История казачьей семьистаницы Платнировской в истории Кубани,её традиции. Сосланы после войны
Невозможно понять казачество, не узнав его базовой ценности – семьи. Казаки к чужим детям относились, как своим, даже если они рождены от нехристианина.
Казаки считали позором иметь неграмотных сыновей, и мечтали о том, чтобы дочери были счастливыми. И, если казакам были суждено идти на смертный бой, станица не бросала его семью на произвол судьбы.
Чужих детей не бывает
В XVII веке донские казаки постоянно воевали. Жили они в поселениях, называемых юртами. Например, в царской грамоте, датируемой 1638-м годом, Михаил Фёдорович Романов обращался к ним так: «На Дон, в нижние и верхние юрты, атаманам и казакам Михаилу Иванову и всему Донскому Войску».
О казаках того времени пишут, что они были горланистыми и говорливыми. Оно и понятно, что все вопросы решались на юртовом круге. Женщины в управлении не участвовали и были на вторых ролях. Тогда считалось нормой брать в жены угнанных в рабство турчанок, персиянок и черкешенок. В частности, исторические источники свидетельствуют, что зимой 1635 года казаки в свои юрты привезли 1735 пленниц с Чубура и с Ачаковской Косы.
Бывало и так, что казачки попадали в плен к крымским татарам или к туркам. Впрочем, донцы прилагали все усилия, чтобы их освободить от «басурман», мол, не по-божески это. Порой на это уходило годы. Как правило, в момент освобождения эти женщины уже имели детей от татар. По традиции, казаки таких казачек не оставляли одних и брали в жены, при этом её дети становились приемышами – «туминами» или «татаркиными». Детей же, которые родились от казака и пленницы называли «болдырями». Кстати, фамилии Бондыревы, Татаркины, Турчанкины и Тумины являются одними из самых распространенных на Дону.
Женитьба и развод на Кругу
В XVI и XVII веках Круг в юрте для казака значил всё или почти всё. Именно поэтому знатные отцы, которые хотели, чтобы их дочерей брали в жены достойные мужчины, требовали народного одобрения на Майдане – своего рода гарантии. Казак, давший слово на Кругу, всегда выполнял свое обещание. Со временем эта традиция распространилась на все свадьбы.
«Будь моей женой», - говорил жених парень невесте. «Будь моим мужем», - отвечала она ему. Такое предложение делалось прилюдно – опять-таки на Кругу. Если же казаки решали, что «этому так и быть», появлялась новая семья. Там же на Кругу и разводили, впрочем, мужчине требовалось объяснить свой поступок и убедить людей в своей правоте. Обычно другой казак прикрывал женщину полой своего кафтана, дабы защитить её от бесчестия. В этом случае, женщина становилась его женой. Но не только мужчины были инициаторами развода, но и женщины. Если её муж оказывался «такой-сякой», то Круг становился на сторону казачки.
«Я возьму их на себя!»
Донская вольница несла в себе уникальный институт социальной самоорганизации. Уходя на войну или в поход, казак был уверен, что его дети будут жить в достатке, если он погибнет. Касалось это не всех семей, а тех, чей союз одобрил Круг.
Например, в поселенье появляется гонец с плохой новостью, что на южные границы России напал лютый враг и надо его задержать любой ценой, пока не пройдет полная мобилизация Войска Донского. В этом случае собирался Круг, на котором атаман сначала снимал шапку, а затем сбрасывал кафтан. Это означало, высшую степень опасности.
«Кто хочет быть повешенным, на кол посаженным или в смоле сваренным»? – вопрошал атаман. В ответ выходили добровольцы, знающие, что идут на верную смерть. В полной тишине они спрашивали у собравших: «Кто возьмет моих сирот и мою вдову на себя»? Обязательно находились казаки, которые прилюдно говорили клятву: «Я возьму их на себя». Так оно и было!
