Плохие детские дома. «Теперь я ничего не боюсь»

19-летний Лев жил в детском доме с рождения. И только в 8 классе, когда надежды, что кто-то заберет его в семью, почти не осталось, он познакомился со своими приемными родителями. «Это было на дне рождения моей будущей сестры Насти, которую родители в этот момент забирали к себе в семью. С Настей мы пробыли в одном детском доме 5 лет. Ее выбрали, а она пригласила меня на свой последний день рождения в детском доме, который отмечали вместе с родителями. Тут мы с родителями друг друга и заметили. Это было в январе. А уже весной мне предложили окончательно стать членом их семьи. Сомнений не было, я этого очень хотел и ждал», — говорит Лев. Уже 4 года он живет в семье. У его приемных родителей Ланы и Игоря Истоминых 8 детей, кровные и приемные.

Детские дома бывают разные, но общие принципы жизни похожи. Вот что рассказывает Лев: «В интернате растут настоящие бунтари: всё твоё свободное время посвящено таким вещам, как постоянные проверки, из-за которых тебя заставляют вылизывать каждый уголок. Зимой — уборка снега, который всё падает и падает, сколько его не убирай, осенью — уборка листьев (всегда задавался вопросом, а почему нельзя подождать, когда опадут все листья, а потом уже за пару дней всё убрать, зачем убирать каждый день?). Постоянно какие-то скучные мероприятия типа «А сегодня мы пойдём в такую-то школу смотреть их музей». Хочется, чтобы тебя оставили в покое после учёбы и дали хоть немного свободного времени. Отсюда и протесты. К 8 классу приходили к такой мысли: детдом — это либо армия, либо тюрьма. И там, и там есть строгий режим, нет свобод, комнаты коридорного типа, ну и так далее. Отсюда ненависть к интернату и всей жизни в целом».

В каждом классе, рассказывает Лев, создаётся своя атмосфера, и она сильно зависит от состава класса. «Если в классе будет один «плохиш» и воспитатель не сможет найти к нему подход, то довольно скоро в классе станет больше «плохишей», и воспитателю придётся «вешаться», а детям — выходить из интерната быдлом. И наоборот: если все «солнышки», то воспитатель радуется, когда идёт на работу, а дети гордятся тем, что у них такой примерный класс. И это сильно влияет на дальнейшую жизнь».

«Я, сколько себя помню, всегда мечтал узнать, что такое семья, я очень хотел стать домашним, — говорит Лев. — Но меня ни разу не выбрали.

Лев замечает, что и в детском доме у ребенка те же проблемы, что и у домашнего. «Просто в семье ребёнок думает: «Как же так, другие ребята живут с крутыми родаками, у них насыщенная жизнь, не то что у меня». А у интернатовского другая форма: «Как же так, домашние так круто живут, а мне приходится страдать». Домашний время от времени думает сбежать из дома, а интернатовкий — из интерната». И конечно, все детдомовцы, признается Лев, мечтают поскорее выйти из интерната (так же, как домашние дети мечтают закончить школу). «Хотя не все знают, чем заняться после выхода. Как правило, есть какое-то представление о том, кем хочешь стать, но в целом у детдомовцев мысли такие, например: «Я пока точно не знаю, что там, но уверен, что там крутая насыщенная жизнь, там свобода. Как только выйду из интерната, стану крутым ветеринаром и буду зарабатывать много денег»».

«Я, сколько себя помню, всегда мечтал узнать, что такое семья, я очень хотел стать домашним, — говорит Лев. — Но меня ни разу не выбрали. Даже пообщаться не пришли ни разу. К 14 годам я понял, что уже шансов нет, всё. Хотелось удариться во все тяжкие. И тут вдруг… Так неожиданно! Я не сомневался, я сразу согласился. Страха перед жизнью в семье не было. Было лишь интригующее ожидание чего-то нового, незнакомого, но очень интересного».

Как приемным родителям лучше поступать в первое время, когда они приняли в семью подростка? У детей свое видение. Вот что думает Лев: «Как мне кажется, часто первое желание взрослого, который хочет взять подростка на выходные, — это отвести его куда-нибудь. Отлично, отведите, но только не в музеи и театры, а в Макдоналдс, лазертаг, пейнтбол, на квест или другие развлекухи. На развлечениях гораздо легче будет установить контакт с ребёнком и обрести какое-то доверие. Вечером играйте в интерактивные и развивающие игры, такие как «Алиас», «Монополия», «Ундервуд». Всё это не сделает ребёнка зажравшимся со всеми вытекающими, это создаст доверительную атмосферу и желание возвращаться вновь. Стоит сразу расставить рамки дозволенного, но не стоит пока основательно заниматься воспитанием. Все это, я считаю, позволит установить контакт с ребёнком и сформирует его какое-никакое доверие по отношению к вам. А дальше — всё по книгам Людмилы Петрановской (Людмила Петрановская — известный психолог, работающий с приемными семьями — прим. ред. )».

Сейчас Лев — студент факультета «Прикладная математика и информационные технологии» по направлению «Бизнес-информатика» Финансового Университета при Правительстве РФ. «Про свою будущую семью я пока не думал. Сегодня мне достаточно моих родителей, братьев и сестёр, чтобы чувствовать себя счастливым».

Лев считает: все, что происходит с детьми, которые снова и снова становятся сиротами и приходят в детские дома, — это замкнутый круг: «Пока в детских домах есть дети, в детские дома будут поступать новые. Туда приходят по самым разным причинам, и все они далеко не показательны для жизни. Так вот, я считаю, что каждому ребенку надо показать, объяснить, что есть другая жизнь, что можно обзавестись семьёй так, чтобы у тебя не отбирали детей, и чтобы самим не хотелось отвести туда своего ребёнка. И сделать это можно только в семье». «Почему детский дом это плохо и почему ребенку нужна семья? Страдают дети в интернатах и не могут в дальнейшем жить нормально. Разве этого мало? — говорит Лев. — Это все равно, что задаться вопросом: а почему в Африке не должно быть голодающих детей? Или — почему люди не должны болеть СПИДом? Такие вопросы не требуют ответа. Он очевиден».

Комментарий эксперта

Елизавета Матосова, психолог благотворительного фонда « Арифметика добра »:

Ребёнок, оказавшийся в детском доме, вынужден адаптироваться к ситуации и привыкать жить в сложившихся обстоятельствах. Самая большая беда в этом, что от него ничего не зависит, его жизнью распоряжаются другие люди, и он никак не может на это влиять.

