Как живут насильно выданные замуж девочки. Лейла выданная замуж насильно
Довольно актуальным вопросом можно назвать принуждение девушек выйти замуж. И хотя это явление встречается не так часто, как раньше, все же необходимо знать об обстоятельствах сопутствующих принуждению к браку.
В данном отрывке из книги «Танвир аль-кулюб» четко указаны лица, имеющие право распорядиться отдать девушку замуж, а также раскрыты условия, при которых их решение будет считаться действительным согласно Шариату.
Только отцу и деду (а именно – деду по отцовской линии) разрешается принудить девственницу, вне зависимости от её возраста, выйти замуж за равного ей человека. Кроме того случая, когда между девушкой и её отцом/дедом есть явная вражда. Но они не могут принудить совершеннолетнюю «саййиб» и также не разрешается выдать замуж несовершеннолетнюю «саййиб», пока она не станет совершеннолетней и пока она не даст свое разрешение, потому что разрешение несовершеннолетней не засчитывается. Саййиб – девушка, которая потеряла девственность путем полового акта, будь это разрешенным путем или запретным.
Остальные родственники, такие как брат, дядя и т.д., не выдают несовершеннолетнюю девушку замуж, будь она девственницей или нет. Совершеннолетнюю не девственницу они выдают по её явному разрешению, а девственницу – по её разрешению, или, исходя из её молчания (в этом случае молчание рассматривается как согласие).
Условия принуждения
Условиями для принуждения являются:
1. Чтобы будущие муж (тот, за кого отец или дед хочет выдать замуж девушку) и жена были равными:
– в родословной: например, чтобы достойную девушку выдавали за достойного мужчину;
– в работе, чтоб его работа не была низкой (по статусу); например, дворник не является ровней дочери портного;
– в целомудрии: фасик (грешник) не является равным целомудренной девушке;
– в сохранности от недостатков, из-за которых разрешается расторгнуть брак;
– в свободе: например, раб не является равным освобожденной от рабства девушке, также он не является равным для той, кто будет свободна наполовину.
2. Также условием для принуждения является возможность мужа выплатить махр в оговоренный день выплаты.
3. Отсутствие между ними (будущим мужем и женой) явной вражды.
Если хотя бы одно из этих условий не будет соблюдено, то брак будет недействительным, кроме того случая, когда девушка сама даст на это согласие. Тогда она будет из тех, чье разрешение рассматривается.
Примечания
Является желательным взять у девственницы разрешение.
Та девушка, которая родилась без девственной плевы, считается девственницей и для неё такой же хукм (шариатское решение), как и для девственницы.
Не рассматривается тот факт, когда девушка потеряла девственность по другим причинам, как например, вследствие падения с высоты и т. д., то есть, она считается девственницей.
Если девушка будет утверждать, что она девственница, то с неё требуют клятву. В случае клятвы, её оправдывают.
Муса Багилов
Мухаммад Амин аль-Курди. «Танвируль Кулюб». С. 343.
Хатиб Ширбини. «Мугни Мухтадж». Т. 3. С. 185.
Хатиб Ширбини. «Мугни Мухтадж». Т. 3. С. 186.
В последнее время одним из самых популярных жанров литературы стали мемуары "униженных и оскорбленных" - восточных женщин, замученных своими злобными консервативными отцами, мужьями и прочими родственниками. Сожженная заживо Суад, искалеченная Хади... Теперь к этой печальной компании присоединилась еще и насильно выданная замуж Лейла. Написанная ею автобиографичная книга под немудреным названием "Выданная замуж насильно" уже появилась в Баку, в сети магазинов "Али и Нино".
Это история 21-летней девушки, марроканки, выросшей во Франции, которую насильно выдают замуж за мало что нелюбимого, а вообще незнакомого человека. Это крах всех ее женских надежд и мечтаний, за которым следует настоящий ад в доме мужа - сложные отношения с ним самим, со свекровью, попытка суицида и т. д.
В общем, вполне традиционная, хотя и не менее трагичная от этого история мусульманской женщины.
Довольно трудно объяснить, чем именно обусловлена популярность такого рода книжек. Что заставляет людей (преимущественно западную публику), затаив дыхание, читать эти страшные восточные сказки? Тем паче, что все они по большей части довольно однотипны...
Что это? Тонкий политический ход, призванный объяснить людям, как на Востоке все плохо и какие там жестокие люди? Или простая жажда экзотики? Или болезненное желание смаковать чужие страдания? Сочувствовать, ужасаться, но все-таки смаковать... Или же искреннее желание добиться справедливости?
