Воспитание ребенка - добрый и злой полицейский. Союз правосторонних сил Конфигурация добрых и злых полицейских

Воспитание ребенка – это сложный процесс, в котором должны принимать участие оба родителя. С этим утверждением, пожалуй, согласятся многие. Но вот как именно должна выглядеть идеальная модель воспитания знают далеко не все.

Большинство мам и пап в благородном порыве растолковать ребенку прописные истины забывают о том, что их действия должны быть согласованы.

Обычно один из родителей воздействует на ребенка более жестко, ограничивая его во всем, а другой, наоборот, во всем потакает своему чаду. Роль требовательного и строго «злого полицейского», который редко бывает доволен, как правило, отводится отцу (хотя могут быть исключения). Мягкая и нежная мама, готовая пойти на уступки и компромиссы, чаще всего, бывает «добрым полицейским».

В данном случае ребенок попадает в двойственную ситуацию: один родитель все разрешает и всячески поощряет, а другой – запрещает и наказывает. Запутавшийся малыш не может сделать правильные выводы о том, «что такое хорошо и что такое плохо». А после того как ребенок немного повзрослеет, он сможет манипулировать родителями, пользуясь их принципиально разными подходами к воспитанию. Если родители вовремя не опомнятся и не начнут действовать как единое целое, их чадо очень скоро станет неуправляемым.

Слишком авторитарное воспитание «злого полицейского» приводит к тому, что ребенок, не понимая своей вины, просто механически запоминает, что так делать нельзя. Только это не является гарантией того, что маленький проказник больше не будет поступать плохо. Скорее всего, запомнив, за что его ругают, он будет просто скрывать свои отрицательные поступки от всех.

Идеализация всего, что делает ребенок «добрым полицейским» не является эффективным методом воздействия. Малыш должен осознавать, что есть грань между плохим и хорошим, которую переступать нельзя. Постоянно подбадриваемый «добрым полицейским» ребенок будет считать, что он все делает правильно.

Игра в «доброго и злого полицейского» оправдана только в том случае, если и мама, и папа играют в ней одинаковые роли. То есть, оба родителя наказывают шалуна, если считают, что тот заигрался и вдвоем хвалят, если чадо их порадовало.

При этом не стоит забывать, что ребенок должен четко понимать, за что его ругают. Наказывая малыша, нужно, не повышая голос, объяснить на доступном ребенку уровне, в чем он виноват, почему нельзя так поступать и т.д. В конце беседы следует поинтересоваться (возможно, в игровой форме), какие выводы сделал ваш ребенок.

Конечно, не нужно чересчур захваливать ребенка, но при этом, стоит помнить о том, что поощрение – это мощный стимул для маленького человека.

На семейном совете муж и жена должны обсудить, за какие проступки можно пожурить малыша, а за какие - поощрить. Такая общая реакция родителей поможет ребенку быстрее разобраться в том, как правильно себя вести в той или иной ситуации.. Ребенок будет воспринимать маму и папу, как единое целое и не будет пытаться манипулировать вами, таким образом, родители смогут укрепить свой авторитет в глазах своего отпрыска

Любой человек, даже малознакомый с наукой психологией, наслышан про игру под названием "злой полицейский и добрый полицейский". Это тактика следственного допроса, когда один следователь пугает и угрожает, а второй – делает вид, что защищает подследственного, становится на его сторону.

Я уверен, что вы догадываетесь, для чего это делается. Однако немногим известно, что при этом большое значение имеет тот факт, где стоит "злой" и "добрый" полицейский – справа или слева. Как вы думаете, – где кто из них должен располагаться?

Вопрос на самом деле далеко не тривиальный, ибо применим не только ко злым и добрым полицейским (что, слава Богу, большинству из нас знакомо только по кинофильмам), но и для множества иных ситуаций. Как будет лучше расположиться начальнику относительно своего подчиненного: справа или слева? Или в какую сторону лучше направить взгляд супруга, чтобы ему труднее было обманывать? А если женщина идет по улице рядом с мужчиной, то с какой стороны ей лучше быть: справа или слева от него? Вы хотите узнать ответы на все эти вопросы?!

Немного теории

Ответ на самом деле может оказаться проще, чем кажется: достаточно внимательно присмотреться к окружающему миру. Например, реклама по телевизору. Федор чистит зубы "плохой" пастой, а Гриша – "хорошей". Или ДО использования некто выглядел так, а ПОСЛЕ – стал вот каким красивым.

