Сообщение на тему свадебные обряды мордвы. Мордовская свадьба (структура, характеристики, особенности)
Крепкие многодетные семьи – основа традиционного общества большинства российских народов. Еще 100-200 лет назад устои мордвы однозначно предписывали: семья должна быть большой и патриархальной.
Мордовская свадьба
Любопытно, что вплоть до XVIII-XIX веков браки часто заключались между молодыми людьми с большой разницей в возрасте. Причем, старшей по возрасту в паре и у эрзян, и у мокшан была жена: 25-27 летние невесты выходили замуж за 12-14 летних по сути мальчиков. Такая, невозможная в наши дни ситуация, объяснялась бытовой целесообразностью. С одной стороны, родители девушки старались удержать её в отчем доме как можно дольше в качестве помощницы. С другой - родителям жениха также предпочтительнее было получить в дом лишние женские руки как можно быстрее.
Нередко церемонию обручения предваряло так называемое умыкание невесты: парни похищали девушек из родительского дома, притом за ними устраивалась самая настоящая погоня. Случались у мордвы и браки "уходом" или "самоходкой": убегавшая из отчего дома девушка выходила замуж за приглянувшегося юношу тайно. Такие случаи, как правило, практиковались в бедных семьях и объяснялись неспособностью жениха выплатить выкуп за невесту.
Но большинство свадеб в мордовских селениях, тем не менее, устраивалось по традиционным обрядам. Отец жениха, совершив жертвоприношения мордовским языческим богам, а позже, с принятием христианства, – просто помолившись Богу, мазал свежую хлебную горбушку мёдом и ночью ехал к дому, где жила невеста. Оставив хлеб у ворот, он стучался в окно дома и тут же быстро убегал или уезжал на лошади. Согласно традиции, мужская родня девушки должна была броситься в погоню, и если догоняла свата, то возвращала хлеб, наградив "неудачника" тумаками. Если же погоня оказывалась безуспешной, то преследователи приезжали сами к дому свата и тоже стучали в окно, таким образом символически соглашаясь на свадьбу.
После совершения этого обряда начинался этап формального согласования между семьями всех условий будущей свадьбы: определялись общие расходы, размер приданого. Полноценное утверждение сватовства считалось завершённым после так называемой церемонии "окончательного пропоя", на языке эрзя называемой "чиямо", мокша – "прокс симомась". После определения удобного для молодых и их родственников дня свадьбы для невесты начинались ритуальные дни прощания с вольной жизнью: в течение недели девушка громко причитала и рыдала.
Перед свадьбой подруги водили нареченную в баню. Расплетя косу, они мыли невесту, после чего заплетали ей уже две косы: замужнюю мордовскую женщину отличали от незамужней в том числе по прическе.
Ни одна мордовская свадьба не обходилась без специально выдолбленного свёкром большого липового сундука, называемого у мордвы словом "парь". В него перед церемонией укладывали деньги, хлеб, посуду – на счастье и богатство в будущей супружеской жизни.
В день торжества, сопровождавшие жениха в свадебном поезде люди на пороге дома невесты встречались с её родственниками, которые требовали обязательный выкуп. Затем следовало ритуальное прощание девушки с родным домом, после которого молодые отправлялись на венчание, а уже потом – в дом молодого мужа, где их встречали с хлебом-солью, осыпали зерном и хмелем.
Мордовская свадьба обычно длилась три-четыре дня, включая в себя различные торжественные ритуалы: обряд наречения невестки, представление молодой жены умершим родственникам, "хождение молодухи" по домам друзей и родных мужа и др. Завершением свадебных образов становился ритуал "моление лепёшек": на столе молодая раскладывала хлеба, а все члены семьи просили хранителя дома принять и полюбить ее.
Семейный уклад мордвы
Вплоть до первой половины прошлого века в мордовских сельских регионах существовали понятия "большой" и "малой" семьи. Большая семья – община, включавшая в себя всех родственников, включая самых дальних. Малая – 5-6 непосредственно близких друг другу родных.
Мордовской семьёй традиционно управлял старший глава семейства, мужчина, обозначаемый словом "кудазор" (у мокшан) и покштя (у эрзя). Именно он единолично решал все основные вопросы, касающиеся семьи, и перечить ему родные не имели права. После смерти кудазора (покштя), главенство переходило, как правило, к самому старшему по возрасту мужчине, хотя иногда делались исключения и главой дома становился более молодой, энергичный, смекалистый и ловкий человек.
Домашним хозяйством и внутрисемейными отношениями занималась жена главы дома – кудазорава (покштява). Ей подчинялась женская часть семьи: дочери, невестки, внучки. Все домашние дела – приготовление пищи, уборка, стирка и др. – осуществлялись под строгим контролем главной хозяйки.
Уходом за родившимся младенцем, к слову, занималась тоже кудазорава (покштява), а не его непосредственная мать. Патриархальный уклад особенно ярко проявлялся в воспитании мордовских детей, которым с раннего детства внушалось уважение к старшим и необходимость безоговорочно повиноваться родителям в любой жизненной ситуации.
Интересные факты о мордве и республике Мордовия
Мордву относят к одному из древнейших народов, проживающих на территории РФ: Иордан, один из готских историков, в своей книге "О происхождении и деяниях готов" упоминает среди племён Восточной Европы народ "морденс", представители которого, по мнению современных этнографов были предками современных мордвин.
Поза – слабоалкогольный национальный мордовский напиток, наподобие кваса, – готовят на основе сахарной свеклы. До сих пор все попытки наладить его промышленное производство оканчивались неудачно: уникальная рецептура и технология не предполагает стандартного подхода к приготовлению.
Целых четыре года, преобразованная в 1990 году из автономии в самостоятельную национально-территориальную единицу, Мордовия существовала в статусе Мордовской Советской Социалистической Республики. Только в 1994 году Мордовия потеряла в названии советские "регалии" и стала просто республикой.
Мордовия – водный край. На территории республике около 500 озер и 114 рек.
Самый большой православный храм в Поволжье – кафедральный собор в честь праведного воина Феодора Ушакова – находится в Саранске.
Закон, российская нация, нацполитика, декларация, Тишков
Мордовская свадьба – одно из самобытных явлений в жизни мордвы. Свадебные обряды как у эрзян, так и мокшан отличались большой сложностью и разнообразием.
Традиционную мордовскую свадьбу можно назвать народной музыкальной драмой, в которой остродраматические эпизоды, связанные с уходом невесты из отчего дома (плачи, песни-монологи, обращение к родителям и подругам, к родным местам и окружающей природе), перемежаются с жизнерадостными сценами, проходящими в доме жениха. Жениху и Невесте, заключающим брак по обоюдному согласию и любви, а также родным и близким приходится входить в образный мир народной поэзии. Все это требует специальной подготовки, выучки. Невеста в течение нескольких вечеров причитывает, прощается с родным домом, откуда ей «так не хочется уходить» в дом «ненавистного поработителя», укоряет родителей, «продающих» ее «в рабство ногайскому князю» и т.д.
Заключение браков традиционно являлось делом их родителей и родственников. Часто при выборе невесты основное внимание обращалось на имущественное положение ее семьи, трудолюбие и здоровье девушки. По возрасту невесты бывали иногда старше своих женихов.
Оформление брака обычно происходило по полному свадебному обряду. Мордовскую традиционную свадьбу можно разделить на несколько этапов, каждый из которых имел строго очерченную композиционную завершенность, нередко сопровождаемую древнейшими формами символико-магических мотивов.
Начинался свадебный цикл со сватовства – ладяма (м.), ладямо (э.). Перед тем, как отправиться сватать невесту, отец жениха приносил жертвы богам-покровителям дома, двора и умершим предкам. Затем отрезал от хлеба горбушку, вынимал из нее мякиш и заполнял медом. Ночью верхом на лошади он ехал к дому невесты и клал горбушку на воротный столб. Потом стучал кнутом в окно, говорил хозяину, что приехал сватать дочь, и быстро уезжал. Отец девушки со своими сыновьями или братьями устраивал за ним погоню. Если им удавалось догнать отца жениха, то ему возвращали хлеб с медом, а самого избивали. В противном случае отец девушки, подъехав к его дому, тоже стучал кнутом в окно, соглашаясь выдать дочь за сына хозяина.
Второй этап сватовства, собственно само сватовство – ладяма (м.), ладямо (э.). Во время него договаривались о расходах на свадьбу, о количестве приданого и т.д. В качестве приданого родители обычно давали дочери одежду, а также по молодой матке от каждой породы скота. После успешных переговоров сваты надевали рукавицы и били по рукам. В доме невесты собирались ее родственники, каждый из них приносил с собой каравай хлеба. Уходя домой, они брали взамен хлеб, испеченный в доме невесты, что символизировало союз двух семей.
Окончательно просватанными считались молодые люди лишь после третьего этапа сватовства – чиямо (э.), прокс симомась (м.). – окончательной пропой. После него девушка переставала ходить на посиделки и начинала готовить подарки к свадьбе.
Последним этапом сватовства является назначение дня свадьбы шинь путома (м.), чинь путома (э.). Родители жениха с двумя-тремя родственниками отправлялись к новому свату назначить день свадьбы, то есть день приезда свадебного поезда за невестой. С этого дня до самой свадьбы невеста должна была причитать утром и вечером, прощаясь с родным домом, с вольной девичьей жизнью.
Центральным этапом свадебного цикла была свадьба в доме жениха и невесты. В доме невесты свадебные обряды начинались с угощения невесты её родственницами кашей. Этот обряд называется ям ярхцама (м.), кашань ярсамо (э.).
Широко распространенным предсвадебным обрядом было мытье невесты в бане – стирень баня (м.), тейтерень баня (э.). Во время мытья невеста причитала, свое замужество приравнивала к смерти. Обряд укладки сундука (парьнянь вачкама –м., парень вачкамо – э.) – важный момент мордовской свадьбы. Он был не только знакомством с материальным благосостоянием невесты, но и должен был «обеспечить» ей счастливую семейную жизнь. Вначале парь очищали от «нечистой силы» (обводили зажженной свечой, иконой, сыпали щепотку соли), затем на дно клали деньги, хлеб, лепешки, иногда посуду, чтобы «сундук всю жизнь не был пуст, чтобы молодые жили богато». В некоторых местах для невесты клали чашку и ложку для еды. Затем начинали укладывать рубашки, при этом перечисляли назначение каждой рубашки: «на жнитво», «на праздник», «коноплю дергать» и т.д.
Утром в день свадьбы родственницы жениха в доме его родителей пекли свадебные пироги, их насчитывалось от 5 до 9. Каждый пирог имел свое название и назначение. Самый большой и важный из пирогов лукш (м.), лувонь кши (э.) преподносили отцу невесты.
Главную роль в свадебном поезде играла сваха (кудава). Ею не могла быть девушка, беременная женщина или вдова. Вторым лицом по почету и важности являлся торонь канды (м.), уредев (э.). Его обязанность охранять жениха и весь поезд от порчи и распоряжаться столом. У невесты заступниками (урьвалят) были ее родственники или двоюродные братья.
Первая встреча и знакомство молодых происходила у постели, которая зимою и летом, за неимением отдельных комнат, готовилась обычно в конюшне или амбаре. Туда жених приходил заранее, а затем туда же приводили невесту, которую со словами: «Волк, вот тебе овца!» вталкивали к мужу.
Информацию предоставили и подготовили сотрудники ПОВОЛЖСКОГО ЦЕНТРА КУЛЬТУР ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ
http://zubova-poliana.narod.ru/history-tradition-marriage.htm
Кража невесты
Иногда случается, что девушка не согласна на брак, лисеть. Но такие случаи очень редки. Тем не менее в доказательство того, что прежде самокрутка соверша¬лась без согласия девушки, можно привести то, что последняя во время увоза ее употребляет и до сих пор все средства, чтобы отбиться от парня. Ввечеру в хате у жениха все прибрано и готово к принятию поздней, но желанной гостьи. Со священником переговорили и в цепе сошлись. Часам к двенадцати на дворе у жениха собрались его друзья в числе 10-15 человек на трех или четырех тройках и ждут петухов, с криком которых компания ударяет по лошадям и скачет сломя голову к дому невесты. Петуший крик - добрый знак, так как это Мастор-паз проснулся и пошел в опочивальню Ведень-Азоравы. Похитители едут в невестину де¬ревню, жених отправляется за своей зазнобой, хватает ее поперек тела и бежит к товарищам. А невеста в это время щиплется, плюется, кусается, царапается, и чем более она старается, тем желаннее она для своего бу¬дущего обладателя. Наконец жених у коней и при по-мощи приятелей он набрасывает невесте на голову наметки, сажает в одну из телег и начинается сумас¬шедшая скачка. Дома между тем, быть может, хвати¬лись девушки. Поискали - не нашли и стали собирать погоню. Зазывают соседей. И, чем лучше девушка, тем больше является защитников. Со своей стороны и же¬них, если девушка особенно хороша, набирает с собой больше приятелей. Если не успеют догнать похитите¬лей, то тогда возвращаются домой ни с чем. Или же, напротив того, настигают женихов поезд, и тогда слу¬чается решительное побоище, которое оканчивается обыкновенно фонарями, ломкою зубов, а иногда пе-реломами ребер и черепа. Наконец, запасливый же¬них, верно рассчитавший, сколько взять с собой наро¬ду, что бы отбиться от погони, и действительно от нее отбившийся, является к церкви, идет за священником и брак совершается.
Обычаи совершения брака
Обычаи совершения брака были различны: со сва¬товством, умыканием (симуляционным похищением и редко — насильственно), самокруткой (уходом не¬весты к жениху). В некоторых мордовских преда¬ниях, песнях сохранились упоминания о браках и в форме инцеста, когда брата женили на сестре или отец женился на своей дочери. Надо полагать, подобные формы брака в былую языческую пору быль единичны, поскольку народ их не приветствовал. Так, в конце песни «Уля» девушка просит печку расколоться надвое, чтобы она пошла в подземелье, чем быть женой своего родного брата.
Печатные источники, собранные в селах, показывают, что мордва избегала брать жен даже от близких родственников. Во многих сель¬ских местностях было принято брать себе жен из других сел, деревень. «Чем дальше, тем лучше невеста» - говорила мордва.
