Если не хочешь видеть и слышать. Кому грозит синдром эмоционального выгорания или усталости

Часто бывает, что мне хочется побыть в одиночестве. Никого не видеть, ни с кем не разговаривать. Просто нет сил на эти социальные взаимодействия.

Но я живу в общежитии. В одной комнате с другой девочкой.

Если в комнате кто-то есть, у двери горит красный огонёк. Так всегда можно узнать, на месте ли соседка.

Иногда красный огонёк меня совсем не напрягает. Я открываю дверь, говорю "Привет!" - и этого хватает на то, чтобы минуту-другую побыть в комнате и сделать, что мне нужно. Зайти в ванную комнату, почистить зубы, расчесаться, что угодно. Поставить свой йогурт в холодильник. Забрать что-нибудь из шкафа. Обычные, элементарные вещи.

Изредка я стою у этого красного огонька и сомневаюсь - надо ли оно мне?

Иногда, даже не сомневаясь, распахиваю дверь - и обнаруживаю там соседку со своим другом. Они явно о чём-то разговаривали, но их внезапно прервал мой визит. Видно, что им это в тягость. Поздоровавшись, парень почти сразу же выходит из комнаты. Соседка выходит за ним.
Казалось бы, очень удобный вариант - теперь комната полностью в моём распоряжении. Но от этого побега остаётся гнетущее впечатление.

Чаще всего я прохожу мимо двери, спокойно решив - если комната свободна, то зайду. Если нет, пройду мимо. Подумаешь, проблема. К счастью, в общежитии есть и общественный холодильник, и общественные туалеты.

Пойти спать пораньше - проблема, если соседка есть в комнате. Единственный психологически удобный для меня вариант - выгадать момент, когда её не будет в комнате, и быстро лечь спать, пока она не явилась.

Приезжая откуда-то издалека, прямо из аэропорта, я возвращаюсь сразу в комнату только в тех случаях, если соседки нет в городе. Обычно же я иду на какую-то нейтральную территорию, кое-как привожу себя в порядок - и сажусь за компьютер. Иногда мечтая принять душ. Но обычно это желание быстро вытесняется чем-нибудь другим.
В этих случаях меня напрягает то, что соседка наверняка начнёт меня расспрашивать, где я была. Но у меня вовсе нет желания этим делиться. Просто хочется оставить это при себе.
Со знакомыми парнями проще:

Ты прямо куда-то исчезла.
- Я люблю исчезать.

Куда это ты пропала?
- Да так, туда-сюда.

Но соседке я так сказать не смогу. Подхожу к двери уже третий раз за день и вижу красный огонёк. До этого я почти твёрдо решила, что зайду в любом случае - мне очень нужно принять душ.
Но я смотрю на этот огонёк и не нахожу в себе никаких сил зайти. Придётся же разговаривать. Этого мне сейчас хочется меньше всего.
Разворачиваюсь и ухожу.

Думаю купить абонемент в фитнес-центр неподалёку, чтобы иметь доступ к душевым кабинам практически в любое время. Но это не снимает психологического аспекта проблемы. Как вы думаете, что это? Мне хотелось сразу пойти на форум к аутистам, но у них там жёсткий фейс-контроль, который я не пройду. Я вполне способна к эмпатии. Легко знакомлюсь с новыми людьми, где никто никому ничем не обязан. Неплохо поддерживаю будничные беседы ни о чём. Прекрасно общаюсь с близкими. Проблемы коммуникативного характера - именно с полузнакомыми людьми вроде моей соседки.

Ответ психолога:

Здравствуй, Анастасия!

Ты спрашиваешь помощи и совета. Давай разбираться в причинах твоего состояния.

Ты говоришь, что началось все происходящее с тобой не с пустого места. Как я понимаю, ты разочаровалась в людях, которые тебя окружают. Твои слова: «Лучшая подруга плюнула на меня, закрылась в себе и ни с кем не общается». При этом ты отмечаешь: «но ей, на самом деле, всегда было плевать на мои проблемы, и она всегда мне во многом завидовала». В твоих словах есть противоречие. Ты называешь лучшей подругой человека, которому было всегда плевать на тебя. Вероятно, то, что ты сейчас думаешь о подруге – это результат злости из-за того, что она тебя оставила и не идет на контакт. Поэтому тебе проще думать, что подруга не очень-то и хороша собой, раз так поступает, чем признать ее отсутствие в твоей жизни. Потому что, если ты признаешь, что скучаешь и тебе ее не хватает, это будет значить большое количество переживаний, через которые придется пройти, чтобы в итоге отпустить человека. Вероятно, именно к таким переживаниям ты и не готова. А если я ошибаюсь, и подруга действительно вела себя по отношению к тебе эгоистично и не считалась с тобой, в чем для тебя смысл этой дружбы? Стоил ли человек того, чтобы называть его «лучшим другом».

