Формирование идентичности.

А. Вопросы для обсуждения 1. Понятие идентичности. Гендерная идентичность. Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности. 2. Традиционные гендерные роли. 3. Концепция андрогинии С. Бэм. 4. Понятие гендерных стереотипов. Их типология. Причины возникновения и механизм формирования.

Б. Дискуссия на тему «Действительно ли гендерные стереотипы оказывают влияние на личностные различия или их роль преувеличена?» В. Обсуждение выполненных заданий для самостоятельной работы. Г. Задания для самостоятельной работы 1. Составьте список гендерных стереотипов, с которыми вы сталкивались, например: «женщины – эмоциональны, мужчины – рациональны», «женщина должна быть красива и сексуально - привлекательной, мужчина должен все знать и ни в чем не сомневаться».

2. Проанализируйте стереотип «Мужчина – добытчик, а женщина - хранительница очага» и запишите выгоды и потери для мужчин и для женщин в виде таблицы:

3. Какие качества женщин и мужчин ассоциируются у вас с понятиями «настоящая женщина», «настоящий мужчина»? продолжите предложения: Быть «настоящеей женщиной» это быть … (какой?) Быть «настоящим мужчиной» это быть … (каким)? 4. Что подразумевается под выражением «женское счастье»? Существует ли «мужское счастье» и в чем оно заключается?

!!! Примечание. Задания для сам. работы выполнить на отдельных листах А-4, подписать (Ф.И. студента) и сдать на проверку.

Литература

Основная 1. Берн, Ш. Гендерная психология / Ш. Берн. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2001.

2. Клецина, И.С. Гендерная социализация / И.С. Клецина. – СПб., 1998.

3. Клецина, И.С. Психология гендерных отношений / И.С. Клецина. – СПб.: АЛЕТЕЙЯ, 2004.

4. Практикум по гендерной психологии; под ред. И.С. Клециной. – СПб.: Питер, 2003.

5. Степанова, Л.Г. Введение в гендерную психологию / Л.Г. Степанова. – М.: МПСУ; Воронеж: МОДЭК, 2012.

Дополнительная 1. Гилмор Д. Становление мужественности: Культурные концепты маскулинности. / Д. Гилмор. – М.: Алетейя, 2005.

Зуйкова Е.М. , Ерусланова Р.И. Феминология и гендерная психология ; Учебник – М.: Издательско- торговая корпорация “Дашков К”, 2007.

Чекалина А.А. Гендерная психология : Учебное пособие. М.: “Ось -89”, 2006.

Шейнов, В.П. Мужчина и женщина. Энциклопедия взаимоотношений – СПБ: Изд. Компания “Курс”, 1997.

1. Понятие идентичности. Гендерная идентичность. Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности.

Идентичность - согласно Э. Эриксону, чувство самотождественности, собственной истинности, полноценности,сопричастности миру и другим людям. Чувство обретения, адекватности и стабильного владения личностьюсобственным Я независимо от изменений последнего и ситуации; способность личности к полноценномурешению задач, встающих перед ней на каждом этапе развития.

Идентичность центральное понятие эпигенетическойконцепции Э.Эриксона, ныне широко используемое в психологии в разных значениях, в том числе вне связи сданной концепцией. Толковый словарь русского языка» определяет идентичность как «полное совпадение илиточное соответствие чему-либо, тождественность».

Гендерная идентичность - осознание своей принадлежности к мужскому или женскому полу. Данное понятие обозначает аспект самосознания личности, описывающий переживание человеком себя как представителя пола, как носителя конкретных полоспецифических характеристик и особенностей поведения, соотносимых с представлениями о маскулинности/фемининности.

Гендерная идентичность наряду с этнической, возрастной, профессиональной, национальной идентичностью является компонентом социальной идентичности личности. Понятие социальной идентичности описывает то, как другие люди определяют человека на основе широких социальных категорий или признаков, таких как пол, возраст, профессия или этническая принадлежность. Это те компоненты Я человека, которые переживаются им на уровне осознания принадлежности к какой-либо группе.

Гендерная идентичность - это особый вид социальной идентичности, сосуществующий в самосознании человека в единстве с представлениями о профессиональном, семейном, этническом, образовательном и прочими статусами. Гендерная идентичность является продуктом социального конструирования. Она начинает формироваться с рождения ребенка, когда на основании строения его наружных половых органов определяется его паспортный (гражданский, акушерский) пол. С этого начинается процесс гендерной социализации, в ходе которого ребенка целенаправленно воспитывают таким образом, чтобы он соответствовал принятым в данном обществе представлениям о «мужском» и «женском».

В структуре гендерной идентичности можно выделить следующие компоненты:

Когнитивный (познавательный) - осознание принадлежности к определенному полу и описание себя с использованием категорий мужественности/женственности;

Аффективный (оценочный) - оценка психологических черт и особенностей ролевого поведения на основе их соотнесения с эталонными моделями маскулинности/фемининности;

Конативный (поведенческий) - самопрезентация себя как представителя гендерной группы, а также способы разрешения кризисов идентичности на основе выборов вариантов поведения в соответствии с личностно значимыми целями и ценностями.

В современной психологии большое внимании уделяется феномену кризиса гендерной идентичности, под которым понимается невозможность достижения внутренней согласованности, самоактуализации и внешнего подтверждения гендерной идентичности.

Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности.

Именно на основании существующих в обществе эталонов формируются представления ребенка о собственной гендерной идентичности и роли, его поведение, а также самооценка. Первичное представление о собственной половой принадлежности формируется у ребенка уже в 1,5 года, причем именно это представление занимает место наиболее устойчивого и стержневого компонента самосознания. С возрастом гендерная идентичность развивается, происходит расширение ее объема и усложнение структуры. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не может определить причины своего выбора. В 3–4 года он уже способен осознанно определять пол окружающих людей, но зачастую связывает его с внешними, случайными признаками; кроме того, половая принадлежность считается детьми данного возраста изменяемой характеристикой. Необратимость половой принадлежности осознается детьми примерно к 6–7 годам, что сопровождается усилением половой дифференциации поведения и установок. Следующий важнейший этап формирования гендерной идентичности - это подростковый возраст. Подростковая гендерная идентичность становится центральным компонентом самосознания. Гендерная идентичность взрослого человека представляет собой сложноструктурированное образование, включающее, помимо осознания собственной половой принадлежности, сексуальную ориентацию, «сексуальные сценарии», гендерные стереотипы и гендерные предпочтения.

Смирнов Петр Иванович

Санкт-Петербургский государственный университет

профессор кафедры теории и истории и социологии

Smirnov Petr Ivanovich

Saint-Petersburg State University

Professor of the Chair of Theory and History of Sociology

УДК - 3.30.31.316

Аннотация: В статье описывается взаимосвязь понятий «национальная идентичность», «национальный менталитет» и «национальный характер». В ней утверждается, что национальная идентичность имеет две взаимосвязанные компоненты: национальный менталитет (латентная составляющая) и национальный характер (проявляющаяся в поведении компонента). Рассмотрены функции идентичности и отдельные факторы ее формирования. Описана возможность существования противоречивых черт в русской национальной идентичности. Показан механизм формирования доверчивости как свойства русской национальной идентичности.

National identity, national character and national mentality: concepts and factors of formation

Abstract: The article describes the relationship between the concepts of «national identity», «national mentality» and «national character». It argues that national identity has two interrelated components: the national mentality (latent component) and national character (manifested in the behavior of the component). Functions of identity and some factors of its formation are considered. The possibility of the existence of contradictory traits in Russian national identity is described. The mechanism of formation of credulity as properties of Russian national identity is outlined.

Keywords: «national identity», «national mentality», «national character», Russian national identity

Национальная идентичность, национальный характер и национальный менталитет: понятия и факторы формирования

Введение. В предыдущей статье, посвященной проблеме взаимосвязи особенностей развития России и «загадочной русской души», отмечалась метафоричность и неопределенность этого выражения. Утверждалось, что перспективнее рассматривать взаимосвязь особенностей развития страны и свойств русского народа, опираясь на представления о национальной идентичности, национальном характере и национальном менталитете . В настоящей статье предполагается уточнить понятия относительно этих явлений, кратко охарактеризовать факторы их формирования, пояснить возникновение противоречивых черт в русской идентичности, описать механизм становления доверчивости как особого свойства русской идентичности.

Основное содержание статьи.

Понятия «национальная идентичность», «национальный менталитет», «национальный характер» . Эти понятия нередко рассматриваются как интуитивно ясные, чаще всего, порознь, а их трактовки, число которых трудно определить, абстрактны или метафоричны.

Утверждается, например, что «национальный характер - нечто приобретенное, нечто полученное во время взаимодействия между людьми определенного общества на протяжении их жизни» . Бесспорно, «национальный характер - нечто приобретенное во время взаимодействия людей в определенном обществе», но в процессе взаимодействия люди приобретают и совместный опыт, и общую территорию, и совместные воспоминания и впечатления, общую историю, наконец. Но что такое национальный характер, и чем он отличается от всех названных выше явлений? Кроме того, высказывается мнение, что национальный характер есть просто напросто некий «миф» , но против подобной постановки вопроса резко выступает Д.С. Лихачев . Относительно национального характера только в «Википедии» насчитывается более десятка определений, хотя их наверняка больше.

Равным образом, разнообразно и метафорично трактуется значение слова «менталитет». В основном, эти трактовки связаны с базовым значением этого слова понимаемого как «склад ума», «мироощущение», «мировосприятие», «психология» . В частности, менталитет определяется как некая совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе , нации , народу , народности .

Также этот термин может быть использован для характеристики мировоззрения , образа мысли отдельного человека» . Понимается менталитет и как устойчивый изоморфизм, присущий культуре или группе культур, который обычно не рефлектируется, принимается в этой культуре как естественный (А. Ахиезер) или «способность духа, совокупность основополагающих взглядов индивида или коллектива, этноса» (В. Зорин) и т.д. Трудно определить общее количество этих определений, число которых постоянно пополняется.

Подобная неопределенность понятий «менталитет» и «характер», возможно, обусловлена тем, что они рассматриваются порознь и в отрыве понятия «идентичность». Представляется более целесообразным рассматривать их как взаимосвязанную группу понятий, в которой понятие идентичности оказывается центральным. С него и следует начать их уточнение.

Слово «идентичность» (от лат. identicus — тождественный, одинаковый) буквально можно перевести как «тождественность». Можно говорить об индивидуальной идентичности как о тождественности некоего явления самому себе на всем протяжении его существования . Но можно говорить и о групповой идентичности как об определенной мере тождественности явлений, входящих в некую группу. Вплотную к формированию представлений об идентичности человеческих групп, в основе которой лежит ясное осознание индивидом внутреннего тождества с группой, подошел З.Фрейд. . Однако следует сказать, что групповая идентичность любой группы живых существ (как некое объективное состояние группы) возникло задолго до появления человека, его сознания и пр. Эта идентичность необходима для выполнения важнейшей функции группы: повышение шансов на выживание любого ее члена. Для этого группа должна обеспечить свое самосохранение, продлив свое существование как можно дольше, для чего, в свою очередь, необходима определенная мера однородности (идентичности) ее членов, формирующаяся путем отбора.

В природе эта мера идентичности обеспечивается, главным образом, устойчивостью генетического ядра группы (популяции, вида), в которое мутации вносят необходимое разнообразие для учета меняющихся внешних условий. Идентичность обеспечивается также устойчивостью одинаковых инстинктивных и рефлекторных норм поведения, свойственных группе. В целом же, групповая однородность живых существ проявляется в виде внешнего образа (фенотипа), физиологии, а также некоторой совокупности форм поведения, свойственных популяции или виду.

В человеческих группах, по мере развития общества, природные (расовые) признаки постепенно переходят на второй план, хотя полностью не исчезают, а в конфликтных ситуациях могут даже вновь выходить на первое место. Но, в целом, определяющими идентичность оказываются культурные факторы. Для этнических групп таковыми оказываются язык, религия или идеология, хранящие групповые ценности и определяющие мировоззрение, а также устойчивые нормы поведения, обусловленные групповыми потребностями и ценностями. Иначе говоря, идентичность человеческих групп может пониматься как культурная или социокультурная идентичность, формирующаяся с помощью процессов аккультурации, социализации и т.п. Принципиальным отличием групповой культурной идентичности людей по сравнению с групповой однородностью живых существ является то, что первая меняется значительно быстрее по сравнению со второй, причем скорость изменений зависит как от меняющихся внешних условий, так и от самосознания членов группы, включая собственное отношение человека к членству в группе.