Впрочем, не будем углубляться в дебри читательской психологии и издательского бизнеса. Факт то, что такие книги есть, и они ждут вас на полках книжных магазинов. Почитаешь такие мемуары - глядишь, и собственная вредина-свекровь покажется приятной, и то, что муж носки под диван запихивает - ерунда, все ж свой, любимый...
Справедливости ради надо сказать, что европейки медленно, но верно нагоняют своих восточных сестер по несчастью - есть и книги, написанные девушками с Запада, но, тем не менее, переживших в своей жизни трагедию - насилие, похищения, издевательства. То ли в мировой литературе настала пора откровений, то ли люди стали особо жадными до щекотливых историй. Остается надеяться, что хоть одной жертве насилия поможет то, что кто-то прочтет ее рассказ. А еще лучше - если подобные трагедии удастся предотвратить. Хотя возможно ли это только лишь путем "запойного" чтения в метро? Вряд ли...
Лейла "Выданная замуж насильно"
Издательство "Рипол Классик" 2009 г.
Суперобложка, 288 стр.
Отрывки из книги:
"Я вышла замуж перед французской администрацией, вышла замуж за мужчину, которого я не знала. Это был не брак, а насильственная формальность. Я могла бы себя спасти, повернуть все назад и закричать о помощи. Если бы я это сделала, моя жизнь была бы разрушена. Девушка, воспитанная в этой традиции, не может и не знает, как жить вне семьи и без покровительства своего отца, роль которого - дать своей дочери со временем другого покровителя: выбранного им мужа.
Я родилась в этом районе, мое рождение было зарегистрировано в этой мэрии, я предполагала, что у меня есть права, но они не принесли мне пользы. К кому мне обратиться? К социальному работнику? Это частное дело, ей нечего мне сказать. В полицию? Они мне ответят, что я совершеннолетняя и мне достаточно только сказать "нет". В принципе, при демократии насильственного замужества не существует. Но если бы я сказала "нет" перед мэром, я все равно не была бы освобождена, потому что я уже вышла официально замуж в Марокко, и не смотря на то, что этот брак не признается во Франции, своим отцом, всей коммуной, всем районом я была бы заклеймлена как "плохая девушка" и была бы изгнана, если бы я отказалась выполнить эту последнюю формальность во Франции. Я никогда бы не смогла свободно вернуться в Марокко, мой "муж" имел бы полное право меня найти и развестись со мной. Развод девушка в глазах традиционалиста отца - худшее из унижений.
Я мечтала о замужестве по любви, о встрече, которую ждут все девушки. Я мечтала о белом платье, о букете цветов, как во всех романтических историях, мне хотелось улыбаться, принимать поздравления от моих друзей и подруг. Я мечтала покинуть дом своих родителей, чтобы жить в нашей собственной квартире, плакать от счастья, обнять своего отца, свою мать и всех моих братьев, чтобы повернуться лицом к счастью и свободе, на которые я всегда надеялась.
Формальность длилась не более 10 минут".
Выдают ли замуж насильно в наши дни?
Покажется дикостью, но вопрос - выдают ли замуж насильно в наши дни - актуален. Есть общества, где не считается предосудительным устроить судьбу девушки, зачастую не достигшей 18-летия, без ее согласия. В основном подобные ситуации актуальны для «развивающихся стран». Африканские страны, Индия, Афганистан, Йемен - государства, где подобные браки не редкость. Давайте разберемся, почему подобное происходит, и что ждет новоиспеченную жену после «марша Мендельсона».
Почему девушку насильно выдают замуж?
- В «развивающихся странах», где экономика ослаблена, люди выживают, как могут. Имели место случаи, когда семья, чтобы расплатиться с долгами, была вынуждена выдавать замуж девочек, которым исполнилось 6, 8, 10 лет.
- Такие браки часто имеют другую сторону финансовой подоплеки. Ввиду особенностей той или иной ситуации, например, у девочки умерла мать, а отец не может заниматься воспитанием, малышку определяют в другой дом. Но просто так жить она там не может. Поэтому выход тут один - выдать ее замуж. Вот тогда девочка сможет вполне законно проживать в доме ее благодетеля.
Экономические причины - основные, по которым заключаются подобные браки. Хотя и кажется вопрос - выдают ли замуж насильно в наши дни - диким, однако он актуален и вполне распространен в конкретных обществах. Помимо этой информации хочется прояснить еще один момент - а что делает совсем юная девушка замужем?
Как живут девушки, выданные замуж насильно?
- Юные девушки, которых выдали замуж настолько рано, что они даже школу не окончили, вынуждены бросить учебу. Дело в том, что зачастую мужья попросту не заинтересованы в том, чтобы новая жена получила образование.