Насколько я вижу из твоего письма, у тебя непростые отношения с мамой. Ты никогда не могла найти у нее понимания и принятия. Это накладывает большой отпечаток на то, как строятся твои отношения с другими людьми. Потому что, если нет доверия по отношению к самым близким людям (а это наши родители), невозможно построить доверительные отношения с другими людьми. И, конечно, это влечет за собой постоянное ощущение одиночества, если даже с родными нет взаимопонимания. Я не могу предлагать тебе наладить отношения с матерью, т.к. ты пишешь: «Естественно, рассказать ей какой-то секрет - я не могу и не буду». Однако для того, чтобы у тебя были гармоничные отношения с другими людьми, вам с мамой было бы очень важно прислушаться друг к другу и найти взаимопонимание. Я думаю, ты сама решишь стоит ли пойти на контакт с матерью и постараться наладить с ней отношения.

Ты просила дать определение твоему состоянию. Слова из письма: «Никого не хочу видеть. Потеряла интерес почти ко всем увлечениям и готова застрелиться. Мне все надоело. Я ничего не ем, пропал аппетит, сижу только на воде». Это называется «апатия». И важно узнать причину ее возникновения. Я думаю ты потратила много энергии на переживания, поэтому теперь у тебя не осталось никаких сил. Хотя одна эмоция все еще сидит в тебе: это злость, которую ты не можешь выпустить из себя до конца: «Люди мне противны, но в тоже время я хочу погулять». А для этого важно признаться, что на тех людей, которые тебя зацепили, ты очень сильно злишься. Вероятно, даже сказать им об этом прямо, а не копить все в себе.

Твои слова: «Знакомые больше не зовут гулять» и «на меня все забили». Знакомым, наверное, неприятно, что их предложения о прогулке все время отвергают. Они устали чувствовать себя так, будто им нужны эти прогулки больше, чем тебе, поэтому предложений о совместных встречах стало поступать все меньше. Мало кому нравится чувствовать себя отвергнутым. Также люди чувствуют твой настрой и твое состояния. В силу того, что ты не можешь прямо всем высказать о наболевшем, они просто ощущают твое напряжение и могут даже воспринимать его на свой счет. Это им неприятно. Здесь мы возвращаемся к необходимости направить твой гнев куда-то, чтобы он не копился и не мешал твоему отношению с окружающими, которые не виноваты в происходящем.

Надеюсь, я смогла помочь тебе разобраться в ситуации и у тебя все наладится.

Описаний этого состояния уйма — как обиходных, так и научных: «Все вокруг опротивели», «Никого не хочу видеть», «Отравление людьми», «Физически не могу ни с кем общаться». Бывает с вами такое? Когда выходишь на улицу, а там — ужас: прохожих в сто раз больше, чем в Китае! Появляешься в офисе — и коллеги, будто сговорившись, дергают тебя, навязывают общение, без конца требуют внимания. Захочешь передохнуть от утомительных разговоров — так нет же: взбесившаяся телефонная трубка забивает и забивает твою голову назойливыми голосами... Скорей бы убежать от этого многолюдья. Забиться в нору. И «ощутить сиротство как блаженство» — спасибо Ахмадулиной за поэтическую трактовку медицинского термина «синдром эмоционального выгорания».

Признаки эмоционального выгорания:
. Не хочется никого видеть, слышать, ни с кем общаться.
. Непреходящая усталость.
. «Затуманенность» головы, мигрень, тошнота.
. Бессонница на фоне возбуждения: состояние «так устал, что нет сил заснуть». Нежелание просыпаться по утрам.
. Эмоциональная опустошенность (ощущение «выжатого лимона»).
. Симптомы астенизации: учащенное сердцебиение, расширенные зрачки,
бледность кожи.
. Раздражительность, нетерпеливость.
. Утрата способности принимать решения.
. Чувство разочарования в выбранной деятельности.
. Обострение хронических заболеваний.