В зависимости от характера ребёнка, может формироваться две стратегии поведения: одна под девизом «что воля, что неволя», которая выражается в апатичном поведении, бездействии, соглашательстве, и такого ребёнка взрослым становится жалко, хочется сделать что-то за него. Ну а другая линия поведения — по принципу «мне все нипочём», и тогда ребёнок сопротивляется, что есть силы, агрессирует, проявляет антисоциальное поведение, и такой ребёнок вызывает негативные эмоции у взрослых, его хочется усмирить, «поставить на место». В подростковом возрасте эти особенности характера становятся особенно заметными. Подростковый бунт неизбежен, как в кровных семьях, так и в детских учреждениях. Только разница в том, что в кровной семье этого «подавленного» или «бунтующего» подростка воспринимают как часть себя, своей семьи, и относятся к его проявлениям с пониманием и с желанием помочь, а к ребёнку из системы предъявляют завышенные требования, в соответствии с ожиданиями общества.

Спрашивает ли кто-нибудь ребёнка, что он чувствует? Интересно ли кому-нибудь, о чем он думает? Вряд ли.

Чаще можно услышать назидательные беседы с ним о том, что ему «нужно хорошо учиться», «взяться за голову», «прилично вести себя». Все это правильные слова, но они имеют мало отношения к личности ребёнка. Кто его воспринимает личностью в учреждении? Для воспитателей и учителей, даже самых хороших, он «очередной» в их группе или классе, до него они видели «таких же» и после него ещё придут «следующие». Вы можете себе представить подобное отношение к детям в семьях? Нет! В семье у родителей с каждым ребёнком складываются отношения, ничем не похожие на отношения с другими детьми, знание индивидуальных особенностей ребёнка помогают найти к нему свой подход.

Как же быть детям, которые остались без попечения родителей? Кто их услышит, утешит, поддержит и будет рядом в трудную минуту? Кому они смогут довериться и рассказать о душевных ранах, которые, даже когда зарубцуются, все равно болят? И вот здесь на помощь приходят приемные семьи. Приняв ребёнка в семью, его можно отогреть и обеспечить ему тот необходимый жизненный фундамент, на который он сможет опираться в дальнейшем. Только в семье ребенок может научиться таким вещам, как взаимоподдержка и взаимовыручка. Находясь в одной связке, понимать, что его никогда не бросят, и не оставят одного, как бы он себя не вёл, всегда придут на помощь, и в случае необходимости защитят. Только получив такой опыт, удовлетворив базовые потребности в принятии и любви и надежности, подросток может начать задумываться о своём будущем и смотреть вперёд. Раньше у него такой возможности не возникает, он не может планировать своё будущее, так как постоянно находится в подвешенном состоянии и страхе за свою жизнь. Учиться в этом состоянии невозможно, а тем более хорошо учиться. Только очень сильные духом дети могут себе это позволить. Они противостоят. Только надо понимать, что проявляться это «противостояние» может во всем, а не только в учебе, и это может не нравиться окружающим.

Хотят ли дети в семьи? Конечно, хотят, только кто-то из них до сих пор надеется, что их заберут родственники, поэтому отказываются идти в приемные семьи, другие боятся, что их там не полюбят и не примут… Поэтому им не так страшно поехать в семью на каникулы. Познакомиться, присмотреться, хоть немного отогреться, поверить в себя и в вас, тех, кто, возможно, сможет стать им опорой сейчас и поддержать их в будущем.

Текст: Марина Лепина

Узнать больше о жизни детей, оставшихся без попечения родителей, можно на сайте фонда «

Сегодня она самая обычная благовещенская студентка. В свои 18 лет девушка учится в одном из техникумов города, общается, отдыхает. Но совсем недавно ее жизнь была другой. Катя воспитывалась в детском доме. И кто знает, как бы повернулась ее судьба, если бы в жизни девочки не появились люди, отчасти заменившие ей семью – патронажная семья.

Катя, как ты попала в детский дом?

Мои настоящие родители сильно пили, поэтому их лишили родительских прав. Меня забрали из семьи, когда мне было девять лет. Сначала меня, а потом брата с сестрой. Год я жила в приюте, потом попала в интернат санаторного типа. И уже в двенадцать лет оказалась в детском доме.

Детский дом, в котором оказалась Катя, находился в амурском селе. Дети (тогда их в детдоме было около 50-ти) ходили в обычную школу, а остальное время проводили у себя. Нельзя сказать, что девушка (тогда еще совсем девочка) попала в особо трагичную ситуацию. Увы, подобные истории в нашей стране происходят тысячи каждый год. Статистика красноречивее всяких слов.

В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004-м их количество увеличилось почти втрое и составило более 1400. В начале 2007 году число детей-сирот достигло жуткой цифры 748 тысяч человек. Это почти 3 % от общего числа детей. Многие из них были усыновлены, но все равно, количество воспитанников детских домов огромно. Статистика не самая свежая, но за пару лет вряд ли ситуация радикально изменилась в лучшую сторону.

На жизнь в «казенном доме» Катя особо не жалуется. Кромешного ужаса, как любят иногда драматизировать различные мастера пера, там не было.

Все было нормально. Каких-то особых проблем, сложностей не было. Единственное, – вспоминает Катя. - Воспитатели нас не понимали, чужими мы им были. Бывало, что и сбегали дети. Но я не могу сказать, что жизнь в детдоме какая-то очень тяжелая.

Отличие от семейной жизни все-таки большое. В чем разница?

Жизнь по распорядку. Все строго по часам. Проснулись, собрались – идем в школу. Потом возвращаемся, обедаем. Часто приходится долго ждать после школы обеда, а раньше пообедать - никак. Поели – сразу садимся за уроки (в обязательном порядке) и можем их делать часов до семи. А хотелось, чтобы как дома: делать все тогда, когда тебе удобно, жить в своем режиме.

А что вы делали после того, как выучили уроки?

Занимались в кружках. Правда, кружки не всегда велись. Можно было заниматься вышиванием, макраме – кто чем увлекается. Конечно, телевизор смотрели вечерами.

Отношения между собой у вас как складывались? Дружили? Враждовали?

По-разному было, как, наверное, и везде. Наверное, нас нельзя было назвать очень дружными. Бывало так, что и ополчались все против одного. Но в трудную минуту мы всегда были друг за друга.

Как выяснилось из разговора, трудных минут хватало.

Часто возникали конфликты в школе. И ссорились и даже дрались с деревенскими. Они почему-то считали, что чем-то лучше нас. Одевались мы хорошо, ничем от них не отличались, но все равно относились к нам плохо. Если в школе, что-нибудь случилось, кто-то что-то натворил – сразу виноваты мы. Что-то сломали – детский дом виноват.

В этих скупых словах Катя подняла очень большую проблему. В нашей стране «детдомовец» - это клеймо, которое сопровождает каждого воспитанника даже многие годы даже после ухода из детского дома. А ведь он ни в чем не виноват, у него случилась беда, в которой он - сугубо пострадавшая сторона. Но отношение к нему, почти как к вышедшему из тюрьмы.

Катя, а воспитатели в этих ситуациях на вашей стороне были? Какие у вас с ними были отношения?