Многие исследователи, собиратели мордовских обы¬чаев, обрядов отмечали добрачную свободу половых отношений молодежи, что будто бы не считалось позорным делом, а женихи, как утверждает К. Мит-ропольский, по большей части сватали тех девиц, которым в скором времени предстояло стать матерью. Сейчас весьма трудно судить о правомерности подоб¬ного поведения молодых в прошлом. Однако следует отметить, что о свободе половых отношений молоде¬жи упоминается и в древних по происхождению хороводно-игровых песнях. Возможно, в связи с этим в традиционном свадебном обряде мордвы не сохра¬нились ритуалы, песни, связанные с демонстрацией девственности (показом простыни) невестки родным жениха.
Надо полагать, М. Евсевьев опровергает подобное утверждение исследователей мордвы, в частности, В. Майкова, потому что в более позднее время, действительно, подобные факты осуждались, а в неко-торых регионах проживания мордвы родившую не¬весту увозили к жениху тайком, ночью. Если девушка не сохраняла до свадьбы девственность, совершались определенные ритуалы, хулящие родителей невесты.
По сведениям информантов, мордва строго придер¬живалась соблюдения всех ритуалов, касающихся совершения брака. Поэтому в основном браки заклю¬чались по сватовству. Однако сватовство не сразу сложилось в том виде, в каком оно было в конце XIX ве¬ка. Так, во второй половине XIX века П. И. Мельников - А. Печерский зафиксировал у мокши особого рода сватовство — с погонею: после жертвоприноше¬ния (в виде хлеба с мёдом) богам-покровителям дома, двора и умершим предкам отец жениха отрезал горбушку хлеба, положенного на стол во время обряда, выдалбливал ее и клал в нее меду. В глухую полночь, тайно от всех, он отправлялся верхом к дому, где живет невеста, клал горбушку хлеба на столб у ворот и, постучав кнутом в окно, кричал, что пришел сватать. Сказав это, он сломя голову скакал домой. Если его догоняли родственники невесты — свадьбе не бывать.
В 1887 году в «Нижегородских епархиальных ве¬домостях» неизвестный автор писал: «Иногда случа¬лось, что даже без всякого сватанья ловкие женихи, привеся хлеб на воротах нравившихся невест, после объявляли их отцам, что они берут их дочерей. И в этом случае отказа не получали», посколь¬ку, видимо, родители девушки боялись наказания ду¬хов- покровителей.
Без сватовства обычно играли сиротские свадьбы.
В силу некоторых причин (отказ родителей в выборе супруга или супруги) девушки не пренебрегали выйти замуж и самокруткой. Заранее сговорятся между собой парень с девушкой, перенесут невестины вещи ночью к жениху и тайно от родителей невесты ночью венчаются. По сообщению М. Евсевьева, по¬добный обычаи у мордвы практиковался довольно редко.
В старое время женились также путем похищения (умыкания). Насильственно похищались обычно де¬вушки из другого села, деревни. Кроме того, похищали по договоренности тех, кому родители ставили различные препятствия, запрещали выходить замуж по согласию и любви, по желанию. Иногда девушкам говорили, что их не выдадут замуж до 30 лет, поскольку в доме нужна рабочая сила. Тогда нередко эти девушки договаривались с любимыми парнями об их похи¬щении в заранее условленном месте.
Браки по договоренности совершались кое-когда и в бедных семьях или же у невест без родителей. Проведение свадьбы таким образом (без сватовства) обходилось гораздо дешевле. Подобная форма брака отмечена в наиболее ранних записях мордовской свадьбы. В частности, И. Лепехин отмечал: «Под¬говаривали шайку ребят и тайно приезжали в ту деревню, где подговорена девка». Это зафиксировано М. Поповым, К. Фуксом, К. Самородовым.
Собранные сведения свидетельствуют, что в конце XIX — начале XX века самый большой процент среди сельской молодежи женился «шназь» (дословно: шнамс — похвалить). Причем в некоторых селах это практикуется до сих пор. Нам, к примеру, известно, что обычно родители «шнасазь» девушку и говорят о своем желании взять ее в снохи. Парень, познакомив¬шись с ней, дает согласие на женитьбу. Как показы¬вает практика, обычно подобные формы заключения браков благополучны.
Связь свадебных обрядов и песен. Как и у других народов, свадебные обряды мордвы выполнялись в определенной последовательности, большинство из них сопровождалось пением. Репертуар песен зависел, в известной мере, от совершаемых обрядо¬вых действий, отличающихся у эрзи и мокши вариатив¬ностью, что является, в частности, результатом исторических судеб этих групп мордовского народа, особенности их расселения, иноэтнического влияния и т. д. Находясь в тесном контакте с русскими и другими соседними народами, эти группы по-разному воспринимали у них те или иные элементы свадебных обрядов. Вполне возможно, что «различие некоторых обрядов мокшанской и эрзянской свадьбы «могло возникнуть и в результате постепенного забвения общих элементов». Однако свадебные материалы показывают, что это варьирование проходило на фоне устойчивого соблюдения последовательности основных обрядовых действий, имевших общемордовский ха¬рактер, хотя их терминология несколько различается.
Выполнение свадебных действий и исполнение песен зависели прежде всего от форм заключения брака: умыканием или по сватовству.
Как и у большинства народов, у мордвы весь сва¬дебный цикл распадается на три периода: предсва¬дебный, свадебный и послесвадебный,
Предсвадебный период мокшанской свадьбы состоял из следующих основных обрядов: кизефтемась (от: кизефтемс — спросить) — предварительный сговор, ладямась — сватовство, вастонь варжамась — осмотр дома жениха, рьвянянь варжамась — посещение не¬весты, прокс симомась — окончательный сговор, пазялонь путомась — назначение дня свадьбы, стирень банясь — невестина баня, рьвянянь якафтомась — вож-дение невесты, тердемась — приглашение на свадьбу.
Невесту выбирали до предварительного сговора, для чего в семье жениха устраивался совет. Обсуждались прежде всего трудовые навыки девушки, ее здоровье, хозяйственно-экономическое состояние родителей. Судя по полевым материалам, раньше у мокши в каждом ареале имелись определенные места, откуда предпочитали брать невест. К примеру, в начале XX века в селе Старая Теризморга наиболее ценились невесты из Старого Шайгова, поселка Красная По¬ляна Старошайговского района. У мордвы-шокши, наоборот, не принято было брать жен из других сел. Это считалось большим грехом — «межа туркс етамс» (перейти через межу).
Собиратели свадебных обрядов мордвы, в частности И. Георги, И. Лепехин и другие, отмечали факт суще¬ствования многоженства. Обычай разрешал брать столько жен, сколько кто мог содержать. Однако никто более трех жен не имел. Надо полагать, с принятием христианства старый обычай многоженства исчез.
Прежде чем в дом невесты отправлять сватов, для предварительных переговоров туда шел один из родственников жениха или же приглашали со сто¬роны бойкого, языкастого «башкуда» (ходока) — муж¬чину или женщину. Иногда этим делом занимался профессиональный башкуда. Очень важно было не ошибиться в его выборе, так как от его умения вести переговоры зависело решение родителей невесты: принять сватов для дальнейших переговоров или отказать им.
По традиции, при первом посещении ходоком ро¬дителей невесты пение исключалось. Песни начинали петь на предварительном сватовстве. Причем в на¬чале обряда исполняли песни не сами участники свадьбы, а девушки-односельчане, пришедшие смот¬реть обряд. Под окнами невесты они пели в адрес молодой песни корильного содержания «...невеста больная, некрасивая, бесстыжая...». По сообщению информантов, подобного содержания песни исполня¬лись с целью уменьшить плату за невесту, так как родители просили обычно большой выкуп за дочь. Причем плата за невесту в разных губерниях, где проживала мордва, была неодинакова. «Цена не¬весты,— отмечал И. Георги в работе «Описание всех в Российском государстве обитающих народов»(45),— простирается обыкновенно от восьми до десяти рублей». Неизвестный автор в 1879 году в «Волжском вест¬нике» писал: «Кладка за невесту определяется деньгами от одного рубля до 31 — не более. При этом соблюдалось, чтобы число рублей было нечетное». В Саратовской губернии «чем невеста была моложе, тем кладка больше. Обыкновенно за девицу от 20 до 25 лет «той» меньше».
Лишь после договора о выкупе во время застолья участники предварительного сватовства запевали пес¬ню, где обычно упоминается о сватовстве. Судя по имеющимся материалам, репертуар песен в разных ареалах варьировал. Так, в Мамолаевском аймаке Ковылкинского района исполнялась песня «Вешезь-ладязь» («Сыскали-сосватали»):
Вешезь-ладязь Оцннань Марять Омба вели од рьвянякс. Симозь-максозь Оценань Марять…
Сыскали-сосватали Марью Оценову В другое село замуж. Сосватали-отдали Марью Оценову...
В Старошайговском исполнялась «Улю, Улю, кудонь гулю» («Уля, Уля, домашняя голубка»), в Инсарском — «Илядень ладяфкясь» («Вечером сосва¬танная»). В некоторых из этих песен говорится о неравном в возрастном отношении браке, о пред¬стоящем сватовстве как о событии, происходящем против воли. Однако считать, что эти песни всегда отражали реальную ситуацию — неправомерно. Мате¬риалы показывают, что и в тех случаях, когда свадь¬бы игрались с согласия невесты, песни о браке с неров¬ней и замужестве против воли все равно исполня¬лись, поскольку традиционные песни складывались на основе не единичных, а характерных, массовых жизненных случаев. Кроме того, исполнительницы нередко выражали в песне свою, несложившуюся семейную жизнь, что, видимо, тоже способствовало поддержанию традиции исполнения подобного рода песен.
В традиционной свадьбе как у мокши, так и у эрзи во время сватовства (обычно перед уходом) мать жениха исполняла песню, выполняющую в обряде дидактическую роль:
Ох, урьвинем, эедьнем! Ох, невестушка, дитятко!
Церан кувалт какамат! По сыну ты мне дитя!
Сайдян мон Тонь эедьнем, Беру тебя я, дитятко,
Чокшне кувалт аштинякс… Чтоб по вечерам долго сидела…
И далее перечисляла будущие хозяйственные обя¬занности снохи, оговаривала неравноправное положе¬ние невестки в доме мужа. Судя по содержанию, данная песня не могла звучать во время других совершаемых ритуалов, то есть в отличие от при¬веденных выше песен имеет конкретное место испол¬нения в обряде.
Разнообразнее репертуар исполняемых песен во время осмотра дома жениха, совершаемый после пред¬варительного сватовства. Следует отметить, что этому обряду мордва, как и другие народы, например русские, придавала немаловажное значение. Были случаи, когда на некоторое время в дом жениха приводили от соседей коров, овец и т. д. чтобы соз¬дать видимость, что родители жениха — люди состоя¬тельные.
Во время ознакомления с хозяйством родителей жениха родственники невесты оценивали их благо¬состояние. При этом хозяева должны были правильно назвать количество вещей и скота в доме, в против¬ном случае со стороны невесты могли высмеять в песне:
Косолхть, кудат, сельмонте? Где были, сватья, ваши глаза?
Косольхть, кудат, меленте? Где был, сватья, ваш разум?
Валф винаса сельмонте… Вином залиты ваши глаза…
Или же иронизировали над их хозяйством:
Ой, тят, сваха, хваленда, Ой, ты, сватья, не хвались,
Ой, тят, сваткай, кяжия. Ой, сватушка, не сердись.
Козяшицень ваныне, Я богатство твое увидел,
Шнама кяльцень кулине... Слышал я твою хвальбу…
Песня возникла как реакция на совершаемый обрядовый момент и в данном случае играла морально-этическую роль.
Иного содержания песни исполнялись уже после осмотра дома родителей жениха, где была праздничная атмосфера, так как женитьба сына означала прибыль в семье, поэтому во время застолья, когда жениху следовало показать себя родственникам невесты, в его честь пелось величание:
Эх, сувась овоньке, Эх, вошёл наш зять,
Пяштень товоньке… Ореховое ядрышко…
Далее в песне выражалась благодарность сватьям за воспитание сына:
Вай, минь астама оцю спасиба
Минь нудавати.
Тага спасиба минь куданьконди,
Вай, цсбярь церамь, мярьке, шачфтомда,
Вай, мазм идень касфтомда.
Вай, мы говорим большое спасибо
Сватье нашей.
Еще спасибо нашему свату,
Вай, что хорошего сына, скажи, уродили,
Вай, что красивое дитя вырастили
Кроме того, в соответствии с настроением, пели и такие песни, где намеренно преувеличивали достаток в хозяйстве сватьей:
Церась пяк козя, улихть кудонза, Жених очень богатый, есть дом,
Оцю пирьфсонза лама кардонза, На большом дворе много хлевов,
Тинге лангсонза такор риганза... На току — ровные риги…
Такое резкое противоречие в содержании песен (от укоров к хвале) на протяжении одного ритуала встречается редко в свадебной обрядности. Надо полагать, величание возникло как желание невести¬ной родни представить жизнь молодых материально обеспеченной.
Как видим, обряд сопровождался песнями, выпол¬няющими ритуально-игровые функции. Однако кроме указанных песен во время застолья исполнялись пес¬ни, функционально не связанные непосредственно с обрядом осмотра дома жениха. Как правило, эти песни социально-бытового характера: «Илькань Ягорнясь» («Илькин Ягорка»), «Иванонь Федюнясь» («Иванов Феденька»), «Гаройтъ Маряц» («Гароева Марья») и другие. Под некоторые из исполняемых песен, к примеру, «Хуть ни шачшь, удалань» («Хоть и ро¬дилась я, удалась») участники свадьбы плясали.
Тексты песен не отражали свадебные ритуалы, поэтому они не имели постоянного места и времени исполнения. Перечисленные песни могли звучать и во время свадебного пира и в послесвадебный период — это зависело от запевалы и настроения певцов. Причем пелись они всеми участниками свадьбы хором. Их сольное исполнение совершенно исключалось, тогда как предыдущие песни — вели¬чального и корильного характера — могли петь только определенные свадебные чины, к примеру, сваха (кудава) во время конкретных обрядовых действий. На окончательном сговоре преобладающее боль¬шинство песен исполнялось матерью жениха:
Ожу, ванца, мезе маккоть. Погоди, посмотрю, что подарила.
Мезьса кеняртьфтемайтъ... Чем обрадовала меня...—
пела она, получив подарок от будущей снохи.
