Какие они в постели таджикские мужчины. Как относятся Таджики, Чечены к Русским девушкам? Таджики отношение к русским женщинам

Худенький, маленький, в оборванных штанах и с грязными ногами - не мужчина, мечта. Причем женщин разных стран - двух как минимум. В 34 у него уже седая башка, куча голодных родственников и вечно нет денег. Другой бы на его месте запил, а таджик Нигматулло просит звать его Саней и источает такую непрошибаемую уверенность в собственной неотразимости, что невольно перестаешь удивляться его мужской востребованности и в Таджикистане, и в России.

«Я жена не люблю, я Фатима люблю! Питер - лучший город на земле!» - кричит он на весь двор на окраине Душанбе. «Да-да, не любит, это все знают, - кивает головой соседка, - только каждый год ей по ребенку делает и снова в Россию к Фатиме уезжает».

В России около миллиона трудовых мигрантов из Таджикистана. Они кладут асфальт и плитку, убирают улицы и подъезды, работают в супермаркетах, строят дачи и копают огороды. Их денежные переводы на родину составляют 60% ВВП страны - по данным Всемирного банка, по соотношению переводов к ВВП Таджикистан занимает 1-е место в мире. Так же Таджикистан вырвался на 1-е место в другом рейтинге - по количеству брошенных женщин. Раньше «страной оставленных жен» называли Мексику, тоже славящуюся своей дешевой рабсилой, теперь - Таджикистан.

До распада Союза таджикская диаспора в России составляла 32 тыс. человек, сейчас она в семь раз больше и растет как на дрожжах. В прошлом году, по официальным данным, таджики с русскими сыграли 12 тыс. свадеб. «Каждый третий таджик, уезжающий на работу в Россию, домой никогда не вернется» - к такому выводу пришли исследователи МОМ (Международной организации по миграции). 90% таджиков оседают в Москве и области, 5% в Питере, остальные едут в Поволжье и на Дальний Восток.

Фатиму, любимую женщину таджика Сани, на самом деле зовут Светой. Ей 29, работает медсестрой в детской больнице, живет в Питере с мамой. «Она мне помогать по-русски, а я с ней за это живу, - объясняет Саня, - я хочу прописку Питер, а мать ее, Люда, злая, не хочет меня». В Питере он уже восемь лет, чуть меньше живет с Фатимой-Светой. За эти годы она приняла мусульманство и переехала к нему на съемную квартиру. После работы убирается и готовит не только для Сани, но и для его дяди и братьев - всего их в «трешке» восемь человек.

Раз в год Саня наведывается в Душанбе, к законной жене и детям - их у него четверо, последнему всего год. С Фатимой детей нет. «Ах-ах, она хочет», - таджик томно закатывает глаза и целует фотку своей темноволосой возлюбленной в телефоне. Рано или поздно они поженятся и у них будут дети, не сомневается Саня, а «злая Люда» пропишет его в свою квартиру.

Саня - мужик порядочный: каждый месяц шлет домой переводы на 5–7 тыс. рублей, регулярно звонит и пусть редко, но приезжает. И ему хорошо, и жена счастлива. Большинство таджичек, отлично зная о вторых «русских семьях», в очередной раз провожая мужей на заработки, с ужасом ждут SMS-развода. «Талак, талак, талак!» - и все, свободна. SMS-разводы захлестнули страну, а политические деятели разделились на два лагеря: одни требуют признать такой развод легитимным, другие - запретить как неуважение к женщине и шариатским законам: по канонам «талак» надо говорить лично.

Любовь с огоньком

Брошенных женщин - тысячи. Кто-то от безысходности и неуверенности в себе становится самоубийцей. Кто-то едет за мужем в Россию или пытается получить хотя бы алименты. 28-летняя Латофат из Душанбе подала на сбежавшего мужа в суд и ждет теперь заочного решения об алиментах. «Он уехал на заработки 1,5 года назад, - рассказывает она. - Вначале звонил, потом попал в России в тюрьму на полгода за воровство, ну а несколько месяцев назад вообще исчез».

Латофат жила у свекрови - по старой традиции муж всегда приводит жену к своим родителям. По новой традиции пока муж на заработках, недовольная свекровь может запросто выгнать невестку с детьми на улицу - достаточно позвонить сыну и сказать, что она ей не нравится.