Красота – страшная сила
В XVIII столетье роль женщины в казачьих селениях резко возросла. Историк В.Д. Сухоруков связывает это с красотой казачек. Дело в том, в прошлые века казаки, как правило, брали в плен только видных девушек и женщин, чтобы не позориться. Смешения лучших представительниц самых разных этнических групп сказалось на красоте донских красавиц. «Пламенные черные глаза, щеки, полные свежей жизни, величайшая опрятность и чистота в одежде. Все они любили наряды и румянились», - писал Сухоруков.
В то же время казачки славились сильным характером. Этнограф Г.В, Губарев так характеризовал их: «века постоянных тревог выработали в казачке бесстрашную решительность. На реке она управлялась с каюком, скакала верхом на коне, ловко владела арканом и оружием. Умела защитить своих детей и свой курень…».
Постепенно поговорка «женщину и коня держи в поводу» в казачестве потеряла первоначальный смысл. Видя перед собой решительную красавицу, казак вольно или невольно проникался к ней уважением.
День матери
В православный праздник «введение во храм Пресвятой Богородицы» 4 декабря у казаков появился обычай поклонятся матери-казачке. По сути это был первый женский праздник в России. Впрочем, в день поздравляли всех казачек, как состоявших, так и будущих матерей. Это сказывалось и на выборе спутницы жизни.
В восемнадцатом веке браки казака с не казачкой практически не заключались, ибо это считалось большим позором. Если же донец брал в жену хохлушку или русачку, то над ним насмехались до старости. Одновременно традиции запрещали жениться на девушке, ближе семи степеней родства. Запрет распространялся также на женитьбу с детьми крестных родителей. Дело в том, что кума и кум приравнивались к кровной родне, как, впрочем, у всех православных. Было еще одно строгое правило: жених обязательно должен быть старше невесты.
Мальчики и образование
Детей в казачьей семье, в сравнении с русской крестьянской семьёй, было мало, поэтому они всегда были любимцами. Поскольку жизнь казака была полна опасностей, родители соблюдали все обычаи. Например, когда у малыша прирезывался первый зуб, заказывали молебен Иоанну Воину. Согласно другой традиции, первый раз мальчика стригли, когда ему исполнялся год, а второй раз – в семь лет, что означало, что закончилось детство. С этого возраста он учился метко стрелять, а с десяти лет – рубить шашкой. Впрочем, уже с 3-х лет казачонок уже садился на коня. Примерно в это время отмечали его личный праздник первых штанов-шароваров. С весны до осени мальчишки проводили время со своими дедами, как правило, на бахчах или при стадах или табунах. Там и осваивалась наука драться и воевать. В 14-ть лет казачонок обязан был броском камня подбить высоко и быстро летящую птицу.
Но самым большим позором считалось быть неграмотным, тогда как учеба в гимназии сына вызывала восхищение во всей станице. Студентов, например, даже старики именовали по имени-отчеству. Если не было возможности учиться в школе, обязательно занимались дома. Например, Якова Бакланова, будущего героя Кавказкой Войны, во время похода в Крым учил отец. Уж в семилетнем возрасте мальчик был образован на уровне школяров, а также знал молдавский и турецкий языки. По возвращению из похода, соседские мальчишки принесли книгу. Увидев, как он бойко читает, они его приняли в свой круг, иначе – могли и побить.
Фуражка донышком вверх
По-другому воспитывали девочек. Был такой обычай, что первый раз дочку купала вся женская половина семьи – «смывали с неё заботы», чтобы жизнь было счастливой. При этом отец должен был съесть пересоленную кашу и не разу не сморщиться. Особо празднично отмечали первый шаг девочки, одаривая её подарками. Уже с пяти лет её приучали нянчиться с младшими братьями и сестрами.
Для девушки-казачки особо важно было красиво петь и плясать. Специально их этому не учили, но на праздниках рядом с взрослыми женщинами разрешали танцевать и подпевать. Когда приходило время думать о семье, дед дарил девушке серебреное колечко, тем самым давал знать, что его внучка «не дитя».