Основное назначение этого обряда — закрепление согласия, достигнутого при сватовстве. Сговор зак¬репляли рукобитьем. «Этот обряд,— отмечал В. Майнов,— как у эрзи, так и у мокши пришлось всюду констатировать. Он считается мордвою чуть ли не самым важным и решительным моментом сватовства и брака... которым договор о браке окончательно санктифицировался». Необходимо отметить, что на окончательном сговоре одаривание невестой будущих свекра, свекрови и других родственников жениха некоторые авторы толкуют как «установление дружбы и согласия между двумя родами». Однако это имело и другой смысл. По подаркам (вытканные и вышитые самой невестой полотенца, национальные платья — «панархт») судили о мастерстве будущей снохи, ее умении прясть, вышивать:
Пяк туфкя сон мялезон... Очень мне понравилась...—
хвалит мать жениха полученный от невесты подарок, В связи с этим приготовлению свадебных по¬дарков уделялось большое внимание. Мордовские девушки обычно заблаговременно начинали готовить эти вещи, как правило, во время посиделок зимой. Недостающую часть даров готовили сразу же после предварительного сватовства. На помощь невесте прихо¬дили подруги — сермады стирьхть (девушки-вышиваль¬щицы). Этот обычай «настолько утвердился у морд¬вы, что подруги считали его исполнение своим дол¬гом и за свой труд ничего не требовали». В этом ритуале проявляются отголоски общинного коллекти¬визма. «Коллектив участвует не только своей санкцией и своим участием в брачных церемониях, но и тру¬довой помощью в приготовлениях к свадьбе»
Перед началом работы исполнялась традиционная песня « Казнень морама» («Воспевание подарков»):
Эрька морасаськ, конань ерасаськ, Казнянь моронять, паксянь еронять...
Давайте споем, которую хотим, Песенку даров, перепелочку...
Во время вышивания приходили к невесте жених с другом. Жених раздавал подарки, обещанные при сватовстве. Эта церемония сопровождалась песней, исполняемой девушками, которые приходили смотреть под окна невесты:
Церать пекоц очкошка, Живот у парня с корыто,
Шалхкоц эчке шочкошка. Нос с толстое бревно.
Сась сон афи казема. Пришел он не подарки дарить,
Пси пачада ярхцама... А есть горячие блины...
Приведенная песня функционально неоднозначна. Песня несет, с одной стороны, функцию корения, с другой — психологической поддержки невесты: считалось, что чем острее были укоры, тем больше закрепляли они репутацию девушек и невесты как смелых, бойких, что очень важно было для их даль¬нейшей судьбы — замужества.
Окончательный сговор завершался церемонией тяштень путомась (ставить метку). Отец и мать же¬ниха перед отъездом заходили к невесте в чулан и передавали ей на «сюлгам» (нагрудная брошка-заколка) деньги. Сюлгам потом пристегивала будущая свекровь на грудь невесты. Этот процесс назывался тяштемс эсь тяштьса (ставить свою метку). Видимо, невесту отмечали родовой меткой жениха в знак того, что она уже не «вольна» и принадлежит роду жениха. С этого времени невеста и ее родители не имели права расстроить свадьбу. В случае отказа виновная сторона несла ответственность за издержки на свадьбу. Надо полагать, истоки этого обряда связаны с хо¬зяйственной деятельностью мордвы: метку ставили домашним животным (обычно отмечали уши), на пред¬метах домашнего обихода.
Цель ритуала тяштень путомась отражена в испол¬няемой будущей свекровью в песне:
Арьда казьс.аськ рьвяняньконь, Пойдемте одарим нашу невесту,
Акша понда келуняиьконь. Белую нашу березоньку.
Минь сонь тяштьсаськ мазы тяштьса. Мы ее отметим красивой меткой
И далее, перед выходом из дома, свекровь пела:
Учемастъ тон, рьвння, Дожидайся нас, невестушка,
Меки оду саманьконь, Когда еще придем,
Пазялонь путоманьконь — Когда привезем пазяла —
Свадьба ши азоманьконь. Когда назначим свадьбу
В песне указывается дальнейшее обрядовое дей¬ствие — пазялонь нутомась (назначение дня свадьбы). В этом ритуале принимали участие лишь близкие родственники жениха и невесты. Назначать день свадь¬бы родственники жениха приходили в дом невесты незадолго (обычно за неделю-другую) до свадебного пира. Перед выходом из дома участники обряда молились, а мать жениха пела:
Цебярняста васьфтемазъ, Хорошо нас встретили
Весяласта примамазь... Весело нас приняли...
В этой песне, обращаясь от имени участников свадьбы к Юрхтаве-покровительнице домашнего хо¬зяйства со всеми надворными постройками и умершим предкам, мать жениха просила различные блага.
Во время этого обряда исполнялись также песни-благодарности. Так, сразу же после входа родных жениха в дом невесты крестная мать невесты пела:
Вай, спасиба, сваханьке, Вай, спасибо, сватья наша,
Цебярь копшань панемда. Что испекла хорошие хлеба,
Цебярь калонь рамамда, Что купила вкусную рыбу,
Кяжи вииакь нолдамда. Приготовила крепкое вино
Песни подобного содержания звучали во время застолья и в том случае, если родным жениха нра¬вились подарки, приготовленные невестой к свадьбе. В них выражалась благодарность родителям невесты за ее воспитание, трудолюбие:
Мес удалась сон шачемняда, Сяс аф пели тевонь тиемда...
Так как удалась она рожденьем. Потому и не боится работы...
Обряд завершался песней, исполняемой родствен¬никами жениха:
Эх, минь свадьбаньке, Эх наша свадьба,
Сваткат, тяни ни вдь Сватушки, теперь ведь уж
Ефси малаткшни. Совсем приближается.
Эх, минь рьвяняньке Эх, наша невестушка
Свадьбань шити вдь кенеркшни. К дню свадьбы ведь совсем готова.
Песня напоминала всем о приближении дня свадь¬бы и констатировала факт готовности к ней. Приве¬денные песни тесно связаны с совершаемыми риту¬алами. Некоторые из них способствовали выполнению самого обряда, что было характерно и для песен, исполняемых во время других ритуалов. Так, в пред¬свадебный период в селе Булдыгине Зубово-Полянского района бытовал обряд моркшень мерамась (измерение стола), полностью сопровождаемый ри¬туальными песнями. Еще при входе в дом жениха крестная мать невесты пела:
Минь саме кушакса Мы пришли кушаком
Моркшень мерама… Мерить стол…
Следующее действие также сопровождалось песней. Приглашая к столу, стряпухи пели:
Тяда аще вачеда, Не сидите голодные,
Ярхцада тинь пачада… Еште блины…
По поверью, чем шире и длиннее стол, тем богаче будут жить молодые, то есть обряд имел маги¬ческую функцию и совершался в целях приумно¬жения богатства жениха.
Завершался обряд прощальной застольной песней. В ней говорится, что пора идти домой и выра¬жается благодарность хозяевам за хлеб-соль.
Наряду с констатацией ритуала исполнявшиеся песни тесно взаимосвязаны с совершаемым обрядом моркшень мерамась и выполняют конкретную функ¬цию в нем: оглашают цель прихода невестиной родни к жениху, приглашают к столу, просят блага.
В свадебном обряде исполнялись и такие песни, где ритуальные действия совершались вместе с пением (единство исполнения и действия): в пред¬свадебный день во время примеривания свадебной одежды невесты ее подругой в песне последовательно перечислялся каждый панар (рубаха), который следовало на¬деть подруге невесты:
Тяни щака, ялганяньке. Теперь надень-ка, подруженька,
Серматф кумань панаронц. Ее рубаху, вышитую кумачом.
Медьган;)а щак, ялсаняньке. На нее надень, подруженька,
Шшдолды иетьф панаронц. Рубаху с яркой вышивкой.
Эх, да! Эх, да!
Тяни тайте, келы-омнянъке, Теперь надень, любимая,
Сембе вето панархнень. Все пять рубашек.
Котоиенятъ ланга щака.... Шестую же поверх надень…
Далее в песне перечисляются украшения свадебного костюма:
Карскять мархта сотсайнек
Коряй пайге килькшкятнинь...
Вместе с поясом поднижем тебе
Звонкие колокольчики-бубенчики твои...
Обряд совершался с той целью, чтобы в первый день свадьбы можно было быстро надеть рубашки, то есть в предсвадебный период происходила своеобразная репетиция одевания невесты. Песня подобного содержа¬ния исполнялась и в эрзянской свадьбе во время ритуала парень вачкамо (укладки сундука), совершаемого в предсвадебный период:
Те палинентъ, дугинем. Эту рубашку, подруженька, родимая,
Ятсо чужой оршика. У чужих ты надень-ка.
Кизэ чинь самосто При наступлении лета,
Вирьга укшторга якамо... Когда пойдешь по лесу ходить...
Однако в мокшанской свадьбе, как и в эрзянской, не все обряды сопровождались песнями. В пред¬свадебный период к числу таких следует отнести «посещение невесты» с целью узнать о ее здоровье и подготовке к свадьбе, расплетение и заплетение невестиной косы. Совершенно последнего обряда варьи¬ровало по районам: в Ковылкинском — волосы разде¬ляла ее крестная мать перед приездом свадебного поезда за невестой; в Старошайговском — в послесвадебный период, после отгостков.
Не сопровождался песнями и обряд бани. В имею¬щихся материалах он впервые был зафиксирован
в 1879 году неизвестным автором: «Подруги перед свадьбой расплетают у невесты косу и ведут ее в баню. Перед выходом из бани наряжают в подвенеч¬ную одежду и на голову надевают девичью «кикирку» (согнутый лубок, убранный бусами). Существование бани отмечает и М. Евсевьев: «В девичью баню невеста ходит с непокрытой головой, какой бы мороз ни был; белье невесты, которое состоит из одной рубашки, несут подруги». Здесь же он описывает обряд хождения за веником к жениху, если он из этого же села, откуда невеста. Архивные материалы свидетель¬ствуют, что для мордвы обряд бани, а также и обряд хождения за веником — сравнительно новый, заимст¬вованный от русских. М. Евсевьев отмечает: «Не может быть этот обычай мордовским и потому, что мордва в старое время редко брала жен из своего села, а ездила за ними подальше от родни верст за 40—50, и, следовательно, не было возможности ходить к жениху за веником».
Обрядовое мытье невесты сопровождалось опреде¬ленными ритуальными и игровыми действиями (не¬весту держали в бане до тех пор, пока она не назовет имя жениха), молениями, причетами ее и крестной. В отличие от мордовской (эрзя и мокша), в русской свадьбе обряд бани сопровождался специальными «баенными» песнями.
Предсвадебный день был насыщен различными обрядами и песнями. Повсеместно совершался обряд невесту водить. Подруги невесты надевали на себя одежду молодой и, становясь в ряд, шли вместе с ней по улице, исполняя песню:
Рьвянякай, валить лангстонк всякайхнень.
Ня всякайхнень лама сельменяйсынь,
Смр, смр, срмаф кядьса варчсазь,
Цебярь питне, кальдяв питне максыхть.
Невестушка, посмотри на свою одежду, которая на нас.
Ее многие увидят,
Смр, смр руками пощупают.
Посмотрят: хорошо оценить или плохо
В данном случае цель обряда оглашалось песней: невесту «водили» для демонстрации ее одежды односельчанам.
Завершался предсвадебный период девичьим столом и приглашением родственников на свадьбу. Стряпухи в песне наказывали девушкам:
Эрьда минь кучтядязь тинь Давайте пошлём мы вас
Сембе велеть етама… По всему селу пройтись…
Пригласив всех на свадьбу, возвращались домой девушки пели:
Баярават-азорават! Боярышни - хозяюшки!
Суронь чуфай лезды ават! Стряпухи вы, помощницы!
Лиседа минь васьфтемонк. Выходите нас встречать.
Кучсемасть минь велева, Посылали нас
Велень квалма етама, Вдоль села пройти,
Свадьбав инжинь тердема. Гостей на свадьбу пригласить.
Наказонтень пяшкодеськ… Мы наказанное выполнили…
Эта песня предавала свадьбу гласности, доводила до всеобщего сведения о приглашении на нее и имела в глазах односельчан юридическое значение. Следую¬щий обрядовый ритуал также сопровождался пением: стряпухи благодарили девушек за «свадьбав инжинь тердема» (приглашение гостей на свадьбу).
Приведенные песни тесно взаимосвязаны с совершаемыми риту-алами и имеют постоянное место исполне¬ния в обряде.
Иную роль играют песни, звучащие перед тем, как ставить в печь ритуальные копшат (круглые хлеба), а также в процессе их выпечки. Обычно в них содержится обращение, мольба:
Пянакудоньке, кудаваньке! Печка наша, хранительница!
Пидите копшаненьконь Испеки нам хлеба
Тюженяста, рястафкаста… Желтыми, поджаристами…
Исполнение подобных песен в свадебном обряде было характерно для всей мордвы различных ареалов. Интересно отметить, что в Зубово-Полянском районе перед тем, как замесить тесто, стряпухи мазали себя тестом и сажей, в руки брали бутылки с вином и припевали вокруг паря (кадушки):
А кулага, кулага, А кулага, кулага,
Мес шужярень пулоце? Почему хвост соломенный?
Вторая стряпуха отвечала:
Лапа залу тушендонь, Под сарай ходила,
Ленгень кошляль мушендонь. Нашла кошель лыковый.
Кошлять эса всякайхть, Кошель полон всякой всячены,
Шапаксоньке якайхть. Тесто наше бродит.
Надо полагать, исполненная песня и обращение к кулаге — древнего происхождения, напоминающие обращением календарный обряд «призывы весны».
Большинство исполняемых песен предсвадебного пе¬риода можно разделить на две группы: к первой относятся песни, по своей роли и по содержанию связанные с ходом обряда, ко второй — песни, не связанные с ним. Строго определенного места испол¬нения в обряде последние не имеют.
Свадебный период.
В традиционном свадебном обряде к моменту официального оформления брака приурочивался целый ряд обрядов и церемоний.
Одни из них происходили в доме жениха, другие - в доме невесты. Часть ритуалов была связана с отъездом свадебного поезда в церковь и возвращением оттуда. Со временем многие из традиционных обычаев трансформировались, а некоторые совсем выпали, что привело и к исчезновению песен, причетов.
В современной свадьбе сельской местности реги¬страция брака в сельсовете или клубе стала одним из основных обрядов, который, как обычно, приурочи¬вается к дню свадьбы. В день регистрации помещение празднично убирается, включается музыка. Кроме близких, на регистрацию брака приходят и одно¬сельчане. После оформления документов и вручения новобрачным свидетельства о браке, молодых поздрав¬ляют близкие, родные. Однако следует отметить, что кроме регистрации брака, некоторые молодые венчаются в церкви.