- Отсюда второй постулат - девочки становятся фактически домработницами в новом доме. А муж в это время может завести еще одну семью и практически забыть о молодой жене.
Вот такие невеселые последствия бывают у браков, когда они заключаются насильно для девушки. Правозащитники, оценивая ситуацию, работают над проблемой. И первые результаты есть. Так что в скором будущем велика вероятность, что подобного в обществах, где такие браки распространены, станет меньше.
Спасибо, что дочитали до конца! Пожалуйста, примите участие в оценке статьи. Выберите нужное количество звездочек справа по 5-ти бальной шкале.
Мне было лет семь-восемь, я уже привыкла то и дело слышать в свой адрес крики отца и матери: "Лейла! Накрой на стол! Лейла! Смотри за братом! Лейла! Вымой посуду! Лейла! Стой на месте! Лейла! Ты что творишь?"
Подойди. Не выходи на улицу. Наведи порядок. Когда ты вернешься из школы? Прибери в комнате. Помоги матери. Не разговаривай с этой девочкой. С кем ты была?... Моя голова была утыкана наставлениями и запретами, как подушечка для иголок. Моя жизнь на самом деле не была моей. Я была их инструментом, и они контролировали каждый мой шаг.
Я смотрела в зеркало - и никого там не видела. Я пришла в этот мир, у меня были тело и голова, глаза, чтобы видеть, сердце, чтобы чувствовать, но я не могла их использовать. В самом сердце Франции меня воспитывали в марокканских традициях, и единственным местом, где можно было свободно дышать, являлась школа. Там я жила. Там я была. Там я была личностью. Мой разум наслаждался собственной полезностью. На переменах я могла бегать и смеяться, как остальные. Я любила школу, но стоило мне выйти за её пределы и отправиться домой, как я снова переставала существовать.
"Не слоняйся без дела, после школы - сразу домой! Посидишь с братьями!"
Я - единственная девочка в своре мальчишек. Каждый раз, когда моя мать была беременная, я стояла в больничном коридоре и всем сердцем надеялась на чудо, как высшей милости ожидая слов: "У вас девочка!"
Но это уже превратилось в ритуал: двое младших братьев, потом ещё двое, и так до тех пор, пока их не набралось десять.
В детстве я часто ревела, отчаявшись увидеть на руках у матери кого-то, похожего на меня. Все свое детство до самого взросления я провела, мечтая о сестре, как о даре Божьем. Казалось, что эта бесконечная череда братьев, появляющихся из утробы моей матери, стала наказанием мне за что-то. Жить среди них было ещё большим наказанием.
Али и Брахим, Карим и Милуд, Мухаммед и Хасан, Мансур и Слиман, Идрисс и Рашид. Мать рожала чуть ли не каждый год, и персонажи, играющие не последнюю роль в моей жизни, как титры кинофильма прокручивались перед глазами, пока я, одна-одинешенька, оставалась за кадром, невидимая и обремененная домашним хозяйством. В конце каждого дня я с завистью смотрела вслед своим школьным подругам: их родители приезжали за ними на машинах, обнимали и целовали их, встречая у школьных ворот. Дети были им дороги. А моя мама не прекращала производить на свет сыновей. В доме непрерывно слышался детский плач, который не смолкал и ночью. Вся её жизнь была сущим рабством.
Понятно, что с малых лет я должна была помогать матери по дому, но быть служанкой десятерым своим братьям я отказывалась решительно. Мать могла таскать меня за волосы, делать со мной все что угодно, но я не выполняла практически ничего из того, что она требовала. По её разумению, ожидать помощи от единственной дочери было вполне естественно - так её воспитали в деревне. Мать жила там до переезда во Францию, чужую страну, где она никого не знала и не умела даже говорить по-французски. В начале восьмидесятых, когда я только родилась, семей из Северной Африки в нашем квартале можно было по пальцам перечесть, а когда приехала она - не было ни одной. В стране, где солнце никогда не светит ярко, моя мать, постоянно продолжала рожать, оказалась заключенной в четырехкомнатной квартире, в которой едва хватало места для одиннадцати детей, и не могла отважиться даже просто пройтись по магазинам. Все дела за пределами дома улаживал отец. Он зарабатывал деньги, вкалывая на заводе, и тратил их на продукты, которые всегда покупал сам. Вопрос о предохранение никогда не затрагивался. Никто никогда даже не слышал такого слова - "контрацепция". Аллах посылал им сыновей. Позже я задумывалась, не вызвало ли неуемную страсть моего отца к продолжению рода то, что он слишком рано потерял своего отца.