Кстати, на Дону никому и в голову не приходило насильно выдать девушку замуж. Обычно, молодой казак с отцом приходил в гости к понравившейся казачке. Если ему она нравилась, он клал фуражку на стол донышком вниз. Теперь все зависело от невесты. Она могла отнести головной убор на вешалку, тем самым дать знать, что не быть ему её мужем. Или перевернуть донышко наверх, что означает, что можно звать сватов.
Семья, в которой чтут традиции.
Предки пришли с Ермаком
Происхождение фамилии Толмачев понятно: в предках нынешних Толмачевых был переводчик, по-старинному – толмач. Поскольку казаки охраняли рубежи России, у них и была большая потребность в толмачах –
для общения с сопредельными народами. Отсюда и слывет фамилия исконно казачьей…
– Я казак во всех поколениях, – говорит Сергей Максимович Толмачев. – По линии матери – из Поповых, пришедших в Сибирь в ХVII веке. Георгий Катанаев называет их сподвижниками Ермака. И моя мать, Екатерина Андроновна, всегда говорила: «Мы – коренные сибиряки. Пришли сюда с дружиной Ермака».
Сергей Максимович Толмачев – мастер спорта СССР, судья международной категории по борьбе самбо. Кандидат педагогических наук, профессор. В течение 23 лет работал в Омской академии МВД, был начальником кафедры боевой и физической подготовки. Много лет был атаманом Сибирского казачьего войска и заместителем Верховного атамана Союза казаков России. И после реформирования организации с 2014 года возглавляет Союз сибирских, уральских, оренбургских, семиреченских казаков, а в 2015 году переизбран и атаманом Межрегиональной общественной организации сибирских казаков.
Он убежден, что казачьи корни можно обнаружить в каждой второй русской сибирской семье:
– Служивое казачество пришло с Ермаком. Многие переселенцы в Сибирь были казаками. Из Омска на запад и на юг протянулись укрепленные казачьи линии Горькая и Иртышская. Сам город Омск неотделим от казачества, им был основан (как и Тара). В центре Омска – Казачья слобода, на юге был Атаманский хутор, на севере – станица Захламинская.
Свою казачью родословную Сергей Максимович восстановил, чтобы дети, племянники, внуки знали биографию семьи, гордились подвигами предков.
Имя в честь деда-героя
Имя Сергей Максимович получил в честь прославившегося в боях двоюродного деда Сергея Ефимовича Попова. Он служил в 1-м Сибирском казачьем Ермака Тимофеевича полку, воевавшему в Первую мировую на Кавказском фронте. Тогда казачьи полки составляли две трети всей конницы России. Их направляли на наиболее опасные участки фронтов, потому что это были самые подготовленные воинские подразделения, а сами казаки – наиболее патриотично настроенные бойцы. За Сарыкамышскую операцию полк был представлен к Георгиевскому знамени. 21 декабря 1911 года в бою под Ардаганом сибирские казаки наголову разгромили 8-й турецкий Константинопольский полк, изрубили 500 турок, около 200 взяли в плен, захватили батарею и неприятельское знамя полка. Сами при этом потеряли 14 человек. Было это так. На рассвете морозного туманного дня 1-й Сибирский казачий полк, шедший в авангарде бригады, своими дозорами обнаружил табор турецкой пехоты на неприступных, покрытых льдом и снегом горах. Впереди – цепи стрелков, за ними батарея. Затем батальон резерва со знаменем. Ермаковцы ураганом понеслись по кручам. Так годом раньше казаки полка стремительно скакали на маневрах в горах Ала-Тоо, вызвав удивление и… недовольство инспектирующего маневры генерала: мол, слишком лихо, как «упражнения в езде в итальянском духе». Но война показала, что выучка и бесстрашие ведут к победе. Табор турецкой пехоты сложил оружие. После этого командир полка и есаул стали первыми из сибиряков-офицеров, удостоенных высшей военной награды России – ордена Святого Георгия 4-й степени. А среди особо отличившихся отвагой десяти казаков отмечен Сергей Ефимович Попов.