Наряду с общей функцией группы - повышения шансов на выживание ее членов - в развитом человеческом обществе появляется дополнительная функция группы: она призвана обеспечить их достойное существование. Давно замечено, что государство, возникая ради потребностей жизни, существует далее «ради достижения благой жизни» . Аналогично, нация в качестве конкретной человеческой группы призвана обеспечить своим членам сначала просто существование, а далее и достойное существование.

Выполнить обе эти функции нация способна в том случае, если она обладает устойчивой национальной идентичностью. В целом эта идентичность складывается из двух взаимосвязанных сторон: 1) объективной (явной), которая состоит из групповых норм, возникающих на основе групповых потребностей и ценностей, и 2) субъективной (латентной), в которой суммируется субъективное отражение членами группы ее интересов, задач и функций, а также своего членства в группе. Отражение имеет рациональную, интуитивную чувственную компоненты, совокупность которых позволяет членам группы различать «своих» и «чужих».

Проявляющаяся (объективная) компонента национальной идентичности может быть обозначена как национальный характер. Общим определяющим фактором для его формирования оказывается объективная деятельность нации, складывающаяся в зависимости от совокупности природных и социальных условий ее существования. Но особую роль в формировании характера играет совокупность социальных норм, свойственных объективно необходимой деятельности, сложившейся в зависимости от типа общества, в котором длительное время живет нация, а также в зависимости от природных условий.

Скрытую от непосредственного наблюдения компоненту удобно обозначить как национальный менталитет , включающий мировоззрение, миропонимание и мироощущение. Определяющими факторами национального менталитета оказываются язык, религия (или идеология), историческая память и национальные интересы, постоянные и ситуативные.

Характер и менталитет не являются резко разделенными сторонами идентичности. Они взаимопроникают друг в друга и взаимно определяют себя. Очевидно, устойчивость национальной идентичности зависит от устойчивости обеих компонент, а также их от меры их согласованности между собой.

Устойчивость национального характера определяется устойчивостью общества, в котором нация существует. Прочность менталитета зависит в решающей степени от устойчивости мировоззренческих структур (включающих общий язык, коллективную память, религиозные или научные элементы в мировоззрении) а также от степени осознанности членами нации долговременных и ситуативных национальных интересов. Характер и менталитет способны меняться. Скорость изменений в них зависит от разного рода причин, связанных с жизнедеятельностью наций.

В стабильных исторических условиях прочность национальной идентичности обеспечивается уже сформировавшимися нормами поведения и мировоззрением. В периоды же масштабных кризисов и катастроф укрепление и, отчасти, формирование национальной идентичности зависит от степени осознанности членами нации долговременных и ситуативных национальных интересов. Проще говоря, идентичность формируется на основе и понимании опыта прошлого и интересов будущего.

Факторы формирования национальной идентичности . На формирование идентичности любой нации влияет целая совокупность факторов, например, условия природной среды, климат, православная религия, язычество и пр. . Однако в отдельных работах, где речь идет о «русской душе», нередко подчеркивается особое влияние какого-то одного фактора, например, пространства на жизнь русского народа и свойства его «души», причем оценивается это влияние достаточно противоречивым образом.

В частности, высказывалось мнение, что особое начало, которое накладывает отпечаток на всю социальную жизнь народа, направляет его путь на протяжении веков и определяет его место среди человечества, «у нас (у русских - П.С.) - элемент географический», а «вся наша история - а продукт природы того необъятного края, который достался нам в удел». Из этого вытекает наша странная покорность силе вещей и «всякой власти, провозгласившей себя нашим владыкой». Обширное пространство препятствует правильному повседневному общению умов между собой, в нем нет места для логического развития мысли и взаимного сочувствия людей. «Словом, мы лишь геологический продукт обширных пространств, куда забросила нас какая-то неведомая центробежная сила, лишь любопытная страница физической географии. Вот почему насколько велико в мире наше материальное значение, настолько ничтожно все значение нашей силы нравственной» . Эти соображения по существу предвосхищают мысль О.Шпенглера о «бесконечной русской равнине» как «прасимволе русской души», из которого каким-то таинственным образом проистекает «безвольность» последней .

Напротив, Д.С.Лихачев связывает с обширным пространством русской равнины ряд позитивных качеств русского народа, отмечая благотворное в целом ее влияние на него. С явной симпатией говорит он, например, о такой черте русского характера, как удаль, связывая ее с русским простором. С природой, привольем соотносит он и извечное стремление русского человека к «воле», к ничем не стесненному движению тела и души на просторе .

Едва ли можно так непосредственно трактовать влияние природных условий на характер и судьбу русского народа. Ведь громадные пространства Северной Америки не помешали англосаксам и другим выходцам из Европы, ни «правильному общению умов», ни «логическому развитию мысли» (особенно в сферах хозяйственной деятельности и политической жизни). Эти пространства не внушили европейцам «странной покорности силе вещей» и «всякой власти, провозгласившей себя владыкой», а также не сформировали у них качество, аналогичное русской удали. Природные условия ряда областей России похожи на условия отдельных местностей Северной Америки. Но население этих областей России и Америки по своей организации и укладу жизни весьма резко отличается друг от друга .

Оба эти мнения, по меньшей мере, неточны. Надо полагать, причина не в географии, не в пространстве или ресурсах, поскольку испанцы и португальцы, успешно (как и русские у себя) освоившие громадные пространства Южной Америки (не менее богатые природными ресурсами, чем Сибирь или Северная Америка) лишь спустя столетия стали двигаться в сторону цивилизации, аналогичной североамериканской. Главная причина тех ценностях (и в сформировавшейся идентичности, особенно, ее социальной стороны), носителем которых оказался тот или иной народ в период освоения новых земель. Латиноамериканцы унаследовали, как и русские, ценности и образ жизни докапиталистической эпохи и с этим багажом осваивали Южную Америку, определяя тем самым свою судьбу на века вперед, тогда как на североамериканский континент пришли люди с ценностями и привычками капиталистического общества.

Следовательно, не пространство само по себе определяет судьбу народа даже в том случае, когда перед ним возникает историческая задача по его освоению. Намного важнее все-таки то, с какими формами жизнедеятельности осваивается это пространство. Не случайно же общий тип развития в Европе и Северной Америке оказался при всех различиях одним и тем же, несмотря на разницу в исторических событиях, природных условиях и пр.

Близкие по смыслу возражения можно привести и относительно влияния разных духовных факторов - религии, идеологии и т.п.

Встречаются утверждения о сильном влиянии православия на русский национальный характер и историческую судьбу России . В частности, согласно одной из гипотез можно объяснить, якобы присущие русским «неделовитость» и способность бросить начатое дело на полпути, влиянием восточной культуры, передававшейся православным христианством в святоотческой традиции. Ибо святые отцы учили, что главное в жизни человека не дело, а «настроение сердца, к Богу обращенное», «устроение собственной души» .

Но так ли уж грамотны были массы сельских священников, чтобы передавать святоотческие мысли русским крестьянам? А, кроме того, не было ли в реальной жизни обстоятельств, которые «закладывали» бы в народе привычку не доводить дело до конца? Скажем, таким обстоятельством мог бы быть излишне большой объем работы, которую русский человек выполнял не по своей воле и охоте, а вынужденно (общая работа в общине или работа по распоряжению начальства). При не слишком строгом контроле над подобными работами возникал соблазн не усердствовать в их выполнении. Но едва ли и свои работы мужик не доводил до логического конца. Неужели пословица «кончил дело - гуляй смело» не имела корней в народной жизни?

Отрицать влияние православия на русский народ и судьбу России нельзя. Это влияние велико, как велико влияние протестантизма на судьбу Германии. После работ Вебера о влиянии религии на практическую жизнь народов в этом трудно сомневаться. Но никакая религия, никакая идеология не способны по-настоящему повлиять на судьбу народа, не могут быть даже просто усвоены и приняты к руководству, если реальная практическая жизнь не несет в себе каких-то общих с идеологией или религией начал, если эти начала бессознательно не усвоены народом в его повседневной деятельности. Для многих русских людей православие было легко заменено коммунистическим учением, вероятно, потому, что в обоих случаях провозглашались близкие народу ценности, в первую очередь, справедливость, понимаемая как равенство людей в притязании каждого на определенную долю мирских благ. Но разве не на основе этого принципа распределялась земля и все остальные ресурсы, находившиеся в распоряжении русской общины?

Природа, религия и прочие факторы влияли на формирование русской идентичности, но не непосредственно, а преломляясь в жизнедеятельности нации, в которой ведущую роль играет объективно необходимая деятельность. При этом cначала факторы определяют, формируют деятельность, а потом люди усваивают складывающиеся образцы деятельности (нормы) и надолго «запоминают» их в своем менталитете и проявляют в характере. Поэтому сначала нужно выяснить, каковы основные черты деятельности, какие факторы сформировали ее, выявить свойственные этой деятельности нормы, и лишь затем говорить о влиянии факторов на национальную идентичность.

Рассматривая формирование национальной идентичности, нельзя упускать из виду «социальный фактор», а именно, тип общества, в котором долгое время живет нация. В результате у нации складывается социальная сторона идентичности с соответствующими ценностями, мировоззрением, нормами поведения. В свою очередь, тип социального организма определяется: 1)ведущей элементарной разновидностью деятельности, 2)перечнем и иерархией модусов социальной значимости, доступных людям, 3)распространенностью процедур социального признания, т.е. признаками, характеризующими положение человека в обществе. Поэтому национальная идентичность в основных своих чертах предстает как социальная идентичность, складывающаяся под влиянием этих признаков.

Что касается русской национальной идентичности, то ее социальная составляющая формировалась под воздействием в русской сельской общине и служебно-домашней цивилизации в России. Оба эти социальные организмы функционируют на основе схожих ценностей, разновидностей деятельности и регулируются схожими социальными нормами. Важнейшими из этих норм являются те, что связаны с подчинением интересов личности интересам коллектива, отсутствием уважения «к священной частной собственности», привычкой к массовым коллективным действиям и др. Поэтому русскую национальную идентичность можно (пусть условно и грубо) назвать служебно-общинной (равно как менталитет и характер).

Противоречивость национальной идентичности. Сложность групповой идентичности содержит возможность появления и сохранения в ней противоречивых черт. Это демонстрирует едва ли не любая группа животных, суммарная общность генотипа которой проявляется в разнообразии фенотипических признаков. Белые, черные, серые, рыжие и разноцветные кошки остаются кошками. Неудивительно, что и национальной идентичности (в частности, русской) могут накапливаться противоречивые черты, наличие которых отчасти определяет пресловутую загадку русской души.

Главную роль в накоплении противоречивых (и вообще, разнообразных) черт в национальной идентичности следует отвести общественному подсознанию, поскольку многие нормы поведения усваиваются людьми бессознательно, без контроля сознания, через имитационное поведение . Подсознательно (впитываясь «с молоком матери») усваиваются также многие верования, убеждения, отношения к другим группам и пр.

Важнейшим непосредственным источником противоречивых норм в русской идентичности является служебная деятельность с присущей ей внутренней конфликтностью. Конфликтность эта, в свою очередь, определяется наличием служебного соблазна, суть которого состоит в том, что служащий постоянно находится в ситуации нелегкого выбора: с одной стороны, служебный долг требует полного подчинения ему, вплоть до самопожертвования, с другой, служебные полномочия позволяет человеку использовать их в личных целях.

Соответственно, возникают две противоречивые линии поведения с присущими им нормами: безукоризненного выполнения служебного долга и циничного злоупотребления служебными полномочиями в личных целях. На основе этих линий поведения возникают личностные типы, которые условно можно назвать «истинные служители» и «карьеристы». Но «чистых» представителей этих типов относительно немного. Большинство служащих бессознательно усваивают обе линии поведения. Возникает промежуточный или «ситуативный» тип, представители которого действуют «по обстоятельствам» и способны как на героическое поведение, так и на служебные злоупотребления.

Весьма красноречиво это противоречие иллюстрируется в рассказе Н.С. Лескова, в котором речь идет о стычке в петербургском салоне вскоре после Крымской войны двух ее участников: честного и храброго флотского офицера и казнокрада-интенданта (названного в рассказе «бесстыдник»). Морской офицер, говоря о войне, как бы разделил всех русских на две части — честных и мошенников. Бесстыдник же возразил ему, сказав, что все русские люди одинаковы. «Мы, русские», — сказал он, «где что уместно, так себя и покажем: умирать - так умирать, а красть - так красть. Вас поставили к тому, чтобы сражаться, и вы … сражались и умирали героями, и на всю Европу отличились; а мы были при таком деле, где можно было красть, и мы тоже отличились и так крали, что тоже далеко известны. А если бы … вышло … повеление, чтобы всех нас переставить одного на место другого, нас … в траншеи, а вас к поставкам, то мы бы, воры, сражались и умирали, а вы бы, герои, … крали». Присутствующие одобрили речь этого «практического мудреца», да и сам морской офицер, по прошествии нескольких лет, находит, «что бесстыдник-то - чего доброго - пожалуй, был и прав» .