Оказавшись во Франции, моя мать наблюдала, как за её окном на третьем этаже жизнь проходила мимо. Она покидала дом только для того, чтобы произвести на свет очередного ребенка или сопроводить куда-нибудь отца, волоча за собой выводок мальчишек. Я была изолирована так же, как и она. Братья подрастали, и им разрешали бегать на улице без присмотра, а мне - нет. Иногда за мной заходили жившие поблизости девочки - узнать, не хочу ли я погулять на улицею и спросить: "Мы хотим поиграть в резиночку, ты с нами?" Тогда я отвечала: "Нужно спросить у папы, но мне он, скорее всего, не разрешит. Попросите вы за меня. Вам он, может, не откажет, а уж мне-то - наверняка".
Ответ был неизменно одним и тем же: "Хочешь подышать свежим воздухом - ступай на балкон". Я не вникала в это и даже не осмеливалась спросить, почему. Нет означало нет. Это было нечестно. Я и сейчас вижу, как стою на этом балконе - узница какого-то неведомого закона, и мне не остается ничего, кроме как смотреть на играющих подруг. А я лишь была маленькой девочкой, ещё не окончившей начальную школу, что опасного в том, чтобы спуститься вниз по лестнице и выйти на свежий воздух?
Со временем по соседству появились и другие семьи - сначала из Магриба, а потом и со всей Африки. В школе мы перемешивались с французскими детьми, и конфликтов никогда не возникало. Сурия, моя лучшая подруга, играла с другими девочками в резиночку; Фарида, Жозефина, Сильвия, Малика, Алия и Шарлотта резвились на улице - без меня. Почему?
Отец воспитал всех своих детей так, что они трепетали перед ним. Если кто-нибудь из нас имел неосторожность встретиться с ним взглядом, когда он спрашивал о чем-нибудь, то тут же получал пощечину, после чего всегда слышал? "Глаза долу!"
Никаких теплых слов или знаков одобрения. Никогда я не запрыгивала к нему на колени, он ни разу не целовал меня утром или перед сном. Как далек был этот жесткий порядок от той жизни, про которую я слышала от других ребят, будь они из Франции или откуда угодно.
Когда я была маленькой, его методы воспитания просто сводили меня с ума. Я помню, как в последнем классе начальной школы организовали поездку. Мне сразу запретили ехать. Учитель пришел к отцу и вежливо объяснил ему: "Ваша дочь в полной безопасности. Девочки будут жить отдельно от мальчиков". Но отец стоял на своем. Он беспокоился, сто, пока он не будет следить за мной между мальчиками и девочками может быть определенный контакт, не смотря на изоляцию. Хотя в 10 лет дети совершенно безобидны. Я не видела ничего плохого в том, чтобы общаться с мальчиками.
Дома же я спала в одной комнате с братьями, и это отца не беспокоило. Меня - да. Он даже не предполагал, что в его собственном доме я подвергалась риску. Он не знал, что один из моих братьев - намного старше меня, ещё не наигравшийся в куклы, - на всю жизнь вызвал у меня отвращение к проживанию мальчиков и девочек вместе. Я была в ужасе от мысли, что мне придется остаться с ними наедине. Моему обидчику все сошло с рук - он прекрасно знал, что мне будет стыдно рассказать о произошедшем, и я никогда не посмею выдать его. Брат был прав. Конечно, он не лишил меня девственности. В мусульманской семье девичья невинность священна. Но есть не мало других чудовищных способов надругаться над маленькой девочкой, какой я тогда была. Подобно другим таким же образом оскорбленным детям, я держала язык за зубами. И до сих пор держу, хотя от этой грязи нет спасения. Почему я не позвала на помощь? Почему стерпела? Почему я должна все время чувствовать себя виноватой, в то время как он живет, не капли не раскаиваясь? Я стала мишенью его сексуальной энергии, просто подвернулась под руку. Всего-то...
Это была кара за какое-то неведомое прегрешение. Я оказалась никчемной, трусливой, подпорченной, достойной разве что выгребной ямы. И я сделала все, чтобы похоронить жалкие воспоминания в глубине своей памяти, - я заблокировала их. Я стала агрессивной, непослушной и эмоционально нестабильной. В тюрьме, где только глава семьи имеет право голоса и мужчины всегда правы, я была обречена на молчание, и это сводило меня с ума. Поэтому я поклялась себе, что буду хорошо учиться, чтобы сделать потом карьеру. Я выйду замуж только тогда, когда у меня возникнет желание, но как можно позднее и, самое важное, не стану рожать дюжину детей. Встречу человека, который мне действительно понравится, которому не захочется мстить за мою нелегкую жизнь.