Сведения об этой славной странице в истории полка и подвиге соименного родственника Сергей Максимович Толмачев с волнением нашел в очерке, предваряющем вышедшую в Новосибирске книгу «Песни и марши сибирских казаков». А в книге генерала Петра Краснова «На рубеже Китая» есть сведения о предке по отцовской линии – есауле Толмачеве. Он служил в том же 1-м Сибирском казачьем Ермака Тимофеевича полку! В 1911 году Петр Краснов приехал из Петербурга в Джаркент принимать под свое командование этот полк. Вот фрагмент из книги:
«К вечеру я был в Кольджате, где был радушно принят командиром 3-й сотни есаулом Толмачевым и его женой. Они накормили меня прекрасным ужином и устроили ночевать в отдельной комнате своей постовой квартиры.
Есаул Толмачев произвел на меня очень хорошее впечатление дельного и знающего офицера».
Через три года сотенный командир погиб не в бою – от руки своего подчиненного. «Осерчал на него»,– говорил негодяй на полевом суде. Казаки расстреляли убийцу. Печальная история, суровое возмездие сорвавшемуся казаку. Военная служба знает не только победы…
Почему проиграли белые?
Казаки Поповы жили в поселке Красный Яр станицы Архангельской под Петропавловском. Поселок был старожильческим. Большим – в 300 домов. Осваивая Сибирь, казаки выбрали красивое место в излучине реки Ишим, с реликтовым лесом на берегу. Андрон Антипович Попов, дед Сергея Максимовича Толмачева, ко времени революции 1917-го и Гражданской войны был казаком преклонных лет – за 70. Пришли белочехи, приказали казакам сдать оружие: шашки, винтовки. Андрон отказался. Арестовали, но выпустили. Старый казак убедил, что оружие сдавать не имеет права, он будет верен присяге. Молодых мобилизовали в белую армию, а Андрона оставили в охране. Белочехи расстреляли большевистских агитаторов. Пришли красные. Участников белого движения вывели за станицу и изрубили шашками. Лучшие дома разобрали по бревнышкам и перевезли в Петропавловск, поселок сожгли. Через годы его пытались возродить, но не вышло. Казачьего Красного Яра нет.
В семье Поповых-Толмачевых много размышляли о результатах братоубийственной Гражданской войны. Пришли к такому выводу. В Сибири казачество на 90 процентов было белым. И, кстати, Ишимское восстание, которому посвятил книгу «Ни креста, ни камня» омский писатель Михаил Шангин, – не крестьянское, а казачье. Не хотели казаки советской власти. Но сражаться со своими тоже были не обучены, храбрость куда-то отступала. Вот пример из семейной истории. Красные с Урала теснили колчаковскую армию на восток. Вот и Красный Яр оставили. В казачьих домах под жилыми помещениями подпол – это большая клеть вровень с площадью дома. Супруга Андрона Попова Прасковья Даниловна послала дочь Катю за припасами. И видит девочка: подвал полон казаками, белыми: «Ты, девочка, никому не говори, что видела нас. Мы разойдемся по домам». Дезертиры… Вот и ответ на вопрос, почему проиграла белая армия.
Традиции соблюдали неукоснительно
Дед Николай Иванович Толмачев воевал в Первую мировую и умер от ран в 1917-м. Его трехлетнему сыну Максиму предстояло прожить жизнь, отличную от той, что вели предки, не казачью. Высокий, видный Максим Толмачев женился на Екатерине Поповой, и начали они жизнь с нуля и на новом месте – в селе Киялы Северо-Казахстанской области. Отсюда был призван на Великую Отечественную. Кстати, до 1936 года казаков в армию не брали: не доверяли. Война все изменила. В Ташкентском учебном центре Максим Толмачев служил до конца войны, готовил десантников. Писал рапорт за рапортом о переводе на фронт, ему отвечали, что нужен здесь.