Никаких особо отношений и не было. Свои обязанности они исполняли, но мы могли целыми днями быть сами по себе, своими делами заниматься и их совершенно не интересовали. Главное – соблюдение режима. Иногда не получается сделать домашнее задание, подойдешь к ним за помощью, а в ответ: это вы в школе были, вот вы и учите.

Я так пониманию, что таких вещей как: по душам поговорить, пожаловаться на какие-то личные проблемы – между вами тоже не было?

Конечно, не было.

Девушка сама не акцентировала на этом внимание, но человек, выросший в семье сразу заметит большой пробел в ее жизни. Нет родителя, который защитит от нападок чужих людей, которому можно открыться и довериться. Который, наконец, проверит домашнее задание.

И все-таки у нашей героини судьба оказалась более счастливой. С самого первого года у нее появилась семья. Патронажная.

Патронажная семья это альтернатива детдому, который не лучшим образом готовит ребенка к самостоятельной жизни. Будущие приемные родители заключает с детским учреждением трудовое соглашение, по которому берут на себя выполнение обязанностей «руководителя семейно-воспитательной группы». Они получают статус воспитателей - им платится зарплата, а их подопечному выделяются средства «на жизнь». К тому же, в отличие от усыновления, у ребенка сохраняются все сиротские льготы.

Патронажная семья – это шанс получить домашнее воспитание, научиться жить не на всем готовом, а самому стирать, готовить. Самому принимать решения в жизни, а не следовать неизбежному режиму. Патронажные родители, конечно, не настоящие и не заменят их, но они могут привить ребенку дух семьи. Ведь известный факт, что бывшие детдомовцы часто не могут и не хотят воспитывать своих детей. Потому что не понимают, что такое семья. Есть даже полусерьезный термин «врожденное сиротство». Детдом не может научить девочку быть матерью. Этому учатся только в семье.

Катя, а откуда у тебя появились патронажные родители?

Это мои родственники. Дядя и его жена. Когда меня перевели в детский дом, они почти сразу смогли получить возможность забирать меня к себе. В первые же каникулы я уже жила у них дома. И потом каждые каникулы – пока училась в школе.

Значит, стать патронажными родителями не очень сложно?

Я точно не знаю. Моим родственникам, кажется, это легко удалось. Но в нашей группе я была единственная, кого забирали в семью. Я знаю, что у других ребят тоже была родня, которая пыталась стать патронажными родителями, но им не разрешили.

Между жизнью в детдоме и в семье разница большая?

Да. В семье жилось лучше. Было интересно. Совсем другая обстановка. Там я чувствовала, что я не одна. Приятно знать, что есть люди, которые приедут за тобой, заберут. И ты будешь с ними вместе. Этого все в детском доме хотят. У нас были ребята, которых никто никогда не забирал. А они так этого хотели!

А у тебя не возникали проблемы с остальными ребятами из-за того, что тебя забирает семья, а их нет?

Нет, ни разу не возникали. У меня со всеми были хорошие отношения, даже со старшими. Я уже во втором классе была в интернате. Видимо, научилась жить в таких условиях, привыкла сама справляться со своими трудностями. Так что в детдоме я умела жить и уживаться со всеми.

Для тебя детский дом не был каким-то ужасным местом?

В принципе, никто из нас не считает его ужасным местом. Просто не хватает семьи. Все хотят, чтобы их забирали. Бывает, появится воспитательница какая-нибудь хорошая, и некоторые дети очень хотят, чтобы она их с собой забирала…

Я долго расспрашивал Катю о том, что же дала ей патронажная семья. И она, подумав, заговорила о праздниках:

В семье были настоящие праздники. Не так как в детдоме. Там мы собирались перед Новым годом в актовом зале, проводили какой-то сценарий, потом нам быстро давали подарки – и все. Ну, получили мы пакет конфет – нас это совсем не радовало. А в семье всегда было так тепло, уютно. Нас было мало, и мы были все вместе. Настоящий праздник…

Слушая, Катю, я вспомнил, что у патронажных семей есть не только сторонники, но и противники. Немало людей уверено, что это жестоко: вырвать ребенка на время из его серой детдомовской среды, показать ему все прелести семейной жизни, а потом снова вернуть в эту серость. Признаться, мне тоже казалось, что эта точка зрения верна.

Катя, наверное, тяжело было каждый раз возвращаться в детский дом после каникул?

Почему? – искренне удивилась девушка. – Ну, конечно, хотелось, чтобы жизнь в семье длилась подольше, но никакого сильного огорчения не было. Хотелось и в школу, хотелось увидеть друзей и подруг, которых у меня много в детдоме было. Я больше скажу: никто из ребят, которых забирали на каникулы родственники, не делал трагедии из возвращения в детдом.

А если бы случилось так, что у тебя совсем не было патронажных родителей, твоя жизнь сейчас была бы другой? Или она сильно не изменилась бы?

Конечно, в этой семье меня многому научили. Много помогли. Я не знаю, как сильно бы изменилась моя жизнь. Но я всегда сама принимала решения. И, думаю, в главном моя жизнь не сильно изменилась. Хотя, эта семья по-прежнему мне помогает во всем, я очень рада, что она у меня есть.

Действительно, Кате повезло. Но у десятков, если не сотен детей в России такой семьи нет. Однако каждый ребенок, стоящий у окна и смотрящий вслед счастливчику, которого увозят на каникулы патронажные родители, мечтает о такой семье.

Жизнь в детском доме - тема щекотливая, но все же обсуждаемая. А вот что происходит с людьми после него? Узнали у бывших детдомовцев, каково было начать жить после выпуска.

Юрий

«ДНЕМ МЫ БЫЛИ ПРОСТО ОЗОРНИКАМИ - НОЧЬЮ НАЧИНАЛАСЬ ДЕДОВЩИНА»

В детский дом я попал, когда мне было почти 10 лет. До этого я жил с мамой и слепой бабушкой, за которой присматривал, а в остальное время шатался по улицам. Мать не находила времени, и однажды меня у нее просто забрали.

Сначала я попал детский приемник-распределитель, а оттуда - в интернат. Первое воспоминание из интерната - нас учат гладить школьную форму.

Так вышло, что в наш детский дом забрасывали группками детей из разных мест. Скоро эти группки начали проявлять свой характер - и начались первые драки. У меня до сих пор остался шрам от лучшего друга - получил по глазу шваброй.

Для воспитателей такое наше поведение было нормой. Днем мы были просто маленькими, шустренькими озорниками, а ночью начиналась настоящая дедовщина.

Скажем, в школе случайно задел плечом старшеклассника - все, ты наказан: все знали, что вечером за тобой придут. И пока не дашь старшим отпор, от тебя не отстанут.

Я занимался футболом, и спорт как-то помогал мне за себя постоять. К пятому классу я заслужил определенное уважение старших, и трогать меня перестали.

Но дети - вообще неуправляемая сила. Однажды ночью мы устроили бунт и снесли кабинет директора, о чем тут говорить. Ходили драться и с местными из ближайших пятиэтажек. Скажет тебе твой ровесник через забор что-то обидное - вечером, легко перебравшись через полтора метра высоты, мы шли «стенка на стенку».