До свадьбы Латофат мужа не знала - их сосватали родители. «Оказался наркоманом, избивал меня постоянно, а когда уехал, стала поколачивать свекровь», - опустив глаза, вспоминает женщина. В итоге она с двумя детьми вернулась в свою семью. Устроиться на работу не может - окончила всего четыре класса школы. «Потом началась война, стреляли и днем и ночью, и родители перестали пускать меня на улицу, - говорит Латофат. - Они рассуждали, что уж лучше пусть я буду живой, чем образованной, но изнасилованной или мертвой».

«В кишлаках таких девушек без образования тысячи, - говорит Зибо Шарифова из Лиги женщин-юристов Таджикистана. - Они все - бесправные рабыни свекровей, терпят сколько могут, а потом - в петлю. На днях к нам обратилась за помощью сестра одной такой самоубийцы. Утром встала, подоила коров, убрала в доме, приготовила завтрак. А потом пошла в сарай и повесилась. Муж в России, осталось двое детей».

На севере Таджикистана в ход идет канистра с бензином - желающих поджечь себя назло бросившему мужу или ненавистной свекрови становится все больше. Через ожоговый центр в Душанбе проходит около 100 таких самоубийц в год, половина из них - жены трудовых мигрантов. 21-летнюю Гульсифат Сабирову привезли из кишлака три месяца назад в ужасном состоянии - у нее было обожжено 34% тела. После шести пластических операций на нее все равно страшно смотреть.

«Он меня мучил, избивал, а потом сказал: или сама себя убьешь, или я тебя задушу», - едва шепчет она обожженными губами. После очередной ссоры с мужем она пошла в сарай и вылила на голову канистру бензина, а потом бросила спичку.

Муж Гульсифат тоже несколько раз работал в России и по всем меркам был видным женихом. Гуля - самая младшая из восьми детей, самая красивая и скромная. Он только вернулся с очередных заработков, увидев ее в кишлаке читающей Коран, влюбился и прислал сватов. «Хоть она голодать не будет», - сказали родители, выдавая ее замуж. Через пять дней после свадьбы муж снова уехал в Россию, а Гуля осталась у свекрови. Потом вернулся, но вместе они не прожили и двух месяцев. Уже в больнице выяснилось, что Гуля беременна.

«Он ее правда любит, да и она, когда он приходит, становится такая радостная, активная, - говорит Зафира, старшая медсестра отделения. - За 14 лет, что я здесь работаю, первый раз вижу, чтобы муж так за больной ухаживал. Он ждет ее из больницы, делает ремонт в комнате, а ее родители - ни в какую. Считают, что его должны посадить».

Медсестры, несмотря на ее жуткий вид, Гуле даже завидуют: брак по любви, пусть он и вылился в такую чудовищную трагедию, в Таджикистане все еще большая редкость. Большинство союзов укладывается в простую схему: сосватали - родились дети - уехал в Россию - бросил.

Мужья напрокат

Чем дальше от Душанбе, тем чаще вместо машин едут навстречу ишак-мобили. В повозках женщины и дети. Дорога в идеальном состоянии - ее строили китайцы, в кредит. Теперь, чтобы добраться из Душанбе в Худжанд (бывший Ленинабад), нужно платить - бесплатной альтернативы просто нет. На полях с только что распустившимся хлопком - одни женщины.

«Спасибо России, что даете нашим мужьям работу!» - кричит нам самая пожилая из всех. Одна не видела мужа пять лет, другая три, большинство - не меньше двух. За месяц работы под палящим солнцем (на градуснике 45 градусов) они получат мешок картошки, лук да морковь. Зарплаты хватит ровно на два килограмма мяса. Но другой работы все равно нет, поэтому все в поле.

В кишлаках, которые на современный манер называют джамаатами, мужчины давно наперечет. Аловедину Шамсидинову из джамаата Навгилем 72, сыновья давно в Ростове-на-Дону, после смерти жены назад - присматривать за ним - вернулась невестка Махина с детьми. В России она прожила с мужем восемь лет, работала в больнице операционной сестрой, потом украшала торты.

«По-всякому мы пробовали получить гражданство - чего бы ни врали по телевизору, его не дают, - говорит Махина, доставая из тандыра пышущую жаром лепешку. - Единственный верный способ - жениться на русской, поэтому очень много фиктивных браков. С другой стороны, у всех таджиков, живущих в России, есть местные подруги. И много других браков - мусульманских, «никох» называется».

Махина хочет вернуться назад, к мужу. «Хочется уехать, правда хочется - а дед ни в какую!», и одного его оставить нельзя - родственники заклюют. И мужу в кишлаке нечего делать. Навгилем находится в 2 км от города Исфары, раньше там были заводы - химический, гидрометаллургический, спиртзавод, и фабрики - швейная и прядильная. А сейчас на весь район 100 рабочих мест.И без мужа плохо - и не хочется, чтоб свои проклинали, если бросит свекра.