Встреча в доме жениха. Сохранились обряды при встрече новобрачных после регистрации брака в доме жениха. Одни символизировали пожелания молодым счастья, детей, богатства (для этого обсыпают хмелем), другие направлены на то, чтобы уберечь молодых от несчастий: хлещут веником по спине. В эрзян¬ских селах соблюдается обычай встречи молодых овто (медведем) — женщиной в вывороченной шубе и с веником в руках. Овто при входе хлещет веником по спине: сначала молодых, затем всех остальных, входящих в дом. Смысл обряда информанты не могут объяснить, видимо, в прошлом он имел функцию оберега и плодородия. У них же (у эрзи) при встрече новобрачных соблюдается и такой обычай: после приезда молодоженов родители жениха с круглым по форме хлебом в руках три раза обходят машину (раньше лошадей), где сидит невеста. В это время при¬сутствующие ударяют отца и мать жениха ладонью по спине или руке (в данном случае проявляются отголоски контагиозной магии, основанной на действии контакта, которая должна была способствовать успеху дела). Затем на колени невесте сажают мальчика, чтобы обеспечить её плодовитость, и чтобы первый ребенок был мальчик. Лишь после названных действий невеста выходит из машины. Как и прежде, молодых благословляют родители около крыльца хлебом (для прочности брака, благополучия в семье, про¬должения рода). Затем уредев (обычно брат жениха) берет невесту на руки и заходит с ней в дом. Причем при входе невесты в дом жениха она должна пос¬мотреть в потолок, чтобы верховодить мужем. Платок с невесты сдергивает мальчик, которого сажали на колени невесты.
Несмотря на довольно значительные изменения жанрового состава свадебных песен, во время вхож¬дения невесты в дом жениха в ее адрес и на современ¬ной мокшанской свадьбе исполняется корильная песня-паряфнема, имеющая ту же роль, что и в тра¬диционной (оберег):
Сявоськ, сявоськ Павол атянь назем маронц,
Сявоськ, сявоськ Павол атянь колдун паренц...
Ваяли, взяли у деда Павла навозную кучу,
Взяли, взяли у деда Павла колдунью…
Сохранилась песня-паранзама (благопожелание), исполняемая всеми участниками свадьбы сразу же после входа в дом жениха:
Яла ни тяфтане, ни, шкай, улеза! Пусть вечно так, покровитель, будет1
Паксяти да серось, ни, шкай, шачеза! В поле хлеб, покровитель, пусть уродится!
Кудти семиясь, ни, шкай, раштаза! В доме семья, покровитель, пусть увеличится!
Яла ни савоза кштимс-морамс! Пусть всегда будет пляска и веселье!
Во время свадебного застолья до сих пор поют необрядовые песни «Костянь Дарюнясь» («Костина Дарьюшка»), «Козяйтъ Поляц» («Козеева Поля»), «Море» и т. д.
Свадебный пир и укладывание молодых. В тра¬диционной свадьбе в порядке размещения свадебных гостей за столом соблюдалась строгая последова¬тельность. По сведениям информантов, раньше за стол имели право садиться только главные участники свадьбы: поезжане, сваты, дружка, горные — осталь¬ные угощались стоя. В современной свадьбе за стол сажают всех, кроме того, в течение всего пира за столом находятся молодожены, тогда как прежде традиция требовала от жениха и невесты демонстративно-пассивного поведения, либо вообще отсутствия их на свадьбе. Однако этот обычай был характерен не только для молодоженов. Так, в селе Курташки до сих пор молодежи не положено гулять вместе со всеми. Ей обычно устраивается отдельный «вечер». Причем если свадьба проводится в среде местной сельской интеллигенции, то обычно сильнее проявля¬ется организующая роль молодежи (чаще и отступ¬ления от традиционных обрядов). Обычно же свадьба у мордвы проходит под руководством женщин сред¬него и старшего возраста, среди которых находятся организаторы свадеб.
Застолье начинается с поднесения торонь канды (дружкой) вина каждому участнику свадьбы; у шокши жених подносит гостям собственноручно рюмку вина, что считается знаком большого уважения. Так же как и раньше, на свадебном пиру ванондыхнень (зрите¬лей односельчан) угощают бозой (брагой) и вином. Этот факт (а также помощь подруг невесте) указы¬вает на сохранившийся общественный характер мордовской свадьбы и в настоящее время. Репертуар песен, исполняемых во время застолья, в современ¬ной свадьбе не претерпел Изменений. Кроме необря¬довых долгих и частых песен большой популярностью пользуются и русские народные песни и песни современ-ных композиторов. Причем русские и мордовские песни поются вперемежку.
В связи с трансформацией обряда укладывания молодых исчезли и сопровождающие их песни. Остат¬ком этого ритуала является лишь определенное место проведения первой брачной ночи. Как и встарь, постель молодым обычно устраивают в амбаре (летом) или в чулане (зимой).
Интересный обычай, связанный с этим обрядом, зафиксирован нами в традиционной свадьбе в селе Курташки: молодые могли стать мужем и женой только после потафтома ила (отгостков), так как в первую брачную ночь она спала с подругой, а на второй день по обычаю уходила обратно к своим родителям. Обряд совместного укладывания молодых проходил лишь на третий день свадьбы. Идентичный обряд отмечен нами у мордвы-шокши.
Обряды второго я третьего дня свадьбы. На второй день свадьбы у мокши до сих пор сохранилась добрая традиция приветствия молодыми своих односельчан: встретив односельчан, они должны поклониться им. В ответ односельчане говорят невестке: «Цера шачфтт» («Сына роди»).
Как и в первый день, в эти дни у мокши родня невесты, кроме горных (они принимают участие в свадебных торжествах в доме жениха), продолжает гулять отдельно в доме родителей невесты. Однако свадебные ритуалы в доме невесты не совершаются. У жениха же наоборот, и в современной свадьбе исполняются многие традиционные обряды. Как и раньше, в исследуемых селах в редких случаях утренние обряды второго дня свадьбы в доме жениха начинаются с пробуждения молодой. Женщины будят невестку традиционной песней «Стяка, стяка, рьвянякай («Вставай, вставай, сношенька»). Тех, кто будит, невестка одаривает полотенцами. Идентичный подарок за пробуждение невестки получали и в карельской свадьбе.
По традиции соблюдается обряд вывода невестки к колодцу. Около колодца молодая бросает колечко. Об¬ряд был характерен и для народов Поволжья. Напри¬мер, у удмуртов, прежде чем зачерпнуть воды, молодая должна бросать в дар водяному монету; у марийцев — бисер. У мордвы-эрзи и шокши — названный ритуал выпал из бытования лет тридцать назад.
На второй день свадьбы соблюдается новый для мордвы обычай, возникший под влиянием русской свадьбы: рано утром родственники жениха наряз¬жаются милиционерами, врачами, цыганами и т. д. и идут в дом жениха. Ряженые пляшут, исполняя частушки эротического характера. Надо полагать, в связи с преобладанием обрядов игрового характера эти дни в селах Зубово-Полянского и Атюрьевского районов называются потехань шит (потешные дни).
Одним из интересных обрядов, выполняемых на второй день свадьбы, в исследуемых мокшан¬ских селах, является куцьфнема (поднимание), совер-шаемый в традиционной свадьбе на третий день, Как уже отмечалось, близкие родственники жениха специально падали на землю или залезали на де¬ревья, крыши домов. Значение и содержание этого обряда в основном остались прежними, выпали лишь обрядовые песни и несколько возросли требования «падающих» к одариванию, совершаемому невесткой.
Особое "место в обрядах второго дня свадьбы (встречающихся и в традиционной) занимают разнообразные формы трудовых испытаний молодых, имеющие в различных ареалах локальный характер, Так, повсеместно бытует обычай: жениха заставляют колоть дрова, невесту — доить корову. Интересный обряд зафиксирован в эрзянском селе Захаркине Пензенской области в 1982 г.: брат жениха бросает кружку, за которой он должен бежать вместе с не¬весткой. По словам информаторов, так проверяют «бойкая или нет невестка». Если невестка добежит первой, то присутствующие на свадьбе выхватывают из ее рук кружку, разбивают и танцуют около раз¬битой кружки, что означает разбить девичью жизнь.
В прошлом такие испытания невестки диктовались особенностями хозяйственного быта мордовских кресть¬янских семей, где оценивались прежде всего ее трудо¬любие и трудовые навыки. В современной свадьбе эти обычаи утратили свое прежнее значение и носят игровой, развлекательный характер.
В мокшанской свадьбе до сих пор сохраняется традиционный обряд «лемдема» — наречение молодой новым именем в семье мужа. Однако исполнение обряда несколько изменилось; иногда же невестку называют вторым именем, не выполняя самого ритуала. Есть основание утверждать, что до 80-х годов XIX века обряд был общемордовским. Теперь — это специ¬фическая черта свадебной обрядности мордвы-мокши. Следует отметить, что среди односельчан невестку называют до сих пор не собственным именем, а чаще всего по имени мужа, добавляя к его имени слог — рясь, например, Васярясь — жена Василия, Аналогичный обычай характерен для карельской тра¬диционной свадьбы. Кроме того, у них же невестку могли назвать и по имени свекра или свекрови.
Как и у других этносов, у мордвы соблюдается обычай обращения: родственники мужа и сейчас на¬зывают молодую рьвяня (сноха); отца мужа невестка называет атяй (дед), мать — авай (мама).
Следует отметить, что в современной свадьбе обра¬щение супругов друг к другу изменилось: муж и жена обращаются по имени, тогда как раньше для этой цели обычно использовали междометие «эй».
Кульминационным моментом третьего дня свадьбы в селе Курташки является обряд цестень сявома (дословно: цесть — диалектное слово счастье, сявома — брать), то есть счастье брать: близкие родственники со стороны жениха приходят в дом родителей невесты молодую приводят заранее из дома жениха), где их угощают; причем песни в это время не исполняются. В ходе застолья гости стараются незаметно украсть что-либо из дома или хлева невестки: чашки, ложки, цветы, а нередко свинью и даже теленка. По поверью, вместе с украденным крадут счастье невестки в дом жениха. Причем если попадалась курица, ее отпускали обратно: курица считалась плохой приметой. Невеста, как курица, может «меки почаксамс» —обратно прийти, то есть вернуться к своим родителям. У рус¬ских же наоборот, курица считалась символом плодоро¬дия и обновления жизни.
В этом же селе зафиксирован обычай собирания со стола оставшейся после свадьбы пищи. Ее смешивают и едят; бозой моют руки — пара вешихть — добро, благо ищут. Раньше обряд совершался, видимо, в целях благопожелания молодым (магическая функция).
Как и прежде, на второй или третий день свадьбы провожают горных. Во время застолья поют различные необрядовые песни: «Луганяса келунясь», «Бралгонь, бралгонь, ялганякай». Причем под эти песни участники свадьбы пляшут.
Кроме того, в адрес горных со стороны жениха, как и в традиционной свадьбе, поют песню-паряф-нема:
Ох, срхкадова, арьхцихть-ават. Ох! Собирайтесь-ка, свахи-горнухи.
Эх, срхкадова, но! Эх, собирайтесь, но!
Ох, алдонт наксадсть, Ох, сгнила под вами.
Арьхцихть-ават, ськямнянятне, но! Свахи-горнухи, скамеечка, но!
Фталгант куштасть, арьхцихть-лнат, Заплесневели за вами, гвахи-горнухи.
Стенанянъке, но! Наши стенки, но!
Надо полагать, в прошлом песня исполнялась в целях изгнания вместе с провожатыми невесты нечистой силы из дома, проникшей с ними в дом жениха.
После провода горных, как правило, свадебный пир заканчивается песней «Времась пара», заимство¬ванной из русского репертуара необрядовых песен.
Из ритуалов послесвадебного периода в современ¬ной свадьбе соблюдаются «меки потафтома» — отгостки и традиционное посещение невестки ее близкими родственниками на Масленицу и в день Пасхи. Наз-ванные церемонии ограничиваются застольем, во время кото-рого, как и раньше, совершается одаривание (на сей раз — двустороннее). Из указанного периода выпали обряды «рьвянянь банясь» (баня невестки) -по обычаю невестка должна была в бане помыть и попарить веником всех родственниц мужа — «шяярень явфтомась» (разделение волос), в шокшанской свадьбе исчез обряд «сериямо».
Свадебные чины и их функции. Претерпели транс¬формацию состав свадебных чинов и их функции. Одни выпали с исчезновением обрядов, другие сохра¬нились (дружка, сваты, провожатые невесты) и в совре-менной свадьбе в основном по-прежнему выполняют (кроме магических) те же обрядовые функции — как действиями, так и песнопениями.
В свадьбе со стороны жениха участвуют: торонь канды (у эрзи — уредев; дословно: тор — нож, канды — несет). В этой роли обычно выступает эзна, «муж сестры», близкий родственник или племянник жениха; кудат (поезжане в свадебном поезде жениха) и кудават (поезжане-женщины). Число кудат обычно нечетное: от трех человек и более, что зависит от количества родни, К примеру, в традиционной свадьбе К. Т. Самородов отмечает число кудат до 19 человек.
Со стороны невесты: арьхцихть (у эрзи — урьвалят) — провожатые невесты: младший и двоюродный братья невесты, арьхцява — сваха — горнуха, родная сестра невесты или жена старшего брата. В связи с утратой обрядов кизефтема (дословно: спросить), печением ритуальных хлебов исчезли такие свадебные чины, как суронь чуфайхть, ингольдень якай или башкуда, функция которого сводилась к тому, чтобы узнать, отдадут ли родители дочь замуж и можно ли надеяться на успех дела: в этих целях он должен был идти к невесте поздно вечером, чтобы никто не видел.
С исчезновением обряда шяняфкс ланга якама (за два дня до свадьбы невесту водили по ее родным есть свежее жареное мясо) и стирень срхкафтома (одевание, сбор невесты) выпал свадебный чин кямонь щафты (от: кяме — сапог, щамс — надеть; то есть та, которая помогает надеть сапоги) — одна из девушек, участвовавших в обрядовом одевании невесты. Кроме того, исчез и чин пачкалгонь нолси (от: пачкалга — сковородка, нолсемс — лизать) — обычно младшая сестра или подруга невесты; после еды ее заставляют лизать сковородку. Смысл ритуала утрачен.