Эмоциональный каннибализм
Научный термин «burnout» («эмоциональное выгорание») в 1974 году придумал и ввел в оборот американский психолог Фредеберг. Собственно говоря, психолог ничего не придумывал, просто его пациенты при описании своего состояния настолько часто употребляли словосочетание «Я выжжен, душа — пепелище», что Фредебергу осталось только придать метафоре статус диагноза. И синдром эмоционального выгорания «пошел в народ». Поначалу этот диагноз ставили всем, у кого наблюдались характерные признаки «истощения от общения». Пациенты весьма красочно описывали свои переживания — «Окружающие съедают меня по кусочку, пьют мою энергию, пожирают мои эмоции» — и жаловались на усталость, чувство бессилия, истощение, частые головные боли, бессонницу. Расстройство громко окрестили в околонаучных изданиях «эмоциональным каннибализмом» и объявили неизбежным психологическим злом нашего времени: ведь общение, главный виновник всех бед, присутствует буквально во всем, чем мы занимаемся — будь то отношения с родственниками или профессиональная деятельность.
Прошло время, и специалисты, раздающие звучный диагноз направо и налево, призадумались. Что-то не складывалось: На работе нужно потеть, но не гореть
запись «burnout» мелькала в медицинских картах и злостных мизантропов, и уставших от родительских придирок барышень, и запутавшихся в любовных отношениях мужчин, и издерганных капризными детьми мамочек, и даже психопатов, время от времени испытывающих желание «взять в руки автомат и всех их!» У перечисленных пациентов, несомненно, имелись проблемы, но они были связаны с разными причинами и касались общения с конкретными людьми, а не общения как такового вообще. Психологи и психиатры присмотрелись к диагнозу «эмоциональное выгорание» внимательней.
Выяснилось, что у многих жалующихся на «интоксикацию общением» есть одна общая черта: их профессиональный успех напрямую зависел от качества и количества общения с другими людьми. И диагноз «синдром эмоционального выгорания», покинув медкарты домохозяек, водителей, ювелиров и т. д., перекочевал в разряд расстройств, именуемых в психологии профессиональной деформацией . А именно — стал досадной прерогативой тех, кто по долгу службы вынужден тесно общаться с людьми. В группу риска попали (по степени снижения вероятности эмоционального выгорания): психотерапевты, педагоги, журналисты, руководители всех рангов, в том числе менеджеры, а также сиделки, гувернантки, врачи, медсестры и другие. Жертв эмоционального каннибализма специалисты стали называть «сгорающими» или «выгоревшими» — в зависимости от тяжести расстройства.

Отвращение и ненависть
Несколько лет назад Американский национальный институт проблем здоровья и профессиональной безопасности опубликовал данные, из которых следует, что во всем мире из 40 миллионов человек, страдающих синдромом хронической усталости, две трети, вероятнее всего, поражены не собственно хронической усталостью, а клинической формой «burnout».И основная причина их недомогания не столько профессиональные перегрузки, авралы, стрессы, ненормированный рабочий день, боязнь потерять работу и страх оказаться некомпетентным (все перечисленное является пусковым механизмом для хронической усталости), сколько перенасыщение контактами с другими людьми — что называется, под самую завязку. Ситуация складывается тупиковая: ведь именно в общении и состоит суть профессиональной деятельности тех, кто из-за эмоционального выгорания уже не в силах не то что говорить — даже видеть своих клиентов или партнеров. Загнанный в ловушку «Не могу общаться, но не могу и не общаться» человек испытывает сильный стресс. Переутомление перемежается раздражением — вплоть до приступов так называемого офисного бешенства, когда люди выплескивают на коллег или клиентов немотивированную агрессию. Согласно исследованиям британских социологов, каждый второй сотрудник хоть раз, да впадал на своем рабочем месте в неконтролируемое бешенство . Однако немотивированная агрессия — это уже последняя степень эмоционального выгорания. К счастью, «burnout» подкрадывается к человеку исподволь. А значит, у нас есть время, чтобы понять, что происходит, и не позволить себе вы гореть дотла.

Первая стадия синдрома хронической усталости— «эмоциональный дефицит». Работа, еще недавно приносившая удовольствие, вызывает отвращение. Врач понимает, что уже не хочет помогать своим пациентам, педагог — что ему тошно от одной лишь мысли о предстоящей лекции, у журналиста сводит скулы от необходимости договориться об интервью. «Сгорающие» делают малоприятное открытие: привычные ситуации, в которых они легко, а главное — эффективно взаимодействовали с людьми, почему-то стали затруднительными. Жертвы выгорания все чаще и чаще допускают оплошности, выполняя простейшие профессиональные обязанности. Растет обидчивость, раздражительность: «Почему я должен терпеть их всех? Я не железный!».

На второй стадии «эмоциональной отстраненности» человек включает психологическую защиту, ставя барьер между собой и теми, с кем он должен работать. «Если от вас никуда не деться, я перестану обращать на вас внимание», — так можно охарактеризовать настроение «сгорающего». Эмоции оскудевают, ничто — ни позитивные, ни негативные обстоятельства — не вызывает душевного отклика. Человек превращается в бездушного робота, и это, конечно же, не остается незамеченным для партнеров или клиентов. Они недоумевают, обижаются, порой даже обрывают контакты. На этой стадии качество работы «сгорающего» начинает ощутимо снижаться.

Многие избавились бы от эмоционального выгорания еще на начальных стадиях, если
бы не признались в своем состоянии руководству. Несколько тайм-аутов в виде
отпуска или командировки помогают восстановить эмоциональный ресурс.