Истории реальные о брачной ночи в соломе. Первое брачное утро

Хочу рассказать Вам невыдуманные истории про первую брачную ночь. Эх, девчонки, будьте внимательны. А то из постели наутро дернитесь подавать на развод.

В предвкушении липкого соблазна, Вы кусаете губы, мечтая оказаться в сказочной эйфории.

К черту фату и белое платье. Нет гостей, и Вы одни.

И тут наступает самое главное, решающее и предопределяющее то, а сложится ли Ваша совместная жизнь.

Медовый месяц

Мама мне говорила: ни-ни. А то он интерес к тебе потеряет.

Вот выйдешь замуж, тогда и оголишься. Ты познаешь удовольствие в первую брачную ночь.

Вы совершите открытие, воспарите над Вселенной, вдохнете аромат плотских чар.

Медовый месяц мы провели в полном расстройстве.

Билеты уже куплены, денежки вложены, так что пришлось собирать чемоданы.

Гостиница-люкс, пышные цветы, шампанское, фрукты, широченная постель.

Все по-старинке, лампады только не горят и кровати не скрипучие.

Шнырь, и я под одеяльцем. Любимый мой был так ласков и мил, что я чуть не воспарила над Вселенной. Как мне обещала любимая мамочка.

Но только первая брачная ночь не оставила в моей душе аромат плотских чар.

Женишок оказался слабоватым любовником, инкогнито глотающим дорогущие таблетки.

Достав из кармана пиджака волшебную пилюлю, через 30 минут он превратился в “золотого конька”, взяв реванш и показав на что способна современная фармакология.

А медовый месячишко вскоре закончился. И мы приступили к работе.

Если бы Вы только знали сколько нам приходится тратить на “волшебные” таблетки. Ну сами понимаете, так хочется опять провести первую брачную ночь.

Свадебный номер

Господи, наконец-то умолкло это напускное веселье. Лицемерные тосты, довольные и пьяные гости.

Мы уединились в свадебном номере одной из московских гостиниц.

Смеялись, шутили, в общем были по-настоящему счастливы.

До свадебки Павлик меня не юлил. Он был (и есть) очень порядочным и высоконравственным мальчиком.

Моя первая брачная ночь состоялась задолго до нашей помолвки. А вот муженек все ждал королеву, сам не приставая и меня отталкивая от своего накачанного протеинами тела.

Ну ладно, думаю, куда торопиться. Это он должен спешить. Познать, что такое любовь настоящая, а не от фильмов бодрящая.

Крепкий, рослый, красивый, ароматный. Я поплыла. Неужели не прогадала? Класс, кайф, блаженство, услада.

Все, как я хотела – ну просто идеальный партнер. Тык, тык, тык. Все, девонька, хватит. Хорошего, как говорится, понемножку.

Целых две минуты искрометного удовольствия, и я готова была его разорвать.

Ну первый же раз, со многими так и бывает. Но мы пережили второй, третий, двадцатый.

А как прекрасно все начиналось! Но почему тогда так быстро закончилось?

Павлик очень внимательный, чуткий, добрый и открытый.

Жить с ним – одно удовольствие. Вот только постели этот никак не касается.

Так что доверяйте, но проверяйте, девоньки. Первая брачная ночь обязана состояться до свадьбы.

А пока – снова беру телефон и звоню фрезеровщику-Саше.

Невеста без места

Моя история и комичная, и сатиричная.

Вышла замуж по любви. Все как положено: свадьба, венчание и первая брачная ночь.

Пара мы идеальная. Похожи, как братишка с сестрой. И характерами, и взглядами на житуху.

Слиться в агонии надо было до расписки, но Тимур внезапно уехал в командировку. Работа у него такая: позвонили, вызвали, собрался.

Зарплата хорошая, отдельная квартира в спальном районе Москвы.

В ней мы и замутили нашу первую брачную ночь.

Ничего особенного, бабоньки, но только для Тимы я оказалась невестой без места.

Автор/-ы, переводчик/-и: Элли Бета: нет Рейтинг: NC-17 Размер: мини Пейринг: Гарри/Луна Жанр: General , Humor Отказ: Гарри имеет Луну, Луна имеет Гарри - Роулинг имеет всех! Фандом: Гарри Поттер Аннотация: Немного сентиментальная, местами жутковатая, отчасти забавная, чуточку наивная и - да! - подчас пошлая зарисовка о том, во что Луна превратила их с Гарри первую брачную ночь. Комментарии: Вопреки проникновенному началу это не ангст. Должна же я была как-то объяснить, с чего вдруг молодые люди поженились? Потерпите, и может быть, вам даже удастся посмеяться. Каталог: Пост-Хогвартс , Книги 1-7 Предупреждения: нет Статус: Закончен Выложен: 2008.12.05 (последнее обновление: 2008.12.05) открыть весь фик для сохранения в отдельном окне фик был просмотрен 10885 раз(-a)

Гарри мечтал о семье - семья была единственным благом, которого он никогда не знал. Деньги, слава, смелость на грани героизма, друзья, соратники, приключения, а также ненависть, сплетни, ложь, предательство и великое будущее - если, конечно, оно у него было - это да! Все это он имел в таком количестве, что при возможности мог бы еще кому и отвесить. Так сказать, с барского плеча. Но вот семья... На протяжении школьных лет Гарри тайно, хотя подчас и бессознательно завидовал Рону: многочисленным братьям и сестренке, уверенной отцовской поддержке, материнской ласке, подаркам на Рождество, торжествам в семейном кругу. Разумеется, ему перепадало не меньше заботы и опеки от миссис Уизли, чем его рыжеволосому другу, да и мистер Уизли принимал в судьбе Гарри самое живое участие. Но все это... Мерлин великий, все это было лишь бледной тенью того по-настоящему волшебного, пропитанного болью и тоскливой ностальгией воспоминания, которое не давало Гарри покоя вот уже семь лет. Добрые, родные , лучащиеся теплотой и любовью глаза его родителей в зеркале Еиналеж - разве можно было заменить их... ну хоть чем-нибудь? Мама, отец, крестный... Сердце плакало и горело от боли, и друзья здесь были бессильны, и чужие успокаивающие руки, и сочувственные взгляды лишь бередили старую рану, лишь убивали своей жалостью и добавляли безысходности.

Да, Гарри отчаянно мечтал о семье. Но никогда - видит бог, Мерлин, высший разум, морщерогий кизляк или кто там еще - никогда не предполагал, что женится в восемнадцать лет!

Однако же была последняя битва с Волдемортом, была победа, была агония, и слезы горечи, и вкус свободы, и невозможность, неспособность поверить - все кончено, все позади, уже все... навсегда... И была зима, и мохнатый белый снег, кружась, гладил мокрые щеки. И текучий, густой сумрак скрадывал очертания тесно прижавшихся друг к другу молодых людей, и крепко сцепленные от тоски руки, и похожие на легчайший пепел волосы, и судорожно шепчущие губы: "Не печалься, Гарри..." И были нежные, прозрачные, замерзшие пальцы. И жар поцелуя - Гарри до сих пор помнил тот головокружительный восторг, тот сладостный дурман. И лихорадочные движения - глупейшая, смешная попытка ощутить сквозь толстые мантии, свитера и шарфы изгибы женского тела. Слова сами сорвались с губ, не менее нелепые, чем весь тот злополучный ностальгический вечер: "Давай поженимся!" А ведь до этого они не виделись полгода - каждый жил в своем мире, каждый учился дышать заново, каждый, как умел, раскрашивал новую жизнь новыми красками. Только Гарри все больше попадались темные: красная боль, бордовое сожаление, изумрудная тоска, черная совесть, серое уныние... А Луне - сплошь синие да серебристые, как лунная ночь. Но, невзирая на неожиданность и неуместность того порыва он был настоящим. Вот ведь странно: иногда сиюминутные решения дороже тщательно продуманных... Позже, оставшись один в нетопленном доме, мучительно протрезвев, заворожено следя за танцем огня в камине, Гарри вспоминал удивленно распахнутые навстречу глаза и дрогнувшие в призрачной улыбке слегка обветренные губы. "Если хочешь..." Никаких признаний, никаких клятв. Просто спокойное, чуть грустное согласие, быстро сменившееся привычным туманом отрешенности.

Друзья восприняли новость достойно. Никто не закатил истерику и не упал в обморок. Видимо, пришли к выводу, что герой волшебного мира мог себе позволить немного почудить. Или надеялись, что он одумается? Правда, Джинни сильно побледнела, а миссис Уизли потом, как бы между делом, осведомилась, любит ли Гарри свою избранницу. "Пойми, это так неожиданно для нас... для всех. Я рада за тебя, дорогой, и желаю тебе счастья. Просто... Ты заслуживаешь..." Она прервалась на полуслове, смаргивая слезы. То ли вспомнила погибшего сына - миссис Уизли постоянно плакала, даром, что война уже полгода как завершилась, - а то ли подумала о Джинни. Ей бы, наверное, хотелось видеть дочь в подвенечном платье именно рядом с Гарри. Но сам Гарри не желал об этом думать. Он вообще мало думал в последнее время. Вот и теперь - будь что будет.

Луна прибыла в дом на площадь Гриммо спустя неделю, и следом за ней из камина посыпались круглые, квадратные и даже шестиугольные картонные коробки и ящики, доверху набитые всяким барахлом: от наборов волшебных перьев для рисования и до школьных гербариев в ветхих папках. С ее появлением промозглый, сырой воздух бывшей квартиры Ордена наполнился запахами сухих цветов и кожаных книжных обложек, ароматических масел для ванны и цветных чернил, шерстяных пледов и жутких травяных чаев. Мурлыкая под нос одной ей понятную мелодию, Луна расставляла по полкам и комодам светильники, рассовывала по ящикам полную подписку "Придиры" за шесть лет, развешивала по стенам чучела подлого вида тварей - зубастых, ушастых, крылатых, хохлатых, чешуйчатых. На самое почетное место - прямо на обеденный стол в гостиной - водрузила высушенную рогатую башку какого-то неизвестного чудовища и повесила на нее табличку, написанную почему-то через зеркало: "Морщерогий кизляк: руками не трогать!" Гарри только диву дался, как за какие-то два часа его пустынный дом превратился в средоточие самого большого бардака во вселенной. Он не мешал ей, не навязывал свою помощь, поскольку девушка, кажется, получала от процесса некое специфическое удовольствие и удовлетворение. Гарри просто наблюдал за ней. Сосредоточенно и глубокомысленно она втискивала свои книги на переполненные полки в библиотеке, читая при этом все подряд названия на корешках. Или пускалась в сбивчивые красочные описания какого-нибудь приключенческого романа, перескакивая с пятого на десятое. Или, вертя в руках диванную подушку, вдруг устремляла взгляд в никуда и беззвучно шевелила губами. Гарри недоумевал, что свело его с этой необычной девушкой? Какая сила связала их тем отчаянным, обжигающим поцелуем? Не было ли поведение Луны результатом сострадания... нет-нет, конечно, нет! Меньше всего на свете вся эта история напоминала акт самопожертвования, и Гарри все больше и больше проникался любопытством, и чувствовал... черт побери, чувствовал опору под ногами!

Как в тумане прошли свадебные приготовления. Днем молодые люди почти не разговаривали, находя для этого тысячу причин. Зато вечерами подолгу засиживались перед растопленным камином, обсуждая список гостей и тонкости церемонии. В первую же минуту оба на одном дыхании заявили: "Не хочу никого звать!" - и все остальные вечера пытались в этом друг друга разуверить. Друзья обидятся и все такое. Глубоко за полночь, забираясь в кровать, Гарри размышлял о том, до чего же это было странно: посиделки, не выходящие за грань целомудрия, сухие, дружеские поцелуи в щеку на прощанье. Пару раз в порыве нежности, благодарности - бог знает, чего еще - он попытался обнять девушку, но та словно не заметила его рук, его учащенного пульса, его сбившегося дыхания. И Гарри уже, честно говоря, начинал сомневаться, не приснился ли ему тот морозный вечер и огонек ответного желания в голубых глазах. Не выдумал ли он все это? Не принял ли Луну за кого-то другого?

Подолгу ворочаясь в постели без сна, Гарри по обыкновению перебирал в мыслях кусочки мозаики - память услужливо подсовывала одну картинку за другой. Сон не сулил забвения - наверное, должны были пройти годы, прежде чем кошмары навсегда растворятся в черноте, и он перестанет вскакивать от собственного крика и рвущей боли в шраме. Однако в последнее время, проводив Луну до дверей ее комнаты, он засыпал почти спокойно. Какие-то крошечные крупинки отсеивались от впечатлений каждого дня: стук босых пяток по холодному полу (Луна не признавала в доме обувь), мечтательное умиротворение на бледном, прозрачном лице, пылинки в светлых ресницах, хрустальный звон смеха, когда-то казавшегося Гарри нелепым, и ожидание, предвкушение, волнение - неужели все это действительно происходило? Неужели их руки вот-вот обовьют магические ленты, и пути назад не останется?