Примерно к 50-м годам XX века из состава свадеб¬ных чинов выпали брезжайхть (обычно двое мужчин, которые приезжают вслед за невестой в дом жениха, как бы в погоню за молодой) и тяштень каяйхть. Название последнего чина связано с действиями две¬надцати подруг-вышивальщиц. Кроме национальных рубах (их могли вышивать, как правило, подруги невесты), они должны были сделать по краям онава (холст, которым покрывали кибитку) вышивки наподо¬бие звездочек. В середину этого холста невеста вшивала «оцю сёрма кемгафтува пацяса» — большую вышивку наподобие звезды с двенадцатью концами. Впоследствии, когда родится ребенок, онава служил покрытием для люльки.
Сохранившиеся свадебные чины в основном по-преж¬нему выполняют свои функции в обряде. Например, торонь канды и в современной свадьбе является организатором свадебного пира (раньше он носил нож и оберегал молодых от порчи). Отъехав небольшое рас¬стояние от дома, торонь канды останавливал свадебный поезд. Брал из рук свахи-горнухи икону и с ножом или косой в руках три раза обегал весь поезд. Таким образом отпугивал нечистую силу «своим звоном... а иногда еще и своим блеском. При этом он делал на земле ножом крестики. Причем ингольдень ардысъ (впередиедущий в свадебном поезде, обычно брат отца со стороны жениха) бегал за торонь канды с кнутом в руках. Если последний не успевал от едущего впереди убегать, то торонь канды хлестали кнутом, что имело в прошлом, видимо, очистительное значение.
От умения торонь канды зависит настрой свадеб¬ного застолья. Однако он не исполняет определенных обрядовых песен, хотя тоже может принять участие в хоровом пении. Утрачена его функция оберега молодых, поэтому в современной свадьбе он уже не носит за поясом нож.
Арьхци — провожатые невесты — почетные гости в доме жениха, поэтому они обычно сидят около невесты. Их функция в современной свадьбе утрачена полностью. Раньше они играли роль защитников невесты и укры¬вали ее от поезжан. В отличие от традиционной, в современной свадьбе провожатые невесты участвуют и в исполнении песен.
Формально сохраняется в мокшанской свадьбе чин кудава (сваха), роль которой играет жена дяди или брата. Вплоть до 60-х годов XX века сваха распоря¬жалась свадебным поездом. В эрзянской — сваха, как и дружка, также охраняла невесту от порчи: вкалывала иголки в ее одежду и пела в основном величальные песни. В современной эрзянской свадьбе сваха по-преж¬нему выполняет свои функции. У мокши после свадьбы кудавой называют друг друга мать жениха и невесты.
Наряду с традиционными свадебными персонажами в мордовской свадьбе появились новые: свидетель со стороны жениха и невесты, обычно — это близкие друзья молодоженов, выполняющие юридическую функ-цию при регистрации брака.
Изменению подверглись свадебная пища и угощение. Она стала разнообразней и богаче и в основном не отличается от русской. Часть традиционной пищи, во многом утратившей свое ри¬туальное значение, сохраняется до сих пор. В связи с утратой большинства обрядового печения, были за¬быты и связанные с ним песни.
Обычно на традиционной свадьбе подавали мясные щи, жареную свинину, свиное соленое сало, квашеную капусту. Как и у многих других народов, в мордовской свадебной пище обязательным блюдом была пшенная каша. У эрзи каша также играла обрядовую функцию. В частности, М. Е. Евсевьев писал: «Кашу готовили не только невеста, но и в каждом доме ее родствен¬ников, откуда последние приносят ее к невесте в чашках. Некоторым невестам приносят до 30 чашек и более. Число принесенных чашек девицами отмечается мелом на матице — для внимания поезжан и особенно жениха. Пусть,— говорят,— от нечего делать считает жених, сколько чашек каши нанесли невесте, и судит по этому обширность ее родни». Обрядовая роль каши отмечена у коми, удмуртов. В русской свадьбе Поволжья каждая из приглашенных родственниц со стороны невесты в указанное время приходила к не¬весте с горшком каши.
Другим важным звеном в подготовке традиционной свадьбы было приготовление ритуальных копшат -круглых хлебов из пшеничной муки высшего сорта. Пекли их замужние женщины, совершая при этом ряд традиционно-магических обрядовых действий и ис- полняя песни. Следует отметить, что обрядовое зна¬чение хлебов у мордвы было велико. Хлеб выступал как символ удачи в совершаемом обряде. На пред-варительном сватовстве хлеб являлся обязательным атрибутом впередходящего. Как отмечалось в первой главе, интересные ритуалы с использованием хлеба были зафиксированы собирателями мордовских свадеб¬ных обрядов дореволюционного периода. Так, в мокшан¬ской свадьбе хлеб применялся в качестве одной из форм сватовства — с погонею. В другом описании свадьбы вместо совершения обряда сватовства вешали на воротах невесты хлеб. Это значило, что сватовство состоялось.
В традиционной свадьбе мордвы-шокши в первый, иногда и на второй день свадьбы соблюдался обычай обмена ритуальными хлебами со стороны жениха и невесты. По традиции обменивались хлебом матери жениха и невесты после взаимного получения подарков. При этом стучали хлебом три раза. Обменявшись хлебами, крестные отцы кидали хлеб вверх, выкрики¬вая: «Наш повыше!». Обряд совершался в целях «смешения» молодых (соединительная магия). Обмен ритуальными хлебами в прошлом был известен всем восточным славянам. Однако для мокшанской и эрзян¬ской свадьбы названный ритуал не был характерен.
В современной мордовской свадьбе без хлебов не об¬ходится ни одно благословение жениха и невесты перед регистрацией брака (раньше — до венчания) и после. Круглые кошпи у мокши являются одним из обрядовых видов пищи для новобрачных. В иссле¬дуемых селах и сейчас на третий день пекут в доме жениха рьвянянь цюкор — невестин хлеб. От копши он отличается тем, что в цюкор добавляют молоко. С этим хлебом провожают домой горных. Таким обра¬зом, хлеб в мокшанской и эрзянской свадьбе несет и сейчас большую обрядовую нагрузку. Однако в совре¬менной свадьбе словесные формулы и ритуальные песни во время замеса теста и перед посадкой хлебов в печь из обряда исчезли.
До сих пор менее распространенной пищей, чем у эрзи, в мокшанской свадьбе являются пярякат (у эрзи — прякат или курнект) — пироги. Материалы, собранные в 1982 году в Большеигнатовском районе, показывают, что в традиционной свадьбе эрзи пироги воспевали: из чего сделаны, удались ли и т. д. Обычно пекли по пять-семь пирогов; сейчас — три. Каждый из них имел свое назначение и название,
Большое значение в мокшанской свадьбе придава¬лось приготовлению напитка бозы (браги), отличаю¬щейся технологией приготовления от русской. И сейчас без этого напитка не проходит у мордвы ни одна свадьба.
Следует также отметить, как и в русской свадьбе, в традиционной свадьбе мордвы-мокши и мордвы-эрзи на свадебный стол подавали тувонь пря (свиную голову). По представлениям мордвы, свиная голова символизировала достаток в семье. Использова¬ние свиной головы в меню русской свадьбы Е. Кагаров объяснял так: свинья рисовалась первобытному человеку символом плодородия, а свиная голова счита¬лась могущественным оберегом.
В целом же, пища на современной свадьбе стала разнообразней и богаче, и в основном, мало отличается от русской.
Послесвадебные обряды. Послесвадебная обрядность может быть по своему содер¬жанию разделена на две основные груп¬пы. Одна группа обрядов призвана была укрепить отношения между родами жени¬ха и невесты. Обрядность другой группы закрепляла вступление новобрачной в половозрастную группу замужних жен¬щин и переход в род мужа.
Закрепление связей между родами моло¬дых происходило путем взаимных посеще¬ний новых родственников. Через неделю после свадьбы молодая вместе со свекро¬вью ходили к своим родителям за принад¬лежностями для прядения — штерень-пакарень кис (э.), кштиремкса-лапамкса (м.)
С собой брали лепешки, пиво, вино, кото¬рыми угощали родственников молодой снохи.
Спустя две-три недели после свадьбы за молодушкой приезжали урьвалят и увози¬ли ее гостить к отцу, где она жила около месяца. Этот обычай назывался мек потафтома (м.), мекев попамо (э.) — воз¬вращение, отступление. Обычно отъезд молодой приурочивался к какому-то ре-лигиозному празднику. Например, в ряде сел Шенталинского района Самарской области потамо брали на Покров. В назна¬ченный срок за женой приезжали муж и свекор со свекровью. В тех местах, где жених во время свадьбы не показывался на люди, это был его первый визит к тестю. Это называлось содамокс совамо (э.), содаф-тома (м.) — вхождение в зятья. В этот раз тесть впервые по настоящему знакомился с мужем своей дочери и признавал его за зятя, знакомил со своей родней. После этого зять мог приезжать к тестю и его
родственникам во всякое врем. Без этого официального знакомства молодой муж не мог входить в дом родителей своей жены, а также в дома ее родственников.
Провожать молодушку собирались ее родные и подруги. В этот раз она уже окончательно прощались с ними. На следующий день зять обычно приезжал к тестю за скотом, который последний обещал в приданое своей дочери.
После выполнения обряда возвращения-отступления молодая получала право на посещение родителей и родных в любое время. До этого же, хотя бы они жили в нескольких шагах, она не могла видеться с ними и входить к ним в дом.
Ряд обычаев и обрядов второй группы связан с устойчивым представлением о своеобразном переходном периоде, в те¬чение которого молодые, и особенно но¬вобрачная, считались чрезвычайно восприимчивыми ко всем видам порчи. Поэтому молодуха некоторое время после свадьбы ела отдельно от семьи в чулане. За стол она могла сесть только после рождения ребенка, когда ее признавали полноправным членом семьи. Возможно, что подобный обычай являлся также отго¬лоском бытовавшего у мордвы умыкания невест. То есть молодую женщину просто хотели спрятать от чужих глаз. В этом же стоит и другой обычай: не называть ее собственным именем, а именем мужа или именем, данным ей во время обряда наречения невестки. К обрядам приобщения молодой к новому роду относится ее посещение бани вместе с новыми родственницами в первую субботу после свадьбы. Для того, чтобы женщины приняли ее в свою среду молодая одаривала их. На Пасху молодушку водили по домам родственников мужа род-плямя показать. В это же время ее принимали в женскую братчину на праздники авань поза (м.), или авань пня (э.).
На Масленицу молодушка должна была вых¬одить на масле-ничную гору. Она угощала веселящуюся там молодежь блинами. Молодые парни по очереди катали ее на салазках, за что получали в подарок кольца. Надо отметить, что в течение года после свадьбы молодожены продолжали сохранять тесную связь с молодежной средой. Они принимали участие в молодежных гуляниях, гаданиях, играх, их могли вызвать на пляску и т. п. Молодая продолжала в течение этого года носить по праздникам свой свадебный костюм, некоторых местах и девичий головной убор. Этот переходный период заканчивался с рождением ребенка. С этого момента молодая пара окончательно переходила в группу взрослых общинников, семенных людей, которые пользовались всеми правами и обязанностями, присущими данной культуре.
Свадьба - одно из наиболее важных событий в жизни семьи. Традиционные обряды, приуроченные к разным ее этапам, должны были способствовать её благополучному ходу, а также объявлять о событии односельчанам и родственникам. Свадебные обряды Мордвы отличались большой сложностью и разнообразием, что определялось особенностями расселения, многообразием контактов отдельных групп этноса с соседями:
- Нередко, невесту жених попросту воровал. Правда, не сам: похищение организовывали его родственники. Происходило это во время во время того, как девушка выходила за водой к озеру, или рано утром во время гонитьбы скота на водопой. Её запирали в хлеву или клети у кого-то знакомых жениха и не выпускали, пока та не давала согласие на свадьбу. Такие умыкания невесты просуществовали вплоть до начала 20 века.
- Когда родители жениха находили подходящую партию для сына , то, решив свататься, отец должен был взять горбушку хлеба, вытащить оттуда мякиш и заполнить медом. Ночью он садился на лошадь и клал эту горбушку на воротный столб невесты, после чего стучал кнутом в окно, говоря хозяину, что приехал свататься к его дочери и уезжал, что есть силы. За ним тут же организовывали погоню, и, если догнать отца жениха удавалось, эту горбушку ему возвращали, давали отказ в свадьбе и избивали. В противном же случае, отец невесты доезжал до дома жениха, так же стучал кнутом окно и давал согласие. Против этого обычая мордва никогда не шли, так как считали, что, несоблюдение повлечет за собой гнев богов. Могли они лишь подыграть: если жених был неугоден, например, беден, то догнать его действительно пытались изо всех сил. Если же это была хорошая партия для дочери, то догоняли «для вида»: ехали медленно и неторопливо.
- Во время сватовства в одном доме собиралась родня и жениха, и невесты. Каждый должен был принести с собой каравай хлеба. Уходили домой они опять же с караваями, только другими: родня невесты брала хлеб, принесенный стороной жениха, и наоборот.
- На свадьбе у мордвы было очень много даров : от невесты родне жениха, от родни невесты в приданое, существовало даже, так называемое «прощание с улицей»-невеста всем девушкам, проживающим на одной улице с ней, дарила кольца перед днем своей свадьбы, а всех парней угощала вином.
- В день свадьбы родственницы жениха пекли специальные свадебные пироги: от 5 до 9. Каждый из них имел свое предназначение, особый внешний вид и начинку: пирог для отца невесты, матери, крестной, подружек и т.п.
- Молодую жену обязательно представляли умершим предкам мужа : молились и просили принять ее, как нового члена семьи. Девушка же приносила им дары: рубахи, пояса, кокошники-их раздавали бедным.
- Сразу же после свадьбы невеста не имела права навещать свою родню и родителей, даже если жили они через два дома. Спустя две-три недели после бракосочетания, за девушкой приезжали и увозили к отцу на месяц. По прошествию этого времени, муж со своими родителями возвращался за женой. Этот обряд назывался «возвращение-отступление», лишь после него муж и жена могли гостить у своих родственников когда им это было угодно.
В настоящее время традиции мордовской свадьбы потерели большие изменения и во всем своей многообразии проявляются лишь в некоторых поселках и деревнях республики. Однако, есть и те, которых придерживаются даже самые современные семьи в городах республики, отдавая дань истории и культуре своего края.