«У нас тут еще дикие нравы, никто своих прав не знает, - тяжело вздыхает зампред джамаата по делам женщин и семьи Суясар Вахобоева. Она вроде мирового судьи - в случае семейных конфликтов вызывает стороны для переговоров и объясняет, что невестка - тоже человек. - Как бы ни старались власти, в кишлаках по-прежнему девочек не пускают в школу и выдают замуж в 14–15 лет. А дальше - заколдованный круг: он приедет ненадолго, сделает ей ребенка - и назад, в Россию». «Может, они и отпускали бы девочек в школу, но зачастую нет даже денег, чтобы купить форму и собрать ранец», - говорит Мавлюда Ибрагимова из ассоциации по защите прав женщин трудовых мигрантов.

«Соломенные жены»

«Женщина без мужской ласки чахнет и становится похожа на сушеный урюк, что растет у нас в огороде», - машет 46-летняя Васила рукой в сторону высокого дерева. У Василы лицо круглое, гладкое, бока плотные - не то что у ее подруги Малохат, от которой муж уехал в Россию много лет назад, тоже обзавелся семьей и ни разу с тех пор в кишлаке не объявлялся. «У нас сосед вернулся с хаджа, я к нему без спроса пошла, на пять минут - а он из-за этого взял и развелся со мной, осталась одна с четырьмя детьми», - тяжело вздыхает Малохат. Таких, как Малохат, полкишлака, а Васила на всю округу одна.

Василе из джамаата Чоркух надоело, что ее муж вечно на заработках, а денег присылает крохи, и когда он приехал к ней на побывку, просто заперла его в доме. «Он в Сызрани работал, в Иванове, я его все пытала: у тебя там кто-нибудь есть? Он - нет! А потом, когда я ему устроила истерику и сказала, что все равно не отпущу, мне его «жена» начала названивать и требовать его назад, вот кобель! - Васила - руки в боки, золотые зубы блестят на солнце - баба боевая, с высшим образованием, бригадирша в поле, сама купила и водит «шестерку». Мужа она не отпускает уже три года. - Дочки на папу не нарадуются, я его к себе в бригаду взяла - ну и пусть денег почти не зарабатывает и стонет, что хочет в Россию, зато я при мужике».

Чоркух упирается в горы, вдоль низких пыльных домов бежит мутный арык, в котором моет посуду и ноги все население Чоркуха - женщины и дети. Возле старинной мечети сидят аксакалы - они следят, чтобы девочки, отправляясь с ведрами на колонку, не слишком смотрели по сторонам. Одно их слово - и если в кишлаке появится жених, к ней во двор он никогда не заглянет.

В кишлаке Шахристан, что на севере Таджикистана, нравы не такие суровые, а мужиков еще меньше. Тут с работой еще хуже, и единственный способ выжить - податься в Россию. Мавлюда Шкурова носит темный халат и белый платок, она в трауре - полгода назад ее мужа Рахмата сбил насмерть микроавтобус. Ему было 44, осталось четверо детей. В Шахристан в прошлом году вернулись в гробах еще трое мужчин.

«Рахмат стоял на остановке в подмосковном Щекине, рядом с хладокомбинатом, где работал и жил, - рассказывает его брат Немат. - Его сбил Александр Сухов, денег даже на гроб не дал - все равно, сказал, посадят». За девять лет, что Рахмат был в России, старый дом совсем развалился, а на новый он так и не заработал. Теперь на трудовую вахту отправился его старший сын - ему еще нет 17, только закончил 9-й класс. «Одна надежда - на него, - едва не плачет Мовлюда. Второй сын ходит рядом - он инвалид детства. - Звонил на днях - работали с ребятами у армян на даче, а им не заплатили. Он от обиды плакал, я тоже рыдала».

Хабиба Наврузова, учительница русского языка, с пятью детьми уже шесть лет живет без мужа. Младший сын отца ни разу не видел. Старшую дочь сама замуж отдавала - по всем законам это должен делать отец. И свекровь сама хоронила - муж, хоть и звонит иногда, говорит, что нет денег приехать. Даже на похороны.

«Традиции, с одной стороны, все еще сильны, а с другой - отчаянно нарушаются, - говорит Зибо Шарифова из Лиги женщин-юристов Таджикистана. - Раньше представить себе было невозможно, чтобы у нас родителей бросали, а теперь старики сами к нам за помощью обращаются - подать иск против сына на алименты в твердой сумме».