ДО и ПОСЛЕ

"Плохое" всегда слева, а "хорошее" – справа. ДО всегда слева, а ПОСЛЕ – справа. Но значит ли это, что наш злой полицейский должен располагаться слева?

Оставляя вопрос риторическим, приведём другой пример. Про памятники В. Ленина есть такая шутка: "Всю жизнь с протянутой рукой". А с какой именно, не обращали внимание? Правильно, всегда с правой рукой!

Он словно показывает нам желаемое будущее: вот оно, смотрите туда, идите туда. И смотреть вправо – это, значит, смотреть в будущее. А смотреть влево – смотреть в прошлое.

То, что Ленин протягивает именно правую руку, очень не случайно: все дело в том, что в зависимости от того, куда смотрит человек, вправо или влево, он активизирует некоторые части своего внутреннего опыта. Например, когда человек смотрит влево (вверх), – то он вспоминает свой прошлый опыт. А когда смотрит вправо (вверх) – он способен как бы увидеть то, чего ещё не существует, он "заглядывает в своё будущее". Это процессы определены нейрофизиологически, и преодолеть их достаточно трудно или невозможно вовсе.

Именно поэтому Ленин всегда протягивает правую руку: он зовет людей за собой в некое нарисованное им будущее. Он предлагает людям идти туда, чего пока не существует, чего они не знают, что недоступно их воспоминанию. И они идут, потому как способны себе это вообразить.

Возможностью видеть будущее и обусловлено, что "хорошие" зубные пасты, лекарства или стиральные порошки нам всегда показывают справа. Слева напоминают то, что человек знает или помнит (пятна, которые очень трудно удалить; одежда, которую непросто отстирать; зубы, которым сложно придать голливудскую белизну), а справа – то, что у него нет, и что он хочет получить.

Это может быть – лучше, дешевле, вкуснее, моднее, надежнее . То есть, это – наше желаемое будущее.

Вперед, в это светлое будущее

Немаловажная деталь в этой истории: справа всегда не только рука политика, но он сам. Листовки с призывами отдать свой голос за того или иного кандидата, – вещь привычная каждому. А вспомните ли вы, где размещена фотография кандидата? Подскажу, это правый верхний угол. А разница между "всю жизнь с протянутой рукой" и политиком на плакате лишь в том, что Ленин как бы говорит нам: "посмотрите туда, где ваше будущее", а политик с плаката говорит: "посмотри, я и есть – твое желаемое будущее".

Лучшее место для политика на плакате или билборде – это правый верхний угол. Или же, по крайней мере, просто справа.

Не знаю, как за границей, а в России народ любит думать, что все политики врут. Но если обычный человек (который видит политика, в лучшем случае, по телевизору) "за язык его не поймает", то вот журналист – может. И в этом опять ему поможет знание о том, с какой стороны лучше задавать коварный вопрос: справа или слева. У вас есть идеи на этот счет?

Жена, садись, сейчас врать буду

Люди имеют обыкновение при серьезном разговоре садиться друг напротив друга, но, как ни странно, это далеко не всегда самая эффективная стратегия.

Например, если жена хочет выяснить, где шлялся ее любимый, то гораздо надежнее будет сесть так, чтобы, говоря с ней, жуликоватый супруг должен был смотреть влево. Так как, при взгляде влево, человек активизирует опыт прошлого и воспоминания, то супругу будет очень нелегко вспомнить то, чего не было на самом деле.

Если вы хотите понять, насколько это непросто, то вообразите ситуацию, что вам нужно от руки писать текст, но не той рукой, которой вам привычно, а противоположной. Очень непросто, правда? И столь же затруднительно врать влево, – хотя ходить налево почему-то очень просто. Так что для журналиста в зале на политической пресс-конференции левая сторона зала будет более удачным выбором в его нелегком разоблачительном деле.

Конфигурация добрых и злых полицейских

Учитывая всё вышесказанное, можно поспешить сделать вывод, что "злой" полицейский должен быть слева (для того, что бы правду раскусывать), но тогда "добрый" уже вроде бы как и не важен. Не для того же он, в конце концов, чтобы ему врали, верно?