В назначенный день народу собралось - целый дом. Самых близких друзей оказалось столько, что пришлось даже расширить заклинаниями главную гостиную: мистер Уизли потратил на это не меньше часа! Правда, радостной свадьбу назвать, увы, не получилось. В нарочито бодрых поздравлениях слышались отголоски минувшей войны, боль и горечь потерь мертвым грузом лежали на дне глаз, и вытравить их оттуда было невозможно. Рон и Гермиона держались за руки - неделей раньше они объявили о своей помолвке и с тех пор прилипли друг к другу, словно боясь потеряться. Миссис Уизли без конца трепала Гарри по голове, чего раньше с ней не случалось. Джинни притворно сладко улыбалась и налегала на закуски. А Луна вышла на церемонию босиком, в безумном платье из тончайшего голубого шелка и органзы, с разрезанными по локоть рукавами до пола и глубоким квадратным вырезом, открывавшим вид на выступающие над грудью косточки. Волосы у нее были собраны в замысловатый пучок и утыканы пыльными бессмертниками из тетрадок с гербариями, на хрупких запястьях красовались перламутровые раковины - каждая по полкило весом и с острыми шипами. Лицо казалось бледнее обычного, глаза отсвечивали каким-то влажным, болезненным блеском, а губы запеклись. Шокированные гости остолбенели, миссис Уизли скривилась, точно вот-вот готова была разрыдаться. И только Гарри, давясь истеричным смехом, едва не зааплодировал от восторга. Луна была великолепна, сногсшибательна, чудовищно оригинальна, и он, черт побери, гордился тем, что это чокнутое сокровище было его невестой. Магические ленты соединили их узами брака, и, все еще внутренне содрогаясь от счастливого смеха, Гарри притянул девушку к себе. Эти потрескавшиеся, сухие губы не давали ему покоя во время всей церемонии - прижаться к ним, облизнуть, согреть дыханием - и просто провалиться в безудержный поцелуй, забыв про все и про всех - теперь он имел на это право! Луна, впрочем, ответила весьма прохладно и как-то испуганно - и убежала есть пудинг. Гарри растерянно оглянулся - Рон и Гермиона смотрели на него с жалостью.

И вот свечи были погашены, камины догорали, гости роняли последние крупицы летучего пороха и исчезали во всполохах магического пламени. Пробила полночь. И дом на площади Гриммо погрузился в свою обычную глухую тьму и тишину.

Как думаешь, что мы натворили? - прислонившись плечом к каминной полке, спросил Гарри. В воздухе пахло серой. Настенные часы начали отсчет нового дня.

О чем ты? - Луна подняла брови. По-прежнему одетая в свой вычурный наряд, она запустила палец в тарелку с остатками пудинга и неторопливо облизнула его. Гарри с любопытством проследил за этим почти неприличным действом.

Будем жить здесь вместе, как... - он задумался, подбирая подходящее слово, но на ум ничего не пришло. - Что дальше? Карьера? Деньги? Квиддич?

Можем отправиться в свадебное путешествие, - предложила Луна. - В Румынию, например.

Почему в Румынию?

У румынских трескунчиков время метать икру.

А, - Гарри кисло кивнул.

Слушай, разве сейчас время задумываться о будущем? - спросила Луна, удивленная его растерянностью. - Что такое будущее, Гарри? Оно решается в мгновение ока: одна фраза - и вот оно, наступило, такое. Ты хотел этого? Нет?

Не знаю, - Гарри удрученно покачал головой.

Есть ли будущее вообще? Есть ты и я. Здесь и сейчас. Завтра нас уже может не быть.

Это должно меня подбодрить? - не понял юноша.

Это должно выбить дурь из головы.

Я просто думаю...

И дурацкие мысли тоже, - бесцеремонно перебила Луна. - Все твои мыслешмыги - полная ерунда, Гарри. Понимаешь, о чем я?

А мне казалось, ты умный парень.

Гарри с усмешкой скрестил руки. Левое запястье легонько засветилось - волшебство продержится еще сутки или двое. Отчего-то на душе стало так мутно...

Настоящие решения приходят в настоящие моменты, - сказала Луна и вытерла липкие пальцы прямо о платье. - Интуиция. Предчувствия. Нечаянные слова.

Одна нечаянная фраза, а расхлебывать всю жизнь? - неловко пошутил Гарри.

Хочешь казаться глупее, чем ты есть?

Нет, - Гарри протянул руку. - У тебя шикарное платье.

Правда? - Луна оглядела себя со всех сторон, потом все-таки подошла и взяла его ладонь. - Ты еще мою ночнушку не видел.

Юноша слегка напрягся. Неужели занервничал? О... Но ведь с этим не должно было возникнуть проблем? Хотя все это было так чертовски странно, будто происходило не с ним.

Ты сказал тогда то, что чувствовал, - Луна легонько прикоснулась пальцами к его щеке. - Тебе нужна семья. А все остальное...

Семья, - повторил Гарри, накрывая ее ладошку своей. - У меня слишком высокие требования к тому, что называют этим словом, Луна.

Я слышу нотки разочарования?

Грусти.

Ладно. Тогда повторяю снова, - девушка прижала к его лицу вторую ладонь, - не печалься, Гарри. Пошли спать. Утро вечера... сам знаешь.

О, да. Сгораю от желания увидеть твою ночнушку.

Узкий, темный коридор, крутая лестница с вытертой ковровой дорожкой и толстыми лакированными перилами, магические лампы на стенах с золочеными обоями, блеклый желтоватый свет. Смяв юбку в кулаках и приподнимая ее над коленями, Луна взбиралась по ступеньками - перед глазами у Гарри мелькали грязные пятки и ножной браслет из бренчащих металлических шариков. В прохладном длиннющем коридоре на втором этаже Луна неожиданно остановилась.

Так, - сказала она, вертя головой. - Которая из комнат будет нашей спальней?

Я думал, ты давно выбрала, - удивленно отозвался Гарри. - Ты же столько времени провела за разбором вещей.

Да, но... Я еще иногда читала, танцевала. И знаешь, - она понизила голос до заговорщицкого шепота и вытаращила глаза, - у тебя в комодах живут шерстоеды и хрипуны, а в старом серванте в чулане - плоский корогрыз! А еще я слышала странные звуки вон из-за той двери. Что там, кстати?

Всякий хлам, - неуверенно произнес Гарри. - Пару лет назад туда стаскивали старье, которое было жалко выкинуть.

Думаю, самое время посмотреть, кто там завелся, - глаза у девушки заблестели в предвкушении. Она ловко задрала юбку и выхватила из-за кружевной подвязки на бедре волшебную палочку. Мелькнули голые ножки - Гарри бы предпочел с этого места поподробнее, - но его новоиспеченная женушка уже кралась по коридору, встав на цыпочки и держа волшебную палочку наготове.

Луна? - в отчаянии позвал юноша.

Тсс! - девушка нетерпеливо махнула рукой. - Иди сюда. Прислушайся.

Гарри покорно встал возле обшарпанной двери, украшенной позеленевшими медными пластинками и узорчиками. Напряг слух - и вправду какие-то шорохи.

Тихо, ну тихо же! - шикнула Луна.

Да я ж молчу...

Ты дышишь .

Ну, извини, - Гарри почувствовал, как в нем просыпается раздражение. Что это был еще за финт? Почему вместо того, чтобы спокойно растянуться на кровати рядышком с молодой женой, он должен был припадать к стенке, затаив дыхание, в надежде выловить какую-то завалящую тварь, засевшую в куче барахла?

Луна вся превратилась в слух. Повернула круглую ручку, приоткрыла дверь и тихонько проскользнула внутрь. Тут уже и Гарри напрягся, потому что из комнаты действительно доносилось не то бормотание, не то бульканье. И еще "шлеп, шлеп, чмок" - как будто кто-то мокрыми лапищами по полу расхаживал.

Луна? - Гарри мгновенно очутился рядом с девушкой с палочкой наизготовку.

Гляди, - зачарованно прошептала та. - Вон там!

- Люмос , - одними губами произнес Гарри.

На полу, покрытом толстым слоем пыли, мусора и чьими-то старыми следами от ботинок, отчетливо виднелись грязные лужи и мокрые разводы, словно кто-то шаркал ногами. В душном воздухе висел стойкий запах гнили - Гарри, не вытерпев, зажал нос рукавом и сморщился, а Луне хоть бы что - жадно втянула носом эту невообразимую вонищу и еще шире распахнула глаза.

По мере продвижения вглубь комнаты, ворчание становилось все отчетливее. Древние, полуразвалившиеся, перекошенные серванты с разбитыми стеклами и вывороченными наружу полками да ящиками, гигантские напольные часы с золотым маятником, какие-то доски и мешки с тряпьем, сломанные двери и оконные рамы, затканные паутиной чайные сервизы, столетние котлы с засохшей бурдой, домашние весы с рассыпанными по полу ржавыми гирьками - чего тут только не было, и все это чертовски затрудняло движения.

Бурчание и шлепки стихли, и Гарри совсем уже было решил, будто ему померещилось, но тут, за чудовищный по размеру шкафом кто-то усиленно засопел. Луна вцепилась юноше в локоть - торжествующе, обрадовано! - и прежде чем Гарри успел пикнуть, выскочила из-за шкафа. Благоговейное "ах!" слетело с ее губ, и она застыла перед высоченной, тощей, мерзкой тварью с могильно-серым лицом утопленника и пастью, набитой хлюпающими водорослями.

Бука! - воскликнула девушка. - Ты глянь, Гарри, - бука!

У Гарри волосы встали дыбом от ужаса - все до единого: даже на руках и на ногах. Мысли очистились - ни единого воспоминания не осталось, как он ни старался вспомнить школьную программу по Защите. Да и были ли в той программе существа, считавшиеся мифическими? Утопленники, вылезающие по ночам из шкафа или чулана в детской комнате, чтобы напугать - а то и сожрать! - беззащитных маленьких детишек? Ой, едва ли!

Тварь тем временем голодно булькнула и, вытянув гибкие, как плети, ручищи, нетвердой походкой потопала к Луне. Та не шелохнулась, изумленно разглядывая напирающее на нее чудище.

Назад! - прохрипел Гарри - голом некстати сел. Дернул Луну за запястье, потащил на себя, попятился, спотыкаясь, наталкиваясь на углы.

- Редукто ! - наконец, опомнился!

Красная вспышка заклятия ударила в полуразложившуюся белую плоть. Безрезультатно.

- Сектумсемпра !

Тварь ухмыльнулась.

- Ступефай !

Ну-ну, - шамкнул губами бука, выпустив изо рта плевок гнилой воды и водорослей.

- Импедимента !!!

И тут вперед выступила Луна.

Что ты?! Куда ты?! - в отчаянии завопил Гарри.

Но девушка лишь махнула рукой, тяжело вздохнула и со спокойной улыбкой тихо произнесла:
- Ридикулус .

Тварь мигом поскучнела, скорчила кислую мину и растеклась по полу вонючей лужей. Гарри таращился, разинув рот и чувствуя себя полным дураком. Дрожащей рукой стер пот со лба, поправил очки и откашлялся.

Всегда знала, что бука не существует, - грустно сообщила Луна, размазывая лужицу по грязным досками пола голыми пальцами ноги.

Так это твой...

Боггарт, - девушка кивнула. - С самого детства все буки оказываются банальными, скучными боггартами! Знаешь, сколько шкафов и чуланов я обшарила?

Ты сожалеешь? - удивился Гарри. - А если бы на самом деле бука?

Но ведь их не существует, - повторила Луна. - Да я и не думала, что было бы, если.

Гарри молча заткнул палочку за пояс. Герой, нечего сказать - спас девушку от монстра.

А как тебе эта комната? - вдруг оживилась Луна.

То есть?

В качестве спальни? Смотри: просторно, окна большие, а вон и кровать... Грязновато, правда.

Ты это серьезно?

Я могла бы быстренько прибраться.

Быстренько? - Гарри обвел россыпи хлама и нагромождения мебели ошарашенным взглядом. - Да здесь работы на неделю. И вонища, как в погребе с протухшей капустой.

Принеси из моей комнаты сундук, - Луна начала загибать пальцы, - чемодан в углу у окна, одеяло, подушки, балдахин и голубой ковер.

У Гарри отвисла челюсть. Она ведь это не серьезно, а?

Давай, давай, время идет, - поторопила Луна, подталкивая его в сторону двери.

Окончательно ошалевший Гарри не нашел в себе сил сопротивляться. Пожалуй, на один день луниных причуд с него было достаточно. Он устал. Выдохся. И хотел спать. Он принесет ей все, что потребуется, и пусть она кукует в этих руинах хоть до самого утра!

Наспех собрав одеяла-сундуки-подушки в кучу, измученно выдавив: "Вингардиум левиоса ", - Гарри поплелся назад, левитируя перед собой сразу все вещи и с безразличием задевая ими за углы, стены и двери.

Ну, как? - с довольной улыбкой осведомилась Луна, отряхивая руки, и, шмыгнув носом, размазала по лицу липкую серую пыль. Сундук-чемодан-ковер с грохотом посыпались на пол. На совершенно чистый, блестящий, натертый воском паркет! Гарри потерял дар речи, озираясь, и только хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Здесь, конечно, неплохо бы заменить мебель, хотя мне всегда нравились старинные вещи, - заметила Луна, поглаживая пальчиками резные дверцы комода. - Они столько могут рассказать о своих прежних владельцах.

Где ты этому научилась? - на памяти Гарри, так блестяще владела заклинаниями домашней уборки лишь одна женщина - миссис Уизли. И заподозрить в том же мастерстве рассеянную, лунявую девочку, казалось, умевшую только мечтать да плести фенечки из пробок от сливочного пива... ну, Гарри бы в жизни не смог. Однако же комната сверкала чистотой и свежестью. Роскошные синие шторы с серебряной окантовкой и тяжелыми кистями украшали высоченное арочное окно, обои тускло поблескивали витиеватыми узорами, на каминной полке стояли начищенные до блеска весы и рядок гирек, а в углу за стеклянной дверцей бесшумно раскачивался маятник напольных часов - неужели она смазала механизм?! Гарри отодвинул штору и выглянул сквозь мутное, пыльное стекло на улицу - белая летучая мгла и метельное крошево.

