое особенное отношение к смерти. Для некоторых это освобождение от мирской жизни, уход в наилучший мир. Другие видят в этом необходимость для перерождения.

Говорить на эту тему достаточно непросто. Но еще более тяжело приходится, когда сталкиваешься со смертью лицом к лицу. Потеря родных, на мой взгляд, является одним из самых сильных переживаний в жизни.

Невозможно быть готовым

Внезапная смерть близкого человека застигает врасплох. Но и в ситуации, когда вы знаете, что это произойдет подготовиться к такому нелегко. Даже когда ваш родной смертельно болен, и вы понимаете, что смерть придет за ним.

Куда легче справится с уходом жены к другому мужчине. Возможно попробовать ее вернуть, постараться наладить отношения, измениться и попробовать все сначала. Ведь она осталась жива. Когда смерть забирает человека, с этим ничего не поделать. Вернуть любимого человека уже нельзя.

Разговоры о смерти не являются самыми распространенными. Многие обходят эту тему стороной, потому что говорить об этом тяжело. Да, так оно и есть. Но говорить об этом надо. Это жизненный процесс. Мы рождаемся и умираем. И зачастую люди уходят в глубокую депрессию именно из-за того, что никогда не задумывались и не говорили прежде о смерти. Родители должны . Не нужно бояться испугать ребенка. Это может помочь ему в будущем.

Как с этим справится

Как жить дальше после потери любимого человека? Главное, помнить о своей благоверной. Носить ее у себя в сердце. Чем дольше вы будете помнить о ней, тем дольше она останется рядом с вами. Не бойтесь выглядеть глупцом - разговаривайте с ней, задавайте вопросы, просите помощи. Если вам это необходимо, то делайте это и не оглядывайтесь на окружающих, которые могут этого не понять.

Что делать, если у вас остались совместные дети? В этот нелегкий момент вам нужно быть с ними рядом, поддерживать их и помогать им справиться с потерей. Вы должны быть опорой друг для друга. Ведь вы потеряли жену, а они мать. И справиться с этим будет гораздо легче, когда вы рядом. Ощущение поддержки и заботы очень помогает в таких ситуациях.

Каждый находит свой собственный способ справиться с потерей. Кто-то с головой уходит в работу. Некоторые прибегают к помощи специалистов. Другие же кардинально меняют свою жизнь. Универсальных способов не существует.

Возможно, у вашей жены осталось незаконченное дело. Вы можете взять его на себя и довести до конца. Тем самым вы почтите ее память и сможете быть ближе к ней, занимаясь ее любимым делом.

Главное, не прекращайте свою жизнь. Не уходите в себя, не зацикливайтесь и не пропадайте в глубине своего горя. Человек сильный и может справиться с любой трудностью в жизни.

Да, потеря близких самое страшное и ужасное, что может произойти. С этим трудно бороться, этого невозможно предугадать. Но благодаря вашей силе, движению вперед близкие продолжают существовать рядом с вами.

Может быть, вы найдете полезные советы в книге Макса Лисса «Преодолей жизненный кризис. Развод, потеря работы, смерть близких… Выход есть! »

Приходить в пустой дом не так просто. Тяжело возвращаться туда, где никто не ждет. Когда жена умирает, муж может испытывать растерянность, печаль и, возможно, гнев. По мнению психотерапевтов, смерть одного из супругов может сравниться только с потерей ребенка - это самое страшное событие в жизни, поэтому приходится учиться жить по-новому, а это может занять некоторое время.

Смерть жены

Потеря любимого человека - это изменения во всей жизни, особенно, когда любимый человек был лучшим другом. В этот момент муж чувствует себя полностью потерянным, и принимать даже незначительные решения для него становится невыносимо тяжело. Но все же жизнь идет и, несмотря на то, что умерла любимая жена, нужно продолжать жизнь. В момент потери муж может испытывать:

• Растерянность

Как пережить

Прежде чем двигаться дальше, следует выполнить любую просьбу, о которой просила покойная жена, говоря это перед кончиной. Если смерть была внезапной, и не было времени попрощаться, нужно подумать о том, что можно сделать, чтобы почтить память любимой. Это поможет мужчине обрести душевное спокойствие, и, возможно, что он не будет иметь потом никаких психических препятствий в его новой жизни.