Но ни одна война на протяжении веков не обходилась без сибирских казаков Толмачевых и Поповых. Троюродный брат Максима Иван Васильевич Толмачев прошел всю Великую Отечественную, его путь – от солдата до командира танковой роты. Весной 1945-го прислал сестре благодарности за взятие немецких городов на Штеттинском направлении. Написал: «Светик! Сохрани и эти благодарности. Когда-нибудь, когда будешь большой, вспомнишь своего брата, который бил немчуру на его же земле». Не посрамил фамилии и двоюродный брат Максима Николай Алипкин. Но под Москвой был ранен, попал в плен. За немецким концлагерем последовал советский. По пути в Карлаг Николай сумел выбросить в окно записку для родных. И ее доставили по адресу… А брат Екатерины Толмачевой Листофор Попов участвовал в Сталинградской битве и погиб под селом Богородицким Ростовской области.
А как складывалась казачья судьба в мирное время? С двумя только классами церковно-приходской школы Максим Николаевич Толмачев, поработав конюхом, трактористом и механиком, в течение 35 лет возглавлял отделение зерносовхоза и был уважаемым руководителем.
Все вокруг не так, как в станицах, а семейный быт – в точном соответствии с казачьими традициями. Детей – шестеро, всех крестили. Пасху отмечали, как и другие православные праздники. Лучшие традиции патриархальной русской семьи соблюдали неукоснительно. Сыновей сызмальства приучали к лошадям, отпускали в ночное. Только не было в доме никаких семейных реликвий, старинных документов, фотографий и наград пращуров. Все утрачено во время расказачивания-раскулачивания.
– Я в детстве с коня не слазил, – говорит Сергей Максимович. Меня спрашивают: «Ты кем хочешь стать? Наверное, как отец, управляющим?» А я искренне отвечаю: «Нет, конюхом».
А стал спортсменом и педагогом. Все дети Максима и Екатерины, по деревенским понятиям, вышли в большие люди. Владимир – летчик, Александр – заслуженный тренер России по самбо, он и пристрастил Сергея к борьбе. Любовь и Валентина – учительницы. А Вера – сельский предприниматель, у нее большое хозяйство.
– Родные отца все дружат, готовы прийти друг другу на выручку, поддержать в трудной ситуации, – говорит Анастасия Толмачева, дочь Сергея Максимовича. – И думаешь, что большая семья – это счастье. И становится жалко, что такие семьи пошли на убыль.
Анастасия – ведущий специалист по связям с общественностью театра «Арлекин». Ее сестра Екатерина – кандидат исторических наук, доцент Академии МВД, полковник полиции. Недавно вернулись родители с курорта, а Екатерина стол накрыла к 45-летнему юбилею свадьбы Людмилы Васильевны и Сергея Максимовича.
Дочери атамана согласны с отцом, который считает: «Казачество – это состояние духа». Анастасия говорит:
– В нашем роду не было крепостных, казаки всегда отличались силой характера и независимостью. Это многое объясняет в судьбе потомков. Я далеко не всегда могу идти на компромиссы. Часто – себе во вред –
отстаиваю свою правду, не соглашаясь с начальством. Но, с другой стороны, разве не благо – самостоятельность суждений? Говорят, что я очень похожа на деда Максима – внешне, хорошими чертами, например коллективизмом, и слабостями, среди которых некоторое равнодушие к порядку. Мне очень интересно открывать новые страницы из жизни рода.
Главой семьи, конечно, был отец. Он занимался всеми хозяйственными делами: на его попечении были все работы, связанные с землёй, с сельскохозяйственным инвентарём (его покупка и починка), уход за домашними животными. Кроме того, он принимал участие в общественно-политической жизни станицы: участвовал в казачьих Кругах, сходах. На плечи матери ложилась вся работа по дому. Под её неусыпным контролем находилось всё, что было связано с питанием семьи: соблюдение постов, стол праздничный, стол будничный, забота о белье и ремонт одежды. Родители с детства приучали детей к труду и своим отношением ко всему показывали пример. Слово отца в семье было всё равно, что слово атамана для войска, ему следовали беспрекословно. Каждый казак с малолетства знал и всем сердцем хранил Божью заповедь: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и будеши долголетен на Земли». И отец и мать почитались детьми, которые обращались к ним только на «вы».