Стекла почистить не успела, - между прочим заметила Луна, вешая тяжелый бархатный балдахин на резные опоры. - Завтра займусь. А как тебе аромат?

А? - Гарри принюхался. Пахло лимоном и мятой.

Успокаивает перед сном, - улыбнулась девушка. - Но если хочешь, могу заменить на морской бриз или цветы шиповника?

Не надо, отличный запах.

Ну и чудненько. Заправь подушки в наволочки – они там, в сундуке - пока я переодеваюсь, - с этим словами белокурое чудо вцепилось в ручку чемодана, и прежде, чем Гарри в голову стрельнула мысль предложить свою помощь - да хотя бы левитировать эту здоровенную, туго набитую вещами штуковину - Луна, натужно пыхтя, уже перла ее через всю комнату к креслу возле камина. Замки раскрылись со звонким металлическим лязгом, крышка отлетела на петлях, врезавшись в спинку кресла.

Так, моя пижама... - пробормотала Луна себе под нос. - Оранжевая, салатовая или голубая? Пусть будет салатовая - под цвет платья...

Гарри кинул на девушку недоуменный взгляд: у него что-то случилось с цветовосприятием? Как он ни напрягался, ее свадебный наряд не желал выглядеть салатовым - ну никакого, даже самого отдаленного сходства! Плюнув, в конце концов, на сию дилемму, Гарри занялся постельным бельем. Так, наволочки в сундуке... Щёлк! Массивная крышка со скрипом отскочила, едва не заехав по любопытному носу гриффиндорца и не сшибив очки. Гарри опасливо придержал ее рукой и заглянул внутрь сундука. Почему-то ему казалось, что белье непременно должно было быть белым. Свадьба все-таки, первая брачная ночь... Гарри поёжился и вспотел, то ли от мыслей о брачной ночи, а то ли от вида гигантского желтого глаза, уставившегося на него из-под крышки. Горгулья, всего лишь рисунок на пододеяльнике - а сколько незабываемых эмоций! Вот ни за что не стал бы на таком спать. Это же только глаз был такой кошмарный, а как в таком случае выглядел его... обладатель? Осторожно вынув комплект из сундука, Гарри положил его на пол. Что там дальше? О, какая чудная венгерская хвосторога! Ощеренная пасть и зубы в три ряда. А что, вполне... для любителей экстрима. Впрочем, Гарри подозревал, что с такой женой не только брачная ночь, но и каждый последующий день совместной жизни превратится в битву за выживание. Юноша потянулся к пододеяльнику - хххам! - и с воплем отдернул руку.

Троллевы яйца! Это еще что за хрень?!

На пододеяльнике расползлась обугленная по краям дырка, от которой поднимался легкий дымок. Запахло горелым. Гарри сунул в рот обожженные пальцы.

Прости! - воскликнула Луна. - Забыла тебя предупредить. Это тебе подарок от меня... Больно?

Н-нет, - обиженно проворчал Гарри. - Надеюсь, больше там подарков нет?

Неа. Хочешь, достань комплект с чешуйками?

Чтобы у меня пол руки отхряпала какая-нибудь рыбища? Благодарю покорно.

Не дуйся, - протянула девушка. - Я не нарочно.

Даже и не думал ду... - в этот момент Гарри оглянулся. И все. Остатки слов растерялись. Луна как раз заканчивала вечерний туалет. Гарри успел насладиться видом шерстяных полосатых гольф, красно-желтого и серо-синего, натянутых черте докуда, прежде чем вокруг них на пол рухнул тяжелый подол бледно-салатовой... гм, ночной рубашки.

Готово, - счастливо провозгласила Луна, заправляя светлые волосы под ночной колпак - длинный, до пояса, и с трогательной кисточкой на конце. Кисточка, выполненная в виде мордочки диковинной зверушки, сладко зевнула.

Чт-то ээээто? - простонал Гарри, чувствуя себя самым несчастным человеком на земле.

Тебе не нравится? - огорчилась Луна. - Я сама вышивала кружева, - она принялась теребить воротник рубашки - Гарри и впрямь разглядел на нем какие-то веревочные закорючки.

Ну, почему же... Весьма оригинально, - проблеял он. - Необычно... Мило... А гольфы зачем?

У меня ужасно мерзнут ноги, - Луна виновато улыбнулась. - С самого детства.

Это потому что ты все время босиком ходишь.

Ты думаешь? - Луна помолчала, глядя на него испытующе, и тихо спросила: - Тебе правда нравится?

О, да, конечно, - Гарри для пущей убедительности покивал. - Только...

Зачем эта тонна ткани, если ее все равно снимать? Хотя вслух он этого произнести не рискнул.

Ты нашел белье? Что ты там столько времени копаешься?

Вот! - Гарри выдернул наугад один из комплектов - ба, угадал! - Этот?

Да. Расправляй. Не бойся, он не кусается.

Почему ты назвала его чешуей? - спросил юноша, проводя пальцами по прохладному зеленовато-голубому хлопку, разрисованному мелкими чешуйками. Чуяло сердце какой-то подвох.

Он скользкий немного. Давай раздевайся, я сама закончу.

Раздеваться? Гарри послушно потянулся к галстуку-бабочке, скинул с плеч парадную мантию, расстегнул рубашку. И замер в нерешительности. Спать в одних трусах? Вроде бы логично (хотя куда логичнее было бы спать вообще без трусов - от этой мысли стало жарко), но рядом с Луной, по уши закутанной невесть во что он бы выглядел не то чтобы глупо - развратно! Переминаясь с ноги на ногу, мучительно пытаясь найти решение или догадаться о луниных намерениях, Гарри почувствовал себя извращенцем.

Ты забыл пижаму? - участливо осведомилась девушка. Гарри скрипнул зубами. - Поройся в сундуке, там есть одна... я захватила на всякий случай. Мне ее подарил…

Луна отвернулась, видимо, забыв договорить, и снова занялась подушками. А Гарри, зажмурившись, вытянул на свет божий штаны и рубашку. Быстро облачился, не желая глядеть, во что. Потом все-таки окинул себя взглядом - а ничего, нормально. Серенькая, спокойная расцветка, никаких рюшечек, бантиков и цветочков. Если бы не ухмыляющаяся троллева башка на причинном месте, так и цены бы ей не было. Сдержав мученический стон, Гарри натянул рубашку пониже и на полусогнутых припустил к кровати. Сходу, гладко вошел под одеяло, как влитой. И замер, прислушиваясь к ощущениям. Как будто очутился внутри рыбной кучи - все вокруг было скользким, противно прохладным и даже... сырым? О-о-о, Мерлин! Троллева башка вяло пошевелилась - зевнула, что ли? Гарри инстинктивно дернулся - а ну как оттяпает что-нибудь важное? Хотя... Тяжелый вздох . Едва ли Луна в ближайшие сто лет собиралась этим важным воспользоваться. С тоской упершись взглядом в потолок, мелко подрагивая от внутренней истерики, Гарри попытался расслабиться.

Ты забыл снять очки, - заметила Луна, нырнув под одеяло.

Ага, - Гарри с постным лицом сдернул оправу и пристроил ее на тумбочку.

Погасим свет?

Как хочешь.

Я бы еще немножко полежала, - Луна мечтательно уставилась на складки полога. - Хороший комплект, правда?

Я всегда любила необычные вещи. Это у меня от мамы. Видел бы ты наш дом, когда она была жива...

Мне жаль, - произнес Гарри. Ему даже не пришлось кроить скорбную физиономию - сама вышла.

Все в порядке. Когда-нибудь и у нас будет свой большой дом с садом, небольшим прудом и вертушкой на черепичной крыше. - Луна помолчала. - Мне бы все-таки хотелось отправиться в Румынию. Поглядеть на трескунчиков в брачный сезон. Говорят, их самочки в момент случки попискивают.

В момент случки все... попискивают, - сболтнул Гарри прежде, чем приказал себе заткнуться. Слова сами выпорхнули - теперь не поймаешь.

Как все? - не поняла Луна. - Ты слышал трескунчиков?!

Нет. Но я слышал некоторых... э-э-э, людей.

Да... в Хогвартсе, - у Гарри возникло непреодолимое желание побиться головой об стену. Кто его за язык тянул, а? - Не пугайся так, я ни за кем не подглядывал, честное гриффиндорское! Я случайно... стал свидетелем пару раз... Симус приглашал девушку... И вообще, какое это имеет значение? Не секрет же.

Как это не секрет?! - возмутилась Луна. - Симус обесчестил какую-то студентку? Они поженились?

Откуда я знаю? - удивился Гарри. - Луна, ты в порядке?

Это подло и низко, - буркнула она, глубже зарываясь под одеяло. Кисточка на ее колпаке фыркнула и сердито запрыгала по подушке. - Такими вещами нужно заниматься после свадьбы.

Правда? - с надеждой.

Разумеется!

Я тоже так считаю, - заявил Гарри, воспрянув духом. - Вот мы, например... Вот мы... между прочим, поженились, - и затих. Сердце гулко застучало в груди. Троллева морда на пижамных штанах провернула какой-то трюк - Гарри не мог ее видеть, но она, кажется, задвигала пастью. И к чему бы это? Впрочем, стало приятно.

Давай спать, - твердо сказала Луна. - Ты меня расстроил.

Что-о-о? - разочарованно взвыл Гарри. - Как спать?

Девушка растерялась.

А что... у тебя были еще какие-то планы?

Нет, - малодушно выдавил Гарри. Да-а-а-а-а !!!

Вот и отлично, - Луна приподнялась, нависла над ним. Юноша захлопнул глаза в предвкушении... Но ощутил лишь слабое, какое-то безжизненное, дохлое и сухое прикосновение губ к своей щеке и чуть не зарычал от разочарования. Кровь прилила к паху, член с надеждой шевельнулся, и тут же троллева морда что-то буркнула. Гарри похолодел.

Что? - не поняла Луна.

Ничего.

Нет, ты что-то сказал.

Я ничего не говорил.

Луна замерла, прислушиваясь, жарко дыша ему в щеку. Ее раскрытые от любопытства губы были совсем близко, и Гарри почувствовал, что дуреет от ее близости. Он уже потянулся к ней губами - под шумок - но тут из-под одеяла донесся вздох и чей-то голос с нескрываемым удовольствием протянул:

Ка-а-айф.

Гарри обомлел, а Луна резким движением сдернула с него одеяло и вперила проницательный, острый взгляд в его живот и ниже, в выглядывающие из-под задравшейся рубашки оттопыренные пижамные штаны. Троллева морда на них вернула девушке подозрительный взгляд с процентами, а потом вдруг вытянула губы в трубочку.

Ччерт, - выдохнул Гарри, красный до корней волос. - Черт!!!

Ух ты! - Луна легонько ткнула в морду пальчиком. Та насупилась. Гарри вздрогнул.

Не надо так делать!

Почему? - удивилась Луна.

Ему не нравится.

Кому? Троллю? Но он собирался меня поцеловать.

А я думаю, он хотел, чтобы ты его поцеловала. Весь вечер бедняга ждал, надеялся и верил...

Кто? Тролль?

Да не тролль, - застонал Гарри. - А я!

Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? - Луна смущенно улыбнулась. – А чего молчишь?

Она поднялась на вытянутых руках, наклонилась, и Гарри поймал губами ее мягкие, нежные, ласковые губы. Запустил пальцы в торчащие из-под колпака пепельные волосы, обхватил ее за шею и сладко, томно застонал от возбуждения.

Аба-а-алде-е-еть, - в упоении пропела троллева башка.

Луна вздрогнула и отпрянула.

Так он рассказывает, что ты чувствуешь? Ого.

А ты не знала?

Откуда?

И правда, откуда она могла это знать?

Мне эту пижаму Джордж Уизли подарил. Сказал, из старых запасов.

Понятно, - не думать о семье Уизли, не думать... только не сейчас.

Ладно, - Луна ободряюще улыбнулась и робко погладила его по руке. - Твое желание исполнилось. Теперь можно ложиться спать.

И она снова накинула сверху одеяло и бухнулась на кровать.

Не понял? А как же все остальное? - тупо протянул Гарри.

Беее, - глухо раздалось из-под одеяла.

Луна приподняла брови.

Ты вообще знаешь, чем занимаются... ммм... молодожены в... ммм... брачную ночь? - спросил Гарри в отчаянии.

Чем? - Луна крепко задумалась. - А! - ее лицо просветлело. - Ты имеешь в виду секс? - и залилось краской. - То есть, - запинаясь, продолжила она, - ты хочешь сказать... что мы должны... О...

Мы никому ничего не должны, - тоскливо возразил Гарри. - Если не хочешь, или ты не готова...

Я просто не думала об этом.

Ничего себе!

То есть, - снова поправилась Луна, - я пока не рассчитывала заводить детей.

Глаза у Гарри округлились:
- А при чем тут дети?

Тьфу! - внесла свою лепту троллева морда.

Но ведь... - Луна вдруг села на постели. - Постой, мы говорим об одном и том же?

В смысле? - Гарри взмок.

Об одном и том же процессе? - Луна нетерпеливо дернула плечом и произнесла нараспев: - Секс есть единение мужского и женского начал, направленное на продолжение рода?

Ну, в принципе, да.