Бесстыдник, конечно же, неправ, утверждая, что все русские одинаковы. Но в его словах искаженным образом преломился тот факт, что большинство русских представляет личностный тип, названный выше ситуативным или промежуточным и действующий «по обстоятельствам».

Русский одновременно мог быть храбрым на поле брани и робким в гражданской жизни, и это противоречие неоднократно отмечалась как специфическая русская черта. А.И.Солженицын писал: «Ведь мы привыкли под доблестью понимать доблесть только военную (ну и ту, что в космос летает), ту, что позвякивает орденами. Мы забыли доблесть другую - гражданскую - а ее-то! ее-то! только и нужно нашему обществу! Только и нет у нас! . Недостаток гражданской смелости отмечался у русских русскими же людьми и значительно раньше. Еще дьяк Иван Тимофеев, общественный деятель Смутного времени, «особенно выделял именно … недостаток «мужественные крепости» — пассивное и раболепное «бессловесное молчание» перед сильными мира сего. Об этом же недостатке гражданской смелости высказывался и келарь Троицкого монастыря Авраам Палицын. Он называл его «всего мира безумным молчанием» и в этом «безумном молчании» видел основной общественный порок, повлекший за собою ослабление государства .

Но ведь не недостаток личной смелости и страх собственную жизнь были причиной этого «безумного молчания». И не равнодушие к интересам Отечества. Вспомним подвиг Ивана Сусанина, знаменитый приговор нижегородцев и способность к самопожертвованию, проявляемую русскими на всем протяжении нашей истории. Не случайно же столь популярна в русском народе пословица «или грудь в крестах - или голова в кустах», свидетельствующая даже о некоторой лихости, а не просто смелости в поведении. Значит, действительно возможно сочетание в одном человеке личной смелости, отваги, проявлявшейся в подвигах и боях за Отечество, и гражданской «робости», т.е. порока, вредившего тому же Отечеству.

Одновременное наличие воинской доблести и отсутствие гражданского мужества были естественны для многих русских, потому что в первом случае человек мог достичь социальной значимости путем подвига или героической смерти (обрести славу или власть). Во втором же, осмеливаясь выступить против существующего порядка, он превращался в социальное ничтожество, ибо мог быть лишен «чинов, звания и состояния», рискуя, кроме того социальным положением своих детей. Кроме того, жертвуя собой на поле боя, он выполнял свой долг, а выступая против власти - бунтовал, что грозило многими бедствиями не только ему, но народу в целом. Ведь именно твердая власть освободила народ от татарского ига, от ужасов Смутного времени или гражданской войны. Пусть лучше будет жесткая, порой несправедливая, но твердая власть, чем анархия и произвол любого сильного. «Лучше грозный царь, чем семибоярщина», — так если не думали, то инстинктивно чувствовали многие русские люди. И применительно к конкретным обстоятельствам русской истории истинность этого принципа не вызывает сомнения.

Излишне высокий статус власти как модуса значимости самого по себе не лучшим образом влиял на свойства русской идентичности. А.С. Грибоедов, великий знаток нравов своего времени, отразил в знаменитой комедии преклонение перед властью, стремление приблизиться к ее источнику, государю, любыми путями, даже «отважно жертвуя затылком». Известный персонаж его комедии мечтает: «Мне только бы досталось в генералы»! Описывая же характер своего дяди, Грибоедов упомянул, что тот «как лев дрался с турками при Суворове», но «потом пресмыкался в передних всех … людей в Петербурге» .

В целом, на ввод противоречивых черт в русскую национальную идентичность влияли практически все условия жизнедеятельности человека в условиях служебно-домашней цивилизации: конфликтность служебной деятельности, недоступность ряда модусов социальной значимости на основе свободного выбора, доминирование личной экспертизы как процедуры социального признания и.д.

Доверчивость как особая черта русской идентичности. На формирование отдельных черт русской идентичности могли влиять одновременно разные социальные и духовные факторы, действующие в одном направлении. В качестве примера можно рассмотреть такую свойственную русским черту, как доверчивость (она выбрана здесь лишь с учетом личного опыта автора).

Один ленинградский этнограф (дело было еще в советское время) задал вопрос уроженцу Кавказа о его отношении к русским. В ответ кавказец весьма нелестно отозвался о русских мужчинах и женщинах. Оценку им русских женщин (крайне неуважительную) можно опустить, она имеет косвенное отношение к вопросу о доверчивости. Относительно же русских мужчин респондент заявил, что «все они дураки ». Этнограф, будучи подлинным исследователем, не обижаясь на эту оценку, спросил собеседника, почему тот так думает? Ответ был весьма красноречив: «Потому, что их легко обмануть » (курсив мой - П.С.).

Ответ этот вызывает сомнения. Разве легко обмануть только глупых и именно глупых? И разве умение обмануть свидетельствует именно об уме обманщика? Неужели талантливый полководец Отелло глупее обманщика Яго? Пушкин не считал Отелло глупым (и даже ревнивым). Он полагал, что обман Яго удался потому, что Отелло доверчив. Л.Толстой не сомневался в уме Пьера Безухова, когда писал, что его управляющий, «весьма глупый и хитрый человек», играл, как игрушкой, «умным и наивным графом». Причину успеха управляющего в обмане Пьера Толстой видел в том, что Пьер очень многого «не знал» в реальной жизни и поэтому поддался впечатлениям от разыгранных перед ним сцен. В целом же, можно сказать, что людей легче всего обмануть в том случае, если они доверчивы и чего-то не знают. Причем доверчивость даже важнее, поскольку поверить в ложную информацию можно тогда, когда доверяешь ее источнику.

Но действительно ли русские более доверчивы по сравнению с другими народами? Ведь любой народ в массе своей довольно доверчив. Неужели у русских эта черта развита и проявляется более сильно?

Конечно, любой народ, в массе, достаточно доверчив. Тем не менее, есть факторы, связанные с менталитетом и социальным характером русских и формирующие у них большую степень доверчивости по сравнению с представителями других народов. На эти факторы, отмечая присущую русским доверчивость, указывали внимательные наблюдатели.

Например, В.Шубарт, считал русских носителями черт человека, которого он назвал «мессианским». Человека этого типа «вдохновляет не воля к власти, а настроенность к примирению противоречий и к любви. … Им движет не чувство подозрения и ненависти, а чувство глубокого доверия к сущности вещей . Он видит в людях не врагов, а братьев; в мире - не добычу, на которую надо набрасываться, а хрупкую материю, которую надо спасти и освятить» . Русского «поддерживает живое вселенское чувство всеобщности … Его преобладающее чувство - изначальное доверие (курсив мой - П.С.). … Русский - метафизический оптимист» .

Ф.И.Тютчев отмечал в период, предшествующий отмене крепостного права, что спокойствие, царящее в стране, основано на недоразумении, «на безграничном доверии народа к власти - вере в ее благожелательность и действительность намерений этой власти в пользу народа» .

Эти два замечания относительно изначального доверия к миру (Шубарт) и доверия к власти (Тютчев) хорошо согласуются между собой, хотя корни этих двух различных видов доверия также различны.

Шубарт объясняет изначальное доверие русских к миру тем, что русские якобы воплощают в себе упомянутый мессианский тип человека, которому доверие к миру присуще как изначальная черта. Трудно оценить истинность шубартовского утверждения, поскольку неясно, действительно ли воплощен в русских мессианский человек. Но можно предложить более правдоподобную, на наш взгляд, гипотезу, объясняющую повышенное доверие миру у русских по сравнению с европейцами, в частности и особенно, с англосаксами.

Эта гипотеза основана на учете особенностей русского языка, который накладывает незримую и неизгладимую печать на весь духовный склад русского человека (менталитет). Язык едва ли не в решающей степени определяет мировоззрение (мировосприятие, мироощущение и отношение к миру) русских.

Дело в том, что все языки можно, условно, разделить по шкале «субъективности - объективности» (см. таблицу). Субъективные языки, по большей части, естественно

Таблица

Шкала субъективности-объективности некоторых европейских языков

Изменение языков - от субъективности к объективности
Русский	Итальянский	Немецкий	Французский	Английский

развивающиеся языки. Они сохраняют способность не только описывать мир «объективно», но и лексически (формой самих слов) выражать субъективное, эмоциональное отношение говорящего к окружающему миру (событиям, явлениям). Объективные языки, возникшие, по-видимому, при напряженном смешении естественных языков, когда возникает особая нужда точно описывать действительность, утрачивают способность передавать эмоциональное отношение говорящего.

На таблице русский язык занимает первое место по степени субъективности (возможно, в эту графу можно поместить другие славянские языки или литовский язык). Он сохранил три рода имен существительных (мужской, женский и средний), несколько падежей, а также ласкательно-уменьшительные и устрашающе-увеличительные суффиксы существительных и прилагательных. Все это средства, позволяющие лексически и грамматически передавать субъективное отношение русского человека к происходящему. Поэтому наш язык наполняет нашу речь субъективными чувствами, передает эмоциональные переживания.

Мы говорим «белая березонька» или «Идолище поганое», и тем самым даем понять собеседнику наше отношение к названным явлениям. Метафоры, основанные на категории рода, позволяют русским создавать проникновенные лирические стихотворения и песни, например, невероятно трогательную песню о женской и мужской судьбе с помощью образов деревьев («тонкая рябина», дуб высокий», «как бы мне рябине к дубу перебраться»).Для создания поэтического образа используются даже явления неживой природы. Стихотворение «Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана» почти любой русский воспринимает не просто как зарисовку утреннего пейзажа.

Английский язык - наиболее объективный из всех европейских. В нем отсутствует категория рода, практически нет падежей и суффиксов. Поэтому многие лирические русские стихи и песни в принципе не могут быть адекватно переведены на английский язык. Зачем этому “It” (рябине) перебираться к другому “It” (дубу) и прижиматься к нему ветвями? И почему плачет какое-то большое “It” (утес-великан), если у него на груди (а может у него вообще быть грудь?) ночевало какое-то маленькое “It” (тучка)? Чтобы понять смысл русского стиха, понимаемого нами интуитивно, англичанину потребуется целый дополнительный трактат, причем не факт, что проникнется заложенным в нем чувством.

Поскольку русский воспринимает мир как нечто наполненное жизнью, то мир для него может грозным, но не чужим и, в каком-то смысле, не страшным, ибо по-настоящему страшна только неподвижность смерти.

Подобное отношение к миру найдет, возможно, отклик у итальянца или немца, в языках которых отчасти сохранились черты, свойственные русскому языку. Но оно принципиально отлично от отношения к миру англичанина (или американца), для которого мир предстает как некое безликое «It», «Оно», с которым можно сделать все что угодно, используя его в своих целях. Отсюда глубинное недоверие к миру, стремление все контролировать, просчитать наперед. Подобная установка полезна, может быть, в науке, но жить в мертвом мире - страшно. Его надо обязательно подчинить. Не эти глубинные установки на мир (вкупе с дополнительными обстоятельствами) послужили причиной того, что Российская империя сохранила, как драгоценные зернышки,все народы, вошедшие в ее состав, тогда как англосаксы истребили практически всех индейцев в период «освоения» североамериканского континента? Русские изначально доверяли представителям других народа и племен, англосаксы - нет. И не свойства ли языка стали предпосылкой рациональной жестокости англосаксов, отраженных в известных выражениях: «Ничего личного - это просто бизнес» или «Хороший индеец - это мертвый индеец»?.

Второй вид доверия - доверие русских к верховной власти. Оно отражено в пословицах или поговорках, а также в стихотворных строчках («начальству виднее», «про то ведает Бог и Великий государь», «вот приедет барин, барин нас рассудит», «Сталин думает о нас» и т.п.). Наличие его можно объяснить двумя обстоятельствами.

Во-первых, это доминирование служебной деятельности в России. Ясно, что нормальное течение этой деятельности невозможно без доверия подчиненного руководителю. В противном случае, начинается саботаж или даже бунт. Мы помним еще с советских времен выражение «Так надо», которое побуждало людей к действию, и выражение «раз надо, значит, надо», означавшее их согласие на действие.