Хабиба же свято верит, что еще чуть-чуть - и загулявший муж вернется. «Звонил недавно, в сентябре теперь обещает», - убеждает нас Хабиба. «Вернется он, жди, когда совсем старый станет и никому не нужный!» - подкалывают ее соседки. Она не обижается - тут в каждом дворе «соломенные жены».

Фатима-Света из Санкт-Петербурга готовится к мусульманской свадьбе-«никох» - Саня-Нигматулло по телефону сделал ей предложение. Скоро закончится «ураза» (пост), и он снова вернется в Питер. «Таджики ответственные, своих не бросают», - убеждена Фатима. Она совсем не переживает, что будет «второй женой» - главное, что любимой, говорит она.

Быть таджичкой — это гордо, ведь, по мнению многих, это самые трудолюбивые, самые покорные, самые верные и самые сильные женщины Востока.

Но быть таджичкой также и очень сложно, ведь семья в Таджикистане практически полностью держится на женщинах. Они и накормят вкусно, и оденут опрятно, да и без жалоб возьмут на себя все мужские заботы по семье, когда их вторые половины годами не возвращаются из трудовой миграции.

Такими их воспитывают строгие матери и бескомпромиссные традиции, а еще не всем понятные запреты, о которых сами девочки в курсе со дня появления на свет.

Брови и свобода таджикской девушки

Пожалуй, самый странный таджикский запрет — это не выщипывать брови до замужества. И не важно, во сколько девушке посчастливится создать семью. Пусть будет 30, но выщипывать брови нельзя!

На то, кстати, как бы это ни звучало странно, есть вполне адекватные причины.

Во-первых, аккуратные выщипанные брови являются знаком замужних женщин. И если молодая девушка вдруг на каком-то мероприятии приглянется потенциальным женихам, то оценивать будут не только по манерам, но и по бровям. Не будут же люди спрашивать напрямую, замужем ли она. А невыщипанные брови как раз намекают на свободный статус девушки.

Во-вторых, помимо намеков есть и другая, очень важная сторона вопроса — ислам (а 99% таджикистанцев исповедуют данную религию) не приветствует внесения изменений в Божье творение. Придать ухоженный вид канонически разрешается, но при этом нужно уловить ту грань, при которой брови будут аккуратны, но их форма не изменится.

Для таджички свидание — знак порочности

До замужества категорически запрещается встречаться с мужчинами — устраивать романтические свидания при свечах, походы в кино или прогулки под дождем. Об этом можно забыть. А про невинные поцелуи и прикосновения к рукам даже думать грешно.

И как в таких условиях таджички создают семью? Очень просто, ведь влюбляться до замужества разрешается. Выбирать себе спутника жизни — тоже. Но мужчинам фанатично важно, чтобы их будущая половина была непорочной и чистой.

Она, грубо говоря, должна принадлежать душой и телом только одному мужчине — своему будущему супругу — и дожидаться его смиренно. Иначе позор не только девушке, но и всей ее родне. И не придут к ней свататься нормальные семьи. И, не дай Бог, останется она старой девой. Примерно так пугают девушек в строгих, традиционных таджикских семьях.

Черта в 30 для таджикской девушки

Нет ничего страшнее для матери, чем оставшаяся в девках дочь. Не успеет стукнуть девушке 18, как родители всерьез начинают собирать приданое своей прекрасной и неповторимой дочери. А вдруг завтра в дверь постучаться сваты. А такое, кстати, вполне возможно.

И не дай Боже, чтобы дочь оказалась по характеру упрямой, привередливой и с большими планами личного роста на будущее. А такие ведь затянут с замужеством аж до 30 лет с риском остаться старой девой. Между прочим, к этому времени у соседской дочки будут бегать по двору уже трое детей.

Таджики уверены, время — золото, потеряешь — не вернешь. А замужество, как время, — не щадит, если упустишь свой шанс. А шансов, конечно же, больше до 30 лет. После этой черты молодые женихи пойдут свататься к молодым, да и старые тоже.

А со своими планами личного роста останется с собой наедине.

Конечно, в современном обществе не все таджикские девушки строго следуют этим , но все равно стараются придерживаться их.

ДУШАНБЕ, 17 апр — Sputnik, Андрей Захватов. В настоящее время в Таджикистане, как это было и в советский период, не меняется тенденция к росту числа межнациональных браков.