Так я и говорю, - Луна хлопнула ладонью по подушке. - Мне кажется, нам еще рано думать о детях.

Да какие дети?! - не выдержал Гарри.

Те, которые рождаются в результате половых сношений, - серьезно объяснила Луна. - Вот ты или я, например.

Гарри глухо застонал и одновременно затрясся от подкатившего к горлу истерического смеха. Вот угораздило, а? Из какого столетия она вынырнула, эта чудаковатая девочка?

Ты смеешься, - констатировала Луна без тени обиды.

Потому что ты смешная, - Гарри вытер набежавшие в уголки глаз слезы. - И глупенькая.

Очень нетактично с твоей стороны.

Луна? Ты знаешь, что такое такт?

Перестань! - девушка устало откинулась на подушку. - Конечно, я знаю, что такое такт! Я вообще много чего знаю, к твоему сведению.

Но ты понятия не имеешь, для чего нужен секс?

Я же сказала...

Помимо детей, - перебил Гарри. Теперь он уселся на постель и с любопытством разглядывал свою юную жену. В ее голубых глазах проскочила искорка любопытства, а кисточка на колпаке прекратила зевать.

Ну, почему же, - неуверенно произнесла Луна. - Я что-то слышала... мальчики на старших курсах иногда обсуждали... Они же меня никогда всерьез не воспринимали и не замечали, вот и болтали всякое прямо у меня под носом.

Гарри облегченно выдохнул: значит, не придется вдаваться в подробности.

Только какой от всего этого прок, Гарри? - в голосе девушки появилось недоумение. - Если секс влечет за собой серьезные последствия - а ребенок это очень серьезно! - зачем им заниматься?

Чудная ты, - улыбнулся юноша. - Вот сколько смотрю, столько поражаюсь.

Ты не ответил.

Ради удовольствия. Ради оргазма. Ради... проявления любви.

Луна скептически подняла брови.

Какое в этом может быть удовольствие, - задумчиво пробормотала она.

Ну, неужели ты даже никогда не прикасалась к себе... - на окончание фразы дыхания у Гарри не хватило. Мысль о Луне, ласкающей себя вот этими самыми теребящими край одеяла пальчиками... ох ты...

Тащщщусь, - сладострастно пропела троллева башка.

Гарри сглотнул. Девушка смотрела на него выжидающе.

Не дотрагивалась до себя там ? – закончил Гарри.

Где - там? - да не может быть, чтобы она не понимала! Играла с ним, трепала ему нервы, подтрунивала, изучала, как очередную диковинную волшебную зверушку!

Между ног! - выпалил Гарри.

Ну, почему же...

В душе...

Должна же я как-то мыться?

Невероятно.

Что - что?

Разве не приятно?

Луна нахмурилась, вспоминая.

Пару раз, - с запинкой выдавила она и вдруг отвела глаза, - у меня было такое чувство, будто... ну... чего-то не хватает... Это оно, да?

Гарри моргнул.

Ты ведь об этом говоришь? - прошептала Луна. - Если об этом, то... ох, это же не совсем прилично, Гарри. Обсуждать такие вещи с тобой.

А заниматься такими вещами со мной? - юноша совершенно изнемог. - Прилично?

Нет! - взвизгнула Луна и неожиданно шарахнулась от него, как от чумного, и чуть не слетела с кровати.

Стоять, - Гарри вцепился ей в колени. - Ты... Точно... Чокнутая... И фиг... Я тебя... Теперь... Отпущу!

А-астарожно! - загудела троллева башка и только собралась разразиться новой серией воплей, как Гарри перевернулся на живот. Распластав девушку по кровати, придавив своим весом (башка задушено захрипела), юноша уставился на нее - испуганную, но покорно замершую.

Никуда ты не убежишь, - пробормотал он осипшим голосом, - пока не... пока... пока не узнаешь, чем могли завершиться твои эксперименты в ванной.

Отстраняясь, стаскивая с Луны ватное одеяло, Гарри боялся, что она снова рванет с постели, и ловить ее тогда будет бессмысленно - он не собирался ни принуждать ее, ни, упаси Мерлин, насиловать! Однако девушка не шелохнулась, и в ее широко раскрытых глазах даже загорелось любопытство. Опершись на высокую подушку, Луна настороженно следила за тем, как Гарри стягивает с нее гольфы. Пальчики у нее и вправду оказались холодными, как ледышки, - она даже зябко сжала их и потерла друг о дружку. Руки Гарри нырнули под подол ночнушки, прошлись по коленкам и гладкой коже бедер, уверенно подцепили за резинку тонкие трусики и потащили вниз. Луна по-прежнему не сопротивлялась. Трусики полетели на пол.

Раздвинь ножки, - попросил Гарри, поражаясь собственной распущенности. - Еще чуть-чуть... вот так, хорошо... И не закрывайся.

Луна отрицательно покрутила головой, пытаясь натянуть подол ночнушки на коленки. Гарри схватил ее за запястья - не сильно, не болезненно, но достаточно властно и крепко - не вывернешься.

Дай я... посмотрю на тебя, - прошептал он. - Пожалуйста.

Девушка судорожно вздохнула, глаза у нее стали совершенно безумными. Медленно кивнув, она сама убрала руки и нервно сжала в кулачках подол, поднимая его все выше, выше, выше... пока не показались нежные розовые губки и короткие завитки светлых волос.

Ты красивая, - шепнул Гарри, будучи не в силах отвести взгляда от открывшейся картины. Даже напряженная, скованная, Луна выглядела необычайно соблазнительно, почти развратно.

Не знаю, что ты там красивого усмотрел, - произнесла она еле слышно, - но мне нравится.

Когда ты смотришь.

Сердце гулко стучало в груди, и его частые, словно загнанные, удары отдавались в висках, в животе, в паху. Гарри заставил себя не обращать внимание на неудобства - его член налился кровью и уже выпирал из пижамных штанов, тычась мокрой головкой троллю в ухо. Слегка подвинувшись вперед, Гарри осторожно, успокаивающе погладил бедра девушки. Луна задышала чаще, лишь только его пальцы приблизились к ней, и безудержно задрожала, когда указательный провел по влажному бугорку. Гарри поднял голову - девушка смотрела на него во все глаза.

Это мне тоже нравится, - выдохнула она и тут же застонала, потому что пальцы Гарри принялись медленно ласкать ее, размазывая вязкую влагу. Горячая, дрожащая, невыносимо нежная - ему казалось, она таяла на его пальцах, как расплавленный воск. Она сводила с ума, и не вытерпев, Гарри склонился к ней и поцеловал ее раскрытые губки, скользнул языком вокруг истекающей соком дырочки. Сладкая, волшебная... Рассудок помутился, и, обезумев, он пил ее и не мог напиться, вылизывая ее набухшие от возбуждения губки, покусывая, посасывая - доводя и ее, и себя до исступления.

Хватит! - выкрикнула Луна, выгибаясь, дрожа, задыхаясь, отталкивая его от себя. Насмерть перепуганная, она сжалась в комок и добавила уже тише: - Хватит... что ты... зачем ты...

Ее все еще трясло, но после нескольких протяжных стонов она затихла.

Луна? - Гарри неуверенно дотронулся до ее коленки. Тело его не слушалось, тело плавилось от вожделения. - Луна? Я сделал тебе больно?

Нет, - не поднимая головы, прошептала девушка в прижатые к лицу ладони.

Тогда что?

Не знаю... я не знаю... мне показалось, я взрываюсь, как вулкан, и разлетаюсь на куски... - она всхлипнула. - Это страшно... и... и так... невероятно...

Ты кончила? - Гарри не успел спохватиться - из его горла вырвался нервный смех. - И поэтому испугалась?

Кончила? - Луна недоверчиво уставилась на него сквозь растопыренные пальцы.

Тебе было хорошо? - прошептал он. - Хочешь еще?

Еще? - лицо у нее вытянулось, а щеки запылали. - Нет!

Иди ко мне, вставай... ну же.

Красный, огненный цветок исторгает из себя ядовитые брызги безудержных чувств*! - очухавшись, самозабвенно взревела троллева башка.

Авада Кедавра, чучело! - взорвался Гарри, размахнулся - да вовремя затормозил собственный кулак. - Вот ведь гадость какая, - добавил он уныло. Чуть все причиндалы себе не отбил.

Луна покатилась со смеху, из глаз брызнули слезы. Кровать под ней затряслась, опоры балдахина жалобно заскрипели.

Ой, не могу, - давясь от хохота, девушка принялась кататься по постели и лупить простыню и одеяло кулачками. Гарри неуверенно улыбнулся - дрожащая голая попка Луны под задравшейся ночнушкой выглядела весьма аппетитно. Тролль на его пижамных штанах облизнулся, но тут же недовольно дернулся, потому что влажная головка члена вновь уперлась ему в ухо.

Прости, приятель, - шепнул Гарри, - но дальше нам с тобой не по пути, - и ловко перекатившись на спину, задрал ноги и стащил пижаму вместе с трусами. Тролль что-то вякнул и обреченно заткнулся.

Луна все еще хихикала, обессиленная, вытирая мокрые от слез щеки рукавом своей исполинской ночнушки, когда Гарри подобрался к ней сзади и обнял. Кисточка от колпака ткнулась ему в шею. Он с отвращением сорвал идиотскую тряпку с луниной головы - и захлебнулся чарующим, теплым ароматом ее рассыпавшийся по подушке волос и запутавшихся в них лепестков бессмертников.

Гарри! - предостерегающе пискнула Луна.

Ммм? - его руки скользнули под сумасшедшее количество складок и обхватили ее упругие, маленькие грудки - ах, как шикарно она смотрелась бы в облегающем топике на голое тело. Гарри принялся поглаживать ее мягкие соски, чуть зажимая их между пальцами и слегка оттягивая, пока они не затвердели; губы проложили дорожку по выгнутой навстречу шее - кожа нежная-нежная, бархатистая, и венка билась под ней быстро-быстро - Гарри провел по ней кончиком языка.

Ты хочешь, чтобы я снова… кончила? - спросила Луна, тяжело дыша.

Угу, - Гарри на секунду отвлекся от покусывания ее ушка. - Я просто... Боже мой... я тебя... так... хочу...

Тогда я должна приготовиться! - вдруг заявила девушка и подскочила на кровати - в буквальном смысле: выпуталась из его объятий, лихорадочно барахтаясь в сбившихся простынях и скользя в чешуйчатом пододеяльнике, неуклюже раскидывая локти и коленки в разные стороны и едва не выбив Гарри глаз; кое-как поднялась на карачки и встала в полный рост. Юношу пришибло тяжелым подолом ее ночнушки, и, обескураженный, он так и остался лежать, подслеповато щурясь, с торчащим вверх членом и непередаваемым выражением на лице.

Помоги мне снять, - потребовала Луна, широко расставив ноги, сложив руки крест-накрест, комкая тысячу складок рубашки в кулаках и медленно вращая бедрами. Гарри с готовностью вздернул ее подол вверх, наслаждаясь открывшимся зрелищем. Куда подевалась ее стеснительность? Ничуть не смущаясь своей наготы, отрешенная, она обошла его, мягко ступая по хрустящему матрасу. Длинные, спутанные локоны, раскачиваясь, щекотали ямочки над попкой и скользили по рукам, груди с дерзко вздернутыми розовыми сосками вздрагивали в такт каждому шагу, и бедра так соблазнительно, так многообещающе терлись друг об друга... Очарованный Гарри разомлел, растекся по скомканному белью лужей безвольной, пульсирующей огнем лавы. Нестерпимое, жгучее желание дергало током, в паху все окаменело и сжалось в мучительный тугой узел. Боже, Луна была слишком, невероятно, обалденно хороша! Еще минута - и он начнет извиваться, как уж на сковородке, если она не прикоснется к нему!

Девушка остановилась, будто только сейчас заметила его, удивленно опустила глаза на его эрекцию. Гарри мог поклясться - зрачки у нее расширились, ноздри затрепетали, и во взгляде промелькнуло что-то не по-луновски темное, опасное - какой-то голодный, плотоядный отсвет.

Хочешь... сесть... сверху? - запинаясь, предложил Гарри чужим, низким голосом.

Тогда это будет секс, - склонив голову на бок, с потрясающей непринужденностью сказала Луна. Неужели все это ее ничуть не задевало? Неужели она... не хотела?

ДА! - почти выкрикнул Гарри в отчаянии - измученный и весь насквозь пропитанный невесть откуда взявшейся досадой: ну неужели она не хотела ?

Но ведь могут появи...

Никаких детей! Обещаю!!!

Разумеется, Гарри лукавил, но у кого бы хватило совести обвинить его?

Луна постояла, недоверчиво, но с все возрастающим любопытством изучая его напряженное, гибкое, поджарое тело. На нем все еще оставалась рубашка, которая, впрочем, задралась до самых подмышек и ничего не скрывала.

Хорошо, - Луна благосклонно опустилась на корточки, наползла сверху. Гарри протянул к ней руки - она не удостоила их вниманием. Вместо этого робко дотронулась до головки его члена - за пальчиком потянулась тонкая ниточка вязкой смазки.

Теперь я понимаю, почему мама так любила варить из сахара карамельки... похожей формы, - сообщила Луна, и Гарри внутренне возликовал, заметив, что голос у нее тоже стал низким и чуть хрипловатым. - Если их как следует сжать, изнутри выдавливался апельсиновый джем.