Свадебная поэзия мордвы как архаичная часть устно-поэтического творчества, запечатленного в эпических произведениях, мифах о сватовстве и женитьбе богов, древних легендах и преданиях. Свадебная обрядность мордовской свадьбы. Особенности свадебных костюмов
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Министерство культуры Российской Федераций
Казанский государственный университет культуры и искусств
Факультет художественной культуры и дизайна
Кафедра этнохудожественного и татарского музыкального фольклора
Курсовая на тему:
Мордовская свадьба (структура, характеристики, особенности)
Работу выполнил: Студент 3 курса,
Ванипатов Р.Р.
Работу проверила: доцент кандидат философских наук
Гафиятуллина Л.А.
Казань, 2013
Введение
Актуальность исследования. В современный период четко наметилась тенденция возрождения национальных традиций, обычаев и обрядов, имеющих глубокую социальную значимость. К ним, несомненно, относится свадебный обряд - наиболее знаменательное событие в жизни любого народа. Свадьба является краеугольным камнем в процессе создания такой составляющей общества, как семья. Исключительная важность семьи и многообразие ее функций обусловили сложность свадебного церемониала.
Как историко-культурный, фольклорно-этнографический феномен свадьба воплощает существенный пласт устно-поэтического и музыкального наследия народа, который отражает его древнее мировоззрение, представления о семейной жизни, морально-этические нормы и нравственные принципы. Свадебный обряд и фольклор - ключ к пониманию многих явлений бытовой, общественной жизни этноса в прошлом. Свадьба - неотделимый элемент культуры, квинтэссенция национального духа. В ней воплотились синкретическое восприятие окружающего мира, отголоски суеверий и языческой обрядности, культовые мотивы, размышления о человеке, семье, детях, преемственности поколений и смысле бытия.
Свадебная поэзия мордвы представляет наиболее архаичную часть устно-поэтического творчества, запечатленную в эпических произведениях "Сияжар", "Масторава", мифах о сватовстве и женитьбе богов, древних легендах и преданиях о браках девушек с тотемом - медведем. Свадьба стала сокровищницей национального искусства слова, выдающимся памятником художественного таланта, в котором отчетливо видны особенности словесно-художественного мышления этноса, сложность и специфика языка, образов, изобразительных средств, жанровое разнообразие и тематическое богатство семейно-обрядовых произведений. В свадебном фольклоре выразились поэтическая одаренность, художественные и эстетические вкусы народа, глубина его психологизма, острота ума и наблюдательность, щедрость и широта души. Этим объясняется глубокий интерес фольклористов и этнографов, историков и литераторов, музыкантов к свадьбе как важному разделу народной культуры.
Свадебная обрядность мордвы
Свадьба - одно из наиболее важных событий в жизни семьи. Традиционные обряды, приуроченные к разным ее этапам, должны были способствовать её благополучному ходу, а также объявлять о событии односельчанам и родственникам. Свадебные обряды отличались большой сложностью и разнообразием, что определялось особенностями расселения, многообразием контактов отдельных групп этноса с соседями.
Формы брака у мордвы . Заключение браков традиционно являлось не столько делом молодых, сколько их родителей и родственников. Часто при выборе невесты основное внимание обращалось на имущественное положение ее семьи, трудолюбие и здоровье девушки. По возрасту невесты бывали иногда старше своих женихов. Указы Правительствующего Сената отмечали в XVIII веке у мордвы-новокрещенцев наличие браков малолетних мальчиков 8, 10, 12 лет на девушках 20 и более лет. Объяснялось это стремлением родителей жениха путем женитьбы сына получить дополнительные рабочие руки, а родители невесты стремились как можно дольше удержать дочь в своем доме. Поэтому их "раньше двадцати пяти лет и не отдавали . это была самая молодая невеста " . Такое явление наблюдалось у марийцев, удмуртов, чувашей, коми-пермяков. К XIX веке брачный возраст женихов и невест выровнялся, в основном он варьировался в районе 17-20 лет. Как правило, браки заключались в своей этнической среде, но встречались и этнически смешанные брачные союзы, особенно мордовско-русские.
Оформление брака обычно происходило по полному свадебному обряду. Но имели место и другие формы заключения брака, например, умыкание невест. Для этого собиралась группа мужчин, состоявшая из родственников и знакомых жениха, которые ехали в то село, где жила приглянувшаяся парню девушка. "Кража эта производилась или из хоровода, или во время шествия за водою, или рано утром во время гонитьбы скота на водопой " . Девушку доставляли к кому-нибудь из родственников или знакомых жениха, запирали в амбар или клеть и уговаривали дать согласие на замужество. В большинстве же случаев похититель старался как можно быстрее овладеть девушкой. После этого она, как правило, в дом родителей уже не возвращалась. В некоторых местах случаи умыкания невест встречались вплоть до начала XX веке.
Эрзянская невеста с подругами .
Село Стандрово Темниковского уезда Тамбовской губернии. Начало XX в.
У мордвы были известны и браки ухо-дом , или самокрутки (лисезь туема (э)., тума (м.), когда "девка убегала от отца и матери, выходила замуж . и передавала своему мужу тайно от семейных всё своё имущество " . Такие свадьбы устраивали из-за бедности жениха и его неспособности оплатить выкуп за невесту или из-за несогласия родителей женить парня на понравившейся ему девушке. Иногда такая свадьба происходила и с тайного согласия родителей, чтобы избежать лишних расходов на свадьбу -". самоходка как женихову, так и невестину отцу становится по меньшей мере в пять раз дешевле против свадьбы, справляемой по всей форме " .
Но обычно, как бы ни были бедны родители молодых, они старались устраивать для своих детей полную свадьбу, которая по своему составу представляет сложный ритуал, сюжет которой заключает в себе своеобразную борьбу между действующими лицами двух партий в свадьбе (сторонников жениха и сторонников невесты) и развивается, следовательно, в форме драматической коллизии. Мордовскую традиционную свадьбу можно разделить на несколько этапов, каждый из которых имел строго очерченную композиционную завершенность, нередко сопровождаемую древнейшими формами символико-магических мотивов.
Свадьба состоит из следующих действий-этапов:
1) сватовство (ладяма (м.), ладямо (э.);
2) приготовление к свадьбе (свадьбанъ аноклама (м.), свадьбанъ анокста мо (э.);
3) свадьба в доме жениха (свадьбась церанъ кудса (м.), свадьбась церанть кудосо (э.);
4) свадьба в доме невесты (свадьбась стирень кудса (м.), свадьбась тейтеренъкудосо (э.);
5) приезд свадебного поезда к невесте (куданъ сама -валгома (м.), валгомо (э.);
6) свадьба в доме жениха после венчания (свадьбась цёрань кудса (м.), свадьбасьцёранъ кудосо (э.), венцямда меле (м.), венчамодо мейле (э.);
7) день потех или ряженых (потиха ши (м.), потиха чи (э.).
Предсвадебная обрядность . Начинался свадебный цикл со сватовства - ладяма (м.), ладямо (э.). Интересно его описание по материалам первой половины XIX века. Перед тем, как отправиться сватать невесту, отец жениха приносил жертвы богам-покровителям дома, двора и умершим предкам. Затем отрезал от хлеба горбушку, вынимал из неё мякиш и заполнял мёдом. Ночью верхом на лошади он ехал к дому невесты и клал горбушку на воротный столб. Потом стучал кнутом в окно, говорил хозяину, что приехал сватать его дочь, и быстро уезжал. Отец девушки со своими сыновьями или братьями устраивал за ним погоню. Если им удавалось отца жениха, то
Костюм невесты-мокшанки. Темниковский уезд Тамбовской губернии. Конец XIX - начала XX века.
возвращали хлеб с мёдом, а самого избивали. В противном случае отец девушки, подъехав к его дому, тоже стучал кнутом в окно, соглашаясь выдать дочь за сына хозяина. Отказываться от такого сватовства мордва не решалась, опасаясь гнева богов. Однако, если дочь сватали в бедный дом, то отец невесты стремился догнать свата всерьёз, а если в богатый, то создавали только видимость погони.
К концу XIX веке этот обряд заметно трансформировался. Выбрав сыну невесту, родители приглашали к себе родственников и объявляли им об этом. После тщательного обсуждения всех обстоятельств выбора и по одобрении его всеми родными молили богов оказать поддержку в задуманном деле. Затем к родителям невесты для предварительных переговоров посылался кто-то из родни жениха, обычно это были его крестные родители или тетя и дядя. В доме девушки посланец обязательно садился под матицу, так как считалось, что она "спутывает", "связывает", поэтому пришедших нельзя выгнать. Разговор начинался с посторонних предметов, а затем незаметно переводился в нужное русло. Родители невесты, как бы ни были рады этому сватовству, в первое посещение отказывали сватьям. Некоторые делали это в силу обычая, но многие затягивали сватовство, чтобы о нем узнало как можно больше людей и таким образом предоставить возможность посвататься и другим женихам. Эти предварительные переговоры о сватовстве на территории современной Мордовии назывались инголе якама (м.), икеле якамо (э.) (букв, предварительное хождение), у мордвы Самарской области - валонь путомо (букв, дать слово), в Тоцком районе Оренбуржья - усло витця .
Второй этап сватовства, собственно само сватовство - ладяма (м.), ладямо (э.). Во время этого этапа договаривались о расходах на свадьбу, о количестве приданого и т.д. В качестве приданого родители обычно давали дочери одежду, а также по молодой матке от каждой породы скота. После успешных переговоров сваты надевали рукавицы и били по рукам. В доме невесты собирались ее родственники, каждый из них приносил с собой каравай хлеба. Уходя домой, они брали взамен хлеб, испеченный в доме невесты, что символизировало союз двух семей.
Но и после ладямо (э.) еще можно было расторгнуть договор, как со стороны жениха, так и со стороны невесты, уплатив расходы на сватовство. Окончательно просватанными считались молодые люди лишь после третьего этапа сватовства - чиямо (э.), проке симомасъ (м.) - окончательной пропой. После него девушка переставала ходить на посиделки и начинала готовить подарки к свадьбе.
Дары. Даров требовалось много. Чтобы сыграть посредственную мордовскую сва-дьбу, необходимо было от 10 до 20 вы-шитых женских рубах, приблизительно столько же мужских, значительное коли-чество вышитых головных уборов, полотенец, платочков и т.п. Они готовились постепенно в течение нескольких лет. В конце XIX в. часть подарков, которые невеста дарила родственникам мужа (мужские рубашки, платки), были покупными. Остальное она должна была сделать своими руками. Непосредственно перед свадьбой ей помогали подруги, собираясь в ее доме.
Особенно выделялся сплошной ковровой вышивкой свадебный костюм невесты-эрзянки покай , который покрыт до середины груди сплошным орнаментом. Вышиваемые знаки-символы (обереговые, родоплеменные и семейные) на праздничных и подвенечных платьях были иными, чем на будничных рубахах.
Приготовление приданого. Реконструкция. Фото из альбома "Мордовское платье".
В свадебном фольклоре эрзи и мокши воспета красота вышитых знакам рубах:
Мазы ялган кепететсть , Ашо дигань полкокс сынь сыргасть .
Котова таргань сынст паляст , Клетка марто сынст руцяст .
Красавицы мои подруги поднялись , Стаей белых гусей двинулись .
В шесть полос вышиты их рубашечки , В клетку расшиты их руци .
В мордовском свадебном обряде есть ритуал демонстрации и примеривания приданого невесты одной из ее подруг, во время которого в исполняемой песне характеризовались элементы костюма, красота вышивки, знаков, орнамента:
Тяни щака, ялганьке , Сёрматф кумаць панаронц .
Мельганза щак, ялганьке , Пиндолды петькс панаронц .
Тяни щайте, кельгомняньке , Лангонь мазы панаронц , Сон колма суронь келеса , Сёрматфт мазы квалмонза , Кядь лапшешкат энзенза , Уштор лопат кенженза , Заря тяштепь наленза .
Теперь надень, подруженька , Рубаху, вышитую кумачом .
На нее надень, подруженька , Рубаху с яркой вышивкой .
Теперь надень, любимая , Самую красивую рубаху .
На ней в три пальца шириной , Красивая вышивка по спине , С ладонь узор по подолу , Как кленовый лист вышивка на плечах , Как утренняя звездочка вышивка на боках .
В ряде мест после сватовства существовал обычай ходить к жениху - знакомиться с местом его жительства кудонь ванома (м), кудонь ваномо (э.), - дом глядеть, печурки смотреть. Многие исследователи полагают, что данный обычай был воспринят мордвой у русских. В пользу этого говорят использование для его обозначения русского термина, широкое распространение его у русских на многих территориях, а также и то, что у мордвы "он не имел значения серьезного ознакомления с хозяйством, а носил шуточный, веселый характер " и обычно сводился к гулянию родственников невесты в доме жениха.
Среди мордовских свадебных песен очень много исполняемых в форме диалога между отдельными группами (хорами) или отдельными лицами. Таковы диалогические песни-причитания, исполняемые невестой и замужней женщиной, чаще родственницей. Невеста, спрашивая женщину, причитывает:
Расскажи, матушка, расскажи , Каков чужой-то отец .
Расскажи, матушка, расскажи , Какова чужая-то мать .
Расскажи-ка, невестушка, расскажи , Какова чужая-то семья ?
Женщина в ответ причитает:
Расскажу, голубушка, расскажу , Каков чужой-то отец :
Со стороны на него смотреть , Он как первый день Пасхи , А подойдешь к нему поближе , Как столкнешься с ним - Чужой-то отец, голубушка , Как гроза сердится , Как молния острая :
Если крикнет на тебя , Не найдешь места, где встать , Не найдешь места, где стоять .
Таких песен-диалогов в свадьбе много, и они даже изображают иногда столкновения чувств и стремлений, изменения и поступки самих участников свадебного действа.
Большое место в свадьбе занимают песни паряф (вт ) немат , по содержанию близкие русским корильным песням:". по наступлении назначенного дня приезжает поезд (свадебный поезд), при сем подруги невесты поют оскорбительные песни, упоминая, что у них платье, лошади и все чужое, выпрошенное у соседей только на свадьбу, а они столь бедны, что умирают с голоду . при выезде невесты с поездом к жениху в дом отец и мать заставляют невесту пнуть сковородку, при этом девки поют невесте укорительные песни, называя ее неткахою, непряхою, ленивицей "" . Назначение паряфнемат в свадебном обряде - высмеять ведущих свадьбу людей, создать комическое или сатирическое при их характеристике.
Сваты , с ваты , э х , с ваты , Ваши лица, как дно чугуна .
Эти песни способствовали усилению веселья, как в доме жениха, так и невесты
Смотрины приданого .
Село Стандрово Темниковского уезда. Начало XX в.