В общем, с синяками ходили постоянно. А некоторые городские потом подходили и просились к нам, когда хотели сгоряча уйти от мамы с папой.

«У ВАС ЕСТЬ СВОИ МАМЫ, И МЕНЯ ТАК НЕ НАЗЫВАТЬ»

С воспитателями отношения складывались по-разному. Помню, поначалу некоторые дети пытались называть их мамами, но однажды воспитательница собрала нас всех и объявила: «У вас есть свои мамы, и вы это знаете. Меня так не называть». Это уже сейчас, много лет спустя, созваниваешься и с ходу: «Привет, мам, как дела?»

К взрослой жизни нас готовили с самого начала. С первого дня мы знали, что рано или поздно уйдем: учились стирать, убирать и ухаживать за собой. Конечно, как и все дети, мы были этим недовольны, но так нас научили независимости. Если что-то было нужно - никто не ходил хвостиком за старшими, а шел и делал сам.

Это настолько вошло в привычку, что осталось до сих пор: я и сейчас сам готовлю и убираю - даже жена удивляется.

Но, что важно, помимо бытовых вещей нас учили отношению к людям. Если ты добр к одним, то вторые и третьи будут добры к тебе - эту философию мы усвоили с детства.

«ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ, НО КТО-ТО ВЕРНУЛСЯ В ИНТЕРНАТ »

Время перед окончанием жизни в интернате было немного волнительным. Выпускной, кстати, организовывал я. Помимо школы у меня были и друзья «за забором», и одна компания играла свою музыку по клубам и барам.

У меня выпускной, пацаны, выступите? - спросил я.

Да не вопрос! - так за «спасибо» у нас была организована музыкальная часть вечера.

Выпускной - это всегда весело. Поначалу. А когда стали прощаться, то, конечно, начались слезы и сопли. Но на самом деле все мы знали, что рано или поздно это произойдет.

Все закончилось, мы получили на руки документы и какие-то деньги, сказали школе «до свидания» и отправились на вольные хлеба. Но первого сентября кто-то вернулся в интернат. Некоторые там около месяца в медпункте ночевали.

Наверное, в реальной жизни было тяжело: не справились, потянуло обратно в знакомое место.

Просто у многих не было стержня. Помню растерянные лица этих ребят, которые безоговорочно шли, куда их потянут. Многих затянуло совсем не туда - и они до сих пор из этой трясины не вылезают.

Детдом помогал с образованием, и по разным учебным заведениям нас отправляли целыми кучками. Не помню, чтобы я чувствовал перед новым этапом жизни какой-то страх. Скорее, предвкушение.

Я не слишком прикипел к интернату, и все-таки осталось там что-то родное, материнское. Мне повезло: в одном заведении со мной училось несколько выпускников нашего интерната. Если становилось грустно или скучно, я просто мог пойти в другую комнату общаги, где жили люди, которых я знал восемь лет, это не давало унывать.

Неприязни из-за того, что я вырос в детдоме, тоже не было. Наверное, я изначально правильно поставил себя в новом месте: многие вообще не знали, что у меня нет родителей. Разве что в первый же день учебного года один из моих одногруппников заикнулся о том, что я сирота и взяли сюда меня по блату.

Тогда подняли все документы и показали ему, человеку с аттестатом «четыре балла», мой «семь баллов». После этого вопросов больше не возникало.

Преподаватели относились ко мне как к остальным ребятам. Разве что женщина, которая преподавала физику, могла попросить «поставить парничок», а потом говорила, какой я бедненький и хорошенький. Подкармливала яблоками.

«Я ЗНАЛ, ЧТО СПРАВЛЮСЬ И ВЫРВУСЬ ИЗ ВСЕГО ЭТОГО»

После училища было сложнее. Я пошел отрабатывать на завод, переехал в общежитие. И там столкнулся с такими моральными уродами, что не сорваться в яму было тяжело.

В психологическом плане временами было очень сложно, поэтому в общежитии я вообще не задерживался: приходил с работы, быстро делал свои дела и уходил в город. Просто чтобы справиться с эмоциями и убежать от всего навалившегося.

Потом жизнь складывалась по-всякому: поменял несколько работ, пообщался с разными людьми. Часто они, узнав, что я рос без родителей, относились лояльнее, смотрели как-то по-другому.

Иногда было тяжело. Иногда очень не хватало поддержки. Где я ее искал? В себе самом. Я знал, что справлюсь, стану лучше и вырвусь из всего этого. Так и получилось.

Сейчас у меня семья, трое детей, так что живем весело. Они еще пешком под стол ходят, но я уже учу их самостоятельности и порядку - в жизни пригодится.

Самый важный урок, который я вынес из ситуаций, случавшихся в жизни, - будь добрее и принимай то, что есть. Нельзя, обозлившись на жизнь, стараться отомстить всем и вся.

Унижать других, даже если когда-то унижали тебя, - значит сеять негатив, который в конечном итоге все равно вернется к тебе. Поэтому просто быть добрее и оставаться человеком, пожалуй, стоит каждому из нас.

Андрей

«Я НЕ СКУЧАЛ ПО СЕМЬЕ И ДОМУ - Я ПРОСТО НЕ ЗНАЛ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ»

Моих маму и папу лишили родительских прав, когда мне было три года. Так я попал в детский дом. Мне всегда казалось, что я родился в школе-интернате, потому что, сколько себя помню, всегда был там. Поэтому я не скучал по семье и дому - просто не знал, что это такое.

Позже я познакомился со сводным братом и его отцом: я родился от другого мужчины, но мать меня «нагуляла», поэтому моим папой тоже пришлось записать его.

Отец иногда навещал нас, брал в гости на выходные. А потом просто исчез. А маму я первый раз увидел в 15 лет. Чувствовал, что подошел к постороннему человеку. Она обещала бросить пить, но так и не завязала. Я понял, что я ей ни к чему, а значит, и она мне. В конце концов, я ее совсем не знал.

С лет восьми я стал жить в детском доме семейного типа. По сути, это была обычная пятикомнатная квартира: холодильник, две стиральные машины, телевизор, комнаты для двоих, все новое и комфортное.

Поначалу все казалось непривычным, и было немного не по себе: стеснительность, первые знакомства, как обычно это бывает в новом месте. Но скоро привык и влился.

Воспитатели никогда не были для нас родителями, но сделали все, чтобы вырастить из нас адекватных людей.

Нас изначально учили самостоятельности, давали понять, что по жизни носиться с каждым никто не будет. Мы убирали в комнатах, мыли стены, стирали. За каждым была закреплена территория и на улице - убирали снег, подметали.

Дети, конечно, были разные: те, кто попадали в детский дом лет в 14 после жизни с родителями, постоянно сбегали, уходили на свои тусовки, прогуливали школу. Я же не помнил другой жизни, к тому же был спокойным ребенком. Бывало, конечно, и двойку мог принести, но это максимальные мои «косяки».