Как отмечает таджикский социолог София Касымова, в первые годы советской власти межнациональные и межконфессиональные браки даже приветствовались и поощрялись властями, тем более что в своем большинстве таджики интернациональным бракам не препятствовали.

Две волны

Первая большая волна межнациональных браков в Таджикистане пришлась на вторую половину 40-х годов XX века. В Таджикистан возвращались десятки тысяч участников Великой Отечественной Войны и участников трудового фронта.

Тысячи бойцов-мусульман приехали на родину с женами-христианками. Практически в каждом райцентре и во многих кишлаках можно было встретить уроженок европейских стран — они успешно работали в больницах, школах, учили таджикских детей русскому языку и растили своих светлоглазых и светловолосых детей.

Вторая и тоже довольно существенная волна межнациональных браков была отмечена в 50-60-е годы минувшего века, когда направленные на учебу в крупнейшие города России таджикские студенты женились на россиянках. Особенно заметно это было в среде крупных советских партийных и хозяйственных работников Таджикистана — у значительной их части жены были русскими.

В этой связи очень интересна похожая на легенду история любви таджика и русской женщины — история, которую через полвека я уже могу рассказать в прессе, и именно так, как рассказал мне ее ветеран внешней разведки Таджикистана 40 лет назад.

История-легенда

В 50-х годах молодой офицер, таджик, женатый на молодой русской женщине, состоял на службе во внешней разведке. Жена с ребенком жила с родителями мужа в кишлаке недалеко от Душанбе и ждала супруга из очередной длительной командировки.

Но обстоятельства сложились так, что во время работы за рубежом он был по непонятным причинам арестован и попал в тюрьму строгого режима одной из центральноазиатских мусульманских стран. Проходили долгие годы, а известий от офицера никаких не было. Не дождавшись сына, родители ушли в мир иной, но успели сказать русской снохе, чтобы не ждала их сына и выходила замуж.

Так оно и произошло. В новой семье уже росли двое детей, а ее законному, живому, заточенному в тюрьме в чужой стране мужу, удалось каким-то образом передать записку в советское посольство. И тогдашний глава советского правительства Алексей Косыгин смог договориться об освобождении разведчика.

Вернулся офицер в Таджикистан больным, с серьезно подорванным здоровьем и узнал о том, что жена послушалась его родителей, вышла вновь замуж и растит детей. Услышавшая же о возвращении любимого человека, русская женщина сказала новому супругу: "По-человечески правильнее будет, если я вернусь к нему". И тот не посмел ей ничего возразить.

Прожили они недолго — разведчик вскоре умер от болезни. Но все, кто знал этот случай, с большим уважением отнеслись к героям этой истории, в первую очередь, к русской женщине, полюбившей таджика.

Александра из кишлака Хур

В августе 2011 года, когда я гостил у моего друга Амирали, старосты кишлака Хур в Горном Каратегине, расположенном в 10 километрах от Тавильдары, тепло принявший меня хозяин дома сказал: "Андрей, ты сегодня не один гость из России. Есть и другие, завтра познакомлю!"

Пока ужинали, подошли молодые ребята, приехавшие в отпуск к родителям с заработков в России: отработали на стройке на острове Русском на Дальнем Востоке. Рассказали, что на строительстве уникального моста и на других объектах из кишлака Хур работают более 15 человек. Поинтересовался у них — их семьи тоже в России живут? Молодые люди отшутились: рассказали, что там почти у каждого есть подруга.

Молодым людям можно было верить — в начале 2000-х, когда трудовая миграция из Таджикистана год от года росла, в стране начался тревожный, по мнению демографов, процесс. Массовый выезд молодых мужчин на заработки в значительной степени осложнил процессы создания семей — в 2010 году примерно полмиллиона молодых девушек республики испытывали сложности в поиске спутника жизни. Тем временем в России заметно росло число межнациональных браков таджиков с россиянками — законных и гражданских.

Выбор молодых россиянок в пользу приехавших на заработки гастарбайтеров объяснялся просто: абсолютное большинство таджиков трудолюбивы, работают честно, практически не употребляют спиртного, не сквернословят, быстро обучаются русскому языку.

Точной статистики межнациональных браков таджиков на территории России нет. Тем не менее, по экспертным оценкам, среди нескольких сот тысяч граждан Таджикистана, получивших после 2000 года российское гражданство, до настоящего времени от 40 до 60 тысяч таджиков заключили браки с россиянками.

К 2013 году ситуация настолько осложнилась, что депутат таджикского парламента Саодат Амиршоева заявила, что религиозно-смешанные браки могут разрушить генофонд таджикской нации.