И быстро, не раздумывая, она наклонилась и обхватила головку губами. Гарри, задыхаясь, втянул раскаленный воздух сквозь сжатые зубы. Ее язычок скользнул вдоль уздечки, неторопливо, тщательно изучая каждую впадинку, каждый выступ, и у Гарри перед глазами взорвался радужный фейерверк.

Луна... о-о-ох... Луна!

Девушка нехотя оторвалась от своего занятия.

Там нет апельсинового джема, - заверил Гарри, ловя в фокус ее расплывающееся лицо.

А мы сейчас прове...

Но мне нра...

Может, ты лучше попробуешь на него сесть?

А мне не будет бо...?

Луна!!! - взмолился Гарри. - Ты сведешь меня с ума!

Тогда ты станешь таким же необычным, как я. И все будут тыкать в тебя пальцем и хихикать у тебя за спиной, и говорить, что герой волшебного мира не перенес обрушившихся на него бед, - говоря это, Луна послушно устроилась сверху. - Но тебе будет плевать на всех, потому что на самом деле это они сумасшедшие, раз их волнует твоя жизнь вместо своих, - и Гарри, наконец, ощутил ее - всю, мокрую, горячую, и такую обволакивающую, обжигающе нежную, сладкую, влекущую... Она хотела его... Невероятно... Его Луна, его девочка...

О-о-ого, - выдохнула она, на секунду сморщившись от боли. - А ты уверен, что поместишься... а-а-ах!

Запрокинутая голова, выгнутые навстречу ребра, конвульсивно вцепившиеся в его поясницу пальцы, низкий, гортанный стон, похожий на рычание:

Га-а-арри...

Хорошее начало, - с придыханием прокомментировала напряженно следящая за развернувшимся действом троллева башка на пижамных штанах. - Кажется, пора заканчивать*.

Запусти... в него... тапком... - смеясь сквозь всполохи удовольствия, попросил Гарри.

Разорву! - пообещала Луна, двигая бедрами, прогибаясь под жаркими ладонями, сжимающими ее грудь. - Или! Нет! Сожгу!

Это жестоко.

А может! Отдам! На! Съедение! Хвостороге! Гарри?

Кажется! Я! Хочу! От! Тебя! Ребенка!

О, господи...

И! Прямо! Сейчас!

Не-ет! - завопил ошарашенный Гарри.

Да-а! - Луна с криком толкнула бедрами - все быстрее, сильнее, глубже... Хрясть! Кровать накренилась и с гулким "бум!" врезалась в пол. Луна извернулась, сжимая Гарри внутри так сильно, что в пах словно ударила молния - и вызвала шквал ошеломляющих, сладостных конвульсий. Обезумевший Гарри громко застонал, содрогаясь всем телом - Луна с протяжным воплем рухнула сверху - и он сцепил руки вокруг нее крепко-крепко, и поцеловал с силой, страстью, благодарностью - так, что весь бесконечный мир, казалось, уместился в этом поцелуе. От пережитого наслаждения он чувствовал себя мертвым. Потные, утомленные, они медленно сползли по гладкой чешуйчатой простыне.

Гарри. Мне кажется, или мы сломали кровать?

Я же говорил... в этой комнате один хлам, а не мебель... - выравнивая дыхание, отозвался юноша.

Но было здорово, а?

Слушай, - Гарри запнулся, не зная, с какой стороны подступиться. - То, что ты сказала... насчет ребенка... Ты это серьезно?

Не знаю, - Луна подняла голову и посмотрела на него с нескрываемой нежностью - сердце у Гарри в груди дрогнуло и сжалось в теплый комочек. - Я просто почувствовала... совсем не так, как когда ты целовал меня... там ... совсем по-другому... глубже, сильнее... И так вдруг захотелось... тебя... - совсем тихо и смущенно закончила Луна и стыдливо уткнулась носом ему в шею, пряча глаза.

Понятно, - прошептал Гарри, млея от счастья и горячей, сытой истомы, и ласково погладил девушку по спутанным волосам. "Все-таки в свадьбах есть свои преимущества", - лениво размышлял он. Если исключить пошлые пижамы, кошмарные ночные колпаки, носки и сломанные в самый ответственный момент кровати... жить можно... и не просто жить, а наслаждаться жизнью на полную катушку. Пока рядом Луна, она не даст ни захандрить, ни зарасти плесенью с тоски, ни озлобиться, ни загнуться от скуки, ни раствориться в пищеварении собственной совести, вспоминая войну и тех, кого мог, но не успел, не сумел спасти. Пока она рядом, такая смешная, наивная, чудаковатая и живая, настоящая, жаркая, сумасшедшая - он будет жить. Даже если ради этого придется терпеть вопли троллевой морды на пижамных штанах и рисковать здоровьем, накрываясь на ночь одеялом с огнедышащей венгерской хвосторогой.

Уже проваливаясь в сон, чувствуя на себе приятную тяжесть расслабленного луниного тела, Гарри вдруг услышал вкрадчивый голос прямо над ухом:

Эй? Ты не думаешь, что нужно заняться уборкой? - а следом за ним ощутил толчок под ребра.

Что? - Гарри распахнул сонные глаза, полные искреннего недоумения, и заморгал. - Прямо сейчас?

Мы же не станем спать на перекошенной кровати. У меня ноги мерзнут.

Пойдем тогда ко мне в комнату...

И я бы не отказалась от тарелки вишневого пудинга, - мечтательно добавила Луна. - Нужно подкрепиться перед следующим... гм, сексом.

Что? - вот тут с Гарри слетел весь сон. Трезвый, как стеклышко, он уставился на довольную, сладко, по-кошачьи потягивавшуюся Луну.

Думаю, я смогу еще раз семь-восемь, - сообщила она с томной улыбкой. - Так как? Пудинг?

Воды, - пересохшими губами пробормотал Гарри. – Стакан... нет, ведро воды!

Я принесу, - Луна вскочила на ноги и как была - нагая, растрепанная, до безобразия прекрасная - направилась к двери. Гарри сглотнул, провожая ее взглядом и недоумевая, смеяться ему или плакать. Он ведь не ударит в грязь лицом - никогда, ни за что! Он же храбрый гриффиндорец, он прошел огонь, воду, медные трубы, хвосторогу и Волдеморта! Он герой! Да и что такое семь-восемь раз для молодого, крепкого парня... В конце-то концов, это же не девять-десять... Гарри уныло уставился на свое полуживое достоинство.

Вставай, дружище, у нас с тобой на эту ночь работы - непочатый край.

Достоинство согласно шевельнулось.

Ну и отлично, - Гарри удовлетворенно улыбнулся. Кажется, семейная жизнь удалась.

_____________________________________________
* - слова из песни "Пепел" в исполнении Флёр.

ПЕРВАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ. РАССКАЗ

В маленькой комнате учительского общежития за столиком, покрытым тяжелой скатертью с бахромой, сидела молодая учительница — Нина Александровна. Было ей всего двадцать четыре года от роду. И собой она была хороша. Пушистые волосы темной лавиной лежали на её плечах. По будням с помощью шпилек она собирала их в пучок, но они, непослушные, упрямыми волнистыми прядками обрамляли её лицо и делали его привлекательнее. Классические черты лица позволяли назвать её красавицей.

Сияющие серые глаза Нины Александровны смотрели на мир доброжелательно. Звонкий и высокий голос был слышен даже в коридоре школы, когда она вела уроки у своих любимых второклассников. Она работала с ними уже второй год. Не у всех у них все получалось. Никак не шла учеба у Полякова Васи. И писал он плохо. Пропускал все гласные звуки. Фамилию свою писал четырьмя согласными буквами — ПЛКВ.

Египтянин ты мой! Так, как ты — писали египтяне. Ты — не одинок. Человечество не сразу уловило и выделило гласные звуки в речи. Но оно — справилось. Значит справишься и ты!

Теперь, во втором классе Вася уже писал диктанты на четверки. Преодолел преграду. Справился. Мало кто знал, что почти полгода Вася ходил к Нине Александровне на индивидуальные занятия к ней в общежитие. Садился у стола. Они с молодой учительницей брали книгу сказок и превращали каждую сказку в балладу. Они тексты пели! И так Вася постигал мир гласных звуков!

-В некотором ца-а-а-рстве, в некотором государстве-е-е-е! — слышалось в коридоре.

Теперь за окном стоял месяц март.

Нина смотрела через промытое окно на куст черемухи, который рос под окном. Она думала о том, что в природе все устроено мудро. Весной Земля каждый год переживает радость обновления. Деревья теряют свою листву осенью. Считается, что всю. Но на старой черемухе все-таки оставались прошлогодние листья. Почему ни снег, ни ветер, ни зимний буран так и не заставили их оторваться от родной ветки? Сиротливыми коричневыми комочками несколько пожухлых листочков черемухи виднелись в сплетении гибких веток. Удержались.

Но весной появятся новые листочки, а ворох отживших листьев появится из-под зимнего снега у самых корней черемухи. Но они так и останутся — прошлогодней листвой. Черемуха при всем своем желании не поднимет их с земли и не вернет на свои ветки. Крона дерева обновится полностью.

Почему же у людей все не так просто, как у живых деревьев? Прошлое совсем не похоже на ворох листьев весной под деревцем. Некоторые события, как застрявшие в кроне листья, остаются с человеком навсегда.

Нет, нет, да и подкинет услужливая память то один эпизод из прошлого, то другой.

Хорошо, когда эти воспоминания — светлые.

Вот она — молодая студентка педагогического колледжа. Техникума, как он назывался в годы её студенчества. Ей еще нет и восемнадцати лет, но она устроилась на временную работу в цех по выпечке пирожков. Заводик почти рядом с домом. Но Егор приезжает за ней после смены на велосипеде. Она понимает, что ему нравится возить её на рамке велосипеда. Ведь так он её почти обнимал! На виду у всех.

Она навряд ли бы согласилась прокатиться с ним, если бы так не уставала. И вот однажды ей показалось, что Егор смотрит ей за вырез платья. Ах так? Незаметно она достала тогда из сумочки маленькую коробочку пудры, открыла её. И вот — только он неприлично близко склонился к ней — на, ему пудрой прямо в лицо.

Слетели в кювет. Оба ушиблись. Оба хохотали почему-то от вида друг друга. Потом она несла отпавшее колесо, а Егор перевернул велосипед и вел его по улице на уцелевшем заднем колесе приподнимая за руль. А цепь велосипедная с каким-то странным скрипом волочилась по земле. И от этих звуков все собаки за высокими заборами деревянных домов громко и сердито лаяли.

-Все! Последний раз я за тобой приехал.

Так и вышло, что последний. В армию пришла ему повестка.

Нина проводила его легко. Переписка была бурной.

Она и не поверила никому, когда ей сказали,что Егора уже нет на свете. Не поверила,но побежала к нему домой.

Была какая-то зловещая тишина вокруг. На веранде на двух табуретках стоял оцинкованный гроб с окошечком. А там, за этим окошечком она увидела родное лицо. Она повернулась и пошла прочь от этого ужаса. Она шла, а ноги отказывали ей. Упала она на улице. Её увидели соседи. Подняли, на руках отнесли домой. Она лежала совсем безучастная ко всему. Не говорила ни слова. Смотрела перед собой — и все. Отец открывал ей рот с помощью ложки, разжимал сжатые зубы и лил ей в рот бульон. Она не хотела глотать.

-Живи! — говорил он ей. — Не смей уходить за ним следом. Живи!

Она поднялась через три дня. Другая.

Раненая птичка. Так говорил о ней отец.

-Ничего, ничего! Время залечит раны.

Отец знал, что говорил. Он был на войне.

Она смирилась с потерей любимого. Даже попыталась построить личную жизнь. На обломках. Не построила. И уехала учительствовать в дальнюю деревню.

А дети её отогрели. Деревенские ухажеры тоже пытались привлечь её внимание. Да не тут то было. Никого она не приветила.

Островки воспоминаний, как те, застрявшие прошлогодние листья, были еще живы.

Только весна играла с ней. Солнышко грело ласково. Капель звенела радостно. Возродись! Я даю тебе пример!

В комнату её кто-то робко постучал.

-Входите, не заперто!

Дверь открылась, вошел Алексей — первый парень на деревне. За ним «бегали» все незамужние девушки села, да и замужние посматривали одобрительно. В самом деле явился прямо в середине зимы в летной курсантской форме. По состоянию здоровья был отчислен из летного училища. Не выдерживал перегрузок на летной практике. Устроился водителем в совхоз после окончания курсов. Девушка его не дождалась. Вышла замуж. Именно поэтому он стал на всех остальных посматривать свысока. Он им назначил цену. И она была невелика.

Орлиный взгляд карих глаз, высокий рост, легкая походка, прекрасный певческий голос, выправка, обходительность — делали его неотразимым.

-Вы ко мне по делу? — удивленно спросила Нина, поворачиваясь к нему.

-Да можно и так сказать. Я свататься пришел.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Свататься он пришел! В честь чего? Никаких знаков внимания, шапочное знакомство, не более того, и вот он — нарисовался. Свататься пришел! Она — не телка в стойле. Чтобы вот так вот, накинуть веревочку и повести за собой.

Нина возмутилась.

-То есть, Вы хотите сказать, что Вы меня любите?

Да что вы,бабы, с этой любовью носитесь? Я уже своё отлюбил один раз. Нет. Я не люблю. Но замуж зову. Мы по возрасту подходим друг другу. Нам пора семьи заводить. А для этого достаточно уважения. Я очень хорошо к тебе отношусь. (Так мы уже перешли на «ты»?) Ты — симпатичная, умная, детей любишь, а они — тебя. Значит, будешь хорошей матерью моим ребятишкам. Нашим ребятишкам. Я тебя не в блуд зову. Я зову тебя замуж. Да. Я думаю, что может и не получится у нас. Всякое бывает. Тогда разойдемся. Что мы теряем? Тебе двадцать четыре года, а мне — двадцать пять. Давай, попробуем!