За это наказывали: например, не выпускали из комнаты, пока не выучу таблицу умножения. Но это нормально. Если бы я с мамой остался, у меня бы вообще никакого образования не было.

«В ШКОЛЕ дети считали, что со мной что-то не так и я отброс»

Я ходил в городскую школу и учился хорошо, не прогуливал. Вариантов не было: либо иди на уроки, либо по улицам шляйся, дома не отсидишься.

В начальных классах дети считали, что со мной что-то не так и я отброс. Обзывались, подставляли. В старших классах я попал в физмат. Тут уже ребята были поадекватнее, да и повзрослее - с ними мы общались хорошо.

Учителя относились так, как и ко всем: никогда из жалости не рисовали мне оценки, да и я просил, чтобы такого не было.

Выпуск из школы и дальнейшие изменения меня не слишком беспокоили. Я привык жить моментом и не задумывался о будущем. Да, планы были, но грузить голову лишними мыслями и загадывать наперед я не хотел. Думал: будь что будет.

На выпускном нас собрали всех вместе, заставили надеть костюмы, показали концерт, а воспитатели сказали что-то «на дорожку». Расставаться было грустно. Так ведь всегда, когда привыкаешь и привязываешься. Но это был не конец: я и после выпуска в гости заезжал, рассказывал, что да как.

Мы уезжали из детского дома, как только поступали в университет или училище. Найти, где учиться, тоже помогали: проводили тесты по профнаправленности, предлагали варианты.

Я пошел учиться на монтажника-высотника, и мне это нравилось - я с детства любил высоту. Да и отношения в группе складывались хорошие: никаких косых взглядов не было. Наоборот, ребята из регионов часто подходили к нам, минчанам, и спрашивали, как помоднее в столице одеваться, куда ходить.

Меня поселили в общежитии, которое было в аварийном состоянии. Было так холодно, что зимой спал в зимней куртке и все равно замерзал.

К тому же постоянный шум, пьяные компании - в общем, долго я там не прожил, тайком переехал в общагу к девушке, с которой тогда встречался. А временами, когда идти больше было некуда, я приезжал в детский дом.

«ЧУВСТВО СВОБОДЫ ПЕРЕПОЛНЯЛО, И СОБЛАЗН СОРВАТЬСЯ БЫЛ ОЧЕНЬ ВЕЛИК»

Уходить из детского дома - странное чувство. За тобой никто не смотрит, тебя никто не контролирует, ты знаешь, что можешь делать, что хочешь, и тебе ничего за это не будет.

Первое время ощущение свободы просто переполняло. Представьте: в детском доме нужно возвращаться к восьми, а тут гуляешь ночами напролет, прыгаешь в воду на Немиге, пьешь джин-тоник, который купил на первую стипендию, стаскиваешь флаги с Дворца спорта - в общем, делаешь, что хочешь. Такими были наши первые дни самостоятельной жизни.

Все обходилось без последствий, я даже в опорном пункте был только один раз, и то по своей воле. Как-то гуляли ночью, и милиция попросила документы у моего друга, которых у него с собой не было. Другу уже было 18, но для выяснения обстоятельств все же предложили проехать в отделение. Я тогда подхожу и говорю: «А можно с вами, пожалуйста? Я никогда не видел, как в опорке все устроено». Они посмеялись, но на «экскурсию» свозили.

Соблазн сорваться был очень велик, и сдерживать себя было сложно. Сидишь на парах и думаешь: я же сейчас могу просто встать, уйти, и никто мне не скажет ни слова. Но все-таки на учебу ходил исправно, терпел и понимал, что образование в любом случае пригодится.

А большинство срывалось. Сначала отчислили одного детдомовца, потом - моего лучшего друга. Позже он спился. Мне, к счастью, удалось этого избежать: алкоголем я перестал баловаться сразу, как почувствовал привыкание. Друзья, как бы я их ни отговаривал, пошли другой дорогой.

«ОСТАЕТСЯ ЖИТЬ ДАЛЬШЕ И НЕ ПОВТОРЯТЬ ОШИБКИ РОДИТЕЛЕЙ»

После колледжа я устроился в частную фирму. Мне нравится работать, нравится подниматься на высоту, работать с металлическими конструкциями, копаться в технике. Я понимаю, что не смогу работать в офисе, мне нужна доля адреналина.

О собственной семье я пока не думаю, но скажу одно: если выйдет так, что девушка окажется не готова к ребенку и отдаст его мне, - я, не задумываясь, воспитаю один.

Наверное, любое поколение должно ставить перед собой цель сделать жизнь своих детей лучше. Мне недоставало материнской любви и ласки. Я видел домашних детей и знал, что у них все по-другому. При этом понимал, что моя судьба сложилась вот так и ничего не изменишь. Нужно просто жить дальше, не повторяя ошибок своих родителей.

Мне всегда хотелось показать, что, несмотря на обстоятельства, я вырос хорошим человеком. И я всегда буду стараться относиться к людям с уважением - по сути, мы выросли на их налоги. И буду жить так, чтобы не опозорить тех, кто меня воспитал.

И помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается устройством детей в семью. О чувствах детей, которых забирают из семьи, написано гораздо меньше, а ведь именно этот опыт сказывается затем на всей жизни ребенка из детского дома.

Решение об отобрании ребенка из семьи принимается органами опеки и милицией в тех случаях, когда, во-первых, социальное неблагополучие в семье носит хронический характер, и, во-вторых, существует непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка. При этом с самим ребенком никто не обсуждает происходящего. То есть ребенок как бы является «объектом».

Очевидно, что мотив действий представителей органов опеки — защита ребенка и его прав. А что происходит с точки зрения ребенка? У ребенка была его жизнь, в которой, возможно, ему многое не нравилось, но, тем не менее, это был его привычный, «собственный» мир. Если родители не были крайне жестоки с ребенком и он не убегал из дома сам, то это означает, что отобрание происходит против воли ребенка .

С точки зрения ребенка: «виноват и наказан»

Попробуйте представить себе следующую ситуацию: вы — ребенок, живете с мамой, бабушкой, братом и сестрой в своей квартире. Вам не всегда хватает еды, игрушек, но вы привыкли, что спите с братом и сестрой на одном диване. К маме с бабушкой периодически приходят какие-то люди, с которыми они вместе шумят и пьют на кухне, у мамы часто меняется настроение, в зависимости от этого она может обнимать вас или внезапно раскричаться и даже побить. От нее часто пахнет спиртным, вы знаете этот запах, но он для вас неразрывно связан с матерью. В соседних с вашим дворах вы знаете все закоулки и все интересные места для игр, среди дворовых ребят у вас есть друзья и враги. Бабушка говорит, что осенью вы пойдете в школу, и там будет бесплатное питание, потому что у вас многодетная семья.