Крестный отец сажает казака первый раз на коня Первые штаны и символ принадлежности к казачеству - папаха Воспитание мальчика начиналось с появления первого зуба. Отец и мать возили его в церковь служить молебен Иоанну-воину, чтобы из сына вырос доблестный и храбрый казак. Обучение начиналось после праздника первых штанов. Лет с трёх- пяти казачонка уже приучали к верховой езде. Обучение было тяжёлым и постоянным. Рукопашному бою учили стрёх лет, передавая особые, в каждом роду хранившиеся приёмы. Стрелять учили с семи лет, рубить шашкой с десяти.
Дедушка дарит «хваленке» серебряное колечко на левую руку Девочки начинали работать с очень раннего возраста. С пятилетнего возраста девочка могла уже быть нянькой. Также она училась вышивать, шить, вязать на спицах и крючком – это умела каждая казачка. Делалось это в игре: обшивали кукол, а учились на всю жизнь. Когда девушке исполнялось14-15 лет дед дарил ей серебряное колечко, сопровождая свой подарок песенкой про колечко и наставлениями, что внучка теперь «не дитё» а «барышня» и вести должна иначе: «на неё женихи смотрят». С момента получения колечка девушка начинала готовить приданное. Девичья жизнь кончалась сватовством.
Семья, в которой чтут традиции.
Предки пришли с Ермаком
Происхождение фамилии Толмачев понятно: в предках нынешних Толмачевых был переводчик, по-старинному – толмач. Поскольку казаки охраняли рубежи России, у них и была большая потребность в толмачах –
для общения с сопредельными народами. Отсюда и слывет фамилия исконно казачьей…
– Я казак во всех поколениях, – говорит Сергей Максимович Толмачев. – По линии матери – из Поповых, пришедших в Сибирь в ХVII веке. Георгий Катанаев называет их сподвижниками Ермака. И моя мать, Екатерина Андроновна, всегда говорила: «Мы – коренные сибиряки. Пришли сюда с дружиной Ермака». Сергей Максимович Толмачев – мастер спорта СССР, судья международной категории по борьбе самбо. Кандидат педагогических наук, профессор. В течение 23 лет работал в Омской академии МВД, был начальником кафедры боевой и физической подготовки. Много лет был атаманом Сибирского казачьего войска и заместителем Верховного атамана Союза казаков России. И после реформирования организации с 2014 года возглавляет Союз сибирских, уральских, оренбургских, семиреченских казаков, а в 2015 году переизбран и атаманом Межрегиональной общественной организации сибирских казаков. Он убежден, что казачьи корни можно обнаружить в каждой второй русской сибирской семье:
– Служивое казачество пришло с Ермаком. Многие переселенцы в Сибирь были казаками. Из Омска на запад и на юг протянулись укрепленные казачьи линии Горькая и Иртышская. Сам город Омск неотделим от казачества, им был основан (как и Тара). В центре Омска – Казачья слобода, на юге был Атаманский хутор, на севере – станица Захламинская. Свою казачью родословную Сергей Максимович восстановил, чтобы дети, племянники, внуки знали биографию семьи, гордились подвигами предков.
Имя в честь деда-героя
Имя Сергей Максимович получил в честь прославившегося в боях двоюродного деда Сергея Ефимовича Попова. Он служил в 1-м Сибирском казачьем Ермака Тимофеевича полку, воевавшему в Первую мировую на Кавказском фронте. Тогда казачьи полки составляли две трети всей конницы России. Их направляли на наиболее опасные участки фронтов, потому что это были самые подготовленные воинские подразделения, а сами казаки – наиболее патриотично настроенные бойцы. За Сарыкамышскую операцию полк был представлен к Георгиевскому знамени. 21 декабря 1911 года в бою под Ардаганом сибирские казаки наголову разгромили 8-й турецкий Константинопольский полк, изрубили 500 турок, около 200 взяли в плен, захватили батарею и неприятельское знамя полка. Сами при этом потеряли 14 человек.