На самом деле все немного сложнее: и задача у "злого" и "доброго" иная, – не столько обнаружить неправду, сколько вынудить человека сотрудничать (быть заинтересованным в говорении правды). Как следствие этого, тактика и стратегия допроса построена на другом принципе.

Допустим, перед нашими следователями сидит человек, который первый раз оступился, и раньше он ничего подобного не совершал. Будущее для него выглядит страшно (это допросы, следствие, суд, тюрьма), а прошлое – очень соблазнительным (раньше он такого не делал). Поэтому "злой" полицейский должен садиться справа от него и рисовать перед ним ужасные картины его незавидного будущего.

В это же самое время наш "добрый" полицейский слева обращается к его воспоминаниям: "послушай, сержант Кукушкин, ты посмотри, ведь хороший парень, ну ошибся разик, с кем не бывает, ведь раньше он никогда этого не делал, он наверняка жалеет и раскаивается". Это верно соответствует опыту подследственного. Он действительно попался в первый раз, а в прошлом он был хорошим парнем и не нарушал закон.

Интересно отметить вот такую деталь: если этот допрашиваемый поддался на провокации и пошел "на сознанку", – то "доброму" и "злому" полицейским желательно невзначай поменяться местами. Почему и зачем?

Все очень просто: человек психологически отодвинул свои ужасные картины тюрьмы и сумы в прошлое, и устремился к светлой возможности избежать наказания. Как говорится, вздохнул с облегчением. Как только это произошло, наш "добрый" полицейский занимает позицию справа, а "злой" – слева.

Первый манит к себе (покайся, голубчик, и тебе скидка выйдет), а второй – пугает (не возвращайся сюда, ты уже избавился от этого).

Теперь предположим, что в руки "ментов" попал матерый рецидивист, за плечами которого уже не одна "ходка". Рецидивиста ужасными картинами не напугаешь, – и заглядывая в свое будущее, он больше жаждет "вынырнуть" из ситуации целым и невредимым.

Как следствие, "добрый" и "злой" полицейские меняются местами. И теперь наш "злой" – уже не справа, а слева, он пугает рецидивиста прошлым , а "добрый" (он справа) – обещает ему выйти из ситуации с наименьшими потерями. И опять же это строго соответствует опыту подследственного.

Рецидивист хорошо помнит о тюрьме, сроках, жажде свободы, – и всем этим его пугает "злой" полицейский слева. И он хочет этого избежать, – и это ему обещает "добрый" полицейский» справа. Совсем не факт, что это сработает, но соблазн будет велик, а сопротивляться станет гораздо сложнее.

А ваша ревность слева или справа?

Итак, мы знаем, что слева психологически находится прошлое, воспоминания, а справа – образы будущего. Последнее требует маленького уточнения, ибо в чистом виде будущего не существует, и для того, чтобы оно обрело хоть какую-то реальность, его нужно сначала создать, вообразить, придумать.

Процесс видения будущего называют визуальным конструированием , то есть формированием образа ожидаемого будущего.

Так как ревность есть предположение измены , – что соответствует взгляду вправо (человек как бы придумывает сцены и ситуации, где его половинка изменяет), – то принудительный перевод его взгляда влево (например, жена на прогулке берет мужа под левый локоть) освобождает своего партнера от мучительных переживаний своих картин ревности.

И, напротив, та женщина, которая как раз хочет слегка пощекотать мужскую ревность, должна быть справа от него. А вот человеку, кто уже изменил (и это известно другому) очень сложно выбрать для себя нужную диспозицию, ибо его положение слева подталкивает к воспоминаниям, а положение справа пугает возможностью повторения. Может быть, именно поэтому очень многие психологи рекомендуют ни за что на свете не раскрывать свою измену, потому что потом пережить её обманутому очень и очень сложно.

Женщина, которая хочет оказаться с мужчиной в желаемом для неё будущем, конечно, должна быть справа от него, – чтобы он видел её в будущем. Кстати, возвращаясь к теме ревности, можно привести в пример терапевтический прием, когда очень ревнивого человека психолог заставляет смотреть влево (смотри вот сюда и рассказывай мне о своей ревности), и пациент вдруг обнаруживает, что ревновать ему стало гораздо труднее.

Реклама: равнение направо!

Однако, это не совсем так, и на самом деле взгляд наш все время стремится "завалиться" вправо. Это очень хорошо заметно, если нам предъявляют два равноценных визуальных образа в правой и левой части кадра.