Во-вторых, при слабом развитии рыночного способа социального признания, в служебно-домашней цивилизации широкие масштабы приобретает личная экспертиза, имеющая целью оценить вклад каждого человека в общее дело и удовлетворить людские нужды с учетом индивидуальных заслуг. Эту экспертизу выполняет различного рода «начальство», причем государь или Генеральный секретарь становятся носителями «высшей справедливости». Нельзя сомневаться ни в них, ни в справедливости решений, исходящих от них. В противном случае, возникают разного рода «крамолы», нарушающие нормальный ход событий. Таким образом, естественная доверчивость русских получает мощное социальное подкрепление в условиях служебно-домашней цивилизации. Кстати, не получает ли аналогичное подкрепление недоверие, свойственное англосаксам (отчасти и другим европейским народам), преобладание безличной экспертизы, сутью которой является обмен товарами, в рыночной цивилизации? Слова «обмен» и «обман» едва ли всего лишь просто созвучны.

Поскольку тип цивилизации в России в царское и в советское время не менялся (получив после Октябрьской революции лишь более резкое и отчасти гипертрофированное выражение), существенно не менялась и национальная идентичность. Поэтому, по сути, отчасти справедлива оценка, что «они (русские - П.С.) остались такими же, как и при царе» . Наиболее сильной ломке русская национальная идентичность подвергается в настоящее время в связи с переходом страны в лоно рыночной цивилизации. Поэтому остро встает задача найти факторы, способствующие сохранению должной меры национальной идентичности, чтобы русским не превратиться в «этнографический материал».

Заключение. Черты национальной идентичности складываются под влиянием разного рода факторов, определяющих жизнедеятельность нации. Усвоение норм, убеждений, верований подсознательно позволяет накапливаться в идентичности противоречивым чертам. Важнейшим фактором накопления противоречивых черт в русской национальной идентичности является служебная деятельность. Отдельные черты идентичности могут складывать под влиянием разных факторов, действующих в одном направлении. Примером может служить доверчивость как важное свойство русской идентичности. Показать становление других важных черт идентичности - слишком обширная задача. Более важными представляются задачи показать обратное влияние ее отдельных черт на жизнедеятельность страны и народа, а также определить факторы ее сохранения. Они будут решаться в следующих статьях.

Литература

1. Абушенко В.Л. Идентичность / Социология. Энциклопедия. - Минск: Книжный дом, 2003.
2. Аристотель. Политика / Соч. в 4-х т. Т.4. - М.: Мысль, 1983.
3. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. - М., 1990.
4. Грибоедов А.С. Сочинения. Воспоминания современников. - М.: Издательство «Правда». 1989.
5. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. - Л.: Гидрометеоиздат, 1990.
6. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 гг. В 2-х т. - М.: МП «Рарог», 1992.
7. Касьянова К. Представляем ли мы, русские, собой нацию? / Знание - сила. 1992. № 11.
8. Кононенко Б.И. Менталитет / Большой толковый словарь по культурологии… 2003 / http://terme.ru/dictionary/1170/symbol/204. Вход 13.03.2014 .
9. Лейбин В. Идентичность / Словарь справочник по психоанализу 2010 . /http://vocabulary.ru/dictionary/881/word/identichnost/ просмотр 1 февраля 2015 года.
10. Лесков Н.С. Бесстыдник // Собр. Соч. В 6 т. Т.6. - М.: АО “Экран”, 1993.
11. Лихачев Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. - М.-Л., 1945.
12. Лихачев Д.С. Заметки о русском. - М., 1981.
13. Лихачев Д.С. О национальном характере русских/ Вопросы философии.

1. Лосский Н.О. Характер русского народа / Условия абсолютного добра. — М.: Изд-во полит. литературы, 1991.
2. Симонов П.В. О двух разновидностях неосознаваемого психического: под- и сверхсознание / Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Вып.4. - Тбилиси.1985.
3. Смирнов. Credo New, 2015, № 3.
4. Современный словарь иностранных слов. - М.: Рус. яз.1993.
5. Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг / Новый мир. 1989. № 9.
6. Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. - Ярославль. 1920.
7. Сорокин П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии / О России и русской философской культуре. Философия русского послеоктябрьского зарубежья. - М.: Наука, 1990.

Понятие «гендерная идентичность» появилось в академической науке в 1955 году. Его ввел Джон Мани для того чтобы описать внутренне состояние личности с точки зрения осознания и ощущения себя мужчиной или женщиной, а так же для того чтобы подчеркнуть значение социально-культурных факторов в формировании психологического пола. Влияния общества на формирование восприятия себя как женщины или мужчины.

Гендерная идентичность - это характерные черты,присущие личности, свойственные данной культуре. Она, гендерная идентичность, связанна с нашим представлением о поле - это то состояние когда,мы, внутренне ощущаем себя тем кто мы есть на самом деле, мужчиной или женщиной. Хотя иногда гендерный взгляд человека на личность может измениться. Под влиянием стиля прически, одежды и т.п.

Традиционная, общепринятая, точка зрения заключается в том, что гендерная идентичность имеет биологическое основание, дана каждому человеке с рождения и не может быть предметом выбора, не подлежит воспитанию. Дана как данность.

Однако,в последнее время, ряд ученых начал считать, что гендерная идентичность формируется под воздействием социальных факторов, воспитания и среды. Подлежит корректировке и воздействию.

Начиная с 80-х годов нашего столетия, в русле теории социальной идентичности Г. Тэджфела и Дж. Тернера, гендерная идентичность трактуется как одна из подструктур социальной идентичности личности.

Гендерная идентичность, является составной частью социальной идентичности, имеет личностную окраску, зависит от социокультурных ситуаций и способна менять свою направленность и содержание. Большое значение имеет то, как человек сам себя категоризирует. Кем он воспринимает себя психологически.

Как составляющая социальной идентичности гендерная идентичность имеет свою структуру и содержание. В этой структуре выделяется три уровня:

Базовая идентичность - соотнесение личности с альтернативными представлениями о маскулинности-фемининности;

Ролевая идентичность - соотнесение поведения и переживаний личности с существующей в данной культуре поло-ролевыми стереотипами;

Персональная, интегрирующая описанные уровни и характеризующая соотнесение личности с маскулинностью и фемининностью в контексте индивидуального опыта межличностного общения.

Гендерная идентичность является частью процесса, носящего название гендерная идентификация -- единство поведения и самосознания индивида, причисляющего себя к определенному полу и ориентирующегося на требования соответствующей гендерной роли.

Гендерная идентичность является более расширенным понятием, чем поло-ролевая идентичность, так как гендер включает в себя не только ролевой аспект, но и, например, образ человека в целом (от одежды до особенностей взаимодействия с другими). Также понятие гендерная идентичность не тождественен понятию сексуальная идентичность, поскольку гендер - понятие не столько биологическое, сколько культурное, социальное. Сексуальная идентичность может быть описана с точки зрения особенностей самовосприятия и самопредставления человека в контексте его сексуального поведения в структуре гендерной идентичности.

Р.В. Овчарова предлагает такую модель трех уровней формирования гендерной идентичности:

1. Уровень общества: сюда относится влияние общественных факторов.

2. Уровень собственной семьи: включает влияние семейных условий.

3. Индивидуальный (личностный) уровень: влияние личностного. .

На гендерную идентичность могут повлиять различные социальные аспекты, в том числе - этнические группы людей, статус работы, религия и семья.

Процесс становления гендерной идентичности происходит в условиях семьи, именно семья является для ребенка первым и наиглавнейшим социальным фактором влияния.

Без всяких сомнений, для развития личности ребенка необходима здоровая психологическая атмосфера в семье. Ее отсутствие крайне неблагоприятно сказывается на формировании личности индивида и в частности на половой идентификации ребенка. Личностные качества родителей их мировоззрение, жизненные позиции также играют немаловажную роль. Так же как и наличие у ребенка полной семьи. Присутствие в его жизни полноценных папы и мамы.

Гендерная идентичность представляет собой сложный, интегративный комплекс свойств и качеств, в основе которого лежит процесс тесного взаимодействия являющего собой «сплав» результатов направленных социальных воздействий и определенных биологических влияний .

Процесс гендерной идентификации у человека социально обусловлен. Социальная идентификация начинается с момента определения пола ребенка и закрепления пола заключающегося в виде присвоения ребенку имени (мужского или женского). С этого момента ребенок включается в социум и начинается процесс обучения ребенка гендерной роли в соответствии с культурными особенностями данного общества и под непосредственным влиянием определенных стереотипов. Таким образом, быть мужчиной или женщиной -- это значит не только быть человеком с определенной анатомией, но и соответствовать определенным социальным и культурным ожиданиям, предъявляемым обществом к человеку.

Биологический пол индивида является только начальной предпосылкой становления психологического и социального пола человека. После рождения ребенка биологические факторы половой дифференцировки дополняются социальными. Становление гендерной или половой идентичности (то есть сознание своей принадлежности к мужскому или женскому полу у конкретного индивида) - одно из основных направлений социализации человека. Процесс такой социализации заключается в том, что многие базовые различия между мужчинами и женщинами закладываются в семье и дети узнают о них из множества источников. В первую очередь, правила поведения и нормы благопристойности и приличия, выводятся из поведения родителей и ближайшего окружения. Принятие правил поведения принятых в обществе осуществляется как сознательно, так и бессознательно, причём в процессе активного взаимодействия с личностью, так как личность формируется благодаря самым первым социальным отношениям, в которые вступают дети. Также процесс половой идентификации определяется и направляется с помощью социальных и культурных средств. Для этого в каждом обществе существуют определённые половые роли. Понятие половой роли обозначает способ поведения людей в системе межличностных отношений, зависящих от их позиции в обществе и отвечающий принятому в данном обществе набору норм, предписаний и ожиданий. Важную роль при этом как в самосознании ребенка, так и в отношении к нему окружающих людей играет общая схема его тела и внешность, то, насколько она соответствует его гражданскому полу. Под половой ролью понимают систему социальных стандартов, предписаний, стереотипов, которым человек должен соответствовать, чтобы его признавали как мальчика (мужчину) или девочку (женщину). Но становление половой идентичности индивида не обусловлено прямо и непосредственно наличием социальных стереотипов, представлений, ожиданий. Они должны стать средствами осознания собственной половой принадлежности. Такое направление процесса социализации и его результат - половая идентичность - требует освоения половых ролей и обучения полоролевому поведению. Очень важна социальная оценка полоролевых проявлений подрастающего ребенка, их положительное подкрепление (поощрение, похвала, согласие) или отрицательное (упрек, угрозу, наказание), прямое или косвенное, а также внушение, ролевое научение и др. . Психосексуальное развитие - сложный биосоциальный процесс, в котором "природные" и "социальные" факторы переплетаются, их нельзя понять друг без друга.

В период полового созревания, начинают интенсивно вырабатывать соответствующие, мужские или женские, половые гормоны. Эти новые обстоятельства накладываются на прошлый жизненный опыт ребенка и его образ Я, в результате чего формируется окончательная половая и сексуальная идентичность взрослого человека.

Врожденные биологические различия обуславливают вообще все социальное поведение мужчин и женщин. Мужчины сильнее, энергичнее, агрессивнее женщин. Женщины - пассивные, терпеливые, спокойные и более толерантные.Кроткие. Поэтому мужчины ведут войны, покоряют природу, творят историю и культуру. Женщины же занимаются рутинным домашним трудом и воспитанием детей. Очевидная асимметрия "мужественности" и "женственности", с этой точки зрения, неизбежна, предопределена "природой В связи с подобными наблюдениями Зигмунд Фрейд в начале ХХ века пришел к заключению: "Анатомия - это судьба".

Технология воспитания - лишь один из элементов формирования строго означенной мужской и женской идентичностей. Одновременно стереотипы "мужского" и "женского" закрепляются специальными культурными приемами - через образование, общественное мнение, произведения литературы и искусства, рекламу, средства массовой информации, телевидение и т.д.

Биологически каждый индивидуум содержит в себе зачатки обоих полов, в любом возрасте имеется возможность развития или регресса организма в сторону того или иного морфологического пола. Многими гендерными отличиями мы обязаны скорее культуре и социализации, чем врожденным различиям между мужчинами и женщинами.

О возможности смены гендерной идентичности говорят и этнографические данные: многие культуры не только признают наличие людей "третьего пола", но и создают для них специальные социальные ниши и идентичности.