Однажды к вам в дом приходят две женщины, про одну из них мама говорит, что она из милиции. Они разговаривают с мамой на кухне на повышенных тонах, мама начинает ругаться и говорит: «Это мои дети. Это никого не касается! Не ваше дело! Как хочу, так и живу! Преступников лучше бы ловили, чего к нам пристали!» и т.д. Потом они с бабушкой обсуждают, что надо бы маме устроиться на работу, но нет ничего для нее подходящего.

В течение недели в доме нет пьяных компаний, бабушка прибралась в комнатах. Но еще через некоторое время все опять становится как прежде: мама не работает, домой приходят разные люди, с которыми она опять выпивает. Затем как-то раз вы слышите разговор между мамой и бабушкой, что пришла какая-то повестка. Мама сначала плачет, а вечером они с бабушкой сильно напиваются. Утром мама говорит: «Проспали, ну и наплевать!».

На следующий день утром раздается звонок в дверь. Полусонная мама на пороге ругается матом и пытается не впустить в квартиру пришедших, а бабушка говорит вам, чтобы вы собирались, что вы поедете в санаторий. Бабушка почему-то плачет, а в коридоре разгорается скандал, маму удерживают, потому что она пытается драться, ругается матом, что-то кричит про правительство, «сволочей из милиции» и т.д.

Вы не понимаете, что происходит, но таких ситуаций в вашей жизни еще не было, и вы чувствуете, что происходит что-то серьезное. Вас вместе с братом и сестрой выводят из квартиры незнакомые вам люди (их трое). Они говорят, чтобы вы не боялись, что вы поедете в санаторий, что там вам будет хорошо: вас будут кормить, у вас будет новая одежда и книжки. Вас сажают в машину, и вы куда-то едете.

Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Вам это непонятно, но машина едет дальше. Машина долго едет, выезжает за город и останавливается возле какого-то забора. Ворота открываются, машина въезжает внутрь. Вы видите, что оказались на огороженной территории, вас со старшим братом выводят из машины. Вы входите в здание.

Люди, которые вас привезли, говорят взрослым, которые встречают вас в вестибюле, ваши имена и фамилии, подписывают какие-то бумаги, говорят вам, чтобы вы не боялись, и куда-то уходят. Новые взрослые куда-то вас ведут, в помещении с кафельными стенами и полом вас раздевают, забирают вашу одежду, говоря, что «эту грязь невозможно отстирать и вам дадут другое».

Потом говорят про каких-то насекомых и стригут вас налысо. Потом вас ведут мыться, и первый раз в жизни вы моетесь чем-то колючим, что дерет вам кожу, мыло щиплет глаза, и вы плачете. Кто-то вытирает вам лицо жестким вафельным полотенцем. Вам дают новые вещи и говорят, чтобы вы их одели. Вы не хотите, так как это не ваша одежда, но вам говорят, что вашей одежды больше нет, что она вся сгнила от грязи и ее выкинули, и у вас теперь новая одежда — гораздо лучше старой. Вы одеваете пахнущую чем-то чужим и непривычную одежду.

Вас ведут по коридору, брату говорят, что его отведут в группу для старших детей, и вы теряете его из вида. Вас приводят в большую комнату, где стоит много кроватей. Вам показывают ваше место, говорят, что тумбочку вы будете делить с каким-то другим ребенком, что все дети сейчас на прогулке, но скоро они придут, и вы будете обедать вместе с ними. Вас оставляют в одиночестве в этой комнате, вы садитесь на кровать и ждете...

Что означает для ребенка расставание с семьей

Какие чувства возникают при чтении этого текста и ощущении себя в роли ребенка в такой ситуации?

Какие появляются мысли, ощущения?

Каково это — такой отъезд из дома с незнакомыми людьми неизвестно куда?

Каково оказаться в незнакомом месте в полной неизвестности — что будет дальше? Разлучиться по очереди со всеми близкими и не знать, где они и будет ли возможность увидеть их когда-либо еще?

Лишиться всех своих вещей, включая нижнее белье, и волос?

Чего хотелось бы в такой ситуации от окружающих взрослых?

Если уж такой переезд необходим, как бы хотелось, чтобы он происходил?

Что бы хотелось знать про своих близких? Важна ли была бы возможность видеться с ними время от времени?

Очень часто люди не дают себе труда задуматься о том, что означает для ребенка расставание с семьей. «Ну, живет ребенок в детском доме — так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта ситуация очень драматична. Первый шаг, который взрослые обязаны сделать, когда действительно интересуются жизнью ребенка, — признать его чувства в этой ситуации и то, что подобного рода событие не может пройти бесследно, потому что, по сути, является для ребенка крушением его мира.

Разлуку с семьей ребенок расценивает как отверждение («родители позволили этому произойти»), и результатом становятся негативные представления о себе и о людях. «Я никому не нужен», «Я — плохой ребенок, меня нельзя любить», «На взрослых нельзя рассчитывать, они бросят тебя в любой момент», — это убеждения, к которым в большинстве своем приходят дети, покинутые своими родителями.

Один мальчик, попавший в детский дом, говорил о себе: «Я — лишенный родительских прав». Это высказывание очень верно отражает суть происходящего: ребенок — жертва обстоятельств, но в результате он теряет больше всех. Семью, близких людей, дом, личную свободу. Это приносит боль и воспринимается как наказание. Любое наказание бывает за что-то, и единственное объяснение, которое могут найти дети в такой ситуации, — это то, что они «плохие».

Безвыходность ситуации в том, что представления о себе в значительной степени определяют поведение человека. Представление о себе как о «плохом», боль от переживаемой жизненной катастрофы, обилие агрессивных поведенческих моделей в жизненном опыте (семья, социальное окружение) приводят к тому, что рано или поздно такие дети становятся социальными деструкторами.

Чтобы прервать этот «фатальный круг неблагополучия» и действительно помочь ребенку, необходимо работать и с его переживаниями в связи с утратой семьи, и с травматическим жизненным опытом, прорабатывать его актуальные жизненные проблемы, находя альтернативные модели поведения. Дать возможность успешной социальной самореализации и помочь в формировании мотивов для нее. Отдельная задача в работе с ребенком — формирование позитивной модели будущего, навык постановки целей и их достижения. Все это сложная, трудоемкая и кропотливая работа, требующая участия большого количества людей и системного подхода. Но без нее ребенок не получит «второго шанса» в своей жизни.

Комментировать статью "Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка"

Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Раздел: Детские дома (в какие семьи лучше отдовать детей бродяг из детского дома?) нежелание детдомов отдавать детей в семьи. Вся культурная жизнь больше,чем за 100 км от нас, с Москвой конечно не...

Детский дом и дом ребенка относятся к системе образования первый и к системе здравоохранения второй. Раздел: ...затрудняюсь выбрать раздел (забирать ребенка из детского дома одежда). Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка.

Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Сироты не хотят в семью.