Было это так. На рассвете морозного туманного дня 1-й Сибирский казачий полк, шедший в авангарде бригады, своими дозорами обнаружил табор турецкой пехоты на неприступных, покрытых льдом и снегом горах. Впереди – цепи стрелков, за ними батарея. Затем батальон резерва со знаменем. Ермаковцы ураганом понеслись по кручам. Так годом раньше казаки полка стремительно скакали на маневрах в горах Ала-Тоо, вызвав удивление и… недовольство инспектирующего маневры генерала: мол, слишком лихо, как «упражнения в езде в итальянском духе». Но война показала, что выучка и бесстрашие ведут к победе. Табор турецкой пехоты сложил оружие. После этого командир полка и есаул стали первыми из сибиряков-офицеров, удостоенных высшей военной награды России – ордена Святого Георгия 4-й степени. А среди особо отличившихся отвагой десяти казаков отмечен Сергей Ефимович Попов.
Сведения об этой славной странице в истории полка и подвиге соименного родственника Сергей Максимович Толмачев с волнением нашел в очерке, предваряющем вышедшую в Новосибирске книгу «Песни и марши сибирских казаков». А в книге генерала Петра Краснова «На рубеже Китая» есть сведения о предке по отцовской линии – есауле Толмачеве. Он служил в том же 1-м Сибирском казачьем Ермака Тимофеевича полку! В 1911 году Петр Краснов приехал из Петербурга в Джаркент принимать под свое командование этот полк. Вот фрагмент из книги: «К вечеру я был в Кольджате, где был радушно принят командиром 3-й сотни есаулом Толмачевым и его женой. Они накормили меня прекрасным ужином и устроили ночевать в отдельной комнате своей постовой квартиры. Есаул Толмачев произвел на меня очень хорошее впечатление дельного и знающего офицера». Через три года сотенный командир погиб не в бою – от руки своего подчиненного. «Осерчал на него»,– говорил негодяй на полевом суде. Казаки расстреляли убийцу. Печальная история, суровое возмездие сорвавшемуся казаку. Военная служба знает не только победы…
Почему проиграли белые?
Казаки Поповы жили в поселке Красный Яр станицы Архангельской под Петропавловском. Поселок был старожильческим. Большим – в 300 домов. Осваивая Сибирь, казаки выбрали красивое место в излучине реки Ишим, с реликтовым лесом на берегу. Андрон Антипович Попов, дед Сергея Максимовича Толмачева, ко времени революции 1917-го и Гражданской войны был казаком преклонных лет – за 70. Пришли белочехи, приказали казакам сдать оружие: шашки, винтовки. Андрон отказался. Арестовали, но выпустили. Старый казак убедил, что оружие сдавать не имеет права, он будет верен присяге. Молодых мобилизовали в белую армию, а Андрона оставили в охране. Белочехи расстреляли большевистских агитаторов. Пришли красные. Участников белого движения вывели за станицу и изрубили шашками. Лучшие дома разобрали по бревнышкам и перевезли в Петропавловск, поселок сожгли. Через годы его пытались возродить, но не вышло. Казачьего Красного Яра нет.
В семье Поповых-Толмачевых много размышляли о результатах братоубийственной Гражданской войны. Пришли к такому выводу. В Сибири казачество на 90 процентов было белым. И, кстати, Ишимское восстание, которому посвятил книгу «Ни креста, ни камня» омский писатель Михаил Шангин, – не крестьянское, а казачье. Не хотели казаки советской власти. Но сражаться со своими тоже были не обучены, храбрость куда-то отступала. Вот пример из семейной истории. Красные с Урала теснили колчаковскую армию на восток. Вот и Красный Яр оставили. В казачьих домах под жилыми помещениями подпол – это большая клеть вровень с площадью дома. Супруга Андрона Попова Прасковья Даниловна послала дочь Катю за припасами. И видит девочка: подвал полон казаками, белыми: «Ты, девочка, никому не говори, что видела нас. Мы разойдемся по домам». Дезертиры… Вот и ответ на вопрос, почему проиграла белая армия.