-Но я тебя тоже не люблю!

-Да я догадываюсь. Так что ты мне скажешь? Каков будет твой положительный ответ?

-Нет, — так и рвалось слово с губ, — кто же так замуж выходит?

Но за окном так звенела капель, солнце светило так ласково, и ветки черемухи под окном уже не хрустели от мороза, а гнулись о т ласкового весеннего ветерка, и все вокруг пробуждалось от зимнего сна. Она посмотрела, посмотрела на синь неба высокого, на даль поля,на рощицу вдали и вдруг тихо кивнула головой.
— Давай, попробуем.

Алексей обрадовался, улыбнулся ей.

-Вот и молодец! Правильно решила!

Оказывается, у него дома уже собралась вся его многочисленная родня, и её там все ждут, чтобы обговорить предстоящую свадьбу. А завтра они должны подать заявление, когда договорятся о дне торжества.

Свадьбу назначили чрез две недели. И все две недели Егор исправно ходил к ней в общежитие. Больше молчал. Сидел у окна на стуле, а она писала рабочие планы. Он брал книги с её полки. Читал.

-Я тебя к себе приучаю, — говорил он с улыбкой, — а то сядем за свадебный стол, как чужие.

Они уже съездили в город и купили ему костюм, ей — свадебное платье и фату. Купили и золотые кольца. И все равно какая-то незримая стена отчуждения была между ними.

-Да что же я делаю? И зачем? И нельзя ли отказаться от этого всего, пока еще не поздно.

Свадьба была шумной и очень веселой.

Только в третьем часу ночи они всех гостей устроили на ночлег. Родители Нины остались в её общежитии, в её комнатке. Его родственники — в его доме.

Они пришли к Алеше. Мать его растерянно развела руками.

А про вас я и не подумала. Решила что в общежитие пойдете. А знаете, идите в летнюю кухню. Я вам тулуп дам. Натопишь, Егор, печку.

Тулуп волочился по мартовскому снегу. Кухня была хоть и с печкой, но такой холодной, что согреться в ней не было никакой возможности. Алексей набил топку печки дровами. Но все равно тепла не было.

-Я просто упаду сейчас от усталости, честное слово! Не могу я ждать, когда кухня нагреется.

-Сейчас, сейчас!

В углу кухни стоял деревянный топчан. Ни чем не покрытый. Алексей расстелил на нем часть полушубка, сам лег спиной к холодной стене. Нина не посмела в этом холоде снять свадебное платье. В нем и легла. Только фату сняла. Молодой муж тоже не снял даже свадебный пиджак, а только распахнул его. Подушки не было. Нина легла на руку своего мужа. Он так крепко обнял её, так бережно укутал полой тулупа, и так держал её практически в своих объятиях, что она впервые почувствовала к нему то тепло, которое так долго не просыпалось в её душе. Как-будто она шла- шла по тернистой дороге, а теперь вот пришла. И это — её пристань.

Он и не спал почти до утра. Все укутывал её и укутывал. Оберегал и защищал. Но и она все время беспокоилась о нем. Свои тонкие руки она просунула под его пиджак, а своими ладонями закрывала ему спину. Стена за его спиной была почти ледяная. Так они и пролежали рядом в какой-то странной полудреме. И во время этого странного сна рождалась их человеческая близость. Стена отчуждения исчезала.
Потом, через много лет, она спросила его об этой ночи. Почему он не настаивал на близости?

А мы куда-то торопились? У нас впереди вся жизнь была. Вот и помнила бы ты этот топчан, да этот холод. Простыть хотела? А так у нас есть что вспомнить более приятное.

Он смутил её своими словами. К тому времени они уже растили двоих своих детей, но способности смущаться она не утратила.

И опять звенела капель очередной весны! И эти звуки опять дарили кому-то новую надежду на возрождение. И дрожали и крошились пожухлые прошлогодние листья в кроне старой черемухи под окнами общежития.

Валентина Телухова

**************

От Агнешки:

Растрогало до слез, светлых и чистых,

как ощущение от рассказанного.

И куда ж нынешний мир торопится?

Теряя смысл истинных отношений...

Теряя в итоге друг друга...

Теряя себя.

А гонка продолжается...

Право первой ночи - это обычай, который был широко распространен во многих культурах и заключался в том, что первую брачную ночь невеста проводит со своим хозяином, владельцем, важным социальным лицом, вождем племени и т.д.
Геродот, описывающий жизнь древних народов Африки, упоминает об этой традиции. В Европе этот обычай просуществовал до XVII - XVIII веков в различных странах. В Швейцарии это право исчезло в конце XVI века, в некоторых германских государствах оно в это время стало заменяться выкупом, данью. В Баварии этот обычай существовал до XVIII века. В племенных общественных организациях эта традиция также распространена (Центральная и Южная Америка, Африка, Полинезия, Малайский полуостров).
Все, что связано с женщиной, продолжением рода, представлялось так называемым примитивным народам чем-то опасным, связанным с противоестественными силами. Особое опасение представляли менструальная кровь и кровь, появляющаяся при разрыве девственной плевы. Поэтому, чтобы обезопасить молодого и неопытного жениха, предпринимались различные меры.
Часто обязанность лишить невесту невинности возлагалась не на жениха, а на более опытного мужчину. В Северной Африке в начале нашей эры в первую брачную ночь все гости по очереди совокуплялись с невестой, и каждый гость дарил ей специально приготовленный подарок. У древних жителей Балеарских островов с невестой сначала ложился самый старший и почетный из гостей, затем следовали другие в зависимости от ранга и возраста. Жених был последним, кто удостаивался этой чести (в анекдоте, когда утром слышится возглас: "Кто еще с невестой не спал?" - подчеркивается дикость и нелепость подобной ситуации, однако... эти ситуации были в реальном прошлом).
В племенах Центральной Австралии, Центральной Америки, на Маркизских островах и в Новой Гвинее перед свадьбой пожилая женщина лишает девушку невинности костяным ножом или пальцем. Затем все мужчины из клана, к которому принадлежит жених, по очереди совокупляются с невестой, и только после этого она передается будущему супругу.
В некоторых случаях эту ответственную и тяжелую работу берет на себя мужчина из чужой деревни или чужого рода. Его еще надо поуговаривать! У народа, жившего в Индии, на свадьбу для этой цели приглашался мужчина со стороны. Он оставался в деревне на одну ночь и вступал в половой контакт с невестой. При этом необходимо лишить девушку девственности непременно до прихода первых месячных, то есть до наступления половой зрелости. Если к наступлению первых месячных девушка не лишилась невинности, это считается настолько постыдным, что до конца жизни ее родителей будут попрекать этим, а девушка может так и не найти себе жениха.
Позже, когда уже существовало право выкупа, зачастую ограничивались данью, подарками со стороны господина. Можно предположить, что просуществовавший до середины XX века обычай одаривать невест помещиком, владельцем усадьбы, отражал описываемый закон.
Существуют разные трактовки истоков возникновения этой традиции. По мнению Зигмунда Фрейда, эта ситуация отражает издавна сложившиеся отношения с отцом, которому принадлежали все женщины, а также право разрешить или запретить сексуальность сына. Отношение к отцу переносилось на господ, помещиков, вождей.
Другие исследователи искали корни в экономических причинах, когда право первой брачной ночи подтверждает право собственности. Есть гипотезы о том, что мужу передается жена в "проверенном" состоянии и господин берет на себя опасную роль "первоиспытателя". Есть представления о том, что властный, мудрый человек при дефлорации передает женщине частички своих свойств. Часть специалистов корни этого явления видят в древности, когда моногамных браков не было, но была сакральная проституция с приношением девственности в жертву божеству (роль божества обычно исполнял жрец).
Не исключаются и соображения о том, что, кроме всего сказанного, этот обычай выражал право суверена на женщин как на собственность и он пользовался этим правом из собственных потребностей. Косвенным подтверждением этому служат факты, когда от непривлекательных невест отказывались и право первой брачной ночи нарушалось, в других же случаях - исполнялось неукоснительно.
Дефлорация в различных культурах осуществлялась по-разному, например, с помощью специальных приспособлений и т.п. Некоторые мужчины и сегодня придают этому моменту какое-то особенное и сверхважное значение. Интересно, что в некоторых публичных домах для таких мужчин проститутки используют специальные имитаторы девственной плевы.
Понятно, что сегодня право первой брачной ночи представляется диким и жестоким. Но думается, что страдания, слезы и мучения невесты и жениха - это плод сегодняшнего воображения.
Скорее всего, в те времена брак заключался отнюдь не по любви. Отношения были договорные. Жених и невеста никаких эмоциональных привязанностей друг к другу не испытывали. А посему происходящее не могло их травмировать.
В Европе право первой брачной ночи прекратило окончательно существовать с концом средневековья. Постепенно законодательство стало вмешиваться в эту сферу.
Сейчас, если обозреть культуру мира в целом, можно сказать, что права первой брачной ночи не существует.
Сексуальная сдержанность в первую брачную ночь, а иногда в течение нескольких ночей кряду, как показывают исследования, характерна для многих культур.
Термин "тобиасовы ночи" происходит из Ветхого Завета. Новобрачным было строго-настрого запрещено в первую брачную ночь не только половое сношение, но и его суррогаты.
Причины, лежащие в основе этого события, достаточно различны. Збигнев Лев-Старович разделяет их на несколько типов.
1. Страх перед божеством
Во многих так называемых примитивных культурах, а также в Древней Греции господствовало представление, что божество имеет право на первую ночь, что оно оплодотворяет женщину. Долг мужчины - оказать послушание, а женщины - отдаться божеству. При наличии веры, ярком воображении, богатой фантазии и истерических чертах личности женщина это "чувствовала". В некоторых древних сонниках содержатся сюжеты снов подобного содержания.
2. Изначальный страх перед злыми силами, демоном
В ряде культур предполагалось, что женщина связана с темными силами зла, что она собственность демона. Первая брачная ночь рассматривалась как вызов смельчака демону, как определенная битва за женщину между возлюбленным и силами зла.
В Ветхом Завете описана ситуация, когда демон Асмодей поочередно убивает семь мужей Сары. У персов и ассирийцев демоны играли фактически ту же роль. На Крите в брачную ночь муж убегал от новобрачной, опасаясь мести злых духов. Можно сказать, что в этих случаях первая брачная ночь связывалась со страхом, опасностью, и только соблюдение определенных правил поведения могло от них уберечь.
3. Христианский аскетический образ жизни
В этом случае секс рассматривался только как источник плодовитости. Сексуальное наслаждение вызывало отрицательное отношение.
Известный синод в Карфагене (398 год) рекомендовал супругам воздерживаться от сексуального контакта в первую брачную ночь - для демонстрации умения владеть своими чувствами. Позже рекомендовалось воздерживаться уже три ночи, каждая из которых посвящалась - Матери Божией, святому Иосифу и т.д.
4. Идея строго постепенного узнавания супруга
В Древней Индии после свадьбы рекомендовалось сексуальное воздержание в течение ряда первых суток. За это время супруги должны были узнать друг друга поближе, познакомиться с особенностями и привычками каждого, найти психологический контакт, создать благожелательную интимную атмосферу. Только потом соитие являлось как бы логическим продолжением процесса сближения.
Следует признать, что за этим явлением стоит определенная жизненная и психологическая мудрость: ведь в брак вступали люди, подобранные родителями, и, возможно, в первый раз друг друга увидевшие.
Постепенность, ознакомление друг с другом, взаимопонимание и симпатия помогали создать благоприятный фон для дальнейшей жизни этих двух людей.
"Тобиасовы ночи" вошли в историю сексуальных обычаев, отражающих влияние различных подходов к сексу (магических, мистических, религиозных). Ставилась или нет эта задача, но в определенной мере "тобиасовы ночи" предупреждали невротические реакции, резкость, элементы насилия.
Гармоничная сексуальная связь партнеров требует постепенного наращивания интимности, освоения с особенностями личности другого, с его телом, спецификой расположения и действия эрогенных зон.
Многие современные издания используют или усовершенствуют рекомендации культур Востока по "аре аманди" ("искусство любви").
Дефлорация в буквальном переводе на русский язык - срывание, лишение цветка. Как видим, разрыв девственной плевы - действие сугубо механическое, означалось аллегорией высокого смысла. В древнегреческой мифологии Гименей - бог брака. Отсюда и название плевы, и брачная церемония (вспомните: "Пою тебе, Бог Гименей...")
Различные традиции отношения к девственной плеве мы уже рассмотрели. Интересно, что у некоторых народов оно было не просто, а резко отрицательное. Так в Парагвае акушерка при родах немедленно разрушала плеву девочки пальцем, в Колумбии это же действие производила сама мать.
По свидетельствам этнографов, по сей день в некоторых племенах Африки существует обычай зашивать девочке влагалище и вновь его расшивать в день свадьбы.
В первые годы нашей эры в правление императора Тиберия, при котором оргии и сексуальные экстравагантности потрясли Рим, существовал закон, по которому палач должен был лишить девственницу плевы перед ее казнью.
Возвратимся к проблеме дефлорации. Чаще дефлорация для женщины играет роль определенного стресса, однако следует разобраться в его конкретных причинах. В основном дело связано с двумя факторами - анатомическими особенностями девственной плевы и особенностями поведения первого сексуального партнера.
Насчитывается 24 вида девственной плевы самого разного расположения и диаметра отверстий, различной плотности и растяжимости. В силу этого возможен самый первый в жизни девушки половой контакт без кровотечения и без болевых ощущений. Обычно разрыв девственной плевы сопровождается незначительной, быстро проходящей болезненностью и скудным кровотечением.
Как отмечают гинекологи, бахромчатая форма девственной плевы с широким отверстием и легко растяжимыми краями зачастую дает возможность не только совершить половой акт без традиционных последствий, но даже произвести гинекологический осмотр с помощью зеркала без дополнительного нарушения девственной плевы. Подобные случаи приводят к нелепым, а зачастую трагичным жизненным сюжетам.