Беременность несовершеннолетней в детском доме. Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи Беременность несовершеннолетней в детском доме. Общаюсь с девочкой из детского дома, 16 лет. Есть вероятность беременности.

Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. В итоге, мы забирали со всех мест будущей учебы копии, сами фотографировали девчонок, сами возили детей на собеседования, сами, в дальнейшем... Социальная поддержка семей с детьми.

Раздел: Детские дома (соседи дети сироты). Дети -сироты, получившие бесплатное жилье, превратили в кошмар жизнь своих соседей в новостройках. Хочется, как тот депутат, воскликнуть в восторге от самого себя: Каждому ребёнку приёмную семью! Детдома Закрыть!

Раздел: Детские дома (куда должны передовать личное дело детей сирот после училеща). Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. После вчерашнего телефонного разговора со знакомой воспитанницей детского дома задумалась. Девочке 15 лет, закончила 9-ый класс.

Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных Хочу вернуть. Редко бываю здесь, коротко наша история. Дочка дома с 1,5. Сейчас почти 4 Мысли что прием дочки в семью самая моя (так как я инициатор) ошибка в жизни и что я хочу...

это детский дом в котором численность детей меньше и пару воспитателей, а не много, все остальное тоже самое 03.03.2009 17:25:08, OksanaL. Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в...

«Ну, живет ребенок в детском доме - так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта видят Кто решает? Мальчик несколько раз сбегал из детдома, но его возвращали. Говорил, как он хотел прижаться к матери, как тяжело было в...

Чем заняться с детьми в детдоме?. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в Чем заняться с детьми в детдоме? Едем в гости, я и несколько женщин, цель - присмотреть деток для гостевого, а у некоторых и такой...

Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Процедура лишения родительских прав и помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо "Выдали нам направление на выбор ребенка, и мы понеслись в один из домов ребенка.

Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. Кто теперь является законным представителем ребенка? Где они проводят каникулы? В итоге дети учатся в Москве и по другим профессиям, чем для них выбрал детский дом. Оригиналы документов можно подносить и после того, как...

Жизнь в школе интернате. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания Я себе очень сложно представляю жизнь в школе-интернате для детей с задержкой развития в российской провинции.

Нравы в детских домах..... Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания ПОКАЗАНИЯ ПЕРВОКЛАССНИЦЫ: «Когда я пришла в наш детдом, директор Валерий Станиславович в первую ночь позвал меня к...

Насилие в детских домах и интернатах. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства Насилие в детских домах и интернатах. К вопросу о патиотизме политиков, призывающих прекратить усыновление российских детей за...

Что чувствует ребенок при расставании с семьей и переезде в детский дом. Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Переезд и маленький ребенок.

Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Что означает для ребенка расставание с семьей. Процедура лишения родительских прав и помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается...

Статус ребёнка в семейном детском доме аналогичен статусу ребёнка на опеке. Очень подробно обо всех формах приёмной семьи рассказывается на сайте Яснополянского ДД здесь. Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка.

Геннадий Прохорычев, Уполномоченный по правам ребенка во Владимирской области. Все фото - из личного архива Г.Л. Прохорычева.

Детский омбудсмен во Владимирской области Геннадий Прохорычев в самом начале нашего общения признался в том, что долго не хотел возвращаться к теме насилия и жестокого обращения в сиротских учреждениях. Но нашумевший случай в омской школе-интернате, где четверо подростков избивали своего сверстника, снимали это на смартфон и выкладывали видео в сеть, побудил Геннадия Леонардовича заново осмыслить проблему насилия и даже посмотреть на нее сквозь призму собственного сиротского прошлого, которое представлено в фотографиях из его личного архива.

— Расскажите, какие виды насилия бывают в детдомах, приютах и других сиротских учреждениях? Объясните, пожалуйста, механизмы возникновения ситуаций насилия.

— Случаи деструктивного, жестокого поведения, разнообразные формы насилия по отношению к детям (в том числе и в кровной, и в замещающей семье) распространены в современном обществе. Сообщения о них регулярно попадают в СМИ. В любой образовательной организации независимо от организационной формы — колония для несовершеннолетних преступников, школа закрытого типа, детский дом, коррекционная школа-интернат, реабилитационный центр (приют) для детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, дом ребенка, детское отделение психиатрической больницы, школа, кадетский корпус, загородный лагерь — могут возникнуть ситуации насилия и так называемой дедовщины.

Насилие в детских домах было всегда, еще во времена Советского Союза. Внутренняя социальная структура таких учреждений — конечно, не всех — строилась по модели отношений преступного мира и в соответствии с «зоновскими» правилами поведения. Вопросы дисциплины в детском доме отдавались на откуп взрослым ребятам, что поддерживало дедовщину и насилие старших над младшими. Были и такие случаи, когда воспитатели избивали детей, считали это правильным и необходимым воспитательным моментом.

Утренняя гимнастика. Специально для Уполномоченный по правам ребенка предоставил свои детские фотографии.

Приведу примеры из своего детства. В дошкольном детском доме с детьми от 3 до 7 лет за любую провинность воспитанников клали на перекладину кровати и били палкой. Голыми ставили в угол на соль или гречку. Наказывали едой. Кололи руки иглой тем детям, у которых номера на одеялах отрывались. Как на зоне, у меня был номер 73, а у моего брата-близнеца — 89. Номера очень часто отрывались. Поэтому упомянутые экзекуции мы испытывали на себе не раз.

Но самый бесчеловечный «воспитательный» прием был другим, он назывался «профилактическим мероприятием» для тех, кто плохо себя вел. Выбирался ребенок, которого заставляли мазать лица других детей отходами человеческой жизнедеятельности.

Перед приездом какой-либо комиссии нас раздевали догола, осматривали на предмет синяков, чтоб мы — не дай Бог! — не сказали, что это вызвано действиями воспитателей.

Самоподготовка.

Когда ребенок не знает других методов воспитания, и у него нет опыта отношений любви и добра, он считает, что так и устроен мир, что это норма поведения взрослых людей. Мы, дети, привыкли к насилию со стороны взрослых, считая, что так и должно быть. И эта подмена, происходящая в сломанном сознании ребенка, — самая страшная, которую во взрослой жизни очень сложно исправить.

Когда нас переводили в школьный детский дом, я спрятался под кровать, чтобы меня не увезли. Я не знал ничего, кроме моего детского дома, меня пугали перемены. Особенность детского восприятия, заложенная природой, — принимать все за чистую монету. Ребенок может выжить и привыкнуть к невыносимым условиям существования и неприемлемым способам общения со взрослыми или сверстниками. Что-то подобное происходит в неблагополучных семьях, где родители злоупотребляют алкоголем, пренебрегают основными потребностями ребенка и систематически истязают своих детей.

— Геннадий Леонардович, что происходит в российских детдомах сейчас, есть ли проблемные учреждения в той же Владимирской области?