Традиции соблюдали неукоснительно
Дед Николай Иванович Толмачев воевал в Первую мировую и умер от ран в 1917-м. Его трехлетнему сыну Максиму предстояло прожить жизнь, отличную от той, что вели предки, не казачью. Высокий, видный Максим Толмачев женился на Екатерине Поповой, и начали они жизнь с нуля и на новом месте – в селе Киялы Северо-Казахстанской области. Отсюда был призван на Великую Отечественную. Кстати, до 1936 года казаков в армию не брали: не доверяли. Война все изменила. В Ташкентском учебном центре Максим Толмачев служил до конца войны, готовил десантников. Писал рапорт за рапортом о переводе на фронт, ему отвечали, что нужен здесь.
Но ни одна война на протяжении веков не обходилась без сибирских казаков Толмачевых и Поповых. Троюродный брат Максима Иван Васильевич Толмачев прошел всю Великую Отечественную, его путь – от солдата до командира танковой роты. Весной 1945-го прислал сестре благодарности за взятие немецких городов на Штеттинском направлении. Написал: «Светик! Сохрани и эти благодарности. Когда-нибудь, когда будешь большой, вспомнишь своего брата, который бил немчуру на его же земле». Не посрамил фамилии и двоюродный брат Максима Николай Алипкин. Но под Москвой был ранен, попал в плен. За немецким концлагерем последовал советский. По пути в Карлаг Николай сумел выбросить в окно записку для родных. И ее доставили по адресу… А брат Екатерины Толмачевой Листофор Попов участвовал в Сталинградской битве и погиб под селом Богородицким Ростовской области.
А как складывалась казачья судьба в мирное время? С двумя только классами церковно-приходской школы Максим Николаевич Толмачев, поработав конюхом, трактористом и механиком, в течение 35 лет возглавлял отделение зерносовхоза и был уважаемым руководителем. Все вокруг не так, как в станицах, а семейный быт – в точном соответствии с казачьими традициями. Детей – шестеро, всех крестили. Пасху отмечали, как и другие православные праздники. Лучшие традиции патриархальной русской семьи соблюдали неукоснительно. Сыновей сызмальства приучали к лошадям, отпускали в ночное. Только не было в доме никаких семейных реликвий, старинных документов, фотографий и наград пращуров. Все утрачено во время расказачивания-раскулачивания.
– Я в детстве с коня не слазил, – говорит Сергей Максимович. Меня спрашивают: «Ты кем хочешь стать? Наверное, как отец, управляющим?» А я искренне отвечаю: «Нет, конюхом». А стал спортсменом и педагогом. Все дети Максима и Екатерины, по деревенским понятиям, вышли в большие люди. Владимир – летчик, Александр – заслуженный тренер России по самбо, он и пристрастил Сергея к борьбе. Любовь и Валентина – учительницы. А Вера – сельский предприниматель, у нее большое хозяйство.
– Родные отца все дружат, готовы прийти друг другу на выручку, поддержать в трудной ситуации, – говорит Анастасия Толмачева, дочь Сергея Максимовича. – И думаешь, что большая семья – это счастье. И становится жалко, что такие семьи пошли на убыль.
Анастасия – ведущий специалист по связям с общественностью театра «Арлекин». Ее сестра Екатерина – кандидат исторических наук, доцент Академии МВД, полковник полиции. Недавно вернулись родители с курорта, а Екатерина стол накрыла к 45-летнему юбилею свадьбы Людмилы Васильевны и Сергея Максимовича. Дочери атамана согласны с отцом, который считает: «Казачество – это состояние духа». Анастасия говорит:
– В нашем роду не было крепостных, казаки всегда отличались силой характера и независимостью. Это многое объясняет в судьбе потомков. Я далеко правду, не соглашаясь с начальством. Но, с другой стороны, разве не благо – самостоятельность суждений? Говорят, что я очень похожа на деда Максима – внешне, хорошими чертами, например коллективизмом, и слабостями, среди которых некоторое равнодушие к порядку. Мне очень интересно открывать новые страницы из жизни рода. Не всегда могу идти на компромиссы. Часто – себе во вред – отстаиваю свою.