Последним этапом сватовства является назначение дня свадьбы шинь путома (м.), чиньпутомо (э). Родители жениха с двумя-тремя родственниками отправлялись к новому свату назначить день свадьбы, то есть день приезда свадебного поезда за невестой. С этого дня до самой свадьбы невеста должна была причитать утром и вече-
ром, прощаясь с родным домом, с вольной девичьей жизнью. В XVIII - начале XIX века невеста причитала 15 и более вечеров, к концу XIX века - 2-4 вечера. Сейчас старинные причитания помнят лишь немногие представительницы старшего поколения, которые исполняют их в отдельные моменты свадебной церемонии: при проводах невесты в баню, во время угощения ее кашей, прощания невесты с родным домом и т.п.
Свадьба в доме жениха и невесты . Центральным этапом свадебного цикла была, собственно, свадьба в доме жениха и невесты. Этот период знаменовал переход невесты из родного дома в дом мужа, из своего рода - в род супруга. Обряды данного этапа являлись актом общественного утверждения брака, который давал вступающим в брак определенные правовые, экономические и религиозно-магические гарантии. Свадебные пиры знаменовали собой союз двух родовых групп. Отсюда вытекает все многообразие обрядов и церемоний этих дней, их многоплановость и драматичность, разносторонность содержания. При этом обрядовые действия происходили то одновременно в нескольких местах, то переносились из дома в дом. Сюда же вклинивался и обряд церковного венчания.
В доме невесты свадебные обряды начинались с посещения девушки родственницами, которые угощали ее кашей. Вместе с кашей они приносили несколько сдобных лепешек, а от своих мужей - по паре лаптей. Их клали затем в сундук - парь невесты вместе с ее приданым. Этот обряд в различных местах проживания мордвы носит неодинаковое название: в Мордовии его называют ям ярх-цама (м.), кашань ярсамо (э.) - поедание каши или ям кандома (м.), кашань кан-домо (э.) - принесение каши; у самарской мордвы он получил наименование кашань урнеме - причитания над кашей. Иногда невеста сама вместе с подругами обходила родню, где ее также угощали кашей, а в некоторых мокшанских селениях по этому случаю готовили шяняфкс - жареную свинину. Широко распространенным предсвадебным обрядом было мытье невесты в бане - стиреньбаня (м.), тейтерень баня (э.). Перед баней одна из подруг расплетала косу невесте и отдавала ее матери накосник, а волосы перевязывала лентой.
Затем невеста в причитаниях давала наказы отцу купить на базаре доски для гроба, матери испечь поминальные блины, братьям созвать родственников и подруг для ее оплакивания и т.д., то есть свое замужество она приравнивала к смерти. Об этом говорит и тот факт, что, возвратясь из бани, она садилась на место, куда обычно клали покойников, а в причитаниях выражала желание умереть. Исследователи по-разному истолковывают этот обряд. Некоторые объясняют его как очистительное действо, другие считают, что девичья баня есть ничто иное, как пережиток древнего ритуального бракосочетания невесты с духом бани или с духом воды, которому она приносила в жертву свою девственность с целью обеспечить себе плодовитость.
Парь эрзянский
Сундук-кадка выдолблена из части цельного ствола липы, имеет форму цилиндра. В средней части тулова кадки прикреплены кованое кольцо из железа, с другой стороны - железная накладка, которые служили для закрепления крышки.
Обязательным предметом утвари мордвы были свадебные долбленые сундуки - парь , парьня , шувамня (м.); парь , авань парь , эрямо парь , мирде-нень лисема парь (э.); парга , парго (м., э.). Делали их из липы с хорошо подогнанным днищем и пло-тной крышкой. Пари были различных размеров, средняя их высота достигала 80-90 см, к ним навешивали массивные чугунные скобы для замков. В этих сундуках хранили холст, полотенца, самую ценную одежду и украшения. Парь готовил свекор в подарок невестке. Обычно его заказывали мастерам. Заказчик рассчитывался зерном или работал в хозяйстве мастера столько дней, сколько тот делал парь. Они покрывались богатой резьбой на тему семейной жизни или каких-то трудовых процессов, иногда на нем изображались женские украшения. Эти рисунки несли определенный сакральный смысл и должны были способствовать счастью, благосостоянию и многочадия молодой семьи
Обряд укладки сундука (парьнянь вачкама (м.), парень вачкамо (э.) являлся важным моментом мордовской свадьбы. Он был не только знакомством с материальным благосостоянием невесты, но и должен был "обеспечить" ей счастливую семейную жизнь. Поэтому вначале парь очищали от "нечистой силы" (обводили зажженной свечой, иконой, сыпали щепотку соли), затем на его дно клали деньги, хлеб, лепешки, иногда посуду, чтобы "сундук всю жизнь не был пуст, чтобы молодые жили богато " . В некоторых местах да невесты клали чашку и ложку для еды, затем начинали укладывать рубашки, при этом перечисляли назначение каждой рубашки: "на жнитво", "на праздник", "коноплю дергать" и т.п. В конце обряда невеста раздавала подарки тем родственницам, которые принесли ей лепешки. А для усопших родичей она вешала на икону, которой ее благословляли родители перед венцом, полотенце.
Когда выдолбленные сундуки стали заменяться дощатыми, этот обряд продолжал сохраняться. Сундуки также заказывали мастеру, который часть заработанных денег клал внутрь него, "чтобы жизнь не была пустой " . У многих пожилых женщин и сейчас продолжают сохраняться пари и сундуки, в которых они держат одежду.
После укладывания вещей невеста прощалась с улицей. К ее дому собирались парни и девушки со всего села. Всех парней невеста угощала вином, а девушкам дарила кольца. Это было ее прощание со своими сверстниками, с той молодежной группой, с которой она веселилась, участвовала в общинных обрядах и праздниках. Вечером мать невесты угощала ее подруг, которые помогали в подготовке свадебных даров, а сама просватанная девушка дарила каждой из них алую ленту.
Утром в день свадьбы родственницы жениха в доме его родителей пекли свадебные пироги, их насчитывалось от 5 до 9. Каждый из пирогов имел свое название и назначение. Самый большой и важный из пирогов лукш (м.), лувонь кши (э.) преподносили отцу невесты. В зависимости от того, каким он получался, судили о достоинствах девушки: если лукш во время печения поднимался, это означало, что молодая народит много сыновей; если же он расползался, то невеста будет бесплодной и злой. Второй по важности пирог - сувамань пяряка (м.), совамо пряка или совамо кедьге (э.) (входной пирог). Он облегчал поезжанам вход в дом невесты и ее родственников, где она скрывалась от сватов. Пирог авалофца (м.), ава ловсо (э.) (материнское молоко) предназначался матери невесты за воспитание дочери. Его вручали либо мать жениха, либо сваха вместе с платком и онучами лаптей. При этом ее благодарили за то, что она вырастила такую хорошую дочь.
Иногда дарили пирог и крестной матери невесты. Его делали с разной начинкой, а сверху украшали узором. В некоторых местах готовили и алянь лофца (м.), атянь ловцо (э.) (молоко старика, отца). В него вместо начинки клали три кос-точки. Для подруг невесты пекли девичий пирог - стирень пяряка (м.), тейте-рень пряка (э.), его сваха приносила в ащема куд (м.), аштема кудо (э.) дом крестного отца, дяди невесты или замужней сестры, где она вместе с подругами скрывалась от поезжан.
Во многих местах пекли курник . Вместо начинки внутрь клали овес, поэтому на еду он не годился. Зато его очень красиво украшали бумажными цветами, лентами. Курник носили во время свадьбы за молодыми повсюду: в церковь, по домам родственников, за водой. Его несли только молодые женщины, которые с ними и плясали, передавая его друг другу. Во время выхода молодой за водой у речки с курника срывали цветы и бросали их в воду, а сам пирог несли обратно домой.
Родственницы невесты в свою очередь пекли пирог, предназначенный будущему зятю. Он так и назывался овонь пяряка (м.), содамонъ пряка (э.) (пирог зятя). В дом жениха его привозили в первый день свадьбы, когда молодые возвращались из церкви.
У мокши Волжского района Самарской области матери молодых пекли специальный хлеб родонь копша - родовой хлеб, который символизировал род жениха и невесты. При пляске во время свадебного застолья каждая сторона поднимала свой хлеб, при этом восхваляя собственный род. В конце веселья обменивались хлебом, приговаривая: "Теперь два рода соединились вместе, они будут дружить и помогать друг другу " .
Фрагмент костюма невесты-мокшанки.
Темниковский уезд Тамбовской губернии. Конец XIX - начало XXвека.
Утром свадебного дня жених мылся в бане, надевал новую одежду. Для предохранения от нечистой силы в его одежду, на грудь и спину, втыкали иголки, после чего он вместе с родственницами отправлялся за свахой, которая играла главную роль в свадебном поезде. Обычносвахой (кудавой ) бывает крестная мать жениха. Ею не может быть девушка, беременная женщина и вдова. Во многих местах сваху заменяет родная мать юноши. М .Е. Евсевьев считал, что сваха была введена в свадебный поезд под влиянием русских: "В тех местах, где свадьба сохранила больше старинных обычаев, свахи и вообще женщины в свадебном поезде не бывает " .
Вторым лицом по почету и важности в поезде являлся торонь канды (м.), уредев (э.) - дружка. Его обязанностью было охранять жениха и весь поезд от порчи и распоряжаться столом. У мокши торонь канды также нарекал молодую "новым именем" в доме мужа. Уредева молодушка стыдилась и боялась больше, чем даже свекра:
она до конца жизни не могла произнести вслух его имени, как и имени свекра.
Если при крещении её сын был назван именем кого-то из них, то женщина меняла имя сына на другое. При уредеве она не имела права садиться. Ввод молодой в дом уредева после свадьбы обставлялся особыми церемониями: при входе в ворота или калитку она по обе стороны их клала по кольцу, при входе в дом делала то же самое. На стол молодая женщина клала браслет или деньги, переднюю лавку покрывала белым холстом во всю длину. В первую Пасху после свадьбы она дарила уредеву рубашку, во вторую - штаны, в третью - портянки. Уредевом мог быть всякий взрослый мужчина - женатый, холостой или вдовый.
За уредевом следует покш куда (э.), оцю куда (м.) - старший поезжанин. Его обязанность - распоряжаться хозяйской казной. В доме невесты он вел расходы жениха. В ряде мест, где уредева на свадьбе не было, покш (оцю ) куда выполнял его функции.
В отдельных мордовских селениях Заволжья среди поезжан выбирали в помощьуредеву ярцку (э.), аръхци (м.). Им обычно был старший брат или дядя жениха, обязательно моложе уредева . Его функции сходны с функциями поддружья в русской свадьбе.
Остальные поезжане кудат были все равны между собой. Особенных обязанностей на них не возлагалось, они должны были помогать руководителям свадебного поезда. Общее число поезжан колебалось от 5 до 17 человек, но их могло быть и больше.
Раньше жених на свадьбе активной роли не играл: в доме невесты он сидел за столом в шапке, не ел, не пил и ничего не говорил. Делал только то, что заставляли его сваха и уредев . А во многих местах жених даже не ездил за невестой. Первая встреча и знакомство молодых (не считая встречи в церкви при венчании) происходила у постели, которая зимою и летом, за неимением отдельных комнат, готовилась обычно в конюшне или амбаре. Туда жених приходил заранее, а затем туда же приводили невесту, которую со словами: "Волк, вот тебе овца !" вталкивали к мужу.
Когда свадебный кортеж подъезжал к дому невесты, её подруги и родственники запирали ворота и двери, требуя от приехавших выкупа. При этом они в шутливой форме высмеивали их "бедность" или "жадность".
мордва свадьба костюм обрядность
Обычай запирать двери перед приехавшими за невестой родственниками жениха был широко распространен и у других народов. Ученые истолковывают его по-разному. Наиболее распространено мнение, что подобное действие связано с пережитками родовых традиций, когда все родственники невесты должны получить свою долю от её купли-продажи.
Костюм невесты-эрзянки .
Темниковский уезд Тамбовской губернии. Конец XIX - началоXX века.
Войдя в дом, поезжане ставили на стол пироги и другую еду, затем, после моления, начиналось угощение. А невеста в это время со своими подругами находилась в соседнем доме, откуда вскоре сваха, дав определенный выкуп, приводила и усаживала её в передний угол к жениху. Во время пиршества один из распорядителей свадебного поезда (дружка или старший поезжанин) вскрывал курник - срезал верхнюю корку с пирога. Раньше ее отвозили обратно в дом родителей невесты, что означало возвращение спорины хлеба, "которую мордва весьма ценит и всячески оберегает, чтобы она не перешла другим " . Иногда возвращалась не вся корка, а лишь фигурки из теста, которыми ее украшали. Обычно это были изображения птиц (уток, голубей, наседки с цыплятами), которые служили символами прогенитации и счастья. Недаром их, как правило, отдавали молодым, которые съедали эти фигурки перед первой брачной ночью. Сваха перед отправлением свадебного поезда из дома родителей невесты пыталась незаметно от родных и подруг невесты взять украшения с пирога. Если ей это не удавалось, она платила за них выкуп. В селе Большая Ега Похвистневского района Самарской области "борьба" за двух голубков, которыми украшают свадебный пирог, происходит до сих пор. Полагают, чьи родственники победят в ней, тот из супругов и будет главенствовать в семье. В мордовских селах Шенталинского района этого же региона сохраняется обряд "вскрывания" пирога: подруги невесты всячески мешают одному из поезжан срезать с него верхнюю корку, то есть эти обряды, которые раньше преследовали цель сохранения силы плодородия в своем родственном коллективе, сейчас постепенно трансформировались в развлекательные моменты свадьбы.
При этом также пели обрязовые песни. Но этот раз это были песни паранзамат . Эти песни противоположны песням паряф (вт ) немат по своей роли в обряде. В них пелись благопожелания, благодарность участникам свадьбы. В центре величаний - человек, поэтому описание идеализированной внешности, поступков, деловых качеств, его материальной обеспеченности стало главным в содержании этих песен. В паранзамат выражались благодарность родителям жениха и невесты, что вырастили детей умными, что нрав невесты кроток, за хорошее угощение, богатый стол.
Липовый стол, большой стол Хорошей скатертью накрыт .
Наложено много хлеба-соли .
Очень хорошее угощение .
Другой жанр песен - свадьбань кштима , киштема морот - сопутствовал свадьбе с самого начала и соответствовал настроению, царящему на праздничном пиру. Они исполнялись и "для души", в качестве разрядки, после совершения обрядовых действий, т.е. они выражали эмоциональное состояние участников свадьбы.