Но браки в России и в таджикских диаспорах за рубежом продолжают заключать не только таджики-мужчины. За последние 15 — 20 лет демографы отмечают рост числа таджичек, вступающих в браки с иностранцами, причем не только из азиатских стран, но и из стран Европы и Америки. В Таджикистане, к примеру, широко известен недавний случай, когда российский телеведущий Александр Гордон женился на 20-летней студентке из Таджикистана.

Утром следующего дня, мой друг Амирали, как обещал, повел меня знакомить с другими гостями из России. Оказалось, что один из молодых мужчин, уже 6 лет живущий и работающий в Санкт-Петербурге, впервые привез в кишлак и познакомил с родителями свою законную жену Александру и детей.

Молодая женщина охотно рассказала, что со своим будущим мужем познакомилась в столовой. Отношения в семье прекрасные, подрастают двое сыновей. Она призналась, что родители и родственники мужа гостеприимно и по-доброму встретили ее и детей, с интересом смотрели фотографии из Петербурга, расспрашивали о планах молодой семьи.

Александра разрешила сфотографировать ее, но только не для прессы. А на публикацию фотографии мужа с детьми дала добро. Фоном для фотографии таджик выбрал свой сгоревший автомобиль.

"Только один день смог поездить на нем — машину взорвали во время гражданской войны в 90-х годах", — пояснил он, добавив, что в этих местах Горного Каратегина шли тяжелые бои.

Будут ли в Таджикистане и впредь расти межнациональные браки? По всей вероятности — да, будут. Причем не только c иностранцами из Европы и Америки, но и из Китая. Как это скажется на структуре населения Таджикистана — такие прогнозы демографы пока не дают. Однако, по мнению известного таджикского ученого Рахмона Ульмасова, к смешанным бракам таджиков с иностранцами нужно относиться спокойно и с пониманием.

Ранние браки в таджикском городе Гарм не редкость. В годы вооруженного конфликта здесь, в Раштской долине, дислоцировались вооруженные отряды таджикской оппозиции.

По официальным данным, более 26 тысяч женщин в годы войны овдовели, и многие из них не имеют даже среднего образования. Молодые вдовы и разведенные не могут самостоятельно прокормить себя и добровольно становятся вторыми женами.
По узким улочкам старой махали в Гарме невозможно пройти незамеченной. На мне брюки и нет головного убора. Это не совсем привычная одежда для здешней женщины.
Дом Рухшоны мне долгое время отказывались показывать. О том, что она вторая жена, знают почти все соседи по махале, но говорить открыто опасаются. Тем более что муж Рухшоны, по словам жителей, какой-то очень важный человек "из органов".
Меня она встретила приветливо. Рухшоне 33, она вдова. Двоих сыновей оставила в семье мужа: женщине, окончившей всего четыре класса средней школы и не имеющей никакой специальности, сложно прокормить детей.
"Хорошая жена"
В доме отца в Гарме прожила несколько месяцев и согласилась на предложение нынешнего мужа. "Я была вынуждена согласиться выйти замуж, - вспоминает Рухшона. - В доме отца стало невыносимо. Я не работала и чувствовала себя обузой. Позже мне стали открыто об этом говорить. Сейчас я родила дочь, чтобы как-то смириться с потерей сыновей. Но вторая жена - это точно не жена. Вечно ждать его и бояться, что наступит день, и он тебя бросит, а ты опять останешься без средств к существованию".

Рухшона - одна из 26 тысяч женщин Таджикистана, потерявших мужей во время гражданской войны в стране. В Раштской долине на востоке республики, в регионе с сильными исламскими традициями, девочки, окончив начальную школу, часто перестают учиться. Здесь принято рано выдавать дочерей замуж. Если у родителей финансовые сложности, и они думают о том, кому из детей продолжать образование, предпочтение обычно отдается мальчикам.

Хорошая жена, по мнению Рухшоны должна вести домашнее хозяйство и ухаживать за мужем. Зарабатывать деньги и учиться - обязанность мужчины.
Теперь Рухшона очень жалеет, что не умеет читать и писать. О первой жене мужа говорить не любит. "Лично я не знакома с ней. Он предлагал мне поехать ее навестить, но я боюсь этой встречи", - говорит она.
Я спрашиваю, что она будет делать, если появится третья жена.
"Это невозможно, - отвечает она. - Я верю, что он любит только нас. Ругаться с третьей женой я не стану, и с ним тоже. Пожалуй, смирюсь. Ведь в данном случае он хозяин положения. Я завишу от него материально".
Мой вопрос Рухшоне, кажется, не понравился: она задумалась и стала меня торопить. Приближалось время обеда, и муж Рухшоны с минуты на минуту должен был явиться домой. Сам он из дального кишлака, но работает в районном центре, и иметь жену здесь очень удобно.