Например, уже упоминавшиеся мной примеры с ДО и ПОСЛЕ . ДО – слева, а ПОСЛЕ – справа. Если вы обратите на это внимание, то обнаружите, что ДО очень часто (или всегда) выпадает из поля нашего зрения. И если показать такую рекламу некоторому числу зрителей, а потом спросить у них, что делал в ней каждый персонаж, то правого они опишут более уверенно, чем левого.

Правый подмигнул, почесался, улыбнулся, нахмурил лоб. Левый был, но вот что он при этом делал – не запомнилось . А не запомнилось, потому что – не виделось.

Где сидеть начальнику?

В крупных компаниях у начальства имеются свои кабинеты, чего не скажешь о более мелких фирмах, где начальник и подчиненный частенько соседствуют в пределах одной комнаты.

Впрочем, и для крупных компаний возможны такие ситуации, когда в одном помещении сидит и главное лицо, и второстепенное (старший бухгалтер и его помощник; старший менеджер и его работники). И, в таком случае, – как будет лучше сидеть начальнику: так, чтобы его подчиненные видели его справа, или так, чтобы – слева?

Однозначного ответа на этот вопрос нет. Например, если начальник сидит слева, то он как бы находится в области воспоминаний, в области прошлого.

Но так как это прошлое может быть для сотрудника очень неотрадным (ибо он уже получил с десяток выволочек и нагоняев), то при одном взгляде влево (в сторону начальника) он будет мысленно содрогаться.

Справедливо утверждать и обратное: при взгляде вправо подчиненный может вообразить, как ему прилетит, если он сделает свою работу плохо.

И посоветовать можно только одно: если ваш подчиненный все же саботирует или из рук вон плохо выполняет свою работу, – тогда попробуйте пересесть или справа налево от него, или, напротив, слева направо. Это может помочь.

Как подойти: справа или слева?

Знание об этом может быть очень полезным для разных людей, ситуаций или профессий. Например, если милиционер идет по улице и видит впереди себя бандита, которого нужно задержать, то ему немедленно нужно идти "налево". Почему?

Как уже говорилось выше, взгляд вправо соответствует процессу визуального конструирования, – и сконструировать чувство опасности при взгляде направо много проще, чем при взгляде налево. Как следствие, люди слева субъективно кажутся менее опасными, чем справа. Для прохожего человек справа будет более похож на бандита, чем человек слева. А для преступника – человек справа больше смахивает на милиционера, чем человек слева.

Если уж давать совсем злодейские советы, то вырывать из рук прохожего сумочку лучше слева, и снайперу в доме лучше занимать позицию по левую сторону движения кортежа.

Слева не помешает быть зубному врачу, – это уменьшит страх у пациента. А если он все-таки справа, то имеет смысл рассказывать своему пациенту, какими современными и совершенными стали медицинские технологии. В "левом ухе" у пациента этого нет, а вот справа (где желаемое будущее) – сколько угодно.

Если же, напротив, вы хотите подойти максимально угрожающе (актуально в спортивных состязаниях или на "стрелках"), то будет лучше подходить всегда справа. А, возвращаясь к теме допросов, добавлю, что когда следователь стоит с правого бока (или справа, за спиной), то это гораздо больше давит на психику, чем если бы он стоял слева.

Кто там шагает правой?

От 5 до 10 процентов людей – это левши или скрытые левши, и на них все перечисленные правила и закономерности или не распространяются, или применимы строго до наоборот.

Если работа с людьми для вас – явление массовое, то ориентироваться нужно на правшей, которых большинство. Правые и левые закономерности можно внедрять в самые разные аспекты своей деятельности: это конфигурация торгового зала, размещение товаров на стенде, наклейка на товары ярлыков (скидка, новинка), верстка рекламы, и т.д.

Нашел случайно только что чью то выдумку про керри - прикольно получилось.

Почитайте:

Госсекретарю США Джону Керри перед отъездом в столицу ужасного Мордора не спалось. Заботливая супруга, сочувственно поцокав языком, предложила без конца вертящемуся в постели мужу сначала бутылку фирменного кетчупа «Хейнц», а затем в ответ на его не слишком любезное замечание «на какого обаму мне кетчуп?», таблетку сильнодействующего снотворного.