По окончании пиршества родственницы невесты одаривали поезжан. Свахе обычно дарили полотенце с вышитыми концами, уредеву и покш куда - холст, остальным - холщовые платочки с красной каймой.
После благословения невесты родителями урьвалят (провожатые невесты - ее родные или двоюродные братья) выносили ее во двор. При этом она пыталась сопротивляться, в своих причитаниях высказывала нежелание покидать родительский дом. Урьвалят все время находились возле невесты. В традиционной свадьбе они играли роль ее заступников и укрывали от поезжан, но, подкупленные родней жениха, продавали свою сестру. В обязанности урьвалят в некоторых мордовских селах Саранского и Симбирского уездов , а также Самарской губернии входило устройство особой кибитки, в которой невесту привозили в дом жениха. Устраивалась эта кибитка зимою на санях, а летом на телеге. На сани сгибали две ивовые дуги, поверх этих дуг связывали прутья, а сверху накидывали белый холст, конец которого свисал у входа в кибитку, чтобы не было видно лица невесты. Кибитку украшали разноцветными лентами, кистями, позументом. Внутри саней стелилась кошма или перина. В Саранском и Симбирском уездах такая кибитка называлась онава , а в Самарской губернии улемакудо .
После прощания невесты с родительским домом свадебный поезд отправлялся в церковь. В конце XIX века невесту везли венчаться непосредственно из родительского дома. Лишь в некоторых местах свадебный поезд заезжал сначала в дом жениха, а уже оттуда - в церковь. Возможно, это отголосок того времени, когда венчание не входило в свадебную обрядность мордвы.
Встреча молодой в доме родителей мужа обставлялась обрядами, которые символизировали приобщение молодой к новому семейству, пожелание благополучной, счастливой жизни. Молодых, приехавших с венчания, встречали с хлебом-солью, осыпали хмелем, зерном. В ряде мест существовал обычай встречи молодых женщиной, одетой в шубу, вывернутую наизнанку, изображающей медведя со сковородкой в руках, в которой лежали хмель и потухшие угли. Сковородку подставляли под ноги невесте. Она должна была трижды отшвырнуть ее. С помощью этого обряда старались определить характер снохи. Когда молодых вводили в дом, устраивали моление и кормление их обедом. На колени молодой сажали маленького мальчика, чтобы у новобрачных родились дети.
Невеста эрзянка. Белебеевский уезд Уфимской губернии. Фото М. Евсевьева начала XX в.
На второй день свадьбы совершали ряд обрядов, связанных с проверкой хозяйственных способностей молодой женщины, наречение её невесткой. Интересным и самобытным обрядом мордовской свадьбы является лемдема - обряд наречения невестки. Его корни, вероятно, уходят в далекое прошлое. У мордвы-эрзи он почти повсеместно исчез к концу XIX в., а у мокши некоторые его элементы сохраняются до нашего времени. Обряд этот заключается в том, что невестке в доме мужа давали новое имя, которое она носила до самой смерти: Мазава (э.), Мазай (м.) - красивая женщина, Павай (м.) - счастливая женщина, Ашава (э.) - белая женщина, Парава (э.) - хорошая женщина, Сырняава (м.) - золотая женщина, Тетяава (э.), Тетяй (м.) - значение неизвестно как и Тязяй (м.) и Вежава (э.), Вяжяй (м.) - младшая женщина. Последнее имя всегда давалось последней снохе. Новое "имя" молодой служило знаком принадлежности к новой семье и указывало ее положение в ней. Возможно, в этом отразилось былое деление женщин на возрастные группы. Может быть, это даже являлось отголоском обычая умыкания невест, когда, давая женщине другое имя, старались как можно дольше скрыть ее местопребывание от родных.
В этот же день молодую представляли умершим предкам мужа. Для их "угощения" брали блины, яичницу, мясо, пиво. В "дар" им невеста специально готовила одежду: рубашки, кокошники, портянки и пр. Потом их отдавали нищим. Умерших просили полюбить нового члена семьи, помогать ей в делах. О том же самом молили и покровителя двора, в дар ему молодушка на "чистом месте" оставляла кольцо.
На третий день свадьбы для молодых устраивали угощение их родственники. Этот обычай назывался од рьвянянь якафтома (м.), одирьванъ якавтомо (э.) - хождение молодушки. Молодых угощали все родные, участвовавшие в свадьбе. Обход домов обязательно начинался с дома уредева .
В этот день или на следующий молодушке "показывали воду" - ведь ланга лиф-тема (м.), ведь ланга ливтема (э.). Раньше этот обычай означал представление нового члена семьи богине воды Ведь аве . Молодую вели обязательно к речке или ручью, где она делала богине приношение, обычно кольцо или полотенце.
Последним обрядом свадьбы являлось моление лепешек - сюкоронь ознома (э.), цюкоронь озондома (м.). Оно посвящалось божеству дома Куд аве , в дар которой молодая подносила полотенце или скатерть, а также привезенные из родительского дома лепешки. После окончания моления поезжан угощали обедом и они разъезжались по домам.
Послесвадебные обряды . Послесвадебная обрядность может быть по своему содержанию разделена на две основные группы. Одна группа обрядов призвана была укрепить отношения между родами жениха и невесты. Обрядность другой группы закрепляла вступление новобрачной в половозрастную группу замужних женщин и переход в род мужа.
Закрепление связей между родами молодых происходило путем взаимных посещений новых родственников. Через неделю после свадьбы молодая вместе со свекровью ходили к своим родителям за принадлежностями для прядения - штереньпа карень кис (э.), кшти-ремкса -лапамкса (м.) С собой брали лепешки, пиво, вино, которыми угощали родственников молодой снохи.
Мокшанские девушки на свадьбе в Новых Выселках. Фото Г. Бокарева, 1972 г.
Спустя две-три недели после свадьбы за молодушкой приезжали урьвалят и увозили её гостить к отцу, где она жила около месяца. Этот обычай назывался мек потафтома (м.), мекев потамо (э.) - возвращение, отступление. Обычно отъезд молодой приурочивался к какому-то религиозному празднику. Например, в ряде сел Шенталинского района Самарской области потамо брали на Покров . В назначенный срок за женой приезжали муж и свёкор со свекровью. В тех местах, где жених во время свадьбы не показывался на люди, это был его первый визит к тестю. Это называлось содамокс совамо (э.), содафтома (м.) - вхождение в зятья. В этот раз тесть впервые по настоящему знакомился с мужем своей дочери и признавал его за зятя, знакомил со своей родней. После этого зять мог приезжать к тестю и его родственникам во всякое время. Без этого официального знакомства молодой муж не мог входить в дом родителей своей жены, а также в дома ее родственников. Провожать молодушку собирались ее родные и подруги. В этот раз она уже окончательно прощалась с ними. На следующий день зять обычно Приезжал к тестю за скотом, который последний обещал в приданое своей дочери.
После выполнения обряда возвращения-отступления молодая получала право на посещение родителей и родных в любое время. До этого же, хотя бы они жили в нескольких шагах, она не могла видеться с ними и входить к ним в дом.
Ряд обычаев и обрядов второй группы связан сустойчивым представлением о своеобразном переходном периоде, в течение которого молодые, и особенно новобрачная, считались чрезвычайно восприимчивыми ко всем видам порчи. Поэтому молодуха некоторое время после свадьбы ела отдельно от семьи в чулане. За стол она могла сесть только после рождения ребёнка, когда её признавали полноправным членом семьи. Возможно, что подобный обычай являлся также отголоском бытовавшего у мордвы обычая умыкания невест. То есть молодую женщину просто хотели спрятать от чужих глаз. В этом же ряду стоит и другой обычай: не называть женщину её собственным именем, а именем мужа или именем, данным ей во время обряда наречения невестки. К обрядам приобщения молодой к новому роду относится её посещение бани вместе с новыми родственницами в первую субботу после свадьбы. Для того, чтобы женщины приняли её в свою среду, молодая одаривала их. На Пасху молодушку водили по домам родственников мужа род-племя показывать. В это же время её принимали в женскую братчину на праздники аваш поза (м.), или авань пия (э.).
На Масленицу молодушка должна была выходить на масленичную гору. Она угощала веселящуюся там молодежь блинами.
14-летние девочки, одетые в мокшанский костюм, обходят деревню с приглашением родственников на свадьбу. Каргашино, 1978 г.
"Мой троюродный брат собрался жениться. Его сестру и меня, как это было положено, в пятницу нарядили в мордовский наряд, и мы отправились по селу приглашать родственников на свадьбу. Со стороны невесты также ходили и приглашали на свадьбу. Нас, совсем молоденьких девчонок, вся эта церемония очень волновала. Мы не знали, где живут все дальние родственники, поэтому вместе с нами шла наша тётя и показывала нам их дома. Как нас встречали! Не знали, куда посадить, чем угостить! Это воспринималось родственниками как большое уважение, что к ним зашли такие нарядные девушки и приглашают на свадьбу. К самым близким родственникам мы зашли уже под вечер, там состоялась вечеринка, на которой нам тоже оказывалось большое внимание." Л. Юрилина (Крутина).
Молодые парни по очереди катали ее на салазках, за что получали в подарок кольца. Надо отметить, что в течение первого года после свадьбы молодожены продолжали сохранять тесную связь с молодежной средой. Они принимали участие в молодёжных гуляниях, гаданиях, играх, и могли вызвать на пляску и т.п. Молодая продолжала в течение этого года носить по праздникам свой свадебный костюм, в некоторых местах и девичий головной убор. Этот переходный период заканчивался с рождением ребенка. С этого момента молодая пара окончательно переходила в группу взрослых общинников, семейных людей, которые пользовались всеми правами и обязанностями, присущими данной культуре.
Таким образом, в свадебной обрядности мордвы можно проследить многочисленные наслоения от разных эпох. В частности, пережитки родового строя нашли отражение в активном участии родственников молодых в поисках кандидатур будущей супружеской пары, подготовке в проведении свадьбы. Отражением тесных семейно-родственных отношений является и целый ряд обычаев: угощение невесты кашей ее родственницами, одаривание невестой родственников жениха, выкуп постели, пребывание девушек у родственников по материнской линии во время подготовки ими приданого и т. т. Пережиточной формой социальных институтов является "враждебное" отношение родственников девушки к сватам и поезжанам в момент приезда за невестой, взаимные шуточные охаивания и др.
Заметный след в свадебных обрядах мордвы оставили также языческие представления народа. В многочисленных причитаниях, сопровождавших весь цикл этого действия, его главные действующие лица обращались к покровителям дома, двора, бани, умершим предкам. Кроме того, совершали ряд магических действий: одни - для того, чтобы невеста имела много детей (осыпание ее хмелем, сажание на её колени ребенка и т.п.), другие - для предохранения молодых от "нечистой" силы (покрывание головы невесты, троекратный обход дружкой свадебного поезда и др.). Форма и содержание свадебной обрядности мордвы не оставались неизменными. В связи с проникновением в мордовскую деревню капиталистических отношений, распадом больших семей, отходничеством, знакомством с этической культурой она подвергалась постепенной трансформации. Одни элементы исчезали, вторые утрачивали первоначальный смысл и исполнялись лишь по традиции, третьи - переосмысливались и приобретали развлекательный, игровой характер. Так, в современной мордовской свадьбе уже не соблюдаются такие обряды, как причитание невесты, возвращение молодой в дом родителей после свадьбы, так называемое "охаивание" невесты родственницами жениха до свадебного торжества, обряд надевания невесте головного убора замужней женщины, наречения её невесткой, обычай, запрещающий молодой женщине сразу после свадьбы садиться за свадебный стол.
...Подобные документы
Свадебная поэзия и обрядность в Олонецкой губернии. Традиционная свадьба Заонежья. Предсвадебные обряды: сватовство, рукобитье, предсвадебная неделя, посещение невестой кладбища. Гощение невесты у родственников и у жениха. Свадебный день и после свадьбы.
курсовая работа , добавлен 10.01.2011
Обрядность - неотъемлемая часть народной культуры мордвы, сохранение и развитие этнического самосознания. Исторические корни традиционной обрядности. Классификация обрядов. Земледельческая обрядность мордвы: зимние праздники, весенне-летние и осенние.
курсовая работа , добавлен 13.02.2008
Истоки возникновения различий в брачной обрядности у различных групп бурят. Сговор и сватовство как основные досвадебные обряды. Особенности проведения девичника в Бурятии. Сущность досвадебных и свадебных обрядов. Проведения обряда поклонения невесты.
реферат , добавлен 06.09.2009
Русская свадьба в контексте мировой культурной традиции. Индийский и еврейский свадебный обряд. Сценарный план и образная основа русской свадьбы. Слово и предметная среда в русской свадьбе: свадебная одежда и аксессуары. Разнообразие русских свадеб.
курсовая работа , добавлен 21.07.2010
Многовековой опыт поколений в основе свадебных традиций тамбовского крестьянства. Свадьба как семейный, переходный обряд, его смысл и характер. Представление о семье и браке как условиях благополучия человека и общества. Однодворческий вариант свадьбы.
реферат , добавлен 05.11.2015
Анализ представлений о времени и пространстве в традиционной культуре восточных славян. Предсказание будущего, связанные с погодой, урожаем и домашними животными. Приметы и поверья в повседневном быту. Родильная, свадебная и похоронная обрядность.
курсовая работа , добавлен 01.04.2016
Фольклор как искусство. Сказки, песни, былины, уличное представление – жанры фольклора, народного устно-поэтического творчества. Пример традиционности и вариативности – загадка. Художественная система русского фольклора. Собирание и изучение поговорок.
дипломная работа , добавлен 09.06.2014
Свадебные традиции и обычаи сибирских немцев. Опрос жителей села Карповка (представителей немецкой национальности). Порядок свадебной церемонии, праздничный стол и символы. Приметы и суеверия, связанные с днем свадьбы. Основные свадебные аксессуары.
реферат , добавлен 04.06.2011
Особенности проведения свадьбы на Кубани, ее основные этапы (сватовство, посиделки, вечеринка, венчание и свадебное торжество). Церемония сватовства на Кубани. Продолжительность свадьбы в кубанской станице, суть составляющих свадебного торжества.
презентация , добавлен 10.11.2014
Географическое положение Украины, особенности климата. Государственный язык и религия. Традиционный украинский мужской и женский костюм. Обряд сватовства и свадьба. Основные моменты и традиции обряда свадьбы. Своеобразие украинского народного танца.