"Чего ему не хватает?"

Об этом мне сказал сосед Рухшоны, 60-летний Самад-ака. Он вдовец. Мечтает жениться, но дети против. Надеется их переубедить. К двоеженству относится как к полезному делу: "Мои дети ничего не понимают в пользе многоженства. Вот если жена беременна, что делать мужчине? Надо жениться на второй, чтобы дождаться, пока первая родит".
Навестить Самад-ака пришла его молодая сестра. А если ее муж завел бы себе вторую жену? Мой вопрос рассердил мою собеседницу: такая перспектива ей явно не понравилась. "С какой это стати, чего ему не хватает? В доме всегда горячая еда, вещи постираны. Нет, я мужу верю. Не поступит он так".
Число женщин в районе превышает мужское население. Без мужей остаются и жены трудовых мигрантов; они едут в Россию и нередко забывают о старых семьях, создавая новые.
Для другого моего собеседника Камола его вторая жена настоящая гордость. Она работает, по его словам, в хорошем месте и занимает важный пост. Какой, сообщать отказался. Но и сами мужчины, имеющие вторых, а иногда и третьих жен - люди состоятельные, зачастую работают в государственных структурах.
Бедный и без нужных связей мужчина на пободное не решится, поделился со мной Камол: "Вторая жена - хорошо. Мужья у них всегда чистые и сытые. Я прихожу ко второй жене, она спрашивает: что тебе первая приготовила? Я говорю: плов. Она бежит на кухню и готовит жареное мясо. Мои жены знакомы друг с другом. Ссор никогда не было. Они одно время даже жили вместе. В общем, я доволен".

"Я видел ее только раз"

В местном совете, хукумате, я задала вопрос о двоеженстве Давлатпочо Мирзоеву, зампредседаля совета Гарма. Вопрос, кажется, застал ее врасплох: Мирзоева сказала лишь, что подобных жалоб к ним не поступало.

Многоженство в Таджикистане уголовно наказуемо, однако до сих пор в судах страны такие дела не рассматривались.
Доказать наличие второй жены нелегко, говорят юристы. Женщины, как правило, скрывают это, защищая мужчин.
"Ранние браки тоже в Раште нередкость", - признается Майрам, жительница города. Ее сын на днях женился на девушке, которой только исполнилось 17 лет.
"В Гарме принято выдавать замуж лет в 17 или 18, - говорит она. - Нам неважно, имеет ли она образование, с молодой легче: есть шанс воспитать ее так, как хотим мы. 20-летние невесты рискуют остаться без мужа".
Молодой Искандар своим выбором доволен. Его не смущает, что девушка необразованна. Скорее всего, такой она и останется, посколько Искандар против образованных жен: "Я не хочу, чтобы она работала. Мне будет неприятно, если на мою жену будут смотреть чужие мужчины. Она обязана сидеть дома. Домашнее хозяйство - вот ее главная работа".

Я спрашиваю у Искандара, были ли они знакомы до свадьбы, встречались ли. "Я видел ее только раз, мы поздоровались - и все , - отвечает он. - Я сказал родителям о своем выборе, они невесту сосватали. Но, конечно, никаких встреч у нас не было, о чем вы говорите! В Гарме это нельзя: могут пойти сплетни о девушке, и она будет обесчещена. Никаких кино и мороженого".

Каждый восьмой брак с иностранцами в России совершается с гражданами Таджикистана. По данным опросов общественного мнения в России, еще два-три года назад граждане Украины, Армении и Таджикистана считались самыми «популярными» женихами для россиянок.

Эти данные подтверждают и статданные, которые говорят, что в 2007-2009 годах представители этих стран чаще всего становились спутниками жизни граждан России. К примеру, из 29 тысяч браков, зарегистрированных в первые шесть месяцев 2009 года, каждый восьмой совершался с гражданином Таджикистана.

По мнению социологов, эта цифра достаточна велика, если учесть растущий в российском обществе уровень ксенофобии и расизма по отношению к выходцам из Центральной Азии.