Первая брачная ночь

Первая (хронологически) «первая брачная ночь», удостоившаяся упоминания в античной литературе, закончилась массовой резней. В конце XIV века до нашей эры Ливией правил правнук Зевса Данай, имевший пятьдесят дочерей. А Египтом правил другой правнук Зевса Египет, у которого по иронии судьбы было ровно пятьдесят сыновей. И все они захотели жениться на своих двоюродных сестрах. А девушки, все как одна, отказались.

Пылкие юноши долго гонялись за невестами по Средиземноморью и в конце концов, догнав их на берегах Пелопоннеса и перебив их защитников, принудили Данаид к браку. Брак этот был вполне законным, а свадебный пир – весьма пышным. Тем не менее ночью, когда мужья, утомленные битвами как военными, так и любовными, заснули, сорок девять жен из пятидесяти исполнили приказ своего отца Даная и пронзили супругов кинжалами. И только одна Гипермнестра тайно вывели мужа из дворца, за что потом имела много неприятностей. Но ее сестры неприятностей имели еще больше: попав после смерти в мрачное царство Аида, они были обречены вечно таскать воду и наполнять ею дырявый сосуд.

Вообще говоря, египетские источники ничего подобного не отмечают, хотя Египет XIV века до нашей эры прекрасно изучен. Но античные авторы, например Эсхил, живописуют эту историю с леденящими душу подробностями. А греческие художники и скульпторы любили изображать Данаид, таскающих воду из подземной реки.

Примерно через восемьсот лет после Данаид Геродот посетил родные места Данаид и описал свадебные традиции племени насамонов:

Когда насамон женится в первый раз, то, по обычаю, молодая женщина должна в первую же ночь по очереди совокупляться со всеми гостями на свадьбе. Каждый гость, с которым она сходится, дает ей подарок, принесенный с собой из дома.

Этот обычай, судя по всему, не был соблюден сыновьями Египта, что, возможно, и вызвало недовольство Данаид.

Подобную практику в I веке до нашей эры описывает и Диодор Сицилийский, рассказывая о населении нынешних Балеарских островов:

Есть у них и весьма странный брачный обычай. Во время свадебного пира родственники и друзья, сначала самый старший, затем следующий по возрасту и все прочие в порядке [старшинства] соединяются с невестой, причем последним удостаивается этой чести жених.

У жителей античного мира практика, начало которой положили Данаиды, не прижилась. А вот в средневековой Европе юные жены любили устраивать подобные сюрпризы своим новоиспеченным мужьям. «Песнь о нибелунгах» подробно описывает первую брачную ночь короля Гунтера и очаровательной Брюнхильды (не путать с валькирией Брюнхильдой!). Королева была, в отличие от валькирии, женщиной вполне земной, но боевыми искусствами владела. Обидевшись на мужа, который во время свадебного пира не ответил на ее вопрос, она решила отказать ему в супружеской близости.

Сорочку на Брюнхильде король измял со зла.

Стал брать жену он силой, но дева сорвала

С себя свой крепкий пояс, скрутила мужа им,

И кончилась размолвка их расправой с молодым.

Как ни сопротивлялся униженный супруг,

Он был на крюк настенный повешен, словно тюк,

Чтоб сон жены тревожить объятьями не смел.

Лишь чудом в эту ночь король остался жив и цел.

Всю первую брачную ночь король провисел на стене, в то время как Брюнхильда мирно «вкушала сладкий сон». Лишь под утро юная супруга сняла мужа со стены, чтобы не позорить его перед придворными. История повторилась бы и на следующую ночь, если бы перепуганный король не позвал на помощь своего друга Зигфрида.

Подобную ночь провел со своей юной супругой и скандинавский конунг Хельги. Эта история подробно описывается в «Саге о Хрольве Жердинке». Собственно, Олёв, королева Саксланда, вообще не хотела замуж. Но она была «лучшей невестой в Северных Странах», и конунг, решивший, что «его великая слава возрастет, если он женится на этой женщине», напал на ее страну с огромным войском. Королева была поставлена перед выбором: или война, или свадьба. Разумная женщина выбрала свадьбу. Возможно, покажи себя конунг в постели настоящим мужчиной, королева изменила бы свое мнение о брачной жизни. Но когда пьяный новобрачный наконец добрался до ложа, он уже не был способен исполнять супружеские обязанности, за что и поплатился. Конунг заснул, а королева для надежности уколола его «сонным шипом», сбрила ему все волосы и измазала дегтем. Потом она запихнула неудалого супруга в мешок, сложила туда же одежду и отослала все на его корабль. А пьяных людей конунга она, разбудив, отправила следом с приказом отплывать, пока дует попутный ветер. Что они и сделали.

Пока похмельные соратники извлекали не менее похмельного конунга из мешка и отчищали от дегтя, королева успела привести свои войска в состояние боевой готовности, «и конунг Хельги увидел, что теперь нет возможности напасть на нее… что наилучшим будет как можно быстрее убраться восвояси».

«Сага о Хрольве Жердинке» наглядно живописует вред пьянства и объясняет, почему у многих народов на свадебном пиру жениху и невесте не наливают спиртного, а иногда и вовсе не сажают их за стол.

Маловероятно, чтобы весть о печальной участи бургундского короля и норманнского конунга достигла Дагестана. Но в некоторых лезгинских селениях был принят обычай, по которому вместе с молодоженом в спальню невесты приходили его друзья. Они чинили девушке самые разнообразные обиды, а она должна была молча терпеть и оскорбления, и попытки вытащить из-под нее ковер или сбить ее с ног. Юноши помогали «смирить» невесту. А на случай, если невеста не успевала должным образом смириться, жених брал с собой в постель плетку. Избиение молодой жены в первую брачную ночь вошло у лезгинов в традицию и проводилось после того, как девушка снимет с мужа обувь. Даже если молодые женились по любви и никто никого смирять не собирался, имитацию побоев все же приходилось разыгрывать для друзей, стороживших под дверью. Им же передавались и свидетельства невинности новобрачной. После чего все родственники, поднявшись на крышу дома, начинали палить из ружей и танцевать. Ну, а если невеста себя «не соблюла», ее голую заворачивали в рваную тряпку и выгоняли вон. Обычно такая девушка или кончала жизнь самоубийством, или ее убивали отец и братья.

У гагаузов, живущих в Молдавии, тоже было принято в первую брачную ночь держать плетку под рукой. Но ее использовали только в том случае, если невеста оказывалась «грешной». Тогда жених с помощью плети выведывал у молодой жены подробности ее прежней жизни. Домой провинившуюся невесту не отсылали, но наказания ей придумывали всем миром. Например, могли выгнать на мороз в одной рубахе и заставить чистить скотный двор и выносить навоз. Если же в «позоре» невесты был виноват жених, то наказывали обоих. Обычно проштрафившихся молодоженов запрягали в телегу и кочергой гнали по улице. В первой половине XX века этот обычай постепенно сошел на нет и «грех» стали искупать деньгами…

Ну а если все было в порядке и «смотрительница» выставляла на всеобщее обозрение рубаху с признаками невинности, то во дворе начиналось бурное веселье и маскарад. Невеста выходила к гостям, одетая в красное платье – символ невинности, с ожерельем из красного перца. Гостей угощали красной водкой. А группа женщин с самодельным знаменем – шестом, к которому были прикреплены красный пояс, клок шерсти и яблоко, – обходила дома родственников, собирая подарки для невесты, которая заслужила их своим непорочным поведением.

В Албании красный цвет тоже считается цветом непорочности. Поэтому невесту, укутанную алым покрывалом, везли в церковь в сопровождении красного флага. Интересно, что по традиции жениха в церковь затаскивали насильно. Насильно его заталкивали и в спальню. А когда он, поняв, что сопротивление бесполезно, пытался исполнить свой супружеский долг, сопротивляться начинала невеста. Обычай требовал, чтобы она продержалась три ночи. Когда же наконец, несмотря на все экивоки, молодые люди свершали то, чего от них требовал супружеский долг, свекровь заходила в спальню, чтобы освидетельствовать постель. Если осмотр ее не удовлетворял, молодую жену могли с позором вернуть родителям.

Неудивительно, что невесты, которые не сохранили невинность до свадьбы, использовали самые разнообразные методы для того, чтобы обмануть мужа. Автор средневекового трактата «Пятнадцать радостей брака» пишет о бедняге, который «угодил в брачные сети» к невесте, о которой «идет дурная слава»:

Наступает ночь, и мать новобрачной, уж будьте уверены, как следует наставит дочь, научив ее вырываться и отбиваться от мужа что есть силы, как и подобает девственнице, а затем, когда он ее все же одолеет, нужно ей будет вскрикнуть жалобно и задрожать, словно человеку, который с маху голышом угодил в холодную воду, к которой не привык. Так девица и поступит и отменно сыграет свою роль, ибо никто так не искусен в обмане, как женщина, желающая сохранить свои грешки в тайне…

Только ждет их один позор, ибо невестка родит через месяц-два, много три или четыре, а этого уж никак не скроешь. И вот все услады молодости оборачиваются печалями. Выгонит ли муж такую жену из дома – все равно опозорен будет, ибо теперь весь свет узнает то, чего до сих пор ни одна душа не ведала. Да и жениться вновь он не сможет: куда же прежнюю-то жену денешь!…Запутался бедняга в брачных сетях; не выбраться ему из них никогда, вечно будет он там маяться и в горестях окончит свои дни.

Впрочем, в средневековой Европе невеста иногда теряла девственность не по своей вине. Историки до сих пор ломают копья по поводу права первой ночи. Ни одно известное нам законодательство его не подтверждает. То есть «права», скорее всего, не было, но это не мешало особо пылким феодалам проводить ночи с невестами своих крестьян и слуг. Другое дело, что занимались они этим не по праву, а вопреки ему и даже вопреки королевской воле. Так, в 1486 году испанский король Фердинанд Католик издал указ, гласящий: «…господа не могут также, когда крестьянин женится, спать первую ночь с его женой… Не могут также господа пользоваться против воли дочерью или сыном крестьянина, за плату или без платы». Тем не менее три века спустя Бомарше, которого никак нельзя упрекнуть в незнании испанских нравов, описывает, как граф Альмавива по доброй воле отказался от права первой ночи. Причем сделал он это не из уважения к указу давно усопшего короля, а из любви к собственной жене. Видимо, в Испании, как и в России, строгость законов искупалась необязательностью их исполнения.

Следует сказать, что как раз в России с правом, точнее, с бесправием первой ночи боролись. Например, в 1855 году некто Кшадовский, воспользовавшийся этим неписаным правом, был судим и оштрафован.

Но бывали случаи, когда венценосные мужья не только не могли воспользоваться чужой «первой ночью», но и не способны были достойно провести собственную. Современник Бомарше король Людовик XVI, кстати хорошо знакомый с писателем, растянул свою первую брачную ночь на несколько лет. Небольшой физический недостаток, от которого король никак не решался избавиться с помощью хирурга, не давал ему возможности исполнить супружеские обязанности. Но сначала ни король, ни придворные, ни врачи, ни тем более сама супруга, юная Мария-Антуанетта, попросту не знали, в чем дело. Ночь за ночью входил бедный супруг к измученной четырнадцатилетней девочке и ночь за ночью терпел крах. Поскольку способность короля зачать наследника имела мировое политическое значение, донесения послов пестрят интимнейшими постельными подробностями. Испанский посланник платил королевской камеристке, с тем чтобы она каждое утро инспектировала простыни с высочайшего ложа. На улицах Парижа распевали памфлеты и частушки про неудачливого супруга.

Прошло семь лет, пока король наконец решился на операцию. Мария-Антуанетта, потерявшая девственность на восьмом году супружества, в восторге пишет в Вену матери, королеве Марии-Терезии:

Я счастлива как никогда! Вот уже восемь дней, как мой брак стал полноценным; вчера было второе посещение, еще более удачное, чем в первый раз. Сначала я решила тотчас же отправить курьера моей дорогой матушке, но потом испугалась, ведь это может вызвать слишком много болтовни и привлечь ненужное внимание.

Но королева зря боялась привлечь «ненужное внимание» к вопросу, который в течение семи лет и так находился в центре интересов мировой политики. Испанский посланник уже сообщил в Мадрид точную дату «великого дня» – 25 августа. Он писал:

Поскольку это сообщение чрезвычайно интересно и имеет государственное значение, я беседовал по данному поводу порознь с министрами… и каждый подтвердил одни и те же обстоятельства.

Примерно за сто лет до Людовика XVI его предшественник, Людовик XIII, такой же неуверенный в себе подросток, вступал в брак с четырнадцатилетней Анной Австрийской. Его мать, королева-регентша Мария Медичи, сомневаясь в сексуальной грамотности сына, поручила известному при дворе распутнику шевалье де Люиню разъяснить мальчику его супружеские обязанности.