Препарат незамедлительно подействовал, госсекретарь с наслаждением пал в объятья Морфея (что крайне политкорректно) и увидел… В московском аэропорту Керри встречали хмурое декабрьское утро и несколько не менее хмурых сотрудников МИД России, возглавляемые заместителем министра иностранных дел Георгием Карасиным.

Керри слегка удивился, обнаружив, что у всех встречающих расстегнуты пиджаки и из-под них выглядывают веселенькие расшитые рубашки. Однако полностью обдумать вопрос, с чем связано такое нарушение привычного дипломатического протокола, госсекретарь США не успел, потому что к нему вплотную приблизился Карасин и неожиданно выплеснул ему в лицо стакан воды…

За что? – только и смог выговорить Керри, от потрясения перешедший на русский язык.

Спрашиваешь еще! Кто нефть игиловскую покупает? А кто оружие умеренной оппозиции в Сирии поставляет? А кто Эрдогана взбаламутил и на наш самолет натравил? Скажешь, не ты, лишенец? Гастарбайтер хренов!

Что это за обвинения голословные? – попытался было возмутиться Керри, но Карасин вместо ответа сделал знак рукой своим спутникам, и госсекретаря не слишком любезно запихнули в машину, которая незамедлительно рванула с места по направлению к «высотке» на Смоленской.

По дороге Керри с переменным успехом пытался взять себя в руки, утешаясь мыслью, что, наверное, имел место приступ временного помешательства у замминистра иностранных дел России, и что его странное поведение свидетельствует о растерянности российского руководства, потрясенного текущим падением цен на нефть.

Госсекретарь утешился этой мыслью, и в здание МИД России вошел в почти благожелательном расположении духа. Но его спокойствие сразу же улетучилось после того, как один из сотрудников охраны ловко заехал ему ногой в ухо, а второй, не мешкая, отоварил его бутылкой минералки по голове.

После этого почти потерявшего сознание Керри внесли в кабинет министра иностранных дел России Сергея Лаврова.

Сергей, я не понимаю, - почти плача выдавил из себя Керри, потирая попеременно то на глазах раздувавшееся ухо, то набухающий синяк на лбу.

– Что с твоими сотрудниками? Они все с ума сошли, что ли? Мое терпение не беспредельно, все произошедшее – нарушение суверенитета моей страны, и…

Джон, да не кипятись ты, - Сергей Лавров слегка улыбнулся.

– Мы просто долго думали о том, насколько справедливы ваши замечания, что в России не хватает демократии, а Украина с недавних пор как раз является ее зримым воплощением. Пришли к выводу, что вы правы – нам не хватает, а она является. Ну, и решили, что тебе будет приятно, если мы начнем действовать так же, как украинцы, - и, внимательно осмотрев хватающего воздух ртом госсекретаря, министр иностранных дел России добавил.

– Впрочем, не будем терять времени. Тебя Владимир Владимирович ждем, так что давай лоб зеленкой замажем, к уху лед приложим и…

Я не поеду! – Керри почувствовал неумолимое желание забиться под стол, - Ни за что не поеду!

Ты что, Джон, сам же напрашивался, уговаривал, а теперь…

Знаю я вашего президента, - Керри вскочил со стула, непроизвольно прикрывая рукой низ живота.

– Викторию пошлю, ей хотя бы терять нечего…

Эх, - Сергей Лавров с явным сожалением осмотрел коллегу.

– Ладно тебе, Джон, не все так запущено. Во-первых, наш президент – вежливый человек, а во-вторых, мы еще не решили, стоит ли нам имплементировать у себя все достижения украинской демократии, или пока можно остановиться на достигнутом. Кстати, этот вопрос ты тоже сможешь обсудить с Владимиром Владимировичем. Ну что – сам поедешь, или Карасина позвать?

Ужас, который охватил госсекретаря США при упоминании фамилии замминистра, заставил его сделать то, что он хотел уже давно – забиться под стол и истошно завопить.

После этого он почувствовал, что кто-то настойчиво, хоть и не больно толкает его в бок. Открыв глаза, он увидел над собой встревоженную супругу.

Вот, говорила же я тебе – кетчуп лучше, - укоризненно сказала она, - А ты все – порошок, порошок…

Госсекретарь какое-то время недоуменно смотрел на нее, вспоминая страшный сон, после чего накрылся с головой одеялом и на всякий случай водрузил на голову подушку.

у него кстати глаза косят в разные стороны - он косой!!!