Мужчина после смерти жены должен знать, что ему потребуется время, прежде чем он сможет начать испытывать любые нормальные чувства снова. Это будет не просто, но нужно быть терпеливым к себе, и пройти через все стадии горя. Как правило, сначала человек может не испытывать ничего, он, скорее всего, просто не будет в это верить и откажется принимать реальность такой, какая она есть. Потом может прийти острое чувство несправедливости и, возможно, даже злобы – на окружающих (что они все живы), на себя (за это же), даже на умершую жену (за то, что оставила). И только потом придет так называемый «девятый вал горя».

Когда перестанет болеть?

Процесс скорби и адаптации у всех проходит по-разному. Однако нельзя ожидать, что эти этапы придут в жизнь в определенном порядке, скорее это будет напоминать американские горки. И возможно нужно будет пройти через эти этапы неоднократно, пока человек не смирится с потерей и не начнет принимать все, как есть.

Никто не планирует смерть близкого, поэтому все задаются вопросом, что делать, если умерла жена, только после случившегося. Муж не должен обращать внимания на тех, кто пытается сказать, что все так и надо, и не нужно печалиться. Вместо этого, следует сказать «спасибо» этому человеку за заботу, но скорбеть каждый может по-разному. Горе индивидуально, как и любой человек, и как отношения, которые были. Возможно, окружающие могут подумать, что вдовец "слишком быстро" оправился от горя, или наоборот он "застрял в своем горе". Но это лишь чужие мысли, на которые не стоит обращать внимания. Если умерла жена, как жить, вдовец не знает, то, возможно, полезным будет поговорить с психологом на эту тему. Специалист имеет подготовку и опыт, чтобы помочь пережить это горе.

Жизнь после утраты

Вдовец должен осознать, что у него есть выбор. Существует время, когда нужно плакать и пройти через все страдания, чтобы вновь начать жить. В конечном итоге настанет тот час, когда он будет готов принять активное участие в работе, наступит исцеление и начнется новая жизнь. Можно даже поменять место работы или место жительства, но это все очень индивидуально, ведь некоторые наоборот стараются сохранить то место, где они были счастливы с женой. Над этим надо десять раз подумать, потому что часто это неоправданная жертва. Очень часто вдовцы стараются часто вспоминать своих покойных жен, боясь их забыть, но этим они только увеличивают свое горе. Мужчина не должен волноваться, что забудет жену, этого никогда не случиться.

Один из способов, как пережить смерть жены, - это спросить себя, что всегда хотелось сделать, но никогда не было времени из-за семейных обязательств. Сейчас настало время, чтобы сделать это. Мужчина может вспомнить о своих увлечениях, о местах, где бы он хотел побывать. У него еще есть шанс стать художником, коллекционером или аквалангистом. Чтобы жить дальше, нужно стремиться быть счастливым и полноценным. Все мечты могут стать реальностью, и именно они помогут заполнить пустоту в текущей жизни. Можно познакомиться с новыми людьми и со временем придет понимание, что жизнь может быть полноценной и захватывающей, даже если человек остался один.

Но не всегда знает вдовец, как жить дальше. Поэтому он должен быть терпеливым - изменения не могут прийти быстро и легко. Пережить смерть своей второй половинки тяжело, но возможно. Чтобы скрасить одиночество, можно завести домашнее животное. Конечно, оно не сможет заменить вторую половину, но забота о ком-то поможет отвлечься. Чтобы процесс реабилитации проходил быстрее, нужно найти члена семьи или друга, с которым можно поговорить о своих чувствах, связанных со смертью жены. Выбранный человек должен быть способен проявить понимание и такт. Мужчина должен помнить, что плакать и показывать гнев - это нормально, поэтому он не должен стыдиться своих эмоций.