Методологически важно указание на наличие смешанных, переходных форм от мужского к женскому. В рамках репродуктивной биологии существует только два пола. Однако, если определять половую принадлежность по строению гениталий (именно так определяется пол новорожденного), то можно говорить о пяти полах: 1) люди обладатели женских гениталий - женщины, 2) люди обладатели мужских гениталий - мужчины, 3)люди обладатели смешанных гениталий - гермафродиты (гермы) 4)люди обладатели преимущественно женских, но с мужскими элементами, гениталий - фемининные псевдогермафродиты (фермы) 5)люди обладатели преимущественно мужских, но с женскими элементами, гениталий - маскулинные псевдогермафродиты (мермы). И аналогично если взять за основу не строение гениталий, а направленность сексуального желания, получаются 5 типов гендерной идентичности: 1) мужской, 2) женский, 3)мужской-гомосексуальный, 4) женский-гомосексуальный 5) транссексуальный.

Нередко проблемы с этнической идентичностью возникают у индивида уже в детстве, в процессе ее формирования. И чаще всего с ними сталкиваются члены этнических меньшинств.

Мальчик, чьи родители переехали в Москву из Узбекистана еще до его рождения, живет в окружении русских, говорит по-русски не только со сверстниками, но и в семье, и не замечает, что чем-то отличается от своих друзей. Но в школе из-за азиатского имени и смуглого цвета кожи он может получить обидное прозвище чучмек. Позднее, многое осмыслив, на вопрос: «Кто ты по национальности?» подросток может ответить: «Узбек», - но его ответ может быть и не столь однозначным.

Девочка из семьи русских иммигрантов в США очень быстро начинает свободно говорить по-английски, хорошо учится и служит переводчиком для старших членов семьи. Она все больше времени проводит со своими американскими друзьями и гордится, что она американка. Но девочка взрослеет, и ей хочется каким-то образом проявить свою индивидуальность. Она находит такую возможность в демонстрации своей культурной отличительности, «русскости», подчеркивании того, что она «русская американка».

Чтобы попытаться ответить на вопрос, принадлежащими к какому этносу могут воспринимать себя эти дети и к какой группе их приписывают окружающие, необходимо проанализировать общие закономерности формирования этнической идентичности.

В процессе своего становления этническая идентичность проходит ряд этапов, соотносимых с этапами психического развития ребенка. Одну из первых концепций развития у ребенка осознания принадлежности к национальной группе предложил Ж. Пиаже. В исследовании 1951 г. он проанализировал - как две стороны одного процесса - формирование понятия «родина» и образов «других стран» и «иностранцев». Развитие этнической идентичности швейцарский ученый рассматривает как создание когнитивных моделей, связанных с понятием «родина», а этнические чувства, по его мнению, являются своего рода ответом на знания об этнических явлениях. Пиаже выделяет три этапа в формировании этнической идентичности:
1) в 6-7 лет ребенок приобретает первые - фрагментарные и несистематичные - знания о своей этнической принадлежности. В этом возрасте наиболее значимыми для него являются семья и непосредственное социальное окружение, а не страна и этническая группа;
2) в 8-9 лет ребенок уже четко идентифицирует себя со своей этнической группой, выдвигает основания идентификации - национальность родителей, место проживания, родной язык. Просыпаются национальные чувства;
3) в младшем подростковом возрасте (10-11 лет) этническая идентичность формируется в полном объеме, в качестве особенностей разных народов ребенок отмечает уникальность истории, специфику традиционной бытовой культуры. Интервьюируемые Пиаже дети, которые пришли к осознанию когнитивных моделей, связанных с понятием «родина», даже приводили политико-идеологические аргументы, иллюстрирующие их патриотические чувства (Piaget, Weil, 1951).

К настоящему времени во всем мире проведено большое количество исследований, в которых уточняются и конкретизируются возрастные границы и содержание этапов развития этнической идентичности. Первые проблески диффузной идентификации с этнической группой большинство авторов обнаруживает у детей 3-4 лет, есть даже данные о первичном восприятии ярких внешних различий - цвета кожи, волос - детьми до трех лет. Но практически все психологи согласны с Пиаже в том, что реализованной этнической идентичности ребенок достигает в подростковом возрасте, когда рефлексия себя имеет для человека первостепенное значение. Доказательства этого мы обнаруживаем и в отечественной психологии. Так, И.А. Снежкова, анализируя развитие этнической идентичности у украинских детей, выявила, что представления детей 6-10 лет о своей национальности отличаются нестабильностью и изменчивостью, а в 11-14 лет дети приводят убедительные мотивы ее выбора (Снежкова, 1982).

На последовательных этапах развития этнической идентичности формируется как этническое самоназвание, так и этническая осведомленность, включающая в себя знания о своей и чужой группах. Существует представление, что этнический ярлык, получаемый ребенком на начальных стадиях формирования его представлений о себе от ближайшего социального окружения, первоначально никак не соотносится с его этнической осведомленностью. Ребенок, рожденный в русской, еврейской или татарской семье, будет называть себя русским, евреем или татарином задолго до осознания своей этнической принадлежности (Баклушинский, Орлова, 1998).

Однако результаты эмпирических исследований со всей очевидностью свидетельствуют, что способность стабильно давать себе правильное этническое самоназвание неизбежно связана с ростом этнической осведомленности о групповых различиях. В исследовании О.Л. Романовой пяти-шестилетние и даже более старшие дети не всегда правильно называли собственную национальность, национальность родителей, не могли установить логическую связь между такими фактами, как национальность родителей, страна проживания, язык общения, собственная национальность. И только подростки со сформировавшейся системой представлений об этнических явлениях, четко идентифицировавшие себя с этнической общностью на основе значительного набора этнодифференцирующих признаков, стабильно присваивали себе соответствующее самоназвание (Романова, 1994).

Этническая осведомленность возрастает с опытом, получением новой информации и развитием когнитивных способностей. Первоначально она основывается на очевидных показателях - внешности, языке, элементах материальной культуры (еде, одежде), обычаях. Постепенно повышается способность ребенка воспринимать, описывать, интерпретировать этнические признаки. Он включает в их комплекс все новые элементы - общность предков, общность исторической судьбы, религию. В исследовании развития этнической идентичности, проведенном О.Л. Романовой в Беларуси, высказывания дошкольников о различиях между этническими группами были достаточно аморфны: «Люди там живут по-другому, не так, как мы». Разные понятия - житель города, гражданин республики, член этнической общности - оказались для них равнозначными. И только в младшем школьном возрасте наблюдался значительный рост этнических знаний, не простое повторение, а систематизация информации, полученной от взрослых. А подростки делали еще более четкие и конкретные замечания о существующих между народами различиях культуры, исторических судеб, политического устройства и т.п. (Романова, 1994).

Споры о том, в каком возрасте дети начинают осознавать те или иные конкретные черты своего сходства с членами одной из этнических групп и своего отличия от других групп, не имеют смысла, так как на этот процесс большое влияние оказывает социальный контекст. Общей закономерностью можно считать лишь то, что развитие представлений об этнической принадлежности идет от осознания внешнего, лежащего на поверхности сходства членов этнической общности, к осознанию более глубинного единства. Например, Д. Чепели, исследовавший изменения в понимании своей групповой принадлежности у венгерских школьников, обнаружил, что первоначально в их сознании возникают когнитивные элементы, отражающие объективные характеристики - национальность родителей, место рождения, затем - связанные с коммуникацией - родным языком, пониманием друг друга. Позже дети проявляют осведомленность о собственной стране: величине территории, природных условиях, благосостоянии населения, и, наконец, - о политическом устройстве общества (Csepeli, 1988).

В последние годы особое внимание исследователей привлек еще один аспект формирования этнической идентичности - появление у индивида чувства неизменности и устойчивости этнических характеристик - этническая константность (Осатро, Bernal, Knight, 1993). Как свидетельствуют полученные эмпирические данные, формирование этнической константности протекает аналогично процессам усвоения постоянства половых и расовых признаков: сознательное отнесение себя к определенному этносу и использование этнических ярлыков происходит раньше, чем ребенок начинает осознавать константность этнических характеристик. Более того, К. Окампо, М. Бернал и П. Найт - сторонники теории когнитивного развития Пиаже - подчеркивают, что этнические константы, утверждаясь в сознании индивида в подростковом возрасте, завершают собой как формирование этнической идентичности, так и процесс поэтапного осознания неизменности основных психосоциальных характеристик. Иными словами, наблюдается четкая временная последовательность формирования трех основных констант. Осознание неизменности половых характеристик наступает в 2-2,5 года, расовых - в 8-9 лет, а этнических, в процессе которого необходимо использование сложных механизмов социокультурной идентификации и межпоколенной передачи информации, - не ранее 12-13 лет.

Когнитивный компонент этнической идентичности отвечает за способность ребенка структурировать информацию об этнических характеристиках. Но дети пытаются давать этническим группам оценки, хотя и достаточно примитивные.

Среди современных исследователей нет единства в вопросе о последовательности возникновения когнитивного и аффективного компонентов идентичности. Одни авторы, вслед за Пиаже, считают, что этнические предпочтения формируются только на основе достаточно значительных этнических знаний в подростковом возрасте. Но в других исследованиях было обнаружено, что детские предпочтения этнических групп не всегда коррелируют с информированностью о них, предубеждения могут предшествовать какому-либо знанию, хотя и в этом случае они становятся более дифференцированными и интегрированными с возрастом. Так, британские социальные психологи обнаружили, что предпочтение детьми 6-7 лет чужих этнических общностей не коррелирует с имеющейся у них информацией об этих группах (Vaughan, 1987).

Но становятся ли этнические аттитюды более позитивными или негативными? Есть данные, что более старшие дети показывают себя менее предубежденными, но вполне возможно, что они просто знают социально желательные ответы. По другим данным, если аттитюды (позитивные или негативные) сформировались, именно эта их направленность сохраняется в дальнейшем.

Но какие бы вопросы ни оставались спорными, совершенно очевидно, что в процессе развития у ребенка этнической: идентичности она проходит ряд этапов от диффузной до реализованной, а результатом этого процесса является формирование в подростковом возрасте эмоционально-оценочного осознания принадлежности к этнической общности.

Американская исследовательница Дж. Финни представила модель стадиального формирования этнической идентичности (Phinney, 1993). По ее мнению, психологи подробно проанализировали развитие зачатков этнического сознания у детей и много внимания уделяли этнической идентичности взрослых, в то время как подростковый период, когда формируется основное содержание этнической самоидентификации, исследован совершенно недостаточно.

В модели Финни становление этнической идентичности подростка, происходящее по мере исследования реальности и принятия им решений относительно роли этничности в его жизни, рассматривается как процесс, сходный с развитием личностной идентичности. В своих изысканиях Финни базируется на теории идентичности Э. Эриксона и ее операционализации канадским психологом Дж. Марсиа, который выделил четыре стадии процесса формирования идентичности (Marcia, 1980).

Первая стадия, соответствующая двум стадиям эгоидентичности по Марсиа - диффузии и предрешению - и названная Финни непроверенной идентичностью, характеризуется безразличием к исследованию идентичности, отсутствием интереса к проблемам этнических корней и членства в этнической группе. На ней находятся младшие подростки, а также взрослые, не имеющие проблем с этнической идентичностью. Представители меньшинств с непроверенной идентичностью часто демонстрируют приверженность культуре высокостатусной группы большинства, однако такое предпочтение не является универсальным. Первой стадии соответствуют два подвида идентичности: 1) диффузная, когда индивиды просто не интересуются своей этнической принадлежностью и не задумываются о ней; 2) предварительная, когда индивиды принимают (всасывают) позитивные этнические аттитюды родителей и других взрослых и поэтому не проявляют предпочтения по отношению к группе большинства.

Вторая стадия - поиски этнической идентичности (мораторий) - характеризуется исследованием своей идентичности, стремлением понять значение этничности в собственной жизни, что имеет сходство со стадией моратория, описанного Марсиа2. Собственный опыт, значимые события в жизни этнической группы могут стимулировать этническое пробуждение. Правда, большинство подростков-испытуемых Финни кроме случаев дискриминации и оскорблений по национальному признаку не смогли назвать особого события, заставившего их по-новому взглянуть на свое этническое происхождение. Как считает американская исследовательница, событие становится таковым, лишь всплывая в памяти людей после того, как они прошли этап моратория.

Происходящий на второй стадии интенсивный процесс - погружения в культуру своего народа осуществляется через, такие виды деятельности, как чтение, беседы, посещение этнографических музеев и активное участие в событиях культурной жизни. Для некоторых опрошенных Финни подростков все это сопровождалось трудностями при попытках соединить в своем сознании необходимость быть американцем и оставаться хранителем этнического наследия или даже отказом от ценностей доминантной в обществе культуры.