Новобрачные увидели друг друга только в день свадьбы. После утомительного венчания и прочих формальностей усталые дети разошлись по своим спальням. Но королева-мать не могла допустить столь грубого нарушения этикета. Она лично извлекла сына из постели.

Анна Австрийская тоже спала, когда в ее спальню вломился кортеж людей, необходимых для исполнения супружеских обязанностей. А именно: сам король, королева-мать, две кормилицы, гувернер короля, лейб-медик, хранитель королевского гардероба, старший камердинер и еще несколько придворных. Находившиеся здесь же камеристки королевы выполняли роль переводчиц. Король сбросил халат и улегся в постель рядом с супругой. Видимо, королева-мать не было уверена, что избранный ею наставник просветил сына в достаточной степени, поэтому она самолично дала ему последние указания. После чего супругов оставили одних. В спальне задержались только самые необходимые люди: кормилицы, камеристки и лейб-медик, который должен был проконтролировать весь процесс с точки зрения медицинской науки.

Как это ни удивительно, бедный Людовик справился. Сказались ли уроки де Люиня или страх перед матерью, но очень скоро гордый лейб-медик уже освидетельствовал молодую пару и пригласил в опочивальню королеву-мать и придворных, с тем чтобы они поздравили новобрачных и выслушали подробный отчет о случившемся.

Но успех в столь экстремальной ситуации не вдохновил юношу, а внушил ему ужас перед плотской любовью. Первым декретом, который он издал, когда стал править самостоятельно, был декрет «О распущенности нравов». В историю Людовик XIII вошел под прозвищем Стыдливого, которое получил помимо своего основного прозвища Справедливый. А если злые языки и упрекали его в нарушении стыдливости, то в вину ему ставили не женщин, а мальчиков. Впрочем, двоих детей он с Анной Австрийской все-таки родил: видимо, сказалась строгая материнская школа. Но ходили упорные и небезосновательные слухи, что эти дети не от него.

Самые «щадящие» условия для проведения первой брачной ночи, наверное, приняты в Индии. Здесь молодых не торопят с исполнением супружеского долга. И плетку в руках мужа здесь тоже представить немыслимо. В «Камасутре» – трактате, обобщившем накопленный веками сексуальный опыт и традицию, – даются подробные указания о том, как должен молодой муж постепенно преодолевать страх и стыдливость жены.

Автор рекомендует начинать с объятия «верхней части тела» – объятия «не слишком продолжительного и приятного ей». «Достигшую зрелости и еще прежде знакомую обнимают при свете светильника, девочку и незнакомую – в темноте». Потом супруг должен ртом протянуть жене бетель, а если она отказывается взять его, можно применить «падение в ноги». «Даже стыдливая, даже сильно разгневанная женщина уступает, когда ей падают в ноги – это известно всем». Но под «уступкой» имеется в виду всего лишь согласие взять бетель и поговорить. Если же супруга хранит молчание, то, чтобы пробудить ее разговорчивость, в спальню приглашается кто-то из подружек. Лишь во вторую или третью ночь мужу дозволяется коснуться бедер жены. Конечно, она будет спорить, но супруг должен сломить ее возмущение вопросом: «Что здесь плохого?» Поскольку плохого действительно ничего нет, процесс может продолжаться… И так шаг за шагом…

Россия в вопросе о первой брачной ночи многие годы хранила свое традиционное место между Западом и Востоком. Написанный в XVI веке «Чин свадебный» подробно описывает процедуру первой ночи, но в интимные тонкости не вмешивается, утверждая, что в постели «жених с невестой что хотят, то и делают». Что же касается остальных действий, то они таковы:

…Как только войдут, новобрачному и новобрачной сесть на постели. И тысяцкий, войдя, с новобрачной покрывало снимет и молвит обоим: «Дай Господи вам в добром здоровье опочивать», – а свечи и каравай поставят на приготовленных местах, и колпак и кику положат на место.

И в это время станут служить вечерню, новобрачный снимает наряд, с новобрачной же все снимают за занавеской. А тысяцкий с поезжанами со всеми пойдет к свекру в комнаты, а в сенцах с новобрачными останутся двое дружек, да две свахи, да постельничий; и каким ближним людям боярским и боярыням повелят, те и снимают с них платье. Новобрачный на зипунок наденет шубу нагольную, а новобрачная в телогрее, да оба в шапках горлатных; потом они дружек и свах отпустят, оставив только тех, кто разует, а потом исполняет дело.

А тысяцкий, и поезжане, и дружка, и сваха старшая войдут в комнаты к свекру и тут скажут: «Бог сподобил: дети ваши, имярек, после венчанья легли почивать поздорову, и вот услаждаются». А другие дружка и сваха поедут к тестю и скажут, что молодые доехали и легли почивать поздорову. А два постельничих у дверей сидят неотступно, и как настанет новобрачному время, полежав и познав, он кликнет постельничего и велит позвать ближнюю боярыню, а сам, зайдя за занавеску и омывся водой, набросит на себя халат да шубу нагольную. А затем выйдет и новобрачная с боярынею или с двумя, и там обмоют ее, и обе сорочки замочат в тазах. И новобрачная также набросит на себя халат и шубу нагольную да велит позвать к себе дружку, а сам новобрачный сядет на большой постели, новобрачная же за занавескою на пуховичке.

Когда же дружка придет, пошлют его к отцу и к матери сказать, что, дал Бог, все в порядке. И те пошлют сваху, а потом придет и тысяцкий или кто-то из ближних родственников к новобрачному, а к новобрачной придет свекровь и боярыни родственницы и поднесут на руках кушанья: студень крошеный из птицы со сливами и с лимонами и с огурцами. Новобрачного кормит тысяцкий, а новобрачную за занавескою свекровь с боярынями. А дружку тем временем пошлют к тестю и к теще, и тот, приехав, говорит, назвав полным именем: «Велел вам сказать новобрачный имярек: Божиим милосердием и вашим родительским пожалованием и сохранением мы, дал Бог, справились, и на том на вашем пожалованье челом бью!» И с дружкой тут поцелуется тесть, подарит чарочку или ковшик, а теща платок. И с этого времени на обоих дворах наступает веселье и праздник.

Для того чтобы подзадорить молодых, на Руси было принято привязывать у них под окном жеребцов и кобылиц, которые своим призывным ржанием напоминали о радостях любви. С той же целью молодую пару укладывали не в спальне, а в сенцах или в подклети, где никогда не топили. Холод должен был толкнуть робеющих супругов в объятия друг друга. Рядом с постелью обычно ставили блюдо с рыбным пирогом или курицей, чтобы молодые, которым не всегда удавалось поесть за свадебным столом, могли подкрепиться.

Невинности невесты на Руси придавали значение, но фетиша из нее, как правило, не делали. Где-то свахи и гости требовали поутру показать простыню. Но чаще молодой супруг с помощью всем понятной знаковой системы отвечал на безмолвный вопрос родни и гостей. Так, если за завтраком он брал яичницу с краю, значит, невеста сберегла свою честь. А если вскрывал глазок ложкой – увы, нет. Но опозоренную невесту домой обычно не прогоняли. Иногда яичницей дело и ограничивалось. Но кое-где было принято в отместку подать ее матери вино в дырявом сосуде или поставить перед отцом новобрачной разбитый горшок. А когда за родителями невесты наутро посылали повозку, то те издали высматривали ее: если в гривы коней вплетена красная лента, а на хомуте трепещет косынка – значит, все в порядке. Если же косынки нет, а лента вплетена синяя, значит, они плохо соблюли дочку. Но в гости к новой родне все-таки ехали.

Впрочем, новобрачная на Руси тоже могла безмолвно сообщить окружающим подробности первой ночи. Если утром она подавала мужу ломоть черствого хлеба, значит, супруг «справился». А если подавала мякиш, то свахи могли не торопиться проверять постель: не ее вина, что простыни остались незапятнанными.

Из книги Королева Марго автора Дюма Александр

Из книги Когда любовь была «санкюлотом» автора Бретон Ги

БУРНАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ КАМИЛЛА ДЕМУЛЕНА У Камилла никогда не было чувства смешного. Литуан ПЕРРО Пока мастер Жан-Луи трудился с утра до вечера в своей мастерской над каретой для спасения королевской семьи, неистовые журналисты с каким-то пьянящим чувством вседозволенности

Из книги Хождение к морям студёным автора Бурлак Вадим Николаевич

Первая ночь на острове Беринга Маленькая комнатка в гостинице. В окна ломится ветер с океана. Ночь. На рейде, недалеко от берега, замерло судно. Туман за окном то собирался в тяжелые клубы, то превращался в капли моросящего дождя. В разрывах тумана сверкающими тропинками

автора

2.2.6. Ночь тоски и печали в мифе о Фриксе - евангельская ночь в Гефсиманском саду Миф описывает ночь перед казнью (жертвоприношением) Фрикса как очень мрачную для всех. «Прошла ночь, полная тоски и плача» , с. 206. В Евангелиях же много говорится о печальной ночи, перед тем

Из книги Начало Ордынской Руси. После Христа.Троянская война. Основание Рима. автора Носовский Глеб Владимирович

3.6. Якобы ошибочная молва о фактическом супружестве Дидоны и Энея и якобы «целомудренная брачная ночь» Зигфрида с Брюнхильдой Как видно из «Энеиды», вопрос о помолвке и супружестве Энея и Дидоны активно обсуждался старинными авторами. Судя по всему, высказывались разные

Из книги Основание Рима. Начало Ордынской Руси. После Христа. Троянская война автора Носовский Глеб Владимирович

3.6. Якобы ошибочная молва о фактическом супружестве Дидоны и Энея и якобы «целомудренная брачная ночь» Зигфрида с Брюнхильдой Как видно из Энеиды, вопрос о помолвке и супружестве Энея и Дидоны активно обсуждался старинными авторами. Судя по всему, высказывались разные

автора Джемаль Орхан

Первая ночь войны Цхинвали К мировой общественности обе стороны апеллировали в стиле, - а он первый начал! В первый же день грузинский лидер Михаил Саакашвили заявил:- Россия ведет против нас войну на нашей собственной территории. Мы занимаемся самообороной против

Из книги Война. Хроника пяти дней: Мирись, мирись, мирись автора Джемаль Орхан

Первая послевоенная ночь Окраина Гори Следующий пленный попался чеченцам уже глубоко в Грузии под Гори в ночь с 12-го на 13-е. Это был уже не резервист, а самый настоящий контрактник.- Я из Поти. Завербовался несколько месяцев назад, за 500 лари в месяц (примерно 250 евро).Худой,

Из книги Прометей раскованный автора Снегов Сергей Александрович

Глава первая Ночь опускается на западную Европу 1. В гонке экспериментов лидирует Фредерик Жолио Фредерик возбуждался горячо и быстро, уравновешенность не являлась чертой его характера. Но таким взволнованным Ирен давно его не видела. Она с сомнением взяла протянутый

Из книги История свадеб автора Ивик Олег

Брачная клинопись Для кого-то браки совершаются на небесах, для кого-то – на грешной земле. Для жителей древнего Междуречья браки совершались преимущественно в недрах бюрократической машины.На берегах Тигра и Евфрата вообще любили учет и контроль. Все события: и прошлые,

Из книги Мартовскіе дни 1917 года автора Мельгунов Сергей Петрович

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Р?ШАЮЩАЯ НОЧЬ Днем 2-го марта, на перманентном митинг? в Екатерининском зал? Таврическаго дворца лидер думскаго прогрессивнаго блока и идейный руководитель образовавшагося 27-го февраля Временнаго Комитета членов Гос. Думы, Милюков сказал: "старый деспот,

Из книги Русская Америка автора Бурлак Вадим Никласович

Первая ночь на острове Беринга Маленькая комнатка в гостинице. В окна ломится ветер с океана. Ночь. На рейде, недалеко от берега, замерло судно.Туман за окном то собирался в тяжелые клубы, то превращался в капли моросящего дождя. В разрывах тумана сверкающими тропинками

Из книги Убийство императора. Александр II и тайная Россия автора Радзинский Эдвард

Брачная эстафета Все, чем владел старший брат, безумно нравилось младшему. Оказалось, новому наследнику нравилась и Дагмара.Саша был из породы однолюбов. В юности он влюбился в княжну Мещерскую и трогательно хранил в секретере ее туфельку, похищенную для него служанкой.

Из книги Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика автора Клостерман Пьер

Первая ночь во Франции Мы были уже готовы к операции после чая, когда нам неожиданно сообщили, что следующую ночь мы проведем во Франции.Прогноз погоды сообщил, что следующим утром над южным побережьем ожидается туман, который парализует действия истребителей. С другой

Из книги Екатерина II, Германия и немцы автора Шарф Клаус

1. «Брачная политика» Пруссии и России Из германских дворов, попавших в поле зрения политиков в Петербурге после Семилетней войны, многие не случайно принадлежали к прусской клиентеле, а другие играли все более заметную роль в антигабсбургской политике Фридриха

Из книги Россия входит в Европу: Императрица Елизавета Петровна и война за Австрийское наследство, 1740-1750 автора Лиштенан Франсина-Доминик

Брачная политика Фридрих, по-прежнему не слишком уверенный в стабильности российской политической обстановки, стремился укрепить позиции будущего Петра III, хотя этому молодому человеку, единственному наследнику престола, если не считать Ивана Антоновича, было в ту пору