— Ситуация с насилием различается в зависимости от региона РФ. Например, за Уралом детских домов все еще очень много, и в них достаточно много детей. Там ситуация меняется очень медленно, и все проблемы, которые были в советских детских домах, существуют и сегодня.

В столовой.

До недавнего времени во Владимирской области было 22 детских дома. В каждом воспитывалось более 100 детей. Но с развитием института приемной (замещающей) семьи и системы усыновления количество детских домов сократилось. В настоящее время их осталось всего десять. Это маленькие, устроенные по семейному типу учреждения. В них есть все для полноценного развития ребенка, материальная база очень хорошая. В каждом — от 15 до 40 детей, всего по области 280 воспитанников.

Тяжелых случаев насилия во Владимирской области не было давно. Но случаи жестокого обращения и насилия в подростковой среде все же есть. Как правило, они скрываются руководителями учреждений, чтобы избежать скандала. Довольно часты случаи, когда старшие отнимают деньги или просто понравившуюся вещь у младших, посылают их за сигаретами, понуждают ребенка что-то сделать вместо себя; дети воруют. По сути, дедовщина в детских домах продолжает существовать, она пока не побеждена.

— А с чем вы связываете позитивные изменения?

— В первую очередь, с увеличением количества усыновлений и развитием института замещающих семей. Многие дети, оставшиеся без попечения родителей, минуют детские дома и находят новых родителей. И это правильно.

Октябрьское мероприятие.

Ужесточение уголовного наказания за преступления против жизни и половой неприкосновенности несовершеннолетних также дает результат и помогает предупреждать преступное поведение. Организация профессиональной переподготовки специалистов стала системным явлением в педагогической практике.

Открытость детских домов для некоммерческого сектора и тех НКО, которые работают в сфере защиты детства, во многом меняет воспитательную практику детского дома и психологический облик сотрудников учреждений. Важно также и изменение национального законодательства в пользу реорганизации системы детских домов, их внутреннего содержания и обеспечения, переосмысления методических практик и системы подготовки кадров, соответствующих новым реалиям и вызовам современной России.

— Каковы, на ваш взгляд, эффективные инструменты предотвращения жестокого обращения?

— Во-первых, это ответственное, неравнодушное отношение губернатора области, а также регионального правительства к этой проблеме. Губернатор должен иметь реальную картину происходящего в регионе. И самое главное — должен иметь искреннее желание менять существующий порядок вещей в лучшую сторону, тотально бороться с насилием в сиротских учреждениях.

Во-вторых, профессиональный и ответственный директор детского дома. Все очень просто, но вместе с тем и непросто. Ребенок переступает порог образовательной организации, в данном случае детского дома, и всю полноту ответственности (в том числе и уголовной) за жизнь, здоровье, воспитание и образование несет руководитель. Он должен хорошо понимать, что за его спиной негласно стоит следственный комитет и прокурор, которые в случае противоправных действий в учреждении определят меру ответственности руководителя.

«Делаем вид, что смотрим телевизор. А на самом деле — он выключен».

Поэтому директор — главная фигура, которая может остановить насилие в своем учреждении. Персональная ответственность директора очень велика. Он должен знать, что происходит в детском доме, каковы тенденции и перспективы развития детского коллектива, и при необходимости вмешиваться, корректировать. Планы воспитательной работы должны быть ясными, конкретными и эффективными.

В-третьих, это подготовленный педагогический коллектив единомышленников, который не должен работать формально, для галочки. Коллектив, который постоянно ищет новые педагогические подходы, методики, инструментарий для работы с детьми, оставшимися без попечения родителей. Основной задачей педагогов и воспитателей должна быть подготовка ребят к самостоятельной жизни в качестве сознательных взрослых, ответственных за себя и за свою будущую семью и детей.

Чтобы остановить дедовщину, директор и педагогический коллектив должны 24 часа в сутки находиться в стенах учреждения и знать, что в нем происходит, какие настроения среди воспитанников. Знать о каждом все: о его семье и родителях, состоянии здоровья, сильных и слабых чертах характера, сфере интересов, наклонностях, о том, при каких обстоятельствах он оказался в детском доме, есть ли травмирующие эпизоды в его семейной истории. Это необходимо, чтобы выстроить образовательную и воспитательную траекторию реабилитации и предупредить возможные риски развития деструктивного поведения.

«Слушаем радио».

Ни в коем случае нельзя выстраивать воспитательный процесс на основании принципа «старший все может» и за дисциплину отвечает он, перекладывая тем самым свою ответственность по поддержанию дисциплины в детском доме на плечи старших ребят. Старших нужно мотивировать на создание позитивной среды на основе ученического самоуправления. Необходимо выстроить воспитательную траекторию настолько четко и интересно, чтобы у ребят не оставалось свободного времени для деструктивного поведения.

Мой жизненный опыт подсказывает, что человек должен работать в детском доме по призванию. Идеалом в этом отношении для меня служит подвиг Януша Корчака, который не оставил сирот в тяжелый момент их жизни и пошел вместе с ними в газовую камеру. Это образ полной отдачи всего себя нуждающимся детям.

— Есть ли положительные примеры сиротских учреждений, в которых буквально на ваших глазах решилась проблема насилия?

— Да, это было в школьном детском доме, где я воспитывался. Нас было 140 ребят. Находился детдом в развалинах монастыря. Директор ничего не знал о том, что происходит в коллективе. А происходило многое из того, о чем мы говорили выше. Старшие развлекались, натравливая на нас овчарку Эльзу, а мы убегали. Они вешали в церкви кошек и собак, сдирали с них шкуры, а нас заставляли смотреть. Если кто-нибудь плакал, мазали лицо кровью убитых животных и били. Заставляли выпрашивать сигареты и деньги у селян. В Пасху требовали идти на кладбище в ночное время и собирать оставленную людьми на могилах родственников еду, отбирали новогодние подарки, принуждали драться между собой, а проигравшие должны были добежать по тонкому льду на другой берег пруда. Много чего еще было…

Дежурные по кухне.

И вот пришел в наш детских дом новый воспитатель-мужчина и практически сразу поменял существующие нормы: стали праздноваться дни рождения, появились занятия фотографией, музыкально-поэтические вечера при свечах и так далее. К нам стали приезжать специалисты из кинологического клуба служебного собаководства, мы стали ездить на экскурсии в другие города и ходить в походы.

Новому воспитателю не раз приходилось проявлять твердость характера и бороться с дедовщиной и насилием в детской среде. Помню яркий случай, когда воспитатель на спор пробежал десять километров с одним из старших ребят, чтобы доказать ему, что способный обижать тех, кто слабее, сам является слабаком. И доказал: тот старший нас больше не трогал.

Я до сих пор благодарен этому воспитателю, мы общаемся и дружим. Это — невымышленный пример неравнодушного взрослого человека, который поменял жизнь сирот в отдельно взятом детском коллективе. Низкий поклон ему и пожелания здоровья и всего самого светлого.

• Добавить в избранное 1