Эксперты уверены, эти показатели свидетельствуют о том, что ксенофобия, прочно засевшая на бытовом уровне в российском обществе, пока еще не стала общей идеологией. В случае личного контакта и познания чужой культуры и традиции, нетерпимость по отношению к так называемым «чужим», отходит на второй план.

34-летняя Марина, родившая двух дочерей от таджикских мужчин, решила навсегда остаться в Таджикистане после того, как в сентябре прошлого года решила повидаться со старшей дочерью Аленой в южном городе Куляб. Но здесь ее ждали дурные вести: семилетняя Алена , привыкшая жить с родными отца, отказалась вернуться к матери, которая в подмосковной России подрабатывала в столовой и увлекалась спиртными напитками. Марина приняла для себя серьезное решение: она выбрала Таджикистан в качестве нового места жительства.

Она говорит, что такое решение пришло потому, что у нее сложились хорошие отношения с семьей отца первой дочери, где она свободно может общаться с Аленой, а также она дорожит и добрыми отношениями с родственниками второй дочери от брака с таджиком, которые также живут в Кулябе.

Сдав с помощью тети квартиру в Подмосковье в аренду и оформив получение пенсии по инвалидности в Таджикистане, Марина арендовала квартирку на окраине Куляба. У нее много времени для общения с местными жителями, она рассказала, что уже начала учиться печь таджикских хлеб у своих новых подруг:

- Все родственники Алены, первой дочки, очень хорошие люди. Я им помогаю, они мне помогают. Я не хочу возвращаться в Россию потому, что там женщины живут совсем по-другому. Они ведут разгульный образ жизни, пьют, курят. Я сама до приезда сюда была такой, я не хочу возвращаться в прошлую жизн ь, - говорит Марина.

Алкоголь и бытовая ксенофобия

Многие эксперты, подтверждая слова Марины, говорят, что очень часто россияне, согласившиеся на брак с таджиками, бегут от пагубных привычек и алкоголизма. Несмотря на высокий уровень ксенофобии и расизма в российском обществе, где из года в год усиливаются антимигранские настроения, при личном знакомстве неприязнь и нетерпимость отходит на второй план. Вера Альперович, эксперт Центра «Сова» в Москве считает, что в этом заключаются особенности бытовой ксенофобии, широко распространившейся в России в последнее время:

- То, что таджикские мужчины женятся на русских женщинах, а не наоборот, связано в первую очередь с тем, что в миграцию, прежде всего, подаются мужчины. Это еще связано и с тем, что мигранты, независимо, откуда они приехали, они, как правило, активнее, трудолюбивее местного населения, потому что у них стартовые позиции изначально значительно ниже.

Вместе с тем, считает Альперович, в силу возрастающей нетерпимости к инородцам, особенно к тем, у кого невыгодный социальный статус с точки зрения престижа и влияния, угроза того, что бытовая ксенофобия может обрести черты общественной идеологии, очень велика:

- Однако у ксенофобии есть такой эффект, что, когда возникают межличностные связи, все ксенофобские предрассудки отходят в сторону. Я знаю очень много антисемитов, которые делают исключение для лично им знакомым евреям, которые говорят, мол «ты – нормальная, а все остальные евреи – сволочи». Человек не делает над собой усилия, чтобы эти ксенофобские чувства преодолеть .

По мнению таджикистанцев, выросших в мультикультурной атмосфере, в большинстве случаев, браки с иностранцами имеют положительный, нежели отрицательный аспект. Зарина Киямова , дочь известного в Таджикистане режиссера театра Шамси Киямова и редактора киностудии Таджикфильм Любови Киямовой, с самого детства выросла в атмосфере уважения и любви к русской и таджикской культуре и традициям.

- Дети, рожденные в таких браках, способны впитать в себя обе культуры, они более демократичные. Например, турки в свое время привозили со всего света мужчин и женщин, чтобы внести свежую струю в свою культуру и обновить кровь. Так они очень хорошо развивались. Проблемы возникают тогда, когда сталкиваются религиозные основы, когда идет непонимание и отторжение обычаев и традиций.

«Очень часто, дети в таких браках больше знают язык матери, нежели отца, - говорит она. – Чтобы дети не отдалились от отца и его предков, не были оторваны от родины, мужчины должны учить родному языку своих детей ».

Вместе с тем, Зарина Киямова уверен а, что принимая решение вступать в брак с представителем другой нации, необходимо понимать, что ради создания благоприятной атмосферы в доме, супругам необходимо проявлять уважение к обоюдной культуре, традициям, религии, языку и другим ценностям.

Хиромон Бакозода, Мумин Ахмади, таджикская служба РСЕ\РС