Финни полагает, что в результате разрешения кризиса этнической идентичности подростки приходят к более глубокому пониманию и оценке своей этничности. Для третьей стадии - реализованной этнической идентичности - характерно ясное, четкое и устойчивое ощущение незыблемости своих этнических особенностей, привязанность к этнической культуре и этнической общности. Это стадия реализованного этнического «Я», разрешившего противоречия своего роста. Исследовательница совершенно уверена, что третья стадия этнической идентичности совпадает с достижением вполне определенной личностной идентичности: ее «респонденты, обладавшие наиболее ясным чувством «Я» в терминах личной, идентичности, одновременно были наиболее уверены в своей этнической принадлежности и ее значении для жизни» (Phinfiuy, 1993, p. 73).

Достигнутый в подростковом возрасте этнический статус чаще всего остается неизменным на протяжении всей жизни человека. И все-таки этническая идентичность не статичное, а динамичное образование, ее становление часто не завершается в отрочестве. Как подчеркивает Финни: «Процесс не обязательно заканчивается с достижением этнической идентичности, он может продолжаться в новых циклах, которые включают дальнейшее исследование или переосмысление роли или значения собственной этничности» (Phinпеу, 1990, р. 503).

Во-первых, толкать взрослого человека на переосмысление роли этнической принадлежности, приводить к трансформации этнической идентичности могут бесчисленные обстоятельства индивидуальной судьбы. После накопления фактов рыхлое этническое сознание часто становится более устойчивым и даже может меняться, как это произошло с жителем Мийска, католиком, родившимся в пограничной с Польшей Брестской области. Он «числился поляком и считал себя поляком. В 35 лет поехал в Польшу. Там убедился, что с поляками объединяет его религия, а в остальном он белорус. С этого времени осознает себя белорусом» (Каимчук, 1990. - С. 95).

Социальный контекст может привести и к изменению степени благоприятности этнической идентичности. Так, писатель Василий Аксенов в романе «Негатив положительного героя» описывает, как его этническая идентичность, вернее, ее еврейская часть изменила окраску на земле обетованной: «Желтая звезда гетто, символ юдоли, вызывала судорогу униженности, подъем сострадания, стыд бессилия, и только Израиль сменил ее цвет на непреклонность голубого с белым (Аксенов, 1996. - С. 142).

Во-вторых, происходящие в обществе значимые события, прежде всего глобальные изменения в социально-политической сфере и связанные с ними изменения в межэтнических отношениях, могут способствовать интенсификации этнической идентичности целого народа. Ярким примером этого является рост этнической идентичности титульных этносов независимых государств, образовавшихся на руинах советской империи. В этом случае осознание принадлежности, с одной стороны, к этнической общности, а с другой, к государству дополняют и усиливают друг друга. Так, в исследованиях, проведенных в 1990-1996 гг. в Беларуси и в Литве, у групп большинства была обнаружена «глубоко политизированная позитивная этническая идентичность, тесно связанная с чувством Родины и гражданской принадлежности» (Науменко, 1997. - С. 81).

В этой ситуации этническая идентичность пробудилась и у многих русских жителей бывших союзных республик, но это, как уже отмечалось, сопровождалось ростом негативных чувств, связанных с этнической принадлежностью, а также обостренным восприятием дискриминации и увеличением культурной дистанции с титульным этносом1. Т.е. проявился синдром навязанной этничности, который «означает, что этническая принадлежность человека, против его собственнойи и желания, становится чересчур значимой характеристики его бытия и сознания, начинает определять его место в обществе, комплекс прав и обязанностей, а в его самоидентификации выходит на одно из первых мест» (Лебедева, 1997 б. - С. 106).

Но даже у детей последовательность стадий развития этнической идентичности и их временные границы не являются универсальными для всех индивидов, народов и социальных ситуаций. Так, Финни не скрывает, что вопрос о том, образуют ли стадии предложенной ей модели жесткую последовательность, остается пока открытым. На формирование и проявление этнической идентичности индивидов влияет целый ряд факторов, обусловленных особенностями их социального окружения (как ближайшего, так и более широкого), этнических групп, к которым они принадлежат, и межгрупповых отношений.

Среди самых существенных факторов, влияющих на формирование этнической идентичности, психологи выделяют: 1) особенности этнической социализации в семье, школе и ближайшем социальном окружении; 2) особенности этноконтактной среды, прежде всего ее гетерогенность/гомогенность; 3) статусные отношения между этническими группами.

Американские психологи под руководством Дж. Найта в серии эмпирических исследований выявляли зависимость особенностей этнической идентичности детей мексиканского происхождения от практики семейного воспитания (Knight et al., 1993). Ими была обнаружена связь между наличием этнической социализации детей в семье (преобладанием родного языка как средства внутрисемейного общения, соблюдением обычаев, обрядов и праздников, наличием в доме традиционных для Мексики предметов быта, бесед на темы истории родного народа и этнической гордости) и содержанием их этнической идентичности. Дети, проходившие этническую социализацию в семье, быстрее и точнее ориентировались в перечне этнических ярлыков, более осознанно и адекватно относили себя к этнической общности, чаще пользовались испанским языком.

Еще одна область изучения влияния ближайшего окружения на этническую идентичность - анализ особенностей самоидентификации детей из национально-смешанных семей. Выходец из такой семьи может чувствовать недостаточность одного самоопределения, так как ощущает себя представителем двух групп, но может и игнорировать этническую принадлежность одного из родителей. Для него возможна и еще одна стратегия самоидентификации: выбор третьей национальности. Так, в исследовании В.П. Левкович и Л.Д. Кузмицкайте часть подростков, обучавшихся в русской школе, считали себя русскими, хотя не только их родители, но и ближайшие предки не были представителями русской национальности (Левкович, Кузмицкайте, 1992). Иными словами, язык обучения становится существенным фактором, влияющим на этническую идентичность в смешанных семьях, где процесс ее формирования у детей более сложен, чем в семьях однонациональных.

В качестве особенности этнической идентичности у подростков из национально-смешанных браков отмечается ее большая аффективная нагрузка по сравнению со сверстниками из однонациональных браков. Так, Е.М. Галкина подчеркивает, что если для выходцев из однонациональных семей этническая идентичность - это реакция на события внешней жизни, то для подростков из национально-смешанных семей это также часть их внутреннего мира. Она не всегда осознается ими, а иногда, вызывая определенный дискомфорт, даже подавляется, отодвигается на подсознательный уровень (Галкина, 1993).

В уже упомянутом исследовании Левкович и Кузмицкайте было выявлено, что среди факторов, влияющих на выбор подростками из национально-смешанных семей национальности, значительную роль играет уровень авторитета родителей: 64,3% респондентов выбрали национальность наиболее авторитетного из родителей. Однако на выбор национальности влияла и более широкая социальная среда: у 17,5% респондентов выбор был основан на принадлежности родителя к более многочисленной этнической группе.

И во многих других исследованиях выявлена зависимость выбора подростками национальности от этнокультурной специфики среды, от особенностей протекания этнических процессов в регионе. Так, в советское время в Киеве в украинско-русских семьях осознавали себя украинцами более 60%, в Минске в белорусско-русских семьях осознавали себя белорусами около 40%, а в Чебоксарах в чувашско-русских семьях осознавали себя чувашами 2,2% подростков.

Безусловно, особенности этноконтактной среды оказывают влияние на формирование и трансформации этнической идентичности не только у выходцев из национально-смешанных семей. Значимо прежде всего то, живет ли человек в полиэтнической или моноэтнической среде и какова плотность этнического окружения. Ситуация межэтнического общения дает человеку больше возможностей для приобретения знаний об особенностях своей и других этнических групп, способствует развитию межэтнического понимания и формированию коммуникативных навыков. Свою этническую принадлежность раньше осознает русский ребенок, живущий в многонациональной Москве, чем житель отдаленной деревни в Архангельской области.

Различия в степени выраженности этнической идентичности обнаружены и у детей, живущих в разных гетерогенных средах. Когда этот показатель сравнивался у русских в Беларуси и Казахстане, то выяснилось, что этническая идентичность сильнее выражена у тех, кто живет в культурной среде, значительно отличающейся от собственной (в Казахстане). А для детей, живущих в Беларуси, культура народа которой близка к прусской, осознание этнической идентичности не является жизненно важной проблемой (Романова, 1994).

Итак, этническая идентичность более четко осознается, а знания о различиях между группами раньше приобретаются, «если социализация ребенка проходит в широкой полиэтнической среде. Но временные границы формирования этнической идентичности и точность знаний о своей принадлежности к определенной этнической общности во многом зависят и от того, к какой группе ребенок принадлежит - группе большинства или группе меньшинства. Исследования показали, что члены этнического большинства могут даже не задумываться о «своей этнической принадлежности, тогда как для членов этнических меньшинств идентификация оказывается как минимум вынужденной, а связанные с ней проблемы попадают в разряд жизненно важных.

Иными словами, на определение собственной этничности оказывает влияние осознание статуса этнической группы в социальной структуре общества. Так, в условиях США для тех, кто отличен физически (цветом кожи, чертами внешности) или чья культура явно отличается от культуры доминантной группы, вопрос часто заключается не в том, использовать ли этническое название или нет, а в том - какой термин принять. Например, потомки иммигрантов из Мексики могут называть себя мексиканскими американцами, латиноамериканцами, испанцами или никакое и таким образом демонстрировать свой желаемый облик в глазах большинства, так как перечисленные ярлыки имеют разные оттенки и несут в себе большой эмоциональный заряд.

Британскими социальными психологами Г. Ягодой и С. Томпсон было выявлено, что в Шотландии у детей пакистанских иммигрантов представления об этнических группах складываются раньше, чем у детей шотландцев, являющихся группой этнического большинства. Дети из группы меньшинства неизбежно оказываются осведомленными о доминантной культуре как через средства массовой коммуникации, так и через личные контакты. А их сверстники из группы большинства могут вообще не обладать знаниями о пакистанской культуре, если они не имеют соседей этой национальности. Шотландцы реже признают, что между культурами существуют различия в нормах, ценностях и стереотипах поведения, так как общаются в основном внутри своей группы, и даже их контакты с национальными меньшинствами протекают в контексте доминирования норм культуры большинства.

Следует только иметь в виду, что формированию четкой этнической идентичности членов групп меньшинства способствует не только гетерогенность широкого социального окружения, а значит, возможность межгрупповых сравнений, но и гомогенность ближайшего социального окружения. Так, в исследовании С.А. Баклушинского и Н.Г. Орловой было обнаружено, что в ближайшем социальном окружении московских еврейских подростков со сформированной этнической идентичностью доминировали носители родной этнической культуры, а носителей русской культуры (культуры большинства) было относительно немного и/или их значимость была относительно низкой (Баклушинский, Орлова, 1998).

Но даже если члены группы меньшинства обладают знаниями о различиях между двумя народами и культурами, это вовсе не означает, что они предпочитают свою группу и признают свою принадлежность к ней. Так, пакистанские дети в упомянутом исследовании отдавали предпочтение шотландским именам и внешности, характерной для группы большинства.

В многочисленных исследованиях развития этнической идентичности, проводившихся в США, Великобритании, Новой Зеландии и других странах, дошкольникам предъявлялся набор кукол или картинок, изображающих людей разных национальностей и предлагалось выбрать те, которые им больше всего нравятся и которые больше похожи на них самих, и дети из групп большинства в своих ответах практически единодушно проявляли предпочтение своей группы, то дети из групп меньшинств часто выбирали «неправильные» стимулы, например черные дети выбирали белых кукол, причем не только как самых красивых, но и как похожих на них самих. Так, в исследовании, проведенном в 50-е гг. в США, 92% белых и только 26% афроамериканцев 3,5-5,5 лет сделали правильный выбор (Левкович, Панкова, 1973).

Выявленная тенденция отражает раннюю осведомленность и о существовании определенной социальной структуры, о том, что в обществе одни группы оцениваются выше, чем другие. Но остается не до конца ясным, проявляют ли в выборе кукол маленькие дети с еще не сформировавшейся идентичностью желание принадлежать к группе с более высоким статусом, либо действительно воспринимают себя ее членами, т.е. -выбирают ложную идентичность.

Ho в любом случае с возрастом и развитием этнической идентичности у членов этнических меньшинств обычно проходит сдвиг к внутригрупповой ориентации. В процессе социализации, когда новому поколению передаются нормы и ценности этнокультурной среды, ребенок приобретает все новые знания о межэтнических различиях и более четко определяет свою принадлежность к определенной группе. В результате каждый новый член общества оказывается «приписанным» к той или иной этнической группе.

Несмотря на это, социально желательная высокостатусная группа большинства может оставаться для ребенка референтной (эталонной). А приписывание вовсе не обязательно оказывается пожизненным. Если первоначально дети учатся у других, к какой группе они принадлежат, и приобретают предписанный обществом этнический статус, то уже в подростковом возрасте к человеку приходит осознание того, что у него есть весьма существенная, по словам Э. Эриксона (1996 б), свобода активного выбора, идентифицировать ли себя с группой, членом которой его воспринимают другие, или с группой доминантного большинства. Так, при исследовании американских подростков мексиканского происхождения выяснилось, что если одни сохраняют язык и обычаи своих родителей осознают себя испаноязычными американцами, то другие перестают говорить по-испански и воспринимают себя белыми англоязычными американцами. Впрочем, в случае неблагоприятного межгруппового сравнения члены этнических меньшинств при определении этнической идентичности имеют еще более широкий выбор стратегий.

1.2 Источники и факторы, влияющие на формирование полоролевой идентичности

Многие исследователи считают, что в основе формирования половой идентичности лежит биологически заданный пол, но формирование психологического пола является результатом воздействия на личность социальных условий и культурных традиций общества. Таким образом, половая идентичность – это фенотип, сплав врожденного и приобретенного. Данное положение отражено на схеме Петерсона и Мейлора, в которой показаны факторы и механизмы формирования половой идентичности:

Факторы

Биологические Социокультурные Индивидуальные

Учитывая это, следует отметить, что в семье в процессе интериоризации и идентификации происходит усвоение гендерных ролей общества, соответствующих доминирующему гендерному порядку. Особая роль отводится матери как ведущему агенту гендерной социализации. В дошкольном возрасте в детском саду, где воспитание специально организованно для поддержания доминирующего гендерного порядка, является активным трансляторам жестких социальных стереотипов. Становление гендерной идентичности происходит в условиях социализации с акцентом на производство доминирующей гендерной культуры, поэтому следует говорить не столько о стихийном развитии гендерной идентичности, сколько о ее социально- культурном формировании.

В обыденном сознании распространено представление о том, что полоролевая принадлежность индивида «дана» ему чисто биологически. Это и точка зрения психоаналитиков, сторонников фрейдизма. Их теория идентификации подчеркивает роль эмоций и подражания. Ученые это направления полагают, что ребенок бессознательно имитирует поведение представителей своего пола, прежде всего – родителей, место которых он хочет занять. Психоаналитики отстаивают ту позицию, согласно которой личность только тогда развивается полноценно, когда не нарушается половая идентификация. Возникновение половой идентификации объясняется различными теориями, которые подчас отличаются друг от друга в большей степени названиями, чем своей сутью.

Сторонники социального научения считают, что половая идентичность возникает лишь после того, как ребенок усвоил типичное для того или иного пола поведения. Когнитивисты же отстаивают точку зрения, что сначала ребенок усваивает половую идентичность, а затем научается вести себя соответственно полу. Этот спор представляется надуманным, так как очевидно. Что формирование половой идентичности происходит не одномоментно. Это длительный процесс, в котором имеет место и идентификация как спонтанное подражание, и научения как результат целенаправленного со стороны взрослых воспитания у ребенка половой роли. Констатируя, все выше сказанное можно говорить о том, что психологи предпочитают употреблять термин «гендер». Подчеркивает тем самым, что многие различия между мужчинами и женщинами создаются культурой, тогда как слово «пол» подразумевает, что все различия являются прямым следствием биологического пола. Кроме, того, слово «гендер» позволяет в некоторых случаях добиться большей ясности.

До указывала, что слово «пол» следует использовать для описания демографических категорий. Однако когда делаются умозаключения о природе мужественности или женственности, она рекомендует принять слово «гендр».

Унгер отметила, что определение пола обычно включает в себя черты, непосредственно обусловленные биологическим полом, тогда как гендер подразумевает те аспекты мужского и женского, причины возникновения которых еще не известны. Проблема в том, говорит она, что причинно-следственная связь не всегда очевидна и может быть вызвана как биологическими, так и социальными факторами. Вопрос терминологии еще не разрешен учеными, поэтому у авторов принято с самого начала определять свой выбор.

Особенно возрос интерес к проблеме полоролевой идентификации, и обострилась полемика между представителями различных направлений в последние годы. Учитывая это, следует рассмотреть, как понимают представители отдельных теорий механизмы полоролевой идентификации, особенности формирования полоролевых предпочтений и некоторых «секстипичных» личностных характеристик, а также влияние на процесс полоролевого развития личности таких факторов, как семья и группа сверстников.

Рассмотрим механизмы полоролевой идентификации, начнем с традиционной психологической концепции З. Фрейда, как известно, приписывает основную роль в половой дифференциации биологическим фактором и считает основным ее механизмом идентификации ребенка с родителями. Эта концепция весь процесс развития личности, в котором она основное внимание уделяла формированию поведения и представлений, обусловленных полом, связывала с сексуальной сферой. Традиционный психоанализ признает, что мужская и женская модели диаметрального противоположны по своим качествам, и если для типичного мужского поведения характерны активность, агрессивность, решительность, стремление к соревнованию и достижению, способности к творческой деятельности, рассудочность, то для женского – пассивность, нерешительность, зависимое поведение, а также большая эмоциональность и социальная не уравновешенность. З. Фрейд полагал, что личность тогда развивается гармонично, полноценно, когда она следует вышеописанным моделям, когда не нарушается ее половая идентификация.

Как отмечают многие исследователи, современный психоанализ очень не однороден: существует целый комплекс психоаналитических теорий, касающихся природы мужественности и женственности, отдельные положения которых можно встретить у представителей других ориентаций. Наиболее распространенные среди психоаналитических теорий – фаллоцентрическая и гиноцентрическая; первая признает на начальной стадии половой идентификации мужскую ориентацию для детей обоего пола, вторая считает ранней и основой идентификацией, как для девочек, так и для мальчиков – женскую.

Теория социального научения и близкая к ней теория моделирования, рассматривает механизмы формирования психологического пола и полоролевых стереотипов, модифицировали основной принцип бихевиоризма – принцип обуславливания. Представители этих теорий считают, что в развитии полоролевого поведения все зависит от родительских моделей, которым ребенок старается подражать, и от подкреплений, которые дают поведению ребенка родители.

Теория когнитивного развития утверждает, что хотя положительное и отрицательное подкрепления, идущего от взрослого, и идентификация с ним действительно играет определенную роль в половой социализации ребенка, но главное в ней – это познавательная информация, которую ребенок получает от взрослого, а также понимание им своей половой принадлежности и того, что это свойство необратимо.

Представители новой психологии пола, считают, что основную роль в формирование психологического пола и половой роли играет социальное ожидание общества, которые возникают в соответствие с конкретной социально- культурной матрицей и находят свое отражение в процессе воспитания Дж. Стоккард и М. Джонсон опираясь на основные положения теории социальных ожиданий, выдвигает важное утверждение о том, что пол биологический, т.е. пол врожденный, может лишь помочь определить потенциальное поведение человека, а главное – пол психологический, социальный, который усваивается прижизненно и на формирование которого оказывают больше влияние расово, классовые, этнические вариации половых ролей и соответствующие им социальные ожидания.

Своеобразной революцией, произошедшей в психологии половых ролей, и возникновению «новой психологии пола», способствовало, три фундаментальных исследования, выводы которых отвергают основные положения традиционной теории. Это работы: 1) Е. Маккоби и К. Джекли; 2)Дж. Мани и А. Эрхарда; 3) С. Бем, доказавшая несостоятельность противопоставления традиционной психологии маскулинности и феминности.

Е. Маккоби и К. Джекли проанализировав 1600 исследований психологических половых различий, пришли к выводу, что, по существу, нет фундаментальных врожденных различий в психологических особенностях мужчин и женщин во многих областях, где раньше эти различия признавались; те же различия которые имеются у маленьких детей, по крайней мере, не достаточны, чтобы обосновать традиционное неравенство половых социальных ролей.

В исследованиях Дж. Мани и А. Эрхарда, где изучались, с одной стороны, анатомо-физиологические индикаторы, а с другой – фактор приписывания индивидом себя к тому или другому полу, показала, что если у большинства детей этот фактор и анатомо-физиологические индикаторы имели прямую корреляцию, то даже для детей, имеющих анатомо-физиологические задатки обоих полов, решающим в полоролевом развитии являлось отнесение себя к мужскому или женскому полу.

По мнению С. Бем и ее коллег, в противоположность традиционной психологии о том, что мужчины и женщины, чтобы быть приспособленными в жизни, должны иметь традиционно установленные соответствующие полу характеристики, показали малую приспособленность индивидов, обладающих только такими характеристиками; наиболее приспособленным к жизни оказался андрогеннный тип, имеющий черты того и другого пола и самый распространенный.

Поведение является одним из важных факторов, связывающих ребенка с окружающей действительностью, оказывающих влияние на формирование и развитие социальных качеств личности.

Три десятилетия назад родители и учителя советовали прилагать усилия к тому, чтобы дети усвоили характерное для своего пола поведение к моменту поступления в школу. Как их убеждали, не справившихся с этой задачей детей могли ожидать в дальнейшем серьезные проблемы, связанные с психологической дезадаптацией.

Однако в настоящее время в психологической литературе берет вверх иная точка зрения, сводящаяся к тому, что однозначный упор на маскулиность и феминость в моделях поведения ограничивает эмоциональное и интеллектуальное развитие как мужчин, так и женщин.

Исходя из этого, усвоение социального опыта происходит через взаимодействие ребенок-взрослый, в котором каждый оказывает влияние и модифицирует поведение другого. Ребенок постоянно наблюдает, имитирует и моделирует отношения, поведения и деятельности окружающих его взрослых.

В период дошкольного детства ребенок стремиться к одобрению, завоеванию любви, уважения и доверия к себе. Средством решения этой задачи является освоение социальных норм, помощь взрослым, попытки включиться в те виды деятельности, которыми занимаются взрослые. Так появляются мамины помощницы, маленькие подмастерья.

Именно в рамках этих видов деятельности происходит первичная половая идентификация детей. Одни виды их активности соответствующие полу, поощряются и одобряются взрослыми, а другие противоречащие представления о том, что могут и должны делать мальчики или девочки, вызывают насмешки или порицания.

Учитывая, это до 2-3 лет большинство мальчиков пробуют надевать мамины туфли, играть с ее косметическими принадлежностями, красить ногти лаком. Однако когда завершается процесс гендерной идентификации и мальчики достигают гендерной константности, они начинают понимать, что все эти занятия предназначены для девочек. Еще до школы дети проявляют знания о гендерных различиях в игрушках, одежде, занятиях. По наблюдением ряда исследователей, мальчики выбирают для игры машинки, игрушечные оружия, девочки – куклы, наряды для кукол или игрушки, связанные с домашним хозяйством.

С возрастом объем, и содержание первичной половой идентичности ребенка меняется. Психологическое самоопределение половой принадлежности начинается со второго года жизни и закрепляется к третьему году. К трем годам ребенок ясно различает пол окружающих его людей, однако может не знать, в чем заключается различие между ними. Например, многое дети уверены в том, что если надеть на мальчика платье, он становится девочкой. Они могут не понимать, что только мальчик может стать папой, а девочка – мамой, а также могут спросить у своего отца, кем тот был – мальчиком или девочкой, когда был маленький. Таким образом, трехлетний ребенок, хотя знает о своей половой принадлежности, но часто ассоциирует пол со случайными внешними признаками, вроде одежды и стрижки волос. Он допускает и возможность изменения пола.

И.В. Тельнюк тоже отмечает, что половая идентификация к концу дошкольного детства сформирована практически у всех детей, однако в ее основе чаще всего лежат внешние половые признаки. Более существенные половые признаки в большинстве случаев дети этого возраста не осознают. Однако как полагают некоторые авторы, завершение формирование половых позиций происходит лишь в юношеском возрасте.

Учитывая, это следует отметить, что половая идентификация заключается не только, в том, что дети следуют в своем поведении навязанным им полоролевым эталонам, но и в том, что у детей, например в возрасте 2-4 лет, выражено стремление к разглядыванию и ощупыванию своих половых органов, к сравнению половых признаков отца и матери, а затем (в возрасте 4-5 лет) у них появляется «половое любопытство», когда мальчики и девочки показывают свои половые органы.

Итак, на этапе раннего детства происходит первичная половая идентификация. Ребенок уже понимает то, что пол не изменяется с течением времени при смене одежды, рода занятия или других внешних признаков. Однако дети сравнительно мало обращают внимания на различие половых органов, когда им приходится решать, кто - мужчина и кто – женщина. Дети старше 4 лет не только правильно различают пол окружающих людей, но и хорошо знают, что в зависимости от пола к человеку предъявляются разные требования.

Так же дети стараются подражать родителям одного с ним пола. Л.К. Емельянова отмечает, что девочки, которые больше всего ценят в матери трудолюбие, честность, гуманизм, заботу о семье, вырабатывают у себя именно эти качества. Мальчики стараются подражать отцам в деловитости, смекалки, юморе, профессиональном мастерстве.

Идентификация у девочек с матерью имеет ряд особенностей:

а) большой возрастной период;

б) большая интенсивность процесса идентификации, т.е. девочка чаще выбирает роль матери, чем мальчик роль отца;

в) большая значимость для идентификации теплых эмоциональных и доверительных отношений с матерью;

г) большая зависимость идентификации от отношений между родителями (конфликты отрицательно сказываются на идентификации);

д) меньшее влияние девочек сестры, чем брата на идентификации мальчика.

Некоторые авторы (Ю.Е. Алешина и А.С. Волович; Дж. Стокард и М. Джонсон) полагают, что половая идентификация мальчиков проходит в более трудных условиях, чем таковая девочек. Среди препятствующих идентификации факторов называют большее время контакта матери с ребенком, чем отца, из-за чего отец выступает для ребенка менее привлекательным объектом. Вследствие этого первичным оказывается идентификация с материю, т.е. фемининная.

Таким образом, в дальнейшем своем развитии мальчику предстоит трудная задача: изменить первоначальную женскую идентификацию на мужскую. Однако большинство тех, с кем ребенок сталкивается в процессе своего воспитания, - опять женщины (воспитатели детского сада, врачи, учителя). Поэтому мальчики, гораздо меньше знают о поведении, соответствующем мужской половой роли, чем женской. Это приводит к тому, что мальчик вынужден строить свою половую идентичность преимущественно на негативном основании: не быть похожими на девочек, не участвовать в женских видах деятельности и т.д. Взрослые не столько поощряют «мужское» поведение, сколько осуждают «немужское» (например «тебе плакать стыдно, ты не девочка»). Это объясняет, почему у девочек полоролевая идентификация является не прерывным и менее конфликтным процессом, чем у мальчиков.

А.И. Захаровым установлено, что наиболее выраженная идентификация с родителем того или иного пола у мальчиков происходит в возрасте 5-7 лет, а у девочек в возрасте 3-8 лет. Успешность идентификации зависит от компетентности и престижности родителя того или иного пола в представлении детей, а также от наличия в семье идентичного их полу члена прародительской семьи.

По данным Ю.М. Набиуллиной (2001), неудовлетворенная потребность в общении с родителями своего пола приводит к идентификации с родителями другого пола. Для девочек атмосфера в семье является более благоприятной, чем для мальчиков, у которых чаще не удовлетворяется потребность в безопасности. Идентификация у девочек протекает успешнее: 43% девочек против 8% мальчиков имеют, высокую степень идентификации с родителями своего пола. У мальчиков чаще встречается неадекватная или нечеткая идентификация, связанная с отсутствием отца в семье. Мальчики, фактически с момента рождения, живущие без отца, ориентируются в мужских занятиях больше на воздействие с воображаемым отцом.

По данным А.Л. Козловой и Н.В. Поляшовой (2000), дети, воспитывающиеся в приютах, не отличаются по когнитивному и эмоциональному компонентам полоролевой идентичности от детей, воспитывающихся в благополучных семьях. Однако на поведенческом уровне ярко выраженное предпочтение поведения, типичного для своего пола, имеется только у девочек.

Исходя из этого, именно родители обладают идентификационными характеристиками, более всего побуждающими к идентификации: положительная эмоциональность, доброта и отзывчивость.

Так же на развитие полоролевой идентификации у дошкольников, оказывает информационное влияние, так как гендерные понятия формируются у детей под воздействием литературных произведений, кино и телевидения, кукольных театров. Полоролевые образы, появлявшиеся на Западе в 1970-1980-х гг., остаются устойчивыми, традиционными и соответствующими стереотипным ролям. Та же тенденция выявилась и при анализе книг для чтения в начале 1972 г., хотя после 1980 г. описания гендера в детских книгах несколько изменилась (в сторону большого равенства полов).

Аналогичные данные были получены и при анализе отечественных книг. И.С. Клецина и Н.Н. Оболенцева проанализировали иллюстрации детских книг и выявили, что общее количество изображений лиц мужского пола превышает количество изображений лиц женского пола в два раза. Мужчины и мальчики в основном представлены занимающимися инструментальной деятельностью, кроме того, они чаще, чем женщины и девочки, изображены в ситуациях отдыха, развлечений.

П. Краб и Д. Билавски проанализировали, с какими предметами изображали мужчин и женщин в американском детском журнале, издававшимся с 1937 по 1989 г. на протяжении 53 лет выявилась одинаковая тенденция: женщин в большинстве случаев рисовали с предметами домашней утвари, а мужчины – с орудиями труда.

Описание роли и занятий женщин в современной литературе и журналистике для взрослых не отличается от такового в детской литературе. Н. Ажгихина проанализировав литературно-художественные советские журналы 1970-1980-х гг., установила, что характерной чертой процессы является жалость к женщине, которую эмансипация лишила женственности и призывы вернуть женщину к ее «истинному предназначению». В последующие годы перестройки в литературных произведениях на место работницы и матери пришла хорошенькая домохозяйка или юная фотомодель «без комплексов».

Фотографии в прессе тоже по-разному отражают мужчин и женщин: у первых подчеркивается лицо (мужчины на них обычно изображаются от шеи и выше), а у вторых – тело. Это явления Арчер и его коллеги назвали фейсизмом. Как полагают авторы, такое изображение мужчин и женщин не случайно: голова и лицо является «центром душевной жизни», в них локализируется интеллект, личность, идентичность и характер, которые средства массовой информации ассоциируют с мужчинами, чем с женщинами. Это как отмечает Ш. Берн, согласуется с данными экспериментов, показавших, что акцентирование лица индивида приводит к тому, что испытуемые более высоко оценивают его ум, амбиции и внешность. Вносит свой вклад в гендерную стереотипизацию и телевидение. Н. Синьорелли провел анализ телевизионных программ, занимавших в течение 16 лет в эфире лучшее время. Семьдесят один процент появлявшихся на экране людей и 69% главных героев были мужчины. Тенденция к выравниванию появления мужчин и женщин проявилась за это время лишь незначительно. Женщины были моложе мужчин, обладали привлекательной внешностью и мягким характером; их чаще показывали дома, в кругу семьи или любовных сценах. Они же чаще оказывались в роли жертвы. Появлявшиеся на телеэкране мужчины, имели, как правило, уважаемую профессию либо выполняли специфически мужскую работу.

Рекламные ролики, показываемые на телевидение, продолжают эту традицию. При анализе изображения в рекламе потребителей и потребительниц, передаваемой по Британскому телевидению, А. Менстэд и К. Мак-Каллоч выявили, что мужчины чаще всего изображаются как рассуждающие и оценивающие товар, понимающие объективные причины его покупки, занимающие автономные роли и собирающиеся практически использовать приобретаемые предметы; женщины, напротив, - не как обсуждающие и оценивающие достоинства приобретаемого товара, а как движение субъективными причинами его приобретении, занимаемые зависимые и дополнительные роли и связанные с социально престижным и символическим значение покупаемых предметов.

На телевидение количество мужских персонажей постоянно превосходят количество женских персонажей в соотношение 3:1 во взрослых телепрограммах, и в соотношении 5:1 – в программах для детей. Женские персонажи выступают главным образом в романтических ролях. Лишь не многие успешно сочетают замужество с профессиональной деятельностью; работающие женские персонажи часто имеют профессии, связанные с низким статусом.

И.В. Грошев отмечает, что коммуникативное поведение женщины редко указывает на ее социальный статус, а интерпретируется, в первую очередь, с учетом сексуального восприятия. Реклама символически воспроизводит стереотипы «женственности» и «мужественности».

А. Юрчак, проанализировал отечественную рекламную продукцию, выделил два основных типа рекламных историй; романтические и семейные. В первых историях мужчина всегда профессионал, занят напряженным дело. Обычно напоминающий борьбу. Благодаря своим знаниям, уму, ловкости и смелости, он выходит из этой борьбы победителем. Женщина не только не принимает в ней участие, но просто отсутствует в тех местах рекламного ролика, где эта борьба происходит. «Настоящая женщина» в это время занята самоукрашением, ведь главным ценителем ее внешности является мужчина. Таким образом, все усилия женщины направлены на то, что бы ее заметили и оценили.

А.В. Петровский привел на страницах газеты «Известия» такой пример: «снимался научно – популярный фильм, посвященный взаимоотношению в семье. Он так и назывался: «... И счастья в личной жизни». Перед съемочной группой стояла задача выявить характер распределения обязанностей в семье. Конечно, можно было задавать напрямую вопросы, но психологи хорошо знают, что ответом на такие вопросы не очень-то можно доверять – нередко желаемое выдается за действительное. Тогда психологи, прибегли к помощи детей дошкольного возраста. В детском саду была предложена «игра». Ребятам дали множество цветных картинок, изображавших предметы домашнего обихода: кастрюли, телевизор, молоток, тарелки, кресло, магнитофон, мясорубка, иголки, газета, пылесос, сумка – «авоська» с продуктами, и просили их отобрать «папины картинки» и «мамины картинки». И сразу все стало ясно. Для папы многие, очень многие дети составляли «джентльменский набор»: телевизор, кресло, тахту и иногда – гвозди и молоток. Мамам оставалось все остальное: кастрюля, тарелки, пылесос, мясорубка, «авоська» и прочее. На экране этот отбор вещей выглядел впечатляюще. Но о каком семейном коллективе можно говорить, если отец после работы подремывает под телевизор с газетой на коленях, а мать отрабатывает свою вторую трудовую смену? Дети наблюдают это и делают выводы …»

В семейных историях деятельность женщины ограничена семьей. Она лечит, стирает, чистит раковину и газовую плиту, готовит вкусные блюда и с нетерпением ждет мужа. Муж же внутри семейного пространства пользуется трудом женщины, а бойцовские и профессиональные качества проявляет вне дома.

Таким образом, образ женщине подается как зависимый от мужчины, слабый, саморегулирующийся либо в домашних хлопотах, либо в обеспечении своей привлекательности. Мужчина же, как в отечественной, так и зарубежной рекламе, подается как лидер, сильный, агрессивный, подчиняющий себе других ради утверждения своего «Я».

Учитывая это, влияние средств массовой информации, и особенно телевидения, играет большую роль на формирования полоролевой идентификации у дошкольника. Чтение детьми книгу, в которых женщины в большинстве случаев изображаются с предметами домашней утвари, а мужчины – с орудием труда, приводит к усилению поло-типичного поведения в детских играх. По данным М. Кимбалл, у детей, которые смотрят телевизор, проявляется больше установок, соответствующих тендерным нормам, чем у их сверстников, которые не смотрят телевизор. В эксперименте Д. Рабл с коллегами ребенок меньше играл с нейтральной игрушкой после просмотра телевизионного ролика, где с нею играл ребенок противоположного пола.

С рекомендациями по воспитанию мальчиков и девочек в семье и тематические выставки для родителей по воспитанию мальчиков и девочек. Таблица 5. Перспективный план работы с родителями «Гендерное воспитание детей младшего дошкольного возраста» Месяц Форма работы с родителями Тема Тема «Гендерное воспитание. Что это такое?». Цель: Повышение педагогического мастерства и гендерной...

Личностные свойства и качества родителей и самих детей. В проведенном нами исследовании были рассмотрены следующие факторы формирования будущего семьянина: формирование у детей полноценных, эмоционально положительно окрашен­ных представлений о семье; осуществление педагогически грамотного полового воспитания детей. введение ребенка в азы семейной экономики; В первой части практической...

Усваиваться различные роли: семейные, половые, социальные. Нарушения половой идентичности также имеют своим источником детство индивида. В связи с этим вывод - половая идентификация есть процесс обретения половой идентичности, а ее особенности зависят от эмоциональных отношений между членами семьи. Для того, чтобы ребенок обрел адекватную половую идентичность, необходима